Ю. Лазарев. Дневник лейтенанта Горелова. Часть 2. Глава 7. Максимка

VII

Максимка



12 января. Там же.22.10. Ормузский пролив. Волнение – 3 балла. Облачность – 2 балла. Температура воздуха - +25.
Погода солнечная, но ветреная. К вечеру так похолодало, что многие альпаки одели. Это мы на вертолётной площадке смотрели «И на камнях растут деревья». Кстати, фильм очень понравился. Почему-то он опять напомнил мне наш двор за домом.
Днём нас основательно проверил флагмин эскадры кап. 2 ранга Заугаров. У меня в группе замечаний нет. В батарее есть, но не существенные. Вскрылся факт «незаряженности» РБУ. Удивительно, но заряжать их запретил лично командир корабля. У Стефанцова письменная запись в ЖБП об этом имеется. Флагмин сказал, что завтра же потребует зарядить оружие и хорошенько проверить КМП  в действии. Заодно и торпеды проверил. Вдруг и они не снаряжены? Но, нет. Снаряжены.
Было забавно наблюдать, как флагмин с Максимуратовым общался. Это наш матросик-торпедист. Ничерта по-русски не говорит. После этой «беседы» Заугаров посочувствовал нам по поводу того, что, кроме прочего, таких орлов ещё и русскому учить приходится. И рассказал случай, который на флагманском корабле 1...-й эскадры в Стрелке произошёл. Там за неимением лучшего вот подобного сына степей (может, гор) на вахту в качестве рассыльного к командиру эскадры адмиралу Дымову подсунули. Сидят, значит, офицеры штаба в каюте флагмана на совещании, вдруг дверь из прихожего тамбура открывается, заходит этот самый рассыльный, не выходя из дверного проёма осматривает присутствующих, находит взглядом начальника с самыми здоровенными звёздами и спрашивает: «Ти Димов?»
«Ну, я», - отвечает комэск.
«К тэлэфону!», - спокойно говорит рассыльный и кивком приглашает адмирала в тамбур!
Вот такая история.
Да, а старпома, своего «приятеля», Заугаров даже и не узнал. Может, вообще не знает.
Слушали занятие-инструктаж эскадренного разведчика по обстановке в заливе. Очень интересно. Главное, он рассказал о случае с «Несгибаемым». Наши опасения того, что приказ не оказывать помощь пришёл из Москвы, оказались напрасными. Флотская неразбериха виновата. Якобы, эскадра на доклад «Несгибаемого» передала команду дожидаться спасателей, следовавших из Омана. Поэтому и получился конфуз. Не очень это понятно. А командир корабля зачем? Плевать на законы, когда в убытке честь страны. Дал бы пару залпов заградительных из своих жутких пушек! Кто жаловаться стал бы? Иранцы, которые в чужих водах на судно третьей страны напали? Это пиратством называется. А с пиратством, допустим,  положено бороться!
Общая ситуация в этой войне тоже странная. Намечается боевая ничья. Силы у всех на исходе. И в Ираке, и в Иране сравнительно недавно произошли антиамериканские революции. Но и там, и там после этого пересажали и порасстреливали коммунистов. Кого нам поддерживать? Я так понял, что поддерживают обоих. Ирак к нам лояльнее, но и американцев жалует. Иран же нас не любит, но американцев – стократ больше!
Где ты, понятная революционная Ангола?
Весь день со стороны залива виднелся большой столб дыма. С темнотой он превратился в зарево. Что-то там горит.
Продолжил чтене книг о зарождении жизни. До этого дня я не мог понять, каким образом из разнообразных белковых комплексов получился довольно сложный и многофункциональный организм – живая клетка. Теперь ясно. Живые существа взаимодействуют друг с другом тремя разными способами: существо «1» нуждается в существе «2» (поедает его, паразитирует, защищается с его помощью и т. п.) (+); существо «1» угнетается существом «2» (поедается, конкурирует, мешает жизни и т.п.) (); существо «1» безразлично к наличию существа «2» (0). Вот из этих «+», «» и «0» в соответствие с теорией вероятностей происходят шесть типов взаимоотношений. Эти взаимоотношения наряду с внешними условиями и управляют эволюцией видов. За несколько сотен миллионов лет развития и взаимодействия доклеточные существа, у которых плюсы совпадали, смогли объединиться в живое сообщество – клетку, пожертвовав самостоятельностью. Кстати, мне кажется, что такие же нули, минусы и плюсы вполне определяют и человеческие взаимоотношения!
14 января. Первая точка. Море – 3 балла. Ветрено. Облачность – 5 баллов. Температура - +26.
Наши артиллеристы во время осмотра техники дали несанкционированную очередь. Чуть в стоящую на якоре «Аргунь» не попали. Наверное, у Годанюка будут неприятности. Жаль.
Важное:
Первое – в залив нас не пускают из-за поломки маршевого двигателя. Ремонт ведётся.
Второе – несанкционированный полёт штурмана на вертолёте. Его вертолётчики с собой взяли. Посмотреть, что горит в проливе. Посмотрели. Горит танкер «Норман Атлантик». Штурмана вычислили. Дело шьют. Говорят, его очень командир не любит. Честно говоря, разгильдяй. Но лихой с виду.
Третье – дежурства по кораблю. По-прежнему стою дежурным в паре с командиром БЧ. Это становится интересным. Собственно, сами дежурства – как на «Ревностном», только корабль побольше. Здесь и на ходу офицеры дежурными стоят. Крейсер! На каждого члена экипажа – почти по три помещения приходится. Всего – 999 помещений. Во время обходов изучаю устройство корабля. Внутренности «Трибуца» похожи на интерьер фантастического космического корабля. «Солярис»! Здесь даже в матросских коридорах все кабеле- и трубопроводы спрятаны за декоративной обшивкой. Мягкий тон ночного освещения. И ровный приятный гул вентиляции.
Кстати, убедился, что в БЧ-3 действительно заведования на ночь оставляют практически без замечаний.
