Третий Распятый

Здравствуйте, уважаемые.

Прочитал ответ Вадима Жанне, и вспомнил свой коротенький рассказик, в котором я попытался записать свой сон. Он не о боге и не о чёрте. Он вообще непонятно о чём. Как говорится - ну и приснится же...

- Идём, он ждёт.

Наставник повёл меня бесконечными коридорами. Шаркающие шаги отдавались эхом, и колеблющееся пламя свечи указывало нам дорогу. Поворот сменялся поворотом, и вот наконец-то мы у заветной тяжёлой двери. Стоящие по обе стороны братья-монахи казались призраками из-за надвинутых на самые глаза капюшонов.

-У вас одна минута.

Комната была довольно обширной, несколько свечей, горевших в настенных подсвечниках , практически не давали света, и лежащего на кровати человека было трудно разглядеть. Зато жуткие багровые пятна крови на простыне, которой он был накрыт, сразу бросались в глаза. Я застыл, поражённый величием прощального момента. Неожиданно он застонал и приподнялся на одной руке, другую протягивая к нам. Дрожь пронзила всё моё тело, слёзы закипели в глазах, я хотел броситься к нему и хоть как-то помочь, но Наставник жёстко остановил меня и подтолкнул к выходу…

Я плохо помню, как оказался в своей келье. Мне было стыдно своих слёз, ведь я не должен плакать, я должен проникнуться величием его поступка, величием его жертвы, но я не мог сдержаться. Я безудержно плакал, мне было до боли жаль того, чей поступок должен был укрепить мою веру. Мою, и веру десятков братьев-монахов, в чью обитель меня, мальчишку, привели совсем недавно.

Отец мой, человек нрава сурового и крутого, опасался того, что я вырасту окончательным балбесом, и принял решение устроить меня послушником в ближайшую обитель. Я, как мог, сопротивлялся, я не хотел быть монахом, тем более что соседка, дочь мясника, недавно обещала научить меня искусству любви. Отца же мои выкрутасы окончательно убедили в правильности принятого им решения, и, подкрепив его хорошей поркой, он определил-таки меня в этот каменный мешок.

Монастырская жизнь, тихая и спокойная, неожиданно нарушилась оглушительным известием:

Третий распятый!

Мой Наставник объяснил мне, что нашёлся человек, согласившийся на добровольное распятие. Это был беспримерный поступок во славу Веры! Такие люди - пример самоотречения и бесконечной любви!

До него уже было два подобных случая, и теперь нам выпадает величайшая честь быть свидетелями этого потрясающего события.

Самого распятия я не видел, Наставник сказал мне, что это будет страшным для меня зрелищем, что муки этого человека безмерны, и смотреть мне на это совсем даже ни к чему.

-Мы попрощаемся с ним после, вечером, а потом он уйдет на Небеса, прямо в рай.

На следующий день мы стояли на площади, в траурной печали надвинув капюшоны и ожидая выноса гроба с телом Третьего Распятого. И вот он появился, несомый на руках шестерых братьев. Мы негромко хором запели подобающий торжественному моменту прощания гимн. . Гроб был открытый , и видна была голова Третьего Распятого с запёкшейся на ней кровью.

Мне снова захотелось плакать, самые возвышенные чувства переполняли меня. А смог бы я пойти на такое? Смог бы я совершить такой поступок? Нет. Я маленький и никчёмный мальчишка, далёкий от подобного величия самоотречения. Солнце уже довольно сильно палило, когда мы двинулись. Безмерная грусть переполняла наши сердца.

О боже! Рука Третьего Распятого вдруг зашевелилась, потом он взмахнул ей!! Или мне показалось это?! Нет, вот ещё раз, а потом ещё! О небеса! Сердце моё оборвалось и ухнуло вниз, зацепив что-то по дороге, отчего в животе моём лопнуло, и что-то горячее потекло по моим ногам! Стоящий рядом брат ойкнул и присел, прижимая подол плаща к коленям. С ним, по-видимому, случилась такая же беда, что и со мной. Впрочем, и другие братья-монахи были не лучше. Когда же над площадью разнёсся полный ужаса крик, началась настоящая паника. Братья-монахи в ужасе разбегались, толкаясь и крича, оставляя за собой пятна на камнях. Гроб с треском упал на брусчатку. Площадь опустела.

Площадь опустела, лишь я стоял, скованный ужасом. Да гроб посреди площади…

Из гроба, постанывая и потирая ушибленные бока, вылезал Третий Распятый .

- Идиоты, безмозглые придурки! Сколько раз я просил не мазать мне лоб этой гадостью, на которую слетаются мухи. Или хотя бы догадались накрыть чем-нибудь. Тупицы!

Я смеялся. Я хохотал как полоумный, переломившись пополам. Я не мог остановиться! Гы-гы, гы-гы.

Когда хохочешь во сне - странно, просыпаясь, слышать подобные звуки. Гы-гы, гы-гы.

Я проснулся.