ВОЙНА ЗА СПАСЕНИЕ БИЗОНОВ | Схороните мое сердце у Вундед-Ни | ПЕСНЯ СИДЯЩЕГО БЫКА

close [X] Купить в интернете Озон 760 р. XII. ВОЙНА ЗА ЧЕРНЫЕ ХОЛМЫ (БЛЭК-ХИЛС) Ни одному лицу или лицам белой расы не позволяется селиться или занимать какую-либо часть этой территории или без согласия индейцев проходить через последнюю. Мы хотим, чтобы ни одного белого человека не было на этой земле. Черные холмы принадлежат мне. Если белые захватят их, я буду сражаться. Никто не продает землю, по которой ходят люди. Белые люди кишат в Черных холмах, как черви. Я прошу увести их отсюда как можно скорее. Вождь всех грабителей (генерал Кастер) прошлым летом прокладывал дорогу в Черные холмы, и я прошу Великого Отца возместить ущерб, причиненный Кастером. Индейцы считают Черные холмы центром своей земли. Десять народов племени сиу глядят на них как на центр своей земли. Юноши Великого Отца хотят унести золото из этих холмов. Надеюсь, им удастся наполнить золотом много домов. За это вы должны обеспечивать мой народ всем необходимым до тех пор, пока он жив. Великий Отец сказал членам комиссии, что все индейцы имеют право на землю в Черных холмах и что любое решение индейцев относительно этой земли будет уважаться… Я индеец, и белые глядят на меня как на глупца, но это оттого, что я следую советам белого человека. У нашего Великого Отца есть большой сейф, и у нас есть большой сейф. Этот холм — наш сейф… Мы хотим семьдесят миллионов долларов за Черные холмы. Положите эти деньги в какой-нибудь банк, так чтобы на проценты мы могли покупать скот. Так обычно поступают белые люди. Вы собрали нас всех вместе и покрыли наши головы одним одеялом. Эти холмы — наше богатство, но вы требуете их у нас… Вы, белые люди, пришли в наши резервации и берете себе наше имущество, и вам этого мало, вы хотели бы захватить целиком все наше богатство. Я никогда не хотел покидать этот край; все мои родичи лежат в здешней земле, и, если я погибну, я хотел бы погибнуть здесь. Мы сидели и смотрели, как они шли сюда добывать золото, но мы ничего не сказали… Друзья мои, когда я был в Вашингтоне, я был в доме, где хранятся деньги, и со мной были юноши, но никто из них не взял денег, хранившихся в этом доме, пока я был с ними. А когда люди вашего Великого Отца приходят в мою страну, в мой денежный дом [Блэк-Хилс], они берут деньги. Друзья мои, долгие годы мы жили в этой стране; мы никогда не приходили в страну Великого Отца и ничем не беспокоили его. Это его люди пришли в наши края и беспокоят нас, часто поступают дурно и учат дурному наших людей… И до того, как вы переправились через океан, вступив в эту страну, и с той поры до сего дня вам никогда не доводилось покупать страну, которая могла бы сравниться своим богатством с этим краем. Друзья мои, этот край, который вы пришли купить, — лучшее из того, что мы имеем… Этот край принадлежит мне, я вырос в нем; мои предки жили и умерли в нем; и я хочу в нем остаться. Вы изгнали нашу дичь из этой страны, то, чем мы жили, и теперь у нас не осталось ничего ценного, кроме этих холмов, а вы хотите, чтобы мы от них отказались… Эта земля полна всяких минералов, сверху она покрыта могучими сосновыми лесами, и, если мы откажемся от всего этого, отдав Великому Отцу, мы лишим и себя и белых людей нашей последней ценности. Когда горят прерии, вы видите животных, окруженных огнем; вы видите, как они бегут и пытаются укрыться от огня. Вот что с нами здесь происходит. Вскоре после того, как Красное Облако и Пятнистый Хвост со своим народом тетон-сиу поселились в резервации на северо-западе штата Небраска, среди белых поселенцев стали распространяться слухи о том, что в недрах Черных холмов скрыты огромные запасы золота. Пана-Сапа, Черные холмы, были для индейцев центром мира, обиталищем богов, священными горами, куда воины приходили говорить с Великим Духом и ожидать видений. В 1868 г. Великий Отец решил, что эти холмы не имеют никакой ценности, и по договору навсегда отдал их индейцам. Через четыре года белые старатели нарушили этот договор. Они вторглись в Пана-Сапа, ища в скалистых ущельях и в чистых ручьях желтый металл, от которого белые люди сходили с ума. Когда индейцы обнаруживали этих безумных белых людей в своих священных холмах, они убивали или прогоняли их. В 1874 г. жаждущие золота американцы подняли такой безумный шум, что армейскому командованию было приказано провести разведку в Черных холмах. Правительство Соединенных Штатов не позаботилось заручиться согласием индейцев прежде, чем начать это вооруженное вторжение, хотя Договор 1868 г. запрещал белым проникать в Черные холмы без разрешения индейцев. В Месяце Красных Вишен более тысячи всадников двинулось через равнины из форта Авраам Линкольн к Черным холмам. Это был седьмой кавалерийский полк, и возглавлял его генерал Джон Армстронг Кастер, тот самый Звездный Вождь, который зверски уничтожил в 1868 г. южных шайенов Черного Котла на реке Уошито. Индейцы сиу называли его Пахуска, Длинноволосый. Поскольку никто не предупредил их о его