Стефанцов по ночам, обходя помещения, носит с собой фонарик. Так по местной инструкции положено. Фонарик куплен в Ленинграде – последнее слово техники. У него четыре варианта цвета и четыре режима мигания. Прямо, как в «Кин-дза-дза». Идёт и мигает. Я спросил: «Зачем?» А он ответил: «Чтобы служба лучше бдила. Главное – не прихватить спящих, а чтобы служили бдительнее. Фонарик разбудит некоторых чуть раньше…»

Однажды он меня чуть раньше спать отпустил, а сам на обход ушёл. Я ещё немного ради приличия в рубке дежурного посидел и по ревностной привычке в кают-компанию пошёл, чайку попить. Подхожу к ней, и вдруг слышу: живая фортепианная музыка! Ну да. Sonata quasi una Fantasia. Посвящается Юлии Гвиччарди. «Лунная соната»! В кают-компанию поднимаюсь и вижу: это Стефанцов Бетховена на кают-компанейском пианино играет! Тоже умеет.
15 января. Первая точка. Всё стоим. Прохладно и качает.
Начну с новооткрытых для меня сведений по истории эволюции. Спяшие ДНК.
В ходе сотен миллионов лет эволюции ДНК совершенствовались и увеличивались, сохраняя память о старых функциях в «прошлой жизни». В этом причина, или нет, но… «Большая часть молекул ДНК в организме не срабатывает в течение всей его жизни, не вносит своей доли в обменные процессы. Почему? «Молчащие» участки молекул ДНК – что это: остатки предыдущей, или заготовки будущей эволюции?» Опять заданность наперёд? Нет, это не похоже на всемогущий божий промысел. Это похоже на предусмотрительность экспериментатора!
Если бы не эти книжные выкладки, то по сравнению с «Ревностным» мой дневник превратился бы в скучный вахтенный журнал. Я знаю только то, что происходит публично.
 Было следующее.
Было собрание офицеров для осуждения штурмана. Предполагаю, что решение собрания заготовлено  уже заранее. Но сценарий сбился. Электрик Курзуков, эртэдешники Макаров и Веденёв, рэбовец Стклянин, замполит БЧ-7 Юсупов так выступали, что чуть было не испортили дело большому замполиту. Старшие лейтенанты почти все говорили не то чтобы в поддержку штурмана, а против тирании старпома. Решение верхов не прошло.

Стефанцова назначили проводить расследование по  недостачам в штурманской БЧ.
«Норман Атлантик» всё горит.
К нам приехал адмирал Карлин – начальник политотдела эскадры. Ну, приехал и приехал. И вдруг за ужином он со мной заговорил. Он мой бывший камчатский начальник. Я точно этого не помню. А он меня по завойковской бригаде помнит! Неужто я там как-то себя проявил?
Ещё замечательное событие. Физподготовка офицеров. Командир собрал на площадке крана, где у нас установлены гимнастические снаряды, всех свободных от вахт офицеров. ВСЕХ, до старпома и замполита включительно!
Самый простой зачёт по подтягиванию на перекладине, без соревнования. Больше всех подтянулся атлет-парторг – 18 раз! На втором месте мой командир БЧ – 15 раз. Не ожидал. Не выглядит он спортсменом. Ещё один сюрприз от начальника.
Сам я оказался на третьем месте – 14 подтягиваний. Командир подтянулся 12 раз. Остальные – по нисходящей.
Старпом подтягиваться отказался. Тяжеловат? Но даже большой Гудков свою норму на трояк  выполнил! Командир немного со старпомом попрепинался, потом разогнал всех, оставив его одного. Интересно, о чём говорили?
Да, парторг перед занятием объявил, что через пару недель будет общекорабельное соревнование по подъёму переворотом. Все офицеры приглашаются участвовать. Надо потренироваться. Гирю бы найти, а то из формы выйду.
На вертолётке смотрели «Кин-дза-дза». Лёгок на помине.
16 января. 20.40. «Норман Атлантик» продолжает гореть.
Заступил на очередное дежурство по кораблю.
Заканчивается наше стояние в первой точке. Маршевый двигатель почти отремонтировали. БЧ-5 ожидает подвоза какого-то ЗИПа из Адена. Сегодня был выход «на одной ноге» (с одним маршевым двигателем) на боевую подготовку - десять миль южнее 1-й точки. Стреляли артиллерией, условно ракетами, нашей бомбой одной (я по приказанию и с помощью Стефанцова рассчитал таблицу целеуказания для РБУ от навигационной «Волги»), из МРГ и по торпеде. «Этандары» с «Клемансо» помогли потренироваться зенитчикам. Теперь наши неплохо с ними справляются. Научились.
Главное я сегодня узнал в собственном посту «Пурги». Была обычная тренировка по отражению торпедной атаки. Я раньше видел эти графики на переборке. Думал, формалюга. Они через пятнадцать секунд после получения информации об обнаружении торпеды уже готовы стрелять! Но сегодня я убедился, что всё по-взрослому! Рассчитаны время реакции расчёта, время на технические операции и на реальную стрельбу, на полёт бомбы до цели и т.п., просчитана дистанция, которую за это время проходит Мк-48... И они укладываются в пятнадцать секунд! Рекорд – одиннадцать! Они для этого дела запасную следящую «Пурги» задействовали, хотя это и запрещено техническими документами. Там много ещё чего интересного. Это не для дневника. Это то, о чём я на «Ревностном» только мечтал! Электрики работают быстро и точно. Вероятность отражения торпеды повышается с единиц процентов до десятков!
И ещё. На днях я во время дежурства проходил мимо торпедного аппарата. На нём сидели два наших торпедиста. Один из них - каракалпак, Максимуратов фамилия. Этот вообще по-русски еле говорит, но всё понимает. Щупленький такой. В чём только душа держится. Зато командир отделения у него старшина 2 статьи Темнов – здоровенный парняга!  Чем-то на артиста Андреева в молодости похож. Максимуратов всегда с этим Темновым ходит, и зовут его как-то на «Т», не выговоришь… Поэтому я его про себя «Максимкой» называю. Раз я видел, как этот Темнов одному маслопупу в столовой команды подзатыльник отвесил за то, что он Максимуратова «чуркой» обозвал.
Так вот, сидя на аппарате, Темнов этому каракалпаку на проходящих мимо танкерах объяснял, как стрелять кислородной торпедой по надводной цели на глаз, какие данные в торпеду вводить! И правильно ведь объяснял! Я уверен, что офицер Мина такого не умеет. А тут просто командир отделения! Я не удержался и спросил, откуда Темнов это знает и зачем матроса учит, ведь ничего подобного в программе обучения нет? А Темнов мне ответил, что его лично командир БЧ научил. На тот случай, говорит, если ЦКП со всеми офицерами первым же снарядом раздолбает, если электричество обрубится. Тогда кроме вот этого аппарата никакого боеспособного оружия на корабле не останется. И тогда может вот этот самый Максимуратов только и сможет по авианосцу шарахнуть.
