Мы - врачи и медсестры - во многом сами провоцируем больных и их родственников на агрессию...

Вот такая невесёлая новость – больной застрелил своего врача.

Эта ужасающая кровавая драма, случившаяся в подмосковном Пущино, сама по себе вызывает много мыслей и споров.
Можно долго разбираться в сложных отношениях врача и его пациента, которые закончились так ужасно. Но пока мне этого не хочется. Не зная деталей, особенностей, опираясь только на новостные сводки – не хочется.

А вот о чём очень хочется поговорить и написать – об угрозах, «наездах», агрессии, об этой странности в отношениях между больными и врачами.
Откуда же берётся это уродство (а подобные отношения между любыми людьми уродливы и отвратительны)?
Наверняка нет только одной виноватой стороны. Я понимаю, что бывают невменяемые люди, сумасшедшие…
Не о них речь.

Есть ещё одно обстоятельство – уровень агрессивности в обществе сегодня такой высокий, каким давно не был.
Обычным явлением стал жестокий мордобой из-за пустяков, крик и стремление любым способом подавить волю собеседника. Это, несомненно, тоже влияет, в том числе и на взаимоотношения врачей и больных.

Но всё-таки не в этом, как мне кажется, суть проблемы.
Пусть меня затопчут мои коллеги, но мы - врачи, медсёстры, весь медперсонал - во многом сами провоцируем больных и их родственников на агрессию. Мы и те правила, по которым работаем.

Поясню.
Попадая в руки медиков, человек порой находится уже в не очень спокойном состоянии (чай, не к тёще на пироги пришёл – болезнь привела). В больнице он чувствует себя иногда, как деталька на заводском конвейере – её крутят, по ней бьют, к ней что-то привинчивают, и никто не объясняет, зачем ей это нужно.
Правильно, детальке не нужно. А человеку – очень даже. Очень нужно, чтобы и больному было объяснено каждое действие врачей, каждая манипуляция, все диагнозы и лечения.

А иначе больной потерпит-потерпит, а потом не выдержит и…
А вот что будет потом, можно только гадать. Жалоба в министерство в этой ситуации, как теперь мы понимаем, будет лучшим исходом.

Сейчас стало немного лучше с тем, что можно называть открытостью медиков.
Вот раньше в моей больничке больные перед операцией от руки писали такую бумажку: «Я, …, на предложенную мне операцию согласен. Число, подпись».
А что за операцию ему предложили, нигде не упоминалось.
А из-за чего делается эта операция, больной знал лишь в том случае, если удосуживался настойчиво расспрашивать врача.

Сейчас есть формализованный бланк согласия с проведением лечения и обследования.
Но и это по-сути та же филькина грамота, ибо что это за план, в чём он состоит и прочее – больному никто не объясняет.

А надо бы.
Ведь, если вернуться к трагедии в Пущино, то всё, может быть, и происходило так, что больной не знал, какую операцию ему делают и от какой болезни его лечат.

Это ещё одна беда российской медицины – от больных порой до сих пор скрывается их онкологический диагноз.
Это сложная проблема, не в двух строках о ней писать, но это тоже проблема открытости медиков перед пациентами. Ведь не исключено, что больному в Пущино не говорили о его истинном диагнозе, и он не знал, чем болеет, а когда узнал правду, стал думать (и его можно понять), что врач лечил его не правильно, что врач виноват в его теперь уже неизлечимой болезни.

Я не знаю, как было на самом деле.
Я знаю, что нам, врачам, медсёстрам, надо стараться каждому больному и его родственникам честно и подробно разжёвывать всё, что касается их лечения, и обследования, и диагноза, и много ещё чего…

Тогда, может быть, хотя бы отчасти, сбережём себя от подобных ужасов.