приходе, индейцы, не подготовленные к обороне, могли лишь издали наблюдать, как длинные колонны кавалеристов в синей форме и покрытые брезентом фургоны с припасами вторгаются в их священную страну. Когда Красное Облако услышал об экспедиции Длинноволосого, он выразил протест: «Мне не нравится, что генерал Кастер со своими солдатами идет в Черные холмы, ибо эта страна принадлежит оглала-сиу». Это была также страна шайенов, арапахов и других племен сиу. Гнев индейцев был достаточно силен для того, чтобы Великий Отец Улисс Грант заявил о своей твердой решимости «предотвратить всякое вторжение в эту страну до тех пор, пока по закону и договору она гарантирована индейцам». Но когда Кастер сообщил, что холмы полны золота «от корней травы и ниже», партии белых людей начали собираться, как летняя саранча, сходя с ума от желания поскорее начать промывать песок и рыть землю. Эта тропа, которую кастеровские фургоны с провиантом проложили в самое сердце Пана-Сапа, вскоре превратилась в Дорогу воров. У Красного Облака этим летом были неприятности с агентом его резервации Дж. Савиллем по поводу недоброкачественности продуктов, отпускаемых оглалам. Поглощенный своими заботами, Красное Облако не смог сразу оценить весь ущерб от вторжения Кастера в Черные холмы, особенно ощутимый для тех индейцев сиу, которые каждую весну покидали свои резервации и охотились, разбивая стоянки вблизи от этих холмов. Подобно многим другим состарившимся вождям, Красное Облако уделял слишком много внимания незначительным деталям и терял связь с более молодыми соплеменниками. Осенью после летней экспедиции Кастера индейцы сиу, охотившиеся на севере, стали возвращаться в агентство Красного Облака. Они были злы, как осы, из-за вторжения в Пана-Сапа, и кое-кто поговаривал о формировании боевого отряда, с тем чтобы вернуться и напасть на белых старателей, наводняющих холмы. Красное Облако слушал эти речи, однако советовал юношам запастись терпением. Он был уверен, что Великий Отец будет верен своему обещанию и пришлет солдат, чтобы изгнать старателей. Однако в Месяце, Когда Облетают Листья произошел случай, заставивший Красное Облако осознать, до какой степени его юноши рассержены на солдат Длинноволосого. 22 октября агент Савилль послал нескольких белых рабочих срубить высокую сосну и принести ее ствол в укрепление. Увидев сосновый столб, лежащий на земле, индейцы спросили Савилля, для чего тот ему нужен. Агент ответил, что ствол нужен для флагштока, он хочет, чтобы над укреплением развевался флаг. Индейцы стали возражать. Во всех лагерях у Длинноволосого, расположенных в Черных холмах, тоже развеваются флаги; индейцы не хотят в своем агентстве никаких флагов и вообще ничего, напоминающего им о солдатах. Савилль не обратил внимания на эти возражения и следующим утром поставил своих людей рыть яму под флагшток. Через несколько минут явились молодые воины с топорами и стали рубить столб на куски. Савилль приказал им остановиться, но они не обратили на него никакого внимания. Тогда агент побежал в контору Красного Облака и попросил его остановить воинов. Красное Облако отказался, ибо он знал, что воины всего лишь выражают свой гнев на вторжение Длинноволосого в Черные холмы. Тогда разъяренный Савилль приказал одному из своих рабочих скакать в солдатский городок (форт Робинсон) и вызвать на подмогу роту кавалеристов. Когда демонстрировавшие свой гнев воины увидели человека, скачущего к форту, они догадались о его миссии. Воины бросились к своим вигвамам, вооружились, раскрасили себя для битвы и двинулись наперерез кавалеристам, которых было всего двадцать шесть во главе с лейтенантом. Воины окружили их, стреляя из своих ружей в воздух и издавая боевой клич. Лейтенант (Эммит Кроуфорд) не выказал никакого страха. Сквозь огромное облако пыли, поднятое вертевшимися вокруг солдат воинами, он продолжал неуклонно вести своих людей к агентству. Некоторые наиболее юные воины стали подъезжать ближе, сталкивая своих лошадей с лошадьми кавалеристов, полные решимости поскорее начать бой. На этот раз на выручку лейтенанту Кроуфорду галопом прискакало не соединение кавалеристов, а группа индейцев сиу, живших в агентстве, во главе с Юношей, Боящимся Своих Лошадей, сыном Старика, Боящегося Своих Лошадей. Индейцы из агентства прорвали окружение воинов и, образовав оцепление для защиты «синих мундиров», проводили их до укрепления. Нападавшие воины, однако, были все еще настолько сердиты, что пытались сжечь укрепление, и только убедительное красноречие Красной Собаки и Старика, Боящегося Своих Лошадей остановили эту новую демонстрацию гнева. Вновь Красное Облако отказался вмешаться. Он не был удивлен, когда многие из протестовавших воинов сложили свои пожитки, разобрали вигвамы и снова двинулись на север, чтобы зимовать вне резервации. Они утвердили его в мысли, что есть еще воины сиу, которые никогда не смогут легко отнестись к вторжению в Пана-Сапа, и все же Красное Облако не понял того, что эти юноши потеряны для него навеки. Они отказались