Я за время службы на «Трибуце» от своих подчинённых никаких особенных гадостей не заметил. Ребята, как ребята. Если и дрыхнут в рабочее время, то от усталости, а не от лени. У других бывает гораздо хуже. Вообще, боевая часть легко управляема. Хрен с ней, с дисциплиной, если БЧ-3 такое умеет!
Да. А КМП наш сломался при попытке зарядить бомбомёты в автоматическом режиме полным боекомплектом. Половин уже весь в работе. Нельзя было столько времени держать КМП без серьёзной эксплуатации.
Стефанцов в результате расследования по штурманскому имуществу нашёл недостачу всего в семьдесят рублей. Его от расследования отстранили и передали дело помощнику. Но это уже поздно. Штурмана вызвал к себе в каюту адмирал Сергеев, объявил о снятии с должности. После ужина Миронова отправили с вещами на «Даурию».
Почти как меня с «Ревностного».
За штурмана остался командир электронавигационной группы старший лейтенант Володя Афанасенко. А ему в помощники с «Даурии» прислали свежего лейтенанта Сенявина. Штурманов-то легче поменять, чем нас!
17 января. 20.10. Там же. Море – 3 балла. Облачность – 5 баллов. Температура воздуха - +25º.
Сегодня из Адена вернулся танкер «Память Ленина», привёз почту. Я получил первое письмо от родителей на новый адрес. Заправились водой и помылись по этому поводу. Кстати, запас воды на 1355-м проекте в три раза больше, чем на 1335-м, а экипаж больше только в полтора раза. Поэтому дефицита воды нет.
Ещё подвезли продукты, а также ЗИП для БЧ-5. Это те железки, которые давно ждали. Теперь, кажется, маршевый двигатель в строю, и завтра ожидается наш первый выход на конвоирование в залив.
Во время швартовки к танкеру я обратил внимание, что ютовой швартовой партией, которая состоит в основном из моряков БЧ-3, опять командует Половин, а не командир БЧ-3. Ют на «Трибуце» разделён вертолётной площадкой. Меня поставили руководить на левый борт, а он, комбат, находится на правом. И это уже не первый раз, что нет Стефанцова на швартовке.
Пока маневрировали, я зашёл на правый борт к Половину и спросил, почему, дескать, ты командуешь, а не командир БЧ? А тот мне и рассказал, что Стефанцова тихо отстранили от руководства ютовой командой после одного случая, с месяц назад. Тогда из-за действий Стефанцова чуть швартовка не сорвалась: «Сдрейфил, вобщем. Он больше теоретик-интеллигент, а на швартовке, известное дело, без мата и лужёной глотки не обойтись».
Но комбату возразил старшина минно-торпедной команды мичман Сазонов: «Извините, тащ, вас ещё на «Трибуце» не было, когда мы начали сами швартоваться. Ведь в заводе, в Ленинграде, - заводская швартовая команда, из работяг, которые всю жизнь на швартовках. Так вот эти мужики посмотрели на ходовых испытаниях, как Стефанцов командует, и  выкатили ему бутылку шила. Сказали, что первый раз слышали и видели, как без единого матюга, одними уставными командами и с матросом на «Вы» швартуются. А шило тогда у нас в дефиците было. Не то, что сейчас».
Вот такое противоречие. Да, конечно, швартоваться – это вам не по клавишам трынькать. Однако, я на «Ревностном» никогда швартовой партией не командовал, только на связи у Ольгина стоял. А при Мине, вообще, вахтенным офицером всё время... Сам-то справлюсь, «без матюгов»?
Интересно, почему со мной Стефанцов практически не разговаривает? Только даёт вводные и принимает мои доклады. Уму-разуму, как Бабков, не учит. Не пилит, как Мина. Не хвалит, как Ольгин.
Ладно, разберёмся.
А «Норман Атлантик» больше не горит. Он разломился пополам и затонул.
19 января. 09.30. Море – 2 балла. Облачность – 5 баллов. Температура - +27.
Свершилось! Заканчиваем наш первый конвой. Подходим к 30-й точке. Это чуть юго-западнее Дюбая. Стою вахтенным офицером.
Ведём «Память Ленина». Снялись вчера в 17.30. Прошли Ормузским проливом. Там была тревога часа на два. На всякий случай. Как рассказал Миша Стклянин (он постоянно на ГКП, переводит с английского) было много военных самолётов и вертолётов разных стран. Из залива вышли американский, французский, итальянский и английский военные корабли. Мы с каждым пообщались. Дело-то одно делаем. До сего момента ни одной цели, похожей на иранских военных, не встретили. Зато от берегов Бахрейна пришло сообщение, что наш тральщик обнаружил и расстрелял плавающую мину.

15.00. Стоим на якоре в 30-й точке. Здесь теплее, чем в проливе. И мельче. Под килём – 20 метров. Поэтому больше рыбы. В обеденный перерыв наш Бабаев и матрос из БЧ-5 поймали по приличной макрелине. А боец из БЧ-7 поймал полутораметровую песчаную акулу. Что теперь с ней делать будет?
Берега не видно (плоский), но он угадывается по частому движению мелких судов и пассажирским «Боингам», пролетающим над нами на высоте не более ста метров уже с выпущенными шасси.
Рядом с нами стоят на якорях МПК «Комсомолец Грузии», плавмастерская и какой-то танкер.
Занимаемся любимым делом советских моряков – борьбой со ржавчиной.
17.40. У нас опять неприятности с личным составом. Старпом провернул одну из кладовок БЧ-2 и обнаружил там ящик консервов, которым тайно владели боец из БЧ-2 и его приятель - наш электромеханик Козманов. Вероятно, увели этот ящик во время разгрузки продуктов с танкера. Стефанцов после короткого разбора определил Козманова в карцер на трое суток.
Мои пока не пролетают. Стучу по дереву. Это Половину не везёт. Я бы на его месте почаще обходил посты и кубрики.
19.30. Я сидел в каюте и заполнял формуляры  своих систем. Вдруг зашёл корреспондент «Красной звезды». Он иногда похаживает по каютам от нечего делать. Зашёл, задал какие-то дежурные вопросы и увидел папку с моими рисунками.
