"Братья-славяне, поднимайтесь, Отечество в опасности!"... Этот призыв ещё долго будет актуальным

 

"Братья-славяне, поднимайтесь, Отечество в опасности!"

Михаил Конопля     12.05.2008 22:49

  • С Великим Праздником Вас, Николай, Светлана, Валерий, крёстную мою - дорогую тётушку Марию, Сашко, Свету и их ребят.
    Вечная Память - самым родным нашим - Солдатам, Морякам и Великим Труженикам Великой Отечественной - верным сынам Земли нашей, Отцам, Дядькам и Дедам нашим:
    Павлу Григорьевичу Конопле
    Николаю Фёдоровичу Овсиенко
    Михаилу Григорьевичу Конопле
    Василию Григорьевичу Конопле
    Оксане Григорьевне Прыйма (Конопле)
    Николаю Григорьевичу Прыйме
    Григорию Моисеевичу Конопле - деду нашему, кого фашисты убивали в древних Дубовичах – ТРИЖДЫ…Дважды из приговорённых к смерти заложников его освобождал Ковпак.

    Именно в древних Дубовичах 23 февраля 1943 года Ковпак выбил из села немецкий гарнизон и провел ЕДИНСТВЕННЫЙ Торжественный Парад Советских Войск на оккупированной врагом земле Украины.
    Потом пришли каратели, расстреливавшие всех взрослых мужчин – дубовян.
    Шли по лучам – улицам села, выводили на улицу мужчин, били, и расстреливали.
    На нашей дедовой Прасоловке – расстреляли восемнадцать мужчин…

    Тётушка Мария – матушка твоя, моя крёстная - рассказывала мне, как в хату нашего деда пришли немцы… Как деда вывели в исподнем и босиком на снег, и долго били около сарая, во дворе дома… А они только и могли наблюдать это из окон знакомого тебе дедова дома. Должны были расстрелять…
  • Но тётя Мария рассказала, как офицер-немец, кто командовал группой солдат, вдруг, схватил себя обеими руками за голову, что-то громко-прегромко начал кричать солдатам и махать руками… И, вдруг, быстро развернулся, пошёл по двору, перелез через забор, и пошёл по длинному огороду, спускавшемуся к пруду, шёл почти по пояс в снегу к Кочубеевскому саду, куда и дороги-то не было – только глубокий снег, выпавший за зиму. А до Кочубеевского шагать – метров триста, да и он весь выше колена был в снегу…
    Наш дед – Григорий Моисеевич – остался лежать у сарая забитый, но не расстрелянный… Солдаты его не расстреляли, вышли со двора на улицу, и ушли… А до этого расстреляли на Прасоловке восемнадцать мужчин – дубовян… 
    Дед был последним, кого на Прасоловке не расстреляли, и один из мужчин на улице остался жив…

    Я поведение офицера тогда объяснил тем, что в карательные дела в Дубовичи бросили регулярные войска, и он был в шоке от безвинной крови, которую пустил… Он не был до конца палачом. И кровь уже убиенных, абсолютно беззащитных, ему – простому армейскому офицеру, снятому с фронта, - крутанула голову. Это не был готовый к крови безвинных палач - эсэсовец...

    К этому могу добавить и рассказ известного тебе твоего соседа Петро. 
    Помнишь, когда тридцать лет назад в ноябре оказался в Дубовичах…
  • Зашел Петро, и пригласил меня в гости, сказал:
    _ Ты, Михайло, у меня в доме еще не был, зайди, да вдруг телевизор починишь… 
    А что те телевизоры было чинить… Прощупал лампы: холодная, - сгорел катод. Заменил ее, - и заработал…
    Вышли из твоего отчего дома, идем мимо соседского Митровского дома, к кому в детстве за вишней в сад лазили, - и Петро показывает на большие известные и привычные тебе с детства деревянные ворота, и рассказывает:
  • - Здесь меня с батькой венгры в 43-м расстреливали… Поставили обоих к воротам, а батька приказывает: «Беги в дом к матери!… Беги!!!» Я и побежал… Заскочил домой, венгры бегом за мной… Мать спрятала в доме, и начала кричать на них… А они: «Партизан! Партизан!» А мне всего двенадцать лет. Мать кричала на венгров, они не выдержали, ушли из дома без меня. А утром у Митровых ворот лежал расстрелянный отец. Били разрывными пулями. Побили и ворота… До сего дня дыры от них по ним.
  • Утром глядел на следы разрывных пуль по старым деревянным воротам, где был расстрелян отец Петро, где мог остаться и двенадцатилетний дубовянин, – сосед твой, Николай…