от его предводительства в пользу Сидящего Быка и Бешеного Коня, ни один из которых никогда не жил в резервации и не принимал подачек от белого человека. Весной 1875 г. молва о золоте привлекла в Черные холмы сотни старателей, двигавшихся вверх по реке Миссури и по Дороге воров. Армейские власти послали солдат остановить поток золотоискателей. Нескольких человек удалили с холмов, но никаких предусмотренных законом мер против них не было принято, и вскоре они вернулись на свои участки, чтобы продолжать поиски. Генерал Крук (степные индейцы звали его не Серым Волком, а Трехзвездным) провел разведку в Черных холмах и обнаружил там более тысячи золотоискателей. Трехзвездный вежливо уведомил их о том, что они нарушают закон, и приказал им покинуть территорию, но он не делал никаких попыток силой заставить их подчиниться своему приказу. Встревоженные золотой лихорадкой, охватившей белых людей, и неудачными попытками армии защитить Индейскую территорию, Красное Облако и Пятнистый Хвост направили энергичные протесты в Вашингтон. В ответ Великий Отец выслал комиссию «для переговоров с индейцами сиу об оставлении последними Черных холмов». Другими словами, настало время отобрать еще одну часть той территории, которая была навечно закреплена за индейцами. Как обычно, комиссия состояла из политических деятелей, миссионеров, торговцев и военных офицеров. Сенатор из Айовы Уильям Аллисон был председателем комиссии. Священник Семюэль Хинман, который давно пытался насадить христианство и культуру белых среди индейцев санти, возглавлял миссионеров. Генерал Альфред Терри представлял военных. Джон Коллинз, торговец из форта Ларами, представлял коммерсантов. Чтобы обеспечить присутствие не только индейцев, живущих при агентствах, но и тех, кто жил независимо от агентств, были посланы гонцы, чтобы пригласить Сидящего Быка, Бешеного Коня и других «диких» вождей на этот совет. Метис Льюис Ричард доставил правительственное послание Сидящему Быку и зачитал его последнему. «Пойдите и скажите Великому Отцу, — ответил Сидящий Бык, — что я не намерен продавать никаких земель правительству». Он поднял щепотку пыли и добавил: «Даже вот столечко земли». Бешеный Конь тоже был против продажи земель, принадлежащих сиу, в особенности Черных холмов. Он отказался присутствовать на совете, однако Маленький Большой Человек должен был пойти на совет в качестве наблюдателя от оглалов. Если члены комиссии ожидали спокойной встречи с несколькими податливыми вождями и заключения сделки, не требующей больших финансовых затрат, то совет должен был стать для них полной неожиданностью. Когда они прибыли к месту встречи — на реке Уайт-Ривер, между агентствами Красного Облака и Пятнистого Хвоста, — степи вокруг на многие мили были покрыты вигвамами сиу и огромными табунами пасущихся коней. От реки Миссури на востоке до окрестностей реки Биг-Хорн на западе все племена сиу и многие племена дружественных шайенов и арапахов собрались здесь — более 20 тыс. индейцев. Мало кто из индейцев видел когда-либо копию договора 1868 г., но большинство понимало значение одной из статей этого священного документа: «Ни один договор о передаче какой-либо части означенных здесь земель резервации… не будет иметь никакой законной силы… если в его оформлении и подписании не примут участие по крайней мере три четверти всех взрослых индейцев мужского пола, занимающих эту землю или каким-либо образом заинтересованных в последней». Если бы членам комиссии даже удалось запугать или подкупить всех присутствующих вождей, они все равно не получили бы более дюжины подписей от тысяч разгневанных, хорошо вооруженных воинов, полных решимости удержать за собой каждую щепотку пыли и каждую былинку на своей территории. 20 сентября 1875 г. комиссия собралась под большим брезентовым навесом, который был натянут возле одинокого тополя, стоящего посреди холмистой равнины. Члены комиссии уселись на стульях, глядя, как тысячи индейцев беспокойно передвигаются вдали. Отряд из ста двадцати кавалеристов на белых лошадях прибыл из форта Робинсон и выстроился в одну шеренгу позади навеса. Пятнистый Хвост прибыл в фургоне из своего агентства, но Красное Облако объявил, что не будет присутствовать на совете. Прибыли еще несколько вождей, и тут внезапно облако пыли закипело над гребнем одного из отдаленных холмов. Отряд индейцев галопом прискакал к навесу, под которым должен был проходить совет. Воины были одеты для битвы, и, приблизившись, они развернулись и окружили членов комиссии, стреляя в воздух и издавая боевой клич. Затем они рысью отъехали и выстроились в шеренгу позади шеренги кавалеристов. К этому времени второй отряд индейцев уже подъезжал к месту совета, и таким образом племя за племенем прибывали воины сиу, демонстрируя силу, пока огромный круг из нескольких тысяч индейцев не сомкнулся вокруг совета. После этого вожди выступили вперед, весьма удовлетворенные, ибо членам комиссии теперь было над чем поразмыслить. Вожди сели полукругом напротив нервничавших белых