Посмотрел и говорит: «Неплохо. У командира своего учишься?»
Я не понял, о чём речь. А  корреспондент говорит: «Да ты что, не видел рисунков Стефанцова?»
Я не видел. И тогда он мне сказал, что большой масляный коллаж в кают-компании офицеров – это работа Стефанцова, и что он, мой бычок, по «просьбам» политотдела написал уже несколько вещей в подарок всяким начальникам в Анголе и Адене.
Опять меня начальник опередил. Если честно признаться, я иногда бываю доволен собой от того, что научился многому. Но ведь я научился «чему-нибудь и как-нибудь». А здесь уровень выше. Даже интересно. Надо набраться наглости и попроситься посмотреть его работы.
Кстати, ещё о начальнике. Вспомнил разговор в посту «Горна» во время той долгой тревоги в проливе. Меня история со швартовкой заинтересовала. И я спросил о ней «почётного железнодорожника» мичмана Батанова, ведь он у Стефанцова на связи тогда стоял. А отвечать сразу весь пост стал. Наперебой о том случае рассказали.
Я уже и сам заметил, что командир наш (Спрут) начинает подачу швартовов на танкер с очень большой дистанции. На «Ревностном» Михеев гораздо ближе к танкерам подходил. И в тот раз так же далеко было. А ветер – сильный и отжимной. Концы завели и начали подтягиваться, а не получается: швартов на шпиле  дымится, срывается, шесть бойцов его удержать не могут. Командир БЧ докладывает, что шпиль не вытягивает. А старпом по «Листвиннице»  орёт: «Выбирай!» Стефанцов отвечает: «Есть!», но на шпиль не командует, поскольку капроновый конец, который десять сантиметров в диаметре – уже до толщины двух пальцев сузился. Ещё немного, и порвётся! И тогда всё, что на пути встретит, разрежет как нож масло, и пиллерс металлический, и человека. А только недавно был очередной труп при подобных обстоятельствах на Северном флоте, телеграмму доводили. Вобщем, пришлось швартов с танкера отдавать и заход на швартовку повторить. С тех пор командира БЧ на швартовках нет. Командует Половин.
Я послушал всё это и подумал: «А как бы сам поступил?» Конечно, командиру общая обстановка яснее. Он за весь корабль отвечает. Но и запаха горящего на шпиле капрона не чувствует. А как представлю себе этот швартов, разрезающий матросов у шпиля!.. Уж лучше заново на швартовку зайти. Дешевле будет.
Но это эмоции. Есть же простая корабельная наука. Если капроновый швартов в таком напряжении, а шпиль его не может вытянуть, то что? А то, что усилие швартова сильнее усилия шпиля. Швартов сам по себе корабль к танкеру тянет! И шпиль в этой ситуации бесполезен. Только для людей опасен. Понятно, что старпом по специальности – штурман, а не инженер, но и за среднюю школу ему – двойка! По физике.
Наш Михеев на «Ревностном» никогда до такой ситуации дело не доводил. Если швартов не тянет, всегда можно машинами и рулём подработать.
21 января. 14.40. Мы уже в Первой точке. Погода здесь прежняя. Море – 3 балла. Температура - + 26. Немедленно подверглись «налёту» авиации с «Клемансо».
Возвращались в одиночестве, в смысле, без сопровождаемого судна. Событий, стоящих упоминания, случилось три.
Во-первых, это французский фрегат, уходивший одновременно с нами  от Дюбая. Их вахтенный офицер вышел с нами на связь и пожаловался на «пресную ночь в Дюбае». Понятно. Спиртного там не наливают. С женщинами тоже напряжёнка.
Они все здесь принимают нас совсем за своих. Как быстро сближает общее горе. Вот «Клемансо» конвои не водит. Только учится на нас охотиться.
Второе – это линкор «Айова». Мы повстречались с ним уже в Ормузском проливе. Ну и силён же! Это старый американский линкор, построенный в последние годы второй мировой. Его недавно модернизировали, нашпиговали электроникой, «Гарпунами» и «Томагавками».
Он обгонял нас, двигаясь в сторону иранского побережья. Я стоял на вахте. Никогда не видел нашего командира таким азартным. Он устроил с «Айовой» гонки! Из машин «Трибуца» выжали всё возможное. Как на гос. испытаниях! Не хватало ещё одного-полутора узлов, чтобы «Айову» не отпустить! Но, нет. Американцы явно чувствовали, что происходит гонка. Тоже шли до последнего. Даже чёрный дым временами валил. Когда нам уже нужно было сворачивать направо, к Первой точке, командир связался с «Айовой», извинился, что вынужден следовать своим курсом, пожелал счастливого плавания. Мы сбавили ход. Американец ответил тем же. Видимо, тоже подсдох. Эх, «Ревностный» бы сюда!
Далее последовала любопытная сцена. Стефанцов менял меня на вахте, пересчитывал секретные документы в сейфе. А я ждал смены с вахты, провожал взглядом уходящий на север линкор и сказал: «Эх, красиво!»
А в нашем левом углу ходового, оказывается, ещё и штурманёнок Сенявин присутствовал, за нашими спинами у штурманских приборов. Он, хоть и лейтенант, выглядит меня старше и в довольно назидательном тоне напомнил мне известный на флоте матерный стишок:
«Тому, кто видел корабли не на бумажном фантике,
Кого е…ли, как нас е…ли,
Тому не до романтики».
Я стиснул зубы и, не оборачиваясь, стал продумывать варианты достойного ответа. Но не успел, за меня ответил Стефанцов: «Не до романтики, юноша, тому, кто ленив, неорганизован, недоучен, а потому начальниками забит так, что голову не поднять. И свободной секунды нет. Ну, или комплексует, или эмоционально неполноценен! Только по этим причинам можно не оценить очевидную красоту морской службы. Пойдёмте, Андрей Юрьевич, в журналах распишемся».
19.40. Сегодня после обеда мы ездили на «Несгибаемый» на сборы офицеров минно-торпедной службы. Флагмин эскадры доводил всякие ужасы, происшедшие за последнее время на флоте по нашей специальности.