    Вечная Память всем-всем дубовянам (а их на памятной гранитной плите в центре Дубовичей – более шестисот человек; и такое – в каждом украинском селе), всем украинцам, всем русским, белорусам, татарам, таджикам, грузинам и всем-всем сынам народов-братьев, - павшим за нашу землю в Великой Отечественной войне, за то, чтобы мы жили сегодня.
  • А то, что кто-то врагов отцов наших уравнял на Украине с врагами отцов наших в Великой Отечественной войне - это продажный долларовый НАТОфашизм; иудам этим - долларами за их иудин предательский грех проплачено.
    Бог не выдаст - свиньи не съедят. Ни ющенки - ни хрющенки...
  • С уважением к Вам,
    Михаил Конопля - один из Вас - из старого казачьего рода запорожских казаков древнего села Дубовичи Черниговской губернии.
    11 мая 2008

    PS
    Когда отправил на Украину письмо брату, то пожалел, что не включил в него и своего видения того, что сделал бы с ющенками мой дядько Павло, в тринадцать лет увезенный из Дубовичей в рабство в Германию.
  • - С Украины немцы, - как он рассказал мне, - вывезли в рабство всю молодежь 1918-1928 года рождения.
  • То же самое рабство испытали и русские – как мне рассказывали калужане села Юрятино и Волховское, что на калужском берегу Протвы, рядом с Протвино, на себе испытавшие фашистский полон - «прогресс» «западного образа миропостроения».
  • Мы его и сейчас, в вымирающей искусственно России, испытываем сполна. Фашистская война, искусственно уничтожающая русский и другие коренные народы России и Украины - ушла в другую форму, но её цель – та же, что и у войны марионеточной гитлеровской Германии – уничтожение Русского и других коренных народов России. Следом за индейцами Америки – вчерашние гитлеровские хозяева искусственно уничтожают русских и украинцев. Готовят очередные кровопролитные войны.
  • Дядько Павло был освобожден советскими войсками там, куда таких как он, - более четырех тысяч ребят - украинцев и русских – в самый конец 1944-го бросили на рытьё противотанковых рвов от наступающих советских войск. 
  • Но войска прорвались, и мальчишки - вчерашние немецкие рабы – были освобождены...
  • Дядько Павло рассказывал:
    - Нас - около четырех тысяч ребят - построили. Никому из нас не было восемнадцати... Я ж в свои семнадцать – уж как пушинки бросал стокилограммовые мешки...
  • Если кто бы видел его - крупного, белозубого, ростом за сто восемьдесят пять сантиметров, с крупнейшими и сильнейшими руками, с крупной сильной костью, с красивой мужской шевелюрой, - он бы тоже не сомневался в этом... Но ноги у него не было АБСОЛЮТНО... Кусочка от неё не осталось.
  • - Нас построили около четырех тысяч ребят. Дубовян - было восемь парней. Выступавший перед нами офицер говорил, что еще не завтра конец войне. Приедете домой, и Вас скоро призовут на фронт... Каждый из Вас, кто пожелает сейчас встать в строй, - будет принят в войска. Кто не пожелают, - едут домой... Перед нами лежала гора оружия в крови... И никого из нас уже не надо было учить воевать. Четверо дубовян вышли из строя, чтобы воевать. Четверо уехали домой.
  • - Ты знаешь, Михайло, - меня увсегда поражало, что немец - схватись с ним в рукопашной – сильный солдат, як бык. Но стоит ему один день не поисты – и нема солдату… Шо так, и не пойму?!
  • - Шел с фронтом к хутору своего хозяина, и снилось, дойду до гада. Нас у него было пять рабов-дубовян… Кормил как на убой, как свою скотину... Как скотину заставлял работать. Но меня из всех сразу выбрал, и бил страшно каждый день… Каждый день... Спал, и видел, что приду к нему… Фронт шел туда… Мы их вышибали, они – нас, так и шли… Шестьдесят пять километров не дошел… Мина в атаке рванула… Зацепила ногу… 