людей, с нетерпением ожидая, что те скажут о Черных холмах. В течение нескольких дней, проведенных в форте Робинсон, члены комиссии наблюдали настроение индейцев и осознали тщетность попытки купить эти холмы, решив вместо этого вести переговоры о праве на разработку залежей минералов. «Сейчас мы спрашиваем вас, хотите ли вы предоставить нашим людям право производить горные работы в Черных холмах, — начал сенатор Аллисон, — до тех пор, пока золото или другие ценные минералы будут здесь добываться, за справедливое и обоснованное вознаграждение. Если вы согласны на это, мы заключим с вами сделку о предоставлении белым такого права. Когда золото или другие ценные породы будут извлечены, земля вновь станет вашей, и вы сможете ею располагать, как вам заблагорассудится». Пятнистый Хвост воспринял это предложение как нелепую шутку. Выходит, член комиссии просит индейцев одолжить Черные холмы белым людям на время? В свою очередь он спросил сенатора Аллисона, не одолжит ли тот ему свою упряжку мулов на тех же условиях. «Правительству будет трудно удерживать белых от проникновения в эти холмы, — продолжал Аллисон. — Попытка удержать их причинит и вам и правительству много неприятностей, ибо белых, желающих попасть туда, очень много». Сенатор не представлял себе, как индейцы дорожат долиной реки Паудер, что было очевидно из его следующего предложения: «Есть другая страна, которая протянулась далеко на запад, до самых вершин гор Биг-Хорн, где вы кочуете и охотитесь, права на территорию которой еще не переданы вам. Кажется, эта земля не представляет большой ценности для вас, а наши люди как раз хотели бы приобрести ее». В тот момент, когда предложение сенатора Аллисона переводилось, прискакал на лошади Красная Собака и объявил, что он привез послание от Красного Облака. Отсутствовавший вождь оглалов, возможно опасаясь алчности членов комиссии, просил прервать на неделю совет и дать время племенам провести свои собственные советы и рассмотреть на них все предложения, касающиеся их земли. Члены комиссии обсудили этот вопрос и согласились дать индейцам три дня на проведение племенных советов. 23 сентября комиссия должна была получить от вождей определенные ответы. Мысль об отказе от своего последнего большого охотничьего угодья была настолько нелепой, что никто из вождей даже не обсуждал ее на советах. Зато вожди весьма серьезно обдумывали вопрос о Черных холмах. Некоторые считали, что, если правительство Соединенных Штатов не намерено применять силу для соблюдения договора и удержать белых старателей от проникновения в Черные холмы, тогда, возможно, индейцам следует потребовать выплаты большой суммы денег за желтый металл, извлекаемый из холмов. Другие были полны решимости не продавать холмы ни за какие деньги. Они доказывали, что Черные холмы принадлежат индейцам и что, если «синие мундиры» не выгонят старателей, это должны сделать индейские воины. 23 сентября члены комиссии на армейской санитарной повозке в сопровождении усиленного отряда кавалерии вновь прибыли к месту совета. Красное Облако, прибывший прежде них, энергично протестовал против увеличения числа солдат. Не успел он начать свою вступительную речь, обращенную к членам комиссии, как среди воинов, находившихся в отдалении, произошло внезапное волнение. Около трехсот оглалов, прибывших из долины реки Паудер, рысью спускались вниз по склону холма, постреливая в воздух из винтовок. Некоторые из них пели песню на языке сиу: Черные холмы — моя страна, она мила мне. Кто войдет в нее, услышит звук вот этого ружья. Один индеец верхом на серой лошади протиснулся сквозь ряды воинов, собравшихся вокруг брезентового навеса. Это был посланец Бешеного Коня, Маленький Большой Человек, обнаженный для боя, с двумя пистолетами за поясом. «Я убью первого же вождя, который выскажется за продажу Черных холмов!» — крикнул он. Он гарцевал на своей лошади перед членами комиссии и вождями. Юноша, Боящийся Своих Лошадей с группой индейцев сиу, неофициально выполнявшие функции полиции, окружили Маленького Большого Человека и оттеснили его. Однако вожди и члены комиссии должны были понять, что Маленький Большой Человек выразил чувства большинства присутствующих воинов. Генерал Терри предложил своим коллегам, членам комиссии, сесть в армейские санитарные повозки и вернуться под защиту форта Робинсон. Дав индейцам успокоиться в течение нескольких дней, члены комиссии, не поднимая шума, устроили встречу с двадцатью вождями в главном помещении агентства Красного Облака. В течение трех дней, пока произносились речи, вожди дали ясно понять представителям Великого Отца, что Черные холмы не могут быть проданы дешево, а возможно, что и никакая цена не будет достаточной. В конце концов Пятнистый Хвост стал раздражаться на членов комиссии и потребовал, чтобы те выдвинули какое-нибудь определенное предложение в письменной форме. Члены комиссии предложили 400 тыс. долларов ежегодно за право разработки залежей минералов; или, если сиу захотят единовременно продать эти