И вдохновлял на дальнейшую работу. Кроме всякой мелкой аварийности – две трагедии. На каком-то 1355-м погиб лейтенант Харченко. Стефанцов сказал, что этот Харченко курсантом стажировался на «Трибуце». Это его раздавило крышкой пусковой установки во время погрузки ракеты. Ужасная смерть! Если стоишь у открытого контейнера, а крышка в этот момент начинает закрываться, человеческой реакции, как правило, не хватает, чтобы успеть отскочить... Сколько уже таких случаев. Уж сколько инструкций, предупреждений понаписано! Всё равно каждый год кто-нибудь вот так гибнет. Офицер, кажется, первый раз.
И ещё сгорел командир БЧ какого-то СКРа 4-го ранга. Подошёл осмотреть РБУ после учебной стрельбы. А там несошедшая бомба была. На этот случай тоже специальная инструкция есть. Неизвестно, выполнил ли он все правила, но двигатель этой бомбы сработал как раз тогда, когда этот парень к ней подошёл. Мой ровесник, между прочим...
Ужинали мы на «Несгибаемом». В кают-компании нас запустили в первую смену. Флотское гостеприимство. Командир «Несгибаемого» узнал нашего Стефанцова. Они служили раньше на одном корабле. Первый был старпомом, а второй – командиром группы. При всех предложил Стефанцову по прибытии в Стрелок перейти на «Несгибаемый» старпомом. Стефанцов ответил, что у него другие планы.
Что же это, «Трибуц» в Стрелке будет базироваться? Хреновасто...
21.30. За вечерним чаем узнал последние корабельные новости.
Никак не пойму, с кем мы воюем. У нас что, гражданская война?
Пока мы «учились» на «Несгибаемом», помощник провернул посты наводки РБУ и обслуживания торпедных аппаратов. Повыбрасывал на пол там все вещи из шкафчиков и ящиков, нахамил минёрам, Максимку до слёз довёл, Темнова на ответную грубость спровоцировал. Обыск, а не осмотр. Обнаружил какие-то мелкие недочёты. А что искал-то? Теперь придётся Темнова наказывать.
Непонятно, почему он вообще в боевые посты влез? Это не его епархия. Это прямое превышение полномочий. Его обязанности наших постов не касаются. Если бы это были мои посты... Уж я бы на месте Половина им устроил!
22 января. 21.30. Первая точка. Море – 2 балла. Облачность –8 баллов. Температура - +26.
В батарее опять прокол. Бабаев спал в кубрике на дневальстве. Получил пять нарядов на службу.
Есть более интересные события. Старпом с боцманом с помощью барказа вытащили на борт проплывавшие мимо рыбацкие сети. Их, видимо, от поплавков оторвало. В этих сетях оказалась дохлая трёхметровая акула – рыба-молот. Затащили её на палубу, и весь экипаж приходил посмотреть.
И ещё. В заливе появилось судно с советской государственной символикой. Но точно не советское. Приказано разобраться. Для этой цели снаряжают вертолёты на разведку.
23 января. 11.30. Ормузский пролив. Море – 3 балла. Облачность – 4 балла. Дождь. Температура - +24.
Начали проводку очередного конвоя. Ведём танкер «Аргунь», сухогрузы «Берёзовка», «Иван Коротеев». Довольно большая группа. На верхней палубе сухогрузов откровенно стоят контейнеры с ракетами, транспортные тягачи и машины систем управления. Всё это везётся в Кувейт, очевидно – для Ирака. Явно опасный груз. Будет странно, если иранцы не заинтересуются.
16.00. Сыграна боевая тревога. Курс конвоя по корме пересекают катера КСИР. Сколько – не знаю. Сижу в посту «Пурги». Отслеживаем цели по целеуказанию с «Волги» для РБУ. Мы идём в голове конвоя, а катера пересекают курс по корме последнего транспорта. Если не поменяем позицию, то мы бессильны!
16.30. Отбой тревоги. Иранцы ушли на юг. Ничего не случилось. Это была попытка атаки, или только разведка?
24 января. 11.30. Персидский залив. Возвращаемся в 1-ю точку из 30-й. Ведём танкер «Память Ленина». Этот конвой случился без перерыва после предыдущего. На якоре не стояли и пары часов.
Море разболталось до 4-х баллов. Ветруган! Опять шемаль. Волна противная, как на Балтике. Температура – всего 18 градусов тепла.
Идём в сопровождении иранского УТС,   носителя катеров КСИР. На такой волне они бессильны.
14.00. Встали на якорь в первой точке. Здесь всё по-прежнему. Только вокруг нас стоят на якорях и некоторые западные танкера. Они повадились заходить в залив, как бы прикидываясь нашими сопровождаемыми. А самый наглый – панамский «Pacific Jadе”. Это тот самый, который на своей трубе намалевал советскую символику. Это его искали и нашли наши вертолёты. Интересно, что в таких случаях положено предпринимать?

А ведь получается, что мы – самая авторитетная в заливе сила. Наш флаг самый уважаемый! Ведь не к американцам и не к французам пристёгиваются. Американский флаг использовать никому и в голову не придёт: опасно для жизни! К тому же они, американцы, водят свои конвои за деньги.
 Говорят, будем стоять в 1-й точке около недели. Предстоит контрольная проверка по первой курсовой задаче. И кто додумался сдавать К-1 кораблю 1-й линии во время нахождения в районе боевых действий?
Сегодня – выходной. И День корабля . Вообще-то он – 19 января (на три дня разница с «Ревностным»), но справляем сегодня постфактум. Уже съели праздничный обед. В кают-компании «Трибуца» обед просто ресторанного качества.
В столовой команды была выставка акварелей Стефанцова. Это иллюстрации к «Повести временных лет». Десятка три рисунков. Да, мне до него далековато. У него уже своя тема! А это всегда помогает в подборе сюжетов. Только мне показалось, что рисунки у него немного холодноваты. Не хватает чего-то живенького. Ведь в сюжетах «Повести...» столько драматического. Одна жизнь Святослава чего стоит. И мало женщин. А княгиня Ольга!? Такой женский образ, просто безграничная тема. Я бы больше крупных планов добавил, чтобы не исторические персонажи, а живые люди были. Но я так не умею.
Дальше планируются спортивные мероприятия: общекорабельная командная спортивная эстафета и волейбол.
17.40. БЧ-3 выиграла эстафету!