  • Медсанбат, гангрена, госпиталя. Переезды из одного в другой. И в каждом резали, и она шла и шла дальше. Резали двенадцать раз… Остановили уже в Свердловске. Дальше уж резать было нечего. Но самое страшное, что видел по госпиталям, самые страшные муки, – это муки обгорелых танкистов.
    - Мы все четверо дубовян, кто остались в войсках, - все вернулись домой. 
  • - Мы четверо и сегодня очень близки. А тех, четверых, убежавших, что и сейчас живут в Дубовичах, - мы их больше не знали, и не будем знать никогда!
  • Этот разговор с дядькой Павло был в 1978 году, тридцать лет назад
  • И ещё рассказ дядьки Павло, он многое поясняет:
  • Его в рабство сдал полицай, - родной брат мачехи. Отца тогда не было в Дубовичах, отъехал, и не знал – как сына угнали в рабство.
  • Всех мальчишек и девчонок, приготовленных в рабство, - собрали и заперли в сельском клубе. А когда оттуда уводили, он спрятался под лестницей, и его не заметили. 
  • Он выбрался, и пошёл домой. Пришел в ночи… И услышал, как полицай разговаривал с сестрой, рассказал, что Павло бежал… И Павло нечаянно, в темноте, задел ведро, которое загремело, и полицай с мачехой выскочили, и поймали мальчика. Полицай отвёл его на отправку в Германию.
  • - В Дубовичах было около пятидесяти полицаев и семидесяти партизан, что близкое и в соседнем Тулиголове. (Села были большие. Перед войной в Дубовичах жили около 4.500 человек). 
  • Семьи, откуда были партизаны, – уничтожались. Ведут пленённого мальчишку - партизана, а его сопровождает взвод охраны, не так было с иными, кому и сотне «главных жертв фашизма» хватало одного солдата охраны. 
  • Когда немцы уходили, - полицаи ушли с ними, потом они в большинстве оказались в Канаде, откуда после войны слали родственникам посылки с дефицитным барахлом, которые часто шли на взятки властям, и родственники полицаев многие прошли во власть.
  • - А в Тулиголове было так: с войны вернулся из любимых разведчиков Ковпака. У него были не один Орден Ленина и Боевого Красного Знамени… Лихой был разведчик. Связь немецкую и линии передач рвал выстрелом из пистолета… А в Тулиголове после войны осталось около семидесяти семей полицаев. Семьи партизан, как правило, были уничтожены. Была уничтожена и вся семья ковпаковского разведчика. Пришел с войны, а близких – никого в живых.
  • - И в Тулиголове начали гореть хаты семей полицаев… Никаких свидетелей и следов того, - кто поджег… И горели до 1959 года. 
  • Горит один дом, - а может вспыхнуть и другой, что рядом, люди волновались, и не выдержав, написали письмо Председателю Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилову с просьбой принять меры и остановить пожары. 
  • Приехали специалисты - чекисты, и начали работать с людьми, разузнавать всё… В магазине, в буфете, пивной… А кончили тем, что пригласили заслуженного разведчика Ковпака, и сказали, что ни свидетелей, ни следов никаких нет, - но это только твоя работа… Примирись, уж столько лет прошло, остановись жечь… Просим тебя от имени Ворошилова, приславших нас сюда.
  • Пожары прекратились.

    Уверен, что мой дядько Павло, будь жив, поломал бы сегодня оба свои костыля на голове предателя народов Украины долларового проНАТОвца Ющенки, а герой Великой Отечественной разведчик Ковпака сжег бы его дворец.
  • Михаил Конопля
    12 мая 2008

http://rusk.ru/viewmessage.php?id=63222