Что делать с Россией, если склеить не получается, а рубить страшно?

Мосгордума предлагает дополнить закон РФ "О средствах массовой информации" частью, устанавливающей запрет на распространение в СМИ информации о расовой, национальной, религиозной принадлежности подсудимого до установления его вины судом. А в Кодексе об административных правонарушениях предлагается установить ответственность за распространение такой информации (источник). Как сообщил председатель Комитета межрегиональных связей и национальной политики МГД Михаил Соломенцев, концепцию законопроекта составляет, в частности, идея исключения из подсудности судов присяжных убийств, совершенных по мотивам ненависти в отношении представителей различных национальностей.

В общем понятно – zero tolerance to intolerance, права человека не распространяются на того, кто сам их сам не признает. Правда, цыгане, торгующие героином, вполне могут претендовать на конституционные гарантии в части охраны здоровья, но мы ведь скоро и знать не будем, что они цыгане, правда? Весь законодательный комплекс, выстроенный вокруг печально известной 282 статьи УК, направлен на самом деле даже не против русского национализма, как это пытаются представить сами националисты, а против того самого культурного большинства, которое может, конечно, сильно расходиться в оценках Ивана Ильина и Бродского, но не расходится в желании оградить школы, куда ходят их дети, от превращения в аулы и караван-сараи.

Работа по приучению ряда народов к правилам цивилизованного общежития, с треском провалена. Процесс идет обратный. Ироничная реакция лучших, повторю – самых образованных и цивилизованных представителей мусульманского общества на испуг москвичей после недавних терактов в Москве показывает, что и с конфессиями тоже не все, мягко говоря, в порядке. Мы, тяготеющие к русской и европейской культуре люди, в лучшем случае, просто чужие для них, в худшем – враги. Впрочем, не будем о худшем.

По роду работы мне приходится ежедневно переваривать километры текстов типа "председатель парламента Чеченской Республики подчеркнул, что необходимо в средствах массовой информации больше говорить о вкладе народов нашей страны в становление российской государственности". Однако как только речь заходит не об получении федеральных благ, а об ответственности, национальности "исчезают", ибо преступность, как теперь принято говорить, национальности не имеет.

То, что нация "ч" торгует людьми, а нация на "ц" травит их наркотиками, представителей власти ничуть не волнует. Вместо того, чтобы решить проблему этнической преступности, разрушить связь между этносом и преступностью, помочь тем, другим и третьим стать, по выражению Ф.Ф.Преображенского "хоть сколько-нибудь приемлемым членом социалистического общества" (разве не это должно быть основной заботой национальных витий, рассуждающих "о вкладе народов нашей страны в становление российской государственности"?), - вместо всего этого у нас, в полном соответствии с господствующей на Западе идеологией политкорректности, хотят отменить само понятие этнической преступности.

Цыкнуть, призвать к порядку, к тому порядку, который нужен всем народам России, и большим и малым, власть не может, потому что республики это не горсточка "несогласных". Остается делать вид, будто ничего не происходит. В принципе они обо всем знают, но сделать ничего не могут.

Вот, например, что говорили Медведеву в мае на заседании Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека:

"Вообще деградация и вытеснение русскоязычного населения из социальной и технологической жизни региона (Зеленчукского района Карачаево-Черкесии – МС) – это проблема, требующая особого внимания. Потому что, на мой взгляд (и с этим соглашаются представители многих кавказских обществ и кавказская интеллигенция), русские являются в регионе не просто одной из этнических групп, но и важнейшей скрепляющей технологической, социальной и политической силой региона, которая обеспечивает, в частности, доступ представителей этнических местных групп к системам образования, высшего образования и дальнейшим разного типа социальным лестницам, социальному росту" (М.Шевченко, член Общественной палаты).

"За последние 20 лет у нас выросло поколение, которое в лучшем случае едва читает и пишет... То, что мы никогда не видели в Махачкале – женщины в хиджабах, – мы их видим каждый день, и это следствие той ситуации, которая произошла, тех перемен, которые произошли в дагестанском обществе... К сожалению, то, что Москва не торопилась с принятием каких-то очень важных решений в Дагестане, привело к тому, что многие процессы сейчас выглядят очень тревожными. Появился целый социальный слой, который способен выдавать шахидов и смертниц. Для нас, для меня как для светского человека это очень тревожный симптом. Дагестан где-то переродился" (З.Газиев, председатель дагестанского отделения "Мемориала").

Медведев не только все это слышал, но и сам заявил, что отток русских из республик Северного Кавказа "для ряда территорий стал серьезнейшей проблемой". То есть часть России, перефразируя известный лозунг, уже явно не для русских. Часть страны устойчиво продуцирует людей, готовых убивать людей из другой ее части. Страна распадается, и вместо того, чтобы попытаться ее склеить, срастить или уж разрубить на части, пока не сгнила заживо – у нас пытаются делать вид, будто ничего не происходит. А что делать? Склеить не получается, рубить страшно.