Сейчас уже и волейбол закончился. Вертолётка опустела. Я перешёл на площадку крана. Стараюсь поддерживать физическую форму. Гирю нашёл. Потаскал железки. А потом забрался наверх, в кабину корабельного крана, посмотреть, как там всё устроено. А в это время на спортплощадку подошли Темнов с Максимкой. Они меня не заметили, и я застал их физподготовку и любопытный разговор. Постараюсь описать, как изложение в школе.
Темнов обучал Максимуратова. При мне они по очереди подтянулись по десять раз. Потом сделали по десять подъёмов переворотом. А потом на площадку крана прибежал Стефанцов. Именно прибежал, вероятно, в перерыве какого-то мероприятия. Сам сделал десяток подъёмов переворотом, подошёл к торпедистам, осмотрел фигуру Максимки и сказал Темнову: «С бицепсами у него уже более-менее. Давайте больше нагрузки на плечи и грудь».
«Это как?», - спросил Темнов.
«Да, просто», - ответил командир БЧ: «Его норма в отжимании от брусьев – не менее пятнадцати раз!» И убежал по своим делам.
Удивительно. Этот худой Максимуратов на самом деле вовсе и не слабак уже. Для своего веса он вполне прилично физически развит. Станет в своей Каракалпакии батыром! Но, если без шуток, такому беззащитному с виду мальчишке очень важно иметь крепкие мышцы. Но я не о том. Я услышал такой разговор.
«Наш командир силний чилавэк!», - произнёс «немой» Максимуратов.
«Само собой», - ответил Темнов. Ему совсем не было удивительно, что Максимка бегло говорит по-русски!
«Толька жалка командыр», - продолжал Максимуратов.
«Макс! Не его жалко! Ты хочешь сказать, что он нас жалеет?», - возразил Темнов. А я и не знал, что они тоже его Максимкой называют.
«Нет. Мы плоха делай – его дерут!», - объяснил Макс.
«Так у всех офицеров такая жизнь!»
Вот такой диалог. Забавно. Им бы о своей жизни тужить, а они ещё и нас жалеют!
23.40. Заканчиваю читать книгу о проблемах изучения эволюции. Узнал ещё одну потрясающую вещь! Учёные называют это «видовой адаптацией», а фактически речь идёт о способностях многих животных рисковать и даже жертвовать своей жизнью на благо других (потомства, стаи и т.п.): «Хорошо известно альтруистическое поведение отдельных видов пчёл, когда они ценой своей жизни защищают весь рой от врагов; много примеров защиты потомства с риском для жизни демонстрируют млекопитающие и птицы»… Это величайшая проблема и настоящее чудо! Ведь по законам естественного отбора подобные признаки закрепиться не могут, так как противоречат принципу «выживает сильнейший»! Теоретически животные-альтруисты не могут передать это своё свойство потомкам, так как в большинстве своём погибают. Однако, вероятнее всего, свойство это не возникает ситуационно, а закреплено именно генетически! Но как?
Я, конечно, материалист, и в чудеса не верю. Должно быть какое-то естественное объяснение всем этим «чудесам». А вдруг некая вселенская совесть существует вполне материально?
25 января. 18.00. 1-я точка. Ничего существенного, кроме сдачи задачи МТ-1  командиру БЧ. Группа управления так хорошо отлажена, что мне почти никаких усилий для руководства прикладывать не приходится.
«Несгибаемый» увёл очередной конвой в залив. А там вчера на плавающей мине подорвался бельгийский танкер. В связи с этим приказано при конвоировании учредить новую «противоминную» вахту. Выглядеть это должно так. Поскольку технических средств для надёжного обнаружения малых плавающих предметов нет, на самом носу корабля будут стоять двое матросов. Они бдят вперёд: не видно ли плавающей мины? На ночь устанавливается мощный прожектор, с помощью которого предполагается освещать пространство перед кораблём. Если мина обнаружена, то:
- оповещается ГКП;
- корабль производит маневр расхождения с миной.
Как-то это ненадёжно выглядит. Я как вахтенный офицер знаю, что такое «маневр расхождения с плавающей миной». На скорости в 12 узлов нам понадобится запас расстояния до мины  в пять кабельтовых. Днём это реально, если не будет хотя бы среднего шторма. А ночью? Разве увидит на такой дистанции моряк притопленную мину ночью? Даже с биноклем! А днём у меня под рукой мощный визир. Поставь туда сигнальщика, и пусть смотрит! Это куда надёжнее.
Эта мера скорее для самоуспокоения начальства. Ещё количество вахт прибавится. Ещё меньше времени на отдых. Но, может быть, другого выхода нет?
А вахту эту возложили на БЧ-3 и боцманов.
30 января. 19.00. 1-я точка. Море – 3 балла. Облачность – 9 баллов. Температура - + 24.
Корабль продолжает сдачу 1-й курсовой задачи. Напрасно я катил бочку на тех, кто устроил проверку задачи. Сергеев всё равно заставил нас стрелять из всего, из чего возможно выстрелить. А на форму одежды и иголки в рундуках времени хватило только у старпома и помощника.
Вспоминаю, что было существенного.
Задачу сдали с оценкой «хорошо».
Стреляли всеми видами артиллерии, стрелкового оружия (в том числе из наших подводных автоматов и пистолетов), бомбами, из МРГ, подрывали плавающие предметы.
Я впервые после училища командовал шлюпкой с подрывной командой, по очереди с комбатом и командиром БЧ.
Во время одной из бомбовых стрельб из РБУ не вышла бомба. Никогда раньше не видел своими глазами, как вынимают взрыватель из несошедшей бомбы. Особенно это оказалось неприятным после того известия о гибели офицера в подобной ситуации. Мы, разумеется, выполнили все действия, соблюли все временные паузы, предусмотренные инструкцией, и Стефанцов пошёл вывинчивать взрыватель. Лично, как положено. Я наблюдал за этим зрелищем с крыши вертолётного ангара. Ближе подходить запрещено. Жутковато.
Половин сказал, что на «Трибуце» осталось две учебных РГБ. Вот простреляем их, и придётся в дальнейшем стрелять только условно.
Часто летали наши вертолёты. Мимо нас регулярно проходят в залив и обратно иностранные конвои. Вертолёты с их кораблей постоянно летают над нами, в том числе во время полётов наших вертолётов. Со многими кораблями и вертолётами мы уже неплохо знакомы. Особенно с английским фрегатом «Резонер» и его вертолётчиками. Они и наши не раз устраивали совместные авиашоу. Настоящие соревнования по пилотажу! Наши ничем не хуже англичан, даже лучше, так как Ка-27 манёвреннее и скоростнее английского «Линкса».
