Новый разворот над Атлантикой: Набиуллина и Давос

К всеобщему удивлению, председатель Центробанка России Эльвира Набиуллина в последний момент отказалась от запланированной поездки на форум в Давос, и в Швейцарию вечером 21 января не полетела.

И вовсе не потому, что у нее, согласно шутке президента Владимира Путина, «не хватило денег» на авиабилеты. Причина, видимо, в другом: ее присутствие на Международном экономическом форуме по какой-то причине стало ненужным. А экстренная встреча с представителями российского банковского сообщества, которая должна состояться сегодня, — наоборот, нужной.

Тем самым, прогноз о том, что «уже в ближайшее время следует ждать серьезных изменений в финансовой политике российских властей, а вот в какую сторону — видимо, станет окончательно ясно по итогам начавшегося вчера в Давосе Международного экономического форума», сделанный еще до этих событий и до нашумевшего предложения Совета Федерации установить фиксированный курс национальной валюты на уровне 40 рублей за доллар, — оказался верным.

Только вот окончания Давосского форума для этого ждать не понадобилось — видимо, полномочным российским представителям (а это, напомню, формальный «оппозиционер» Алексей Кудрин и вице-премьер Юрий Трутнев) все стало ясно за первый день его работы. После чего Набиуллиной и был дан отбой.

Существует всего два возможных объяснения подобного развития событий.

Новый «разворот над Атлантикой»?

Первое объяснение заключается в том, что те предложения, которые привез с собой в Давос Кудрин, приняты «коллективным Западом» полностью. И каких-либо дополнительных моментов, которые надо было бы обговаривать еще и с Набиуллиной, при этом не возникло. Вариант допустимый, хотя, лично с моей точки зрения, и маловероятный: не в западных традициях сразу соглашаться на условия своих контрагентов, сколь бы выгодными те ни были (за исключением разве что полной и безоговорочной капитуляции). Всегда можно добиться большего или, по крайней мере, попытаться это сделать с прицелом на будущее.

Опять же, на мой взгляд, куда более вероятным выглядит прямо противоположный вариант (возможно — в силу его большей желательности для автора): российские предложения по восстановлению отношений с Западом были восприняты как проявление слабости и отвергнуты с порога в силу их «неприемлемости» и «недостаточности».

В пользу этого предположения свидетельствуют и недавние обвинения премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона о причастности Кремля и лично Путина к гибели Александра Литвиненко, и многочисленные публичные заявления участников Давосского форума о том, что российский президент является «неуправляемым» и «агрессивным» политиком. Видимо, все это и вызвало ответную реакцию со стороны России в форме отмены прилета Набиуллиной, ее встречи с банкирами и заявления о возможности введения фиксированного, то есть привязанного к доллару, курса рубля.

Игра пошла всерьез

Конечно, на фоне недавних калининградских переговоров Владислава Суркова с Викторией Нуланд, возобновления поставок российской нефти в США и других симптомов «потепления» отношений между Вашингтоном и Москвой все это может быть вовсе не очередным «разворотом над Атлантикой», а всего лишь имитацией такого «разворота». Своего рода контрблефом в качестве ответа на американский блеф. Но факт, что Россия находится в игре, ставки которой запредельно высоки, — причем играет она всерьез, а не в качестве «болвана», — никаких сомнений не вызывает.

В данной связи стоит заметить, что следующим крупным международным форумом, на полях которого можно будет обсудить текущую ситуацию и дальнейшие сценарии ее развития, станет Мюнхенская конференция по международной безопасности (12-14 февраля 2016 года), в работе которой отказался участвовать Владимир Путин. Российскую делегацию, как было официально заявлено, возглавят премьер-министр Дмитрий Медведев и министр иностранных дел Сергей Лавров.

Впрочем, спираль событий сегодня раскручивается с невероятной силой и быстротой, так что даже за ближайшие три недели, отделяющие Давос от Мюнхена, социально-политический «пейзаж» и в нашей стране, и во всем мире может измениться до неузнаваемости.