А Америка готова к многополярному миру?

25 году международная система станет многополярной». Таков прогноз американского Национального совета по разведке, изложенный в докладе «Глобальные тенденции» за 2008 год.

Авторы доклада весьма провокационно предупреждают: «Мы не можем исключить сценарии из XIX века с их гонкой вооружений, территориальной экспансией и военным соперничеством». В то время многие высокопоставленные американские политики с пренебрежением отнеслись к этим и прозвучавшим ранее предостережениям, назвав их очередным «домыслом» из разряда кошмарных сценариев, какие любят производить на свет аналитики из разведки. Но в вину разведывательному сообществу можно поставить лишь то, что оно не сумело предугадать, насколько быстро наступит эта многополярность.

Слушая сегодня некоторых кандидатов в президенты, начинаешь думать, что мы так и не вышли из однополярной эпохи. Теперь проблема заключается в том, что мы не можем изменить свое мировоззрение, запутавшись в клейкой паутине американской «исключительности» и «незаменимости». Руководству США придется честно рассказать обществу о том, что влияние Америки сегодня ограничено, в связи с чем нужно проявлять стратегическую сдержанность. Только выдающийся и смелый президент сумеет скорректировать американские цели и задачи, чтобы они соответствовали нашим ограниченным ресурсам и были реализованы в условиях усиливающейся конкуренции с Китаем, Россией и прочими державами.

Другие великие державы, в частности, Китай и Россия, не всегда разделяют американские ценности и не ставят в заслугу США то, что они возглавляют либеральный мировой порядок. Напротив, у них прямо противоположные представления о том, как следует строить международные отношения.Комментарий канцлера Ангелы Меркель о мировоззрении российского президента Владимира Путина — что он «живет в другом мире» — указывает на усиление противоречий с незападными странами.

В эпоху после окончания холодной войны Соединенные Штаты привыкли к тому, что они, по выражению французов, являются «гипердержавой», которая устанавливает правила. Какое-то время в 1990-е годы глобализация действительно означала укрепление культурных норм, ценностей и взглядов Запада, поскольку в больших количествах возникали новые демократии, Китай вступил в ВТО, а Россию наводнили западные консультанты, указывавшие Москве, как ей надо реформировать свою экономику и проводить демократизацию. Наверное, американцам можно простить их неистребимый оптимизм и неукротимую веру в достоинства демократии со свободным рынком. Но такой всеобщности ценностей не существовало никогда, и в начале XXI века этот универсализм отошел на второй план, поскольку начали усиливаться конфликты и экстремизм, особенно на Ближнем Востоке. Однако мировоззрение обычно меняется не так быстро, как ход событий. Главное здесь — приспособиться к новым экономическим и политическим реалиям, не проявив при этом слабость.

В концептуальном плане сложно извлекать уроки из прежних исторических периодов, чтобы прокладывать для Америки новый курс. Европа XIX века была классической многополярной системой в теории международных отношений, но эта система никогда не являлась глобальной. Сегодняшний мир гораздо более хаотичен, потому что в нем существуют не только государства. Сейчас действуют не только дипломаты, которые на своих встречах в Вене или Версале перекраивали границы XIX и начала XX века. Появились новые актеры типа ИГИЛ, представляющие собой разношерстную команду из бывших приверженцев «Аль-Каиды» и нигилистов, выступающих против власти. Они самостоятельно и единолично перевернули вверх дном всю арабскую государственную систему, созданную после Первой мировой войны на базе соглашений Сайкса-Пико. Даже те авторитарные государства, где по определению сильна центральная власть (например, Россия и Китай), вынуждены подавлять внутренние оппозиционные движения и изгонять со своей территории международные неправительственные организации из страха перед теми идеями, которые могут настроить против них общество.

Новый, более сложный глобальный порядок требует от США создания нового плана игры. Большое преимущество Америки состоит в том, что она остается полнофункциональной мировой державой, обладая таким набором экономических, дипломатических, культурных и, конечно, военных инструментов, какого нет больше ни у кого. Китай может похвастать растущим экономическим весом и влиянием, а также наращиванием военного присутствия в своем регионе, но несмотря на усиление мягкой силы в Африке и Латинской Америке, он своей растущей напористостью и настойчивостью отвращает от себя соседей.

