Отец Романа Савченко: Если его тупо уничтожат, я сам возьмусь за ствол

Разговор по телефону с отцом Романа Савченко Владимиром: "Их хотят уничтожить, чтобы никто не узнал правду. Дайте мне возможность спасти сына. У меня один сын погиб в застенках этой милиции, сейчас второго уничтожат. Если он не сдастся, тогда никаких претензий к власти не будет. Но если его тупо уничтожат, или у меня крыша съедет, я сам возьмусь за ствол. А стволов у нас в тайге хватает, слава богу". Слушать: Владимир Савченко, отец приморского партизана Романа Савченко Интервью Владимира Савченко Русской Службе Новостей: И.ИЗМАЙЛОВ: Владимир Николаевич, вы говорите о том, что необходимо начать переговоры. А попытки были? В.САВЧЕНКО: Попытки были. Я когда узнал о ситуации, что якобы мой сын находится в группе людей, которые выразили протест таким образом против действий сотрудников милиции, но я не нашел сына. Я не смог с ним ни встретиться, ни увидеться, понимаете. Когда я увидел, что собрали много сотрудников милиции, у меня была просьба такая, что если блокируют их, чтобы дали мне возможность с ними поговорить, чтобы они сдались. Чтобы узнать, из-за чего все это произошло, почему пацаны пошли на такой шаг. И.ИЗМАЙЛОВ: Сейчас они блокировали. И, тем не менее, вас не привлекли пока? В.САВЧЕНКО: Мне сказали, что они не знают, где они находятся. Когда я увидел по телевизору, услышал, что дан приказ стрелять на поражение, я обратился в средства массовой информации, и московские, к президенту обратился, чтобы отменили этот приказ. Чтобы нас собрали, родителей, и дали возможность нам с ними пообщаться. Я понимаю так, мне уже шестой десяток идет, их хотят уничтожить, чтобы никто не узнал правду, из-за чего все произошло. Правда простая – беспредел российской милиции, в частности, в Кировском РОВД. И.ИЗМАЙЛОВ: Владимир Николаевич, мы к этому вопросу вернемся. Вы в правоохранительные органы не обращались с предложением помочь в этой ситуации? Сейчас, когда говорят о спецоперации блокирования? В.САВЧЕНКО: Вы взрослый человек, как вы думаете, я – отец своего сына, конечно, обращался. Я просил сотрудников УБОПа, что если вдруг блокируют, пригласите меня, не стреляйте. Дайте мне с ними поговорить. И.ИЗМАЙЛОВ: А что они вам сказали? В.САВЧЕНКО: Ну, да, да, да… и тишина. И буквально, чтобы вас не обмануть, я где-то три часа назад общался с сотрудником УБОПа, он говорит, что мы не знаем, где они находятся.

Я говорю «Виталий, будь любезен, пожалуйста, если вдруг что-то, дайте мне возможность с ними поговорить», я уговорю их, чтобы они сдались, чтобы объяснили, из-за чего вся эта канитель идет, почему они пошли на такой шаг. Потому что они пошли на такой шаг, чтобы привлечь внимание общественности, чтобы прекратить беспредел этот, который у нас творится в районе. И.ИЗМАЙЛОВ: Расскажите поподробнее, что это за беспредел. В.САВЧЕНКО: По телефону я вам говорить не буду. Завтра прилетает корреспондент из Москвы. Я обратился к президенту, чтобы он отменил приказ стрелять на поражение. У меня уже сил нет больше терпеть это все. Чтобы мне дали возможность разговаривать с моим сыном и с этими мальчишками, которые взялись за оружие. Я корреспонденту этому все объясню. Я сведу его с людьми, которые пострадали от рук сотрудников милиции. И пускай разбирается Москва. И.ИЗМАЙЛОВ: Владимир Николаевич, как вообще образовалась, не знаю, можно назвать это бандой, что объединило молодых людей, кто другие участники? В.САВЧЕНКО: Я не знаю, как она организовалась, там все пацаны, которые пострадали от рук сотрудников милиции. Они все пострадавшие. И мой сын в том числе. Кто их организовал, я не знаю. И поэтому, я думаю, что приказ дан стрелять на поражение, чтобы мы и не узнали, кто их организовал. Но виновность любого преступника должен доказать суд. И судить, если виноват, пускай сидит, а не так – уничтожить и концы в воду. И.ИЗМАЙЛОВ: Они пострадали от милиционеров какого-то одного, местного отделения? В.САВЧЕНКО: Конечно, Кировского РОВД. И.ИЗМАЙЛОВ: А вам известна фамилия Муромцева, который сейчас в прессе часто мелькает, и от имени которого письмо пришло в это Кировское РОВД? В.САВЧЕНКО: Я про него не знаю. Сухорада – я с его отцом учился в школе. Ковтуна отца я тоже прекрасно знал, царствие ему небесное. Кириллов, мальчишка, который сейчас сидит в камере, его задержали, что с ним делают, я не знаю, прекрасно знал – непьющий, некурящий, ничего. Но он тоже был пострадавший от рук милиции, избивали. Мой сын тоже был избит сотрудниками милиции. И пока я приехал, уже было поздно. Мой сын уже ушел в эту группировку.