холмы, цена будет 6 млн. долларов, которые будут выплачиваться в виде ежегодных взносов в течение пятнадцати лет. (Это была действительно низкая цена, если иметь в виду, что всего лишь один прииск в Черных холмах дал впоследствии золота более чем на 500 млн. долларов.) Красное Облако даже не появился на последней встрече, поручив Пятнистому Хвосту говорить от имени всех индейцев сиу. Пятнистый Хвост категорически отверг оба предложения. Черные холмы не будут отданы в аренду и не будут проданы. Члены комиссии собрали свои вещи и вернулись в Вашингтон, где доложили о неудачной попытке убедить индейцев сиу уступить Черные холмы и рекомендовали конгрессу не принимать во внимание пожеланий индейцев, а ассигновать некоторую сумму, назначенную в качестве «справедливого эквивалента стоимости холмов». Они заявили, что эта насильственная покупка Черных холмов должна быть «представлена индейцам в качестве окончательного решения». Отсюда берет начало цепь событий, результатом которых было самое большое поражение армии Соединенных Штатов за все время ее войны с индейцами, а также окончательная утрата индейцами степей той свободы, которой они до этого обладали. 9 ноября 1875 г. Э. Уоткинс, специальный инспектор Бюро по делам индейцев, сообщил члену комиссии по делам индейцев, что племена, живущие в степях за пределами резервации, сыты и хорошо вооружены, заносчивы и независимы и потому представляют угрозу для существования системы резерваций. Инспектор Уоткинс рекомендовал выслать войска против тех нецивилизованных индейцев «зимой, чем раньше, тем лучше, и, разбив индейцев, привести их к повиновению». 22 ноября 1875 г. Военный министр Белкнэп предупредил о возможных неприятностях в Черных холмах в том случае, если «не будет что-нибудь предпринято для приобретения в собственность этого участка земли для белых старателей, которые привлечены туда сообщениями о богатых залежах драгоценных металлов». 3 декабря 1875 г. Член комиссии по делам индейцев Эдвард Смит приказал племенам сиу и шайенам уведомить всех индейцев, находящихся за пределами резерваций, о необходимости явиться в резервации к 31 января 1876 г. В противном случае будут «посланы войска, для того чтобы заставить их подчиниться приказу». 1 февраля 1876 г. Министр внутренних дел уведомил военного министра, что время, данное «враждебным индейцам» на то, чтобы явиться в свои резервации, истекло и что он передает их в ведение военных властей, с тем чтобы армейское командование предпринимало такого рода действия, которые сочтет необходимыми в зависимости от обстоятельств. 7 февраля 1876 г. Военное министерство уполномочило генерала Шеридана, командовавшего военным округом Миссури, начать операции против «враждебных индейцев», включая отряды под предводительством Сидящего Быка и Бешеного Коня. 8 февраля 1876 г. Генерал Шеридан приказал генералам Круку и Терри начать приготовления к военным операциям в районе рек Паудер, Тонг, Роузбад и Биг-Хорн, «где часто кочуют Бешеный Конь и его союзники». Как только государственный механизм пришел в движение, он сразу же стал неумолимой силой, не контролируемой и лишенной разума. Когда в конце декабря гонцы отправились из агентств предупредить находящихся вне резервации вождей о необходимости явки, северные степи были покрыты глубоким снегом. Метели и жестокий мороз не дали возможности некоторым посыльным вернуться в агентства и после окончательного срока — 31 января; невозможно было двинуться в путь с женщинами и детьми, имея лишь лошадей и индейские повозки. Если бы нескольким тысячам «враждебных индейцев» каким-либо образом удалось достичь агентств, они бы умерли в них с голоду. В резервациях в конце этой зимы так не хватало съестных припасов, что сотни индейцев в марте покинули их и пошли на север в поисках дичи, чтобы пополнить скудные правительственные пайки. В январе один из посыльных нашел Сидящего Быка возле устья реки Паудер, где он стоял лагерем. Вождь хункпапов отправил вестника обратно к агенту, уведомляя последнего о том, что Сидящий Бык считается с приказом явиться в резервацию, но не в состоянии выполнить его до Месяца, Когда Всходит Зеленая Трава. Дакоты Бешеного Коня стояли зимним лагерем вблизи Бэр-Бат, там, где Дорога воров уходила в Черные холмы с севера. Весной эта стоянка могла стать удобной позицией для нападения на старателей, нарушавших границу земли Пана-Сапа. Когда посыльные агентства добрались через снега к Бешеному Коню, он вежливо сообщил им, что не сможет явиться в резервацию, пока не минуют холода. «Было очень холодно, — вспоминал впоследствии один молодой индеец из оглалов, — много наших людей и лошадей погибло бы в снегах, пойди мы в резервацию. Кроме того, мы были в своей стране и никому не причиняли вреда». Ультиматум о явке 31 января был почти объявлением войны независимым индейцам, и многие из них так его и восприняли. Однако индейцы не ожидали, что «синие мундиры» ударят так скоро. В Месяце Слепящего Снега Трехзвездный Крук двинулся на север из форта Феттерман по