Россия остается ядерной державой и все больше сотрудничает с Китаем, осваивая и развивая материковую часть Евразии. Однако ее экономика страдает от низких цен на энергоресурсы, от коррупции и от нехватки вложений в человеческий капитал. Укрепление мягкой силы Европы может показаться очень важным преимуществом, но из-за двойного удара в виде кризиса евро и проблемы миграции она занята своими внутренними делами.

Все это говорит о том, что Соединенные Штаты в новой ситуации могут выкроить для себя роль глобального законодателя тенденций. Сейчас нет гегемонистской силы, способной формировать мировую систему, как нет и явного единодушия в вопросе о том, каким должен быть новый мировой прядок. Но есть усиливающаяся борьба за влияние, есть господствующие идеи, которые должны укреплять американские преимущества. Многочисленные опросы показывают, что мир по-прежнему с симпатией относится к американцам, несмотря на такие ошибки, как вторжение в Ирак. Американские университеты остаются Меккой для самых лучших студентов из Китая и других стран.

Но Соединенные Штаты должны проявлять осторожность, обращаясь с другими странами как с отверженными. Большинство государств, включая даже Россию и Иран, хотят поддерживать хорошие отношения с нами, даже если они не разделяют наши ценности и интересы. Американцы должны отказаться от своей привычки отвергать международные инициативы, которые «изобретены не здесь». Китай, который недавно создал Азиатский инфраструктурный и инвестиционный банк, преподнес нам урок, состоящий в том, что США лучше принимать участие в инициативах других стран, дабы оказывать хоть какое-то влияние на меняющийся мировой порядок. Американцы не могут рассчитывать на то, что все до единой хорошие идеи будут появляться только в Вашингтоне, или что если США отвергнут зарубежную идею, то она будет обречена на провал. Пряник порой работает лучше кнута, и вместо попыток разделять и властвовать, или подавлять усиливающиеся державы, Америке следует искать ответы на глобальные вызовы вместе с остальными.

Чтобы быть глобальным законодателем тенденций, потребуется терпение — а как раз его-то американским политическим руководителям и не хватает. Преодоление нашего природного нетерпения и ведение долгой игры может стать для нас оптимальным наступательным средством. В конце концов, мы все еще живем в самую демократическую эпоху, а власти России и Китая наверняка столкнутся с усиливающимся давлением снизу, когда общество начнет требовать создания более подотчетной и представительной власти. Можно вспомнить ту логику, которая определяла политику сдерживания раннего периода: сохранение Западом своей сплоченности и силы воли приведет к тому, что советская система развалится из-за собственных внутренних противоречий. Ту же самую логику сегодня можно применить к долгой игре Америки против системы автократического государственного капитализма. Однако для этого потребуется больше согласия и единодушия внутри страны, а США должны будут показать миру свое гораздо более приятное лицо. Усиливающаяся межпартийная рознь и недееспособность власти, ставшие характерной чертой для Вашингтона, вызывают недоумение даже у наших друзей. Нам нужно сделать шаг назад и снова подать пример работоспособности государственной власти и практического здравого смысла.

Во многом лучшие исторические уроки — те, которые мы преподали сами, создавая новый мировой порядок после Второй мировой войны. Мы победили в холодной войне, потому что интересы наших союзников сделали собственными интересами, потому что решая свои проблемы, мы помогали другим решать их проблемы, а именно, боролись с коммунистической угрозой. Мы находили общность позиций даже тогда, когда между нами существовали разногласия. Всеобщее благо сегодня стало намного разнообразнее, и Америка должна проявлять дипломатическую сноровку, налаживая отношения с теми, кто не всегда разделяет наши ценности, но вместе с нами обеспокоен угрозами терроризма, распространением оружия массового уничтожения, климатическими изменениями и крахом государств. Если Вашингтон станет определять повестку так, что в принятии решений и в урегулировании проблем будут участвовать все, а международный порядок перестанет быть исключительно продуктом американского производства, то Америка из стремящейся к сохранению статус-кво державы превратится в страну, ведущую мир к новому равновесию.