Иранцы и иракцы за это время утопили ещё по одному танкеру. Самолётными ракетами. Страдают в основном европейские суда. Советских потерь нет.
А наше начальство продолжает громить нас. Помощник попытался провернуть мой пост ВЧБ, но я его не пустил, потребовав письменного разрешения старпома. А сам старпом пытается добиться высокой корабельной организации: из положения «сидя в столовой» команда должна за три минуты построиться на вертолётной площадке со спасательными жилетами. Зачем это нужно? Кому? При необходимости лучше бы к штатным плавсредствам бежать. Из столовой экипаж успевает выбраться не быстрее, чем за две минуты. А нужно ещё за жилетами сгонять и до вертолётки, преодолевая толпу, добежать!
Вскоре после прихода из залива мы всем экипажем тренировались, отрабатывая эту старпомовскую идею около полутора часов. Всё без толку.
А наутро следующего дня на закрытой крышке местного ПОУКБ красовалась крупная надпись, прочерченная кем-то по налепившейся во время шемаля соли: «Старпом – х...»! Старпом увидел её, обходя корабль на барказе. Шуму было! Целое следствие! Надпись так была расположена, что написать её, кажется, было невозможно ни сверху (там заведования БЧ-7), ни сбоку (там территория Половина и пост ППДО, который тоже наши несут). Вобщем, старпом заставил Стефанцова силами БЧ-3 эту надпись стирать. Опять о пятой колонне напомнил. Спустили плотик, начали оттирать (смывать). На плотике должен был работать каторжный Бабаев. Плотик перетягивали с борта на борт, и когда он проходил под мусорным рукавом, мой Маленко случайно вылил туда ведро грязной воды. И прямо на Бабаева! Это надо было видеть!
Стефанцов снял с Бабаева три наряда вне очереди из пяти. За «моральный ущерб».
Почти каждый вечер репетируем в «Ретро». В последние дни это единственная отдушина. Телевизор с американскими фильмами уже начал надоедать. Не рисуется. Не пишется.
Я как будто живу в нескольких измерениях одновременно. Такое чувство, что всё, что было на берегу, в той жизни, становится всё менее реальным.
Какой замечательный мой приятель, этот дневник. Вот сейчас я перечитал первые его страницы и будто вернулся в тот Балтийск. Да нет, нет у меня ничего тёплого, что связывало бы меня с этим городом. Но, почему-то я вспомнил утро после моего последнего дня рождения. Это было 6 июня. Перед самым уходом на боевую службу. Ох, и наквасились мы накануне! А наутро надо было играть в футбол за команду корабля. И мы играли! Как сил-то хватило?
1 февраля. 21.40. 1-я точка. Погода ветреная и прохладная.
Не хотел сегодня писать дневник, как и вчера. Событий, достойных моего пера, не случалось. Обстоятельства заставили.
Шла большая приборка. Зашёл я в наш кубрик, как обычно. Вижу, сидят батарейцы и пишут какие-то бумажки. Один, другой, третий. Пишут. Я посмотрел. Это объяснительные.
Случилось следующее. Наши кубрики провернул старпом. Совместно с помощником. Провернул с особым усердием. Провернул с ужасной грубостью. Нашёл какие-то мерзкие фотографии, из-за которых теперь ведётся очередное расследование. А матросы пишут объяснительные по приказанию Стефанцова. Я почитал, чего они пишут. Получается такая картина.
В кубрик пришли старпом и помощник. В присутствии трёх приборщиков кубрика они начали переворачивать матрасы, вываливать на палубу содержимое матросских тумбочек и рундуков. В этот момент в кубрик зашёл командир отделения минёров старшина 2 статьи Коля Нитей, зашёл, чтобы взять ключи от приборочного кранца. Старпому почему-то это очень не понравилось, и он стал выгонять Нитея из кубрика, используя такие фразы: «Урод, тварь подзаборная, мурло, пошёл вон» и т.п. Но Нитею нужен же был ключ! Он попытался его всё же взять. Тогда старпом схватил бойца рукой за лицо и так вытолкал из кубрика. Со словами: «Ты у меня деревянную медаль скоро заработаешь!» Это намёк на то, что Нитей в списках представления к медали «За воинскую доблесть» проходил. Нитей убежал за командиром БЧ. Пришёл Стефанцов. Тогда старпом грубить перестал и закончил обыск руками приборщиков кубрика. Нашёл фотографии и довольный удалился.
По фотографиям отдельное расследование произведено. На них - наши Темнов, Новичков, Козин и Бабаев. Сняты в ленкаюте, в которой ещё и корабельный музей расположен. И суть в том, что они поочерёдно с примерзкими рожами запечатлены в тужурке и фуражке покойного адмирала Трибуца, героя войны, подаренных кораблю его дочерью!
Вечером было комсомольское собрание. Всем влепили по строгом выговору с занесением. А Бабаева вообще едва из комсомола не исключили. Пары голосов не добрали. Только Максимка пытался защитить Темнова, выдавил из себя: «Темнов хорош тавариш».
Не пойму, как такое могло случиться? Ребята эти, которые святотатство совершили, вроде, не подонки. Не верится, что у них за душой пусто.
Ну, ладно, эти за свой «подвиг» получили. А старпом? Он чем лучше?
В конце собрания старшина команды электромехаников главный старшина Черепанов задал этот прямой вопрос командиру БЧ: «Вы нас учите служить по совести и по уставу, а что старпом вытворяет?»
 В.Г. ответил: «Как служить? А так: воспринимайте старпома как неизбежное зло. Старпом неистребим. Он – как мерзкий осенний дождь, от которого нельзя укрыться. Только он – не главное на службе. Главное – это то, что вы здесь учитесь защищать Родину и защищаете её. Отслужите, пройдёт время, и старпом забудется, как страшный сон. А останутся воспоминания об этом классном корабле, о великолепном море, о своих хороших друзьях-сослуживцах, останется гордость за себя как мужчину, выполнившего свой долг».
Чёрт, почему же он об этом со мной не говорит?
4 февраля. 21.30. 1-я точка. Погода и дела наши прежние. Завтра – контрольная проверка штабом эскадры К-1 у корабля.