старому Бозменскому тракту, в те места, где десять лет назад Красное Облако начал упорную борьбу за неприкосновенность долины реки Паудер. Примерно в то же время смешанный отряд северных шайенов и оглала-сиу покинул агентство Красного Облака и двинулся к окрестностям реки Паудер в надежде найти там бизонов и антилоп. Примерно в середине марта они присоединились к группе живших вне агентства индейцев, стоявших лагерем в нескольких милях от слияния рек Литл-Паудер и Паудер. Две Луны, Волчонок, Старый Медведь, Клен и Белый Буйвол предводительствовали шайенами. Низкий Пес был вождем оглалов, в его отряде были воины, прибывшие из селения Бешеного Коня, расположенного дальше к северу. Без предупреждения на рассвете 17 марта передовая колонна Крука под командой полковника Джозефа Рейнольдса атаковала этот мирный лагерь. Ничего не опасаясь в своей собственной стране, индейцы спали, когда рота кавалеристов на белых лошадях во главе с капитаном Джеймсом Идженом, развернувшись во фронт, ворвалась в селение, стреляя из пистолетов и карабинов. Одновременно второй отряд кавалеристов подошел к селению с левого фланга, а третий угнал табун индейских лошадей. Первой реакцией воинов была попытка увести как можно больше женщин и детей подальше от солдат, без разбора стрелявших во все стороны. «Старики ковыляли и хромали, стараясь уйти оттуда, где пули свистели между вигвамами, — рассказывал впоследствии Деревянная Нога. — Воины хватали то оружие, какое им попадалось под руку, и пытались встретить атакующих». Как только неспособные участвовать в бою индейцы двинулись вверх по скалистому склону горы, воины заняли позиции на уступах или за большими камнями. На этих позициях они сдерживали напор солдат до тех пор, пока женщины и дети не переправились через реку Паудер. «Издали мы видели, как уничтожали наше селение, — рассказывает Деревянная Нога. — Наши вигвамы были сожжены со всем их содержимым… У меня не осталось ничего, кроме одежды, бывшей на мне». «Синие мундиры» уничтожили весь запас пеммикана и все седла, они увели почти всех лошадей, принадлежавших индейцам, «около тысячи двухсот — тысячи пятисот голов». Как только стемнело, воины вернулись к лагерю «синих мундиров», твердо решив отбить украденных лошадей. Две Луны кратко сообщает о происшедшем: «Той ночью солдаты спали, оставив лошадей в стороне; мы прокрались туда вывели лошадей и уехали». Трехзвездный Крук так разгневался на полковника Рейнольдса за то, что тот дал индейцам уйти из селения и позволил им отбить своих лошадей, что отдал полковника под трибунал. В армейском рапорте этот налет был назван «атакой на селение Бешеного Коня», но Бешеный Конь стоял лагерем на много миль к северо-востоку. Как раз туда Две Луны и другие вожди повели своих бездомных людей в надежде найти пищу и кров. Этот переход длился более трех дней; температура по ночам падала ниже нуля; лишь на немногих индейцах была одежда из шкур бизонов; и почти вовсе не было пищи. Бешеный Конь радушно принял беженцев, дал им пищу, одежду и нашел для них место в вигвамах оглалов. «Я рад, что вы пришли, — сказал он вождю Две Луны, выслушав рассказы о разграблении селения. — Нам снова предстоит сражаться с белыми людьми». «Хорошо, — ответил Две Луны, — я готов сражаться. Я сражался с ними и прежде. Мои люди убиты, мои лошади украдены, я с радостью пойду в бой». В Месяце, Когда Гуси Кладут Яйца, когда трава высока и кони сильны, Бешеный Конь, свернув свой лагерь, повел оглалов и шайенов на север, к устью реки Тонг, где зимовали Сидящий Бык и его хункпапы. Вскоре туда же прибыл Хромой Олень с отрядом индейцев миннеконьоу и попросил разрешения разбить лагерь поблизости. Он и его люди слышали обо всех передвижениях «синих мундиров» по охотничьим угодьям сиу и хотели быть рядом с сильным отрядом хункпапов Сидящего Быка, если вдруг грянет беда. Когда потеплело, эти племена начали двигаться на север в поисках крупной дичи и свежей травы. По пути к ним присоединились отряды индейцев брюль, санс-арков, черноногих сиу и новые группы шайенов. Почти все эти индейцы покинули свои резервации, согласно своему, означенному в договоре праву на охоту, и те из них, кто слышал об ультиматуме 31 января, либо считали его всего лишь очередной пустой угрозой агентов Великого Отца, либо считали, что он не распространяется на мирных индейцев. «Многие юноши жаждали сражения с солдатами, — говорил воин-шайен Деревянная Нога. — Но и вожди и старейшины по-прежнему убеждали нас держаться подальше от белых людей». В то время как эти несколько тысяч индейцев стояли лагерем на Роузбад, к ним присоединилось много молодых воинов из резерваций. Они принесли с собой слухи об огромной силе «синих мундиров», надвигающихся со всех сторон. Трехзвездный Крук шел с юга. Хромой (полковник Джон Гиббон) шел с запада. Однозвездный Терри и Длинноволосый Кастер шли с востока. В начале Месяца, Когда Готовят Жир хункпапы устроили свою ежегодную Пляску Солнца. Сидящий Бык три дня плясал, наносил себе кровавые раны и глядел на