Заграница нам поможет

Есть такая неолиберальная аксиома – иностранные инвестиции – это хорошо. Настолько хорошо, что за них нужно бороться. Отметим, что борьба проходит небезуспешно. Мы курим сигареты «Philip Morris» и «British American Tobacco», в наших холодильниках молокопродукты «Вимм-Билль-Данн», а во дворе ждут подержанные автомобили «Toyota». Это принято считать не просто нормой, но критерием успешности экономики.

Нужно отметить, что все это уже было. На 1914 год в руках иностранных акционерных обществ было 70% добычи угля в Донбассе: куда ни глянь – сплошные Юзы, Крузы, Болье, Гарриманы… В основном, бельгийцы и французы. Примерно 90% платины в России находилось в руках иностранных компаний – как и изрядная доля золотодобычи. Печально известный Ленский расстрел приисковых рабочих в 1912 г., всколыхнувший страну, произошел по причинам отнюдь не политическим. Просто-напросто рабочие, доведенные до крайности скотскими условиями существования, всем коллективом пошли к администрации требовать человеческого обращения, выполнения тогдашних законов. Их расстреляли в упор. Стреляли русские стражники, из русских винтовок, но пули, строго говоря, были английскими – потому что Ленские прииски принадлежали английской золотодобывающей компании «Лена-Голдфилдс». И с русскими рабочими цивилизованные британцы обращались примерно так же, как с неграми в своих африканских колониях…

К 1914 г. иностранным финансовым синдикатам принадлежала примерно половина нефтедобычи и три четверти нефтеторговли. Как обстояло дело на юге России с механическими, сталелитейными, трубопрокатными заводами? Из восемнадцати промышленных акционерных обществ 12 полностью принадлежали иностранному капиталу, в остальных шести доля иностранных денег так или иначе присутствовала. «Иностранные» предприятия производили 67% южнорусского чугуна, 58% готовых металлоизделий.

Электротехническая промышленность? Германский капитал занимал «почти монопольное положение».

До революции в России было только две кампании, специализировавшиеся на производстве резиновых изделий. Одна, «Проводник», принадлежала французам, другая, «Треугольник» (будущий «Красный треугольник»), немцам.

Изрядная доля табачной промышленности была собственностью британской «Дженерал Рашен Тобакко Групп».

Производство меди – в значительной степени собственность англичан и французов. Производство сельскохозяйственных машин – американцев. В Москве было два общества конно-железных дорог (те самые конки, предшественницы электрического трамвая). Одно полностью бельгийское, второе – русское. Но в 1891 г. бельгийцы захватили прочные позиции и в русском. А когда вместо конки появился трамвай, основной аспект акций оказался в германских руках. Современник писал: «Трамвай и конка – самое выгодное и самое прибыльное коммерческое предприятие. Вот почему иностранные капиталисты, как хищные вороны, стаями налетают на каждый город, где только понимается вопрос об устройстве конки или трамвая». По его выводам, бельгийская трамвайная концессия и в Харькове, и в Кременчуге, и в других местах обогатила иностранцев, «оставив город таким же грязным, темным и неблагоустроенным, каким он был раньше».

То же самое происходило и в банковском деле. 18 российских банков контролировали 75% всего капитала – и 40% акций этих банков принадлежало иностранцам. Принято восхищаться успехами русских инженеров, в кратчайшие сроки построивших Транссибирскую магистраль и Маньчжурскую железную дорогу (КВЖД). В самом деле, есть повод для гордости – вот только большую часть средств на строительство выделили в виде кредита иностранные банки, и, соответственно, часть этих магистралей принадлежала им…

Классическая либеральная мотивация подобного безобразия проста – пусть, они же привезли деньги. Отлично. Однако они и прибыли вывозят. Вложив эти деньги у себя дома, они получат 2-3% в год. В 1914 году проценты прибыли от вложенных капиталов в центральной Европе не превышали 3%, а из России вывозили от 40%.

Резюмируя. Интересы народа – это сохранение этих богатств. Разделение общества на «демократов» и «патриотов» - искусственно. Всем нам нужно, чтобы эти деньги работали в России.В демократической Норвегии, например, доходы от эксплуатации недр принадлежат народу не в меньшей степени, чем в СССР. А раскол общества как раз в интересах вывозящих капиталы, и микрофоны «Эха Москвы» на «Марше несогласных» - лучшее этому подтверждение.