А сегодня закончилась эпопея с разборкой по проступку наших бойцов. Собственно, я мало что знаю. Я же здесь не допущен  к телу императора. Известно следующее. Выше корабля дело не ушло. Расследование проводил замполит. Всех «ленкаютовцев» наказали за нарушение распорядка дня. Действительно, с точки зрения устава это нарушение на большее и не тянет. Ведь происходило это ночью, а пьянки не было. Но вчера на подведении итогов изрядно досталось стефанцовскому стилю руководства: «либерализм», «беззубость», «заигрывание с разгельдяями», «отсутствие уставной требовательности», «добреньким хотите казаться», «разлагающе действуете на экипаж» и т.п. Сегодня, согласно суточному плану, было заседание партбюро с обсуждением ситуации в БЧ-3. Результатов не знаю, но на настроении Стефанцова это как-то не сказалось. Он после ужина собирал офицеров и мичманов БЧ. Сначала сказал всем, что контроль за людьми надо усилить, но и отдых обеспечить. Не давить. Слишком много вахт стало. За проступки наказывать, а от несправедливых нападок защищать. Потом мичманов отпустил. Нам с Половиным он сказал следующее. Есть странности в результатах расследования. Как наши олухи попали ночью в ленкаюту? Никаких намёков на «несанкционированное» проникновение расследование не содержит. Кто открыл? Кто разрешил им взять адмиральскую форму? Не похоже, что они её взяли вопреки воле заведующего ленкаютой. И где этот сам заведующий на снимках? Почему его-то нет? А ведь этот заведующий – человек замполита... И ведь столько дней старпом с помощником искали нечто именно там, где заведования этих болванов! А посему – вывод: воспитывать народ усерднее и быть настороже.
6 февраля. 21.40. 1-я точка. Погода прежняя.
Сегодня было зачётное корабельное учение по К-1. Итог – оценка «хорошо». Теперь мы снова сможем водить конвои.
Флагманские специалисты проводили проверку боевых частей. Я стоял вахтенным офицером. Наш флагмин эскадры о чём-то разговаривал с командиром БЧ на ЦКП, потом пришли ко мне на ГКП и Стефанцов вызвал по трансляции дежурного БЧ-3. Пришёл Нитей-старший. Он и стоял дежурным по БЧ. Флагмин стал его расспрашивать о состоянии поломанного КМП. Выяснилось, что подъёмник уже исправен. И тогда флагмин начал задавать Нитею всякие вопросы по нюансам обслуживания РБУ. А Нитей отвечал. Ей-богу, я ничего не понял. Как будто не по-русски говорили. Флагмин остался очень доволен и ушёл со старпомом проверять нашу организацию ППДО. Я и говорю Стефанцову: «Знаете, а я, если честно, ни на один такой вопрос не ответил бы».
А Стефанцов говорит, уходя на ЦКП: «Для того, чтобы так знать технику, год в посту наводки прожить нужно». И ушёл. А потом резко вернулся и шепнул мне на ухо: «Я же тоже половины этого не знаю!»
А дальше было ещё интереснее. Никак не ожидал от этого парня такой смелости. Сегодня Максимка противостоял старпому. И случилось это так. В ходе общекорабельного учения флагмин эскадры проверял организацию ППДО. Ну, там была условная стрельба бомбой по подводной лодке-носителю диверсантов, проверка навыков караульных, гранатометание, ерунда всякая. А потом флагмин со старпомом прошлись по расчётам гранатомётов, давали им вводные на стрельбу. Стреляли фактически. Сначала стреляли кормовые гранатомёты. Всё прошло хорошо. Флагмин со старпомом пришли на бак к носовым расчётам. И я всё видел своими глазами с ГКП и слышал по трансляции.
На баке – две установки МРГ. У одной из них стоял наш Максимуратов. К нему и подошли проверяющие. Флагмин говорит: «Цель: дистанция сто двадцать метров, курсовой – 40 градусов».
Старпом дублирует Максимуратову: «Принять целеуказание. Цель – дистанция сто двадцать метров. Курсовой – 40 градусов».
Максимуратов отвечает: «Есть!», поворачивает гранатомёт на скомандованные углы. И ждёт.
 Пока всё правильно.
Флагмин говорит старпому: «Стреляйте».
Старпом командует: «Уничтожить подводного диверсанта!»
Я этот момент точно зафиксировал. Максимка задумался на пару секунд и застенчиво опустил свои узкие глазки. Не стреляет.
Старпом смотрит, ждёт. Нет стрельбы. Опять кричит: «Огонь!»
Рука Максимуратова поднялась было, но снова опустилась.
Флагмин смотрит на старпома. Старпом на Максимуратова. Немая сцена.
«Огонь!»
Никаких действий. Стрельбы нет.
«Стреляй, чурка, ё...я!», - не выдержал старпом.
«Успокойтесь», - сказал флагмин: «Надо разбираться. Этот моряк допущен к стрельбе? Он вообще, по-русски понимает?»
И тут началось. Как всегда в подобных случаях: «Принесите зачётные листы, акты проверки, приказы о допуске...» С ГКП эту картину кроме меня наблюдали адмиралы Сергеев и Карлин, командир корабля, ещё куча народу.
 Старпом вызвал на связь Стефанцова. Позвал его вниз со всеми этими документами.
Прошло минут пять. Стефанцов пришёл. С соответствующими бумагами. Все бумаги оказались в порядке. Флагмин спрашивает Стефанцова: «Почему же стрельба сорвана?»
Стефанцов молча протягивает лист инструкции по стрельбе. У вахтенного офицера этот лист, наклеенный на картон, тоже есть. Я его в руки взял. И там кроме прочего написаны командные слова для производства стрельбы из МРГ. А там нет никаких «Уничтожить...», «Огонь!» Там есть слово «Залп».
И флагмин командует Максимке: «Залп!»
Тут же последовал выстрел.
Флагмин оборачивается к старпому и говорит: «А Вам придётся зачёт на допуск к стрельбе сдать. Вас в приказе на допуск нет».
Перед ужином флагмана подводили итоги в кают-компании.
Мой командир БЧ получил благодарность от комэска. Флагманский комсомолец также сообщил, что у нас лучшая комсомольская организация на эскадре, и вручил Стефанцову переходящий вымпел. А у них за спинами висел плакат с итогами корабельного соцсоревнования за месяц. Мы опять на последнем месте».