солнце, пока не упал в обморок. Вновь поднявшись, он обратился к своему народу. В своем видении он услышал голос, кричавший: «Я отдаю тебе этих людей, ибо они лишены ушей». Когда он взглянул на небо, он увидел солдат, падавших подобно саранче, головою вниз, отчего с них спадали шляпы. Они падали прямо в индейский лагерь. Раз белые люди лишены ушей и не внемлют, Вакантанка, Великий Дух, отдает солдат индейцам на убиение. Через несколько дней партия охотников-шайенов заметила одну из колонн «синих мундиров», располагавшуюся на ночлег в долине реки Роузбад. Охотники поскакали обратно в лагерь, издавая волчий вой, предупреждающий об опасности. Трехзвездный приближается, он нанял наемников из племени кроу и шошонов, и теперь они идут дозором впереди его войск. Многие вожди разослали глашатаев по своим селениям и затем поспешно провели советы. Было решено оставить половину воинов для защиты селений, в то время как другая половина совершит ночной переход и атакует солдат Трехзвездного на следующее утро. Около тысячи индейцев сиу и шайенов составили этот отряд. С ними было несколько женщин, приглядывавших за запасными лошадями. В числе предводителей были Сидящий Бык, Бешеный Конь и Две Луны. Перед рассветом они расседлали своих лошадей и немного отдохнули, потом повернули от реки и поскакали через холмы. Разведчики кроу сообщили Трехзвездному о большом селении сиу на реке Роузбад, и генерал ранним утром того же дня двинул своих наемников вперед. Как только кроу переправились через гребень холма и стали спускаться вниз, они столкнулись с воинами сиу и шайенов. Сначала сиу и шайены преследовали кроу во всех направлениях, но тут стали быстро прибывать «синие мундиры», и воины сиу подались назад. Бешеный Конь долго ждал случая испытать себя в битве с «синими мундирами». Все эти годы после боя с Феттерманом у форта Фил-Керни он присматривался к солдатам, к тому, как они сражаются. Каждый раз, когда он приходил в Черные холмы искать видений, он просил Вакантанку дать ему тайную силу, чтобы он знал, как привести оглалов к победе, если белые люди когда-нибудь вновь пойдут войной на его народ. С юных лет Бешеный Конь знал, что мир, в котором живут люди, есть лишь отражение подлинного мира. Чтобы проникнуть в подлинный мир, он должен был начать грезить, а когда он пребывал там, ему казалось, что все вокруг плывет и пляшет. В этом подлинном мире его лошадь плясала, словно была дикой или бешеной. Вот отчего он назвал себя Бешеным Конем. Он знал, что, если ему удастся через видение проникнуть в подлинный мир перед тем, как идти в бой, он сможет вынести любые испытания. В этот день 17 июня 1876 г. Бешеному Коню пригрезился подлинный мир, и он смог показать индейцам сиу, как делать многое из того, чего они никогда не делали прежде, сражаясь с солдатами белых людей. Когда Крук посылал своих кавалеристов в атаку, вместо того чтобы бросаться вперед под огонь солдатских карабинов, индейцы сиу рассеивались и наносили удары с фланга по слабым местам. Бешеный Конь не велел своим людям спешиваться, и они быстро перемещались с места на место. К полудню он заставил солдат ввязаться сразу в три схватки. «Синие мундиры» привыкли идти в атаку строем, имея сильный фронт, и, когда Бешеный Конь не дал им возможности вести бой таким образом, они пришли в замешательство. Устраивая молниеносные атаки на своих резвых лошадях, индейцы сиу расстраивали ряды солдат и постоянно вынуждали их обороняться. Когда огонь «синих мундиров» становился слишком сильным, сиу отступали, дразня солдат и увлекая некоторых в преследование, с тем чтобы затем яростно напасть на них. Шайены также отличились в этот день, особенно в опасных атаках. Индеец по имени Появляющийся Вождь был храбрее всех, но, когда он разворачивал свою лошадь после атаки на солдатский фланг, она была убита наповал прямо перед шеренгой пехоты «синих мундиров». Внезапно другой всадник вылетел со стороны позиций шайенов и прикрыл Появляющегося Вождя от огня солдат. Через миг Появляющийся Вождь был на лошади позади всадника. Спасительницей оказалась его сестра, Женщина Тропа Бизонов, присматривавшая за запасным табуном. Вот почему шайены всегда вспоминают об этом бое, как о Битве, В Которой Сестра Спасла Брата. Белые люди называют этот бой битвой при Роузбад. С заходом солнца бой прекратился. Индейцы знали, что они хорошо сражались с Трехзвездным, но до следующего утра они не ведали о том, что нанесли ему поражение. При первых же лучах солнца разведчики сиу и шайенов перешли через гребни холмов и смогли увидеть, что «синие мундиры» уже отступили далеко на юг. Генерал Крук возвращался в свой основной лагерь на Гуз-Крик, чтобы ждать там подкрепления или вестей от Гиббона, Терри или Кастера. Индейцы при Роузбад оказались слишком сильными для одной колонны солдат. После сражения на Роузбад вожди решили двинуться в долину Гризи-Грасс на реке Литл-Биг-Хорн. Разведчики сообщили о больших стадах антилоп к западу от этих мест, они также говорили, что на близлежащих плоскогорьях довольно травы для лошадей. Вскоре на западном берегу извилистой реки Гризи-Грасс появились поставленные кругами вигвамы лагеря, раскинувшегося почти на три мили. Никто не знал точно, сколько там было индейцев, но их не могло быть менее десяти тысяч человек, включая три или четыре тысячи воинов. «Это было очень большое селение, трудно было сосчитать вигвамы», рассказывал Черный Лось. Выше всех по течению находился лагерь хункпапов рядом с лагерем черноногих сиу. Хункпапы всегда располагались у входа в лагерь, то есть на внешнем его кольце, что нашло отражение в названии их племени. Ниже по течению были санс-арки, миннеконьоу, оглалы и брюль. В северной части лагеря располагались шайены. Было начало Месяца, Когда Созревает Черемуха. Дни были достаточно жаркими для того, чтобы мальчишки могли купаться в Гризи-Грасс, стекавшей с гор при таянии снегов. Партии охотников приходили и уходили в направлении реки Биг-Хорн, где можно было еще найти бизонов и антилоп. Женщины рыли в степях дикую репу. Каждый вечер в одном из племенных кругов устраивались пляски, и иногда по вечерам вожди собирались на совет. «Вожди различных племен встречались на советах как равные», — рассказывал Деревянная Нога. Лишь один вождь считался выше всех остальных. Это был Сидящий рык. Его считали вождем старейшин всех лагерей. Сидящий Бык не верил, что победа при Роузбад исчерпала пророчество о солдатах, падающих в индейский лагерь. Однако после отступления Трехзвездного никто из охотников больше не видел ни одного «синего мундира» между реками Паудер и Биг-Хорн. До утра 24 июня они не знали, что Длинноволосый Кастер крадется вдоль Роузбад. На следующее утро разведчики сообщили, что солдаты совершили последний большой переход между Роузбад и индейским лагерем и двинулись в направлении реки Литл-Биг-Хорн. Вести о приближении Кастера доходили до индейцев разными путями. «Я с четырьмя женщинами неподалеку от лагеря рыл дикую репу, рассказывает Красный Конь, один из вождей совета сиу. — Внезапно одна из женщин обратила мое внимание на облако пыли поднимающееся неподалеку от лагеря. Вскоре я увидел солдат, атакующих лагерь. Я и женщины бегом бросились к лагерю. Когда я прибежал туда, кто-то сказал мне, чтобы я поспешил в вигвам совета. Солдаты наступали так быстро, что мы не успели поговорить. Мы вышли из вигвама совета и стали призывать всех индейцев к бою. Сиу вскочили на лошадей, взяли ружья и отправились сражаться с солдатами. Женщины и дети также сели на лошадей и поскакали прочь, чтобы не оказаться на поле боя». Пте-Сан, Растраченный Выигрыш, племянница Сидящего Быка, была одной из молодых женщин, рывших репу этим утром. Она рассказывала, что солдаты были в шести — восьми милях, когда их заметили в первый раз. «Нам было видно, как сверкают их сабли и то, что солдат было очень много». Солдаты, замеченные Пте-Сан и другими индейцами, находившимися в лагере, были из батальона Кастера. Эти индейцы не знали о том, что майор Маркус Рено атаковал лагерь с юга, до тех пор, пока не услышали винтовочных выстрелов со стороны стоянки черноногих сиу. «Вот так солдаты напали на нас. Пули пролетали сквозь шесты вигвамов… Женщины и дети кричали, боясь, что их убьют, но мужчины — хункпапы и черноногие, оглалы и миннеконьоу — быстро вскочили на лошадей и помчались к вигвамам черноногих. Мы еще глядели на солдат Длинноволосого, двигавшихся в отдалении, а наши мужчины, застигнутые врасплох, не ожидавшие атаки с другой стороны, запели песню битвы и ринулись в бой, начавшийся за вигвамами черноногих».

Черный Лось, тринадцатилетний мальчик из оглалов, купался с товарищами в реке Литл-Биг-Хорн. Солнце было в зените, и становилось жарко, когда он услышал глашатая, кричавшего в лагере хункпапов: «Солдаты близко! Нас атакуют! Солдаты близко!» Это предупреждение повторил глашатай оглалов, и Черному Лосю было слышно, как этот крик переходил из лагеря в лагерь на север в сторону лагеря шайенов. Низкий Пес, один из вождей оглалов, услышал тот же предупреждающий крик. «Я не поверил глашатаю. Я решил, что это ложная тревога. Я не верил, что кто-нибудь из белых людей сможет атаковать нас при нашей силе… Но хоть я и не поверил, что это настоящая тревога, я, не теряя времени, стал готовиться к бою. Когда я взял свое ружье и вышел из вигвама, атака уже началась в том конце лагеря, где находились Сидящий Бык и хункпапы». Железный Гром был в лагере индейцев миннеконьоу. «Я ничего не знал об атаке Рено, пока его люди не очутились так близко, что их пули пролетали сквозь лагерь, и все были в смятении. Кони были так напуганы, что нам не удавалось их поймать». Вороний Король, бывший в лагере хункпапов, рассказывал, что солдаты Рено открыли огонь с расстояния примерно в 400 ярдов. Хункпапы и черноногие сиу медленно отступали пешим строем, чтобы дать время женщинам и детям уйти в безопасное место. «Другие индейцы увели наших лошадей. Но к этому времени у нас уже было достаточно воинов, чтобы повернуть на белых». Возле лагеря шайенов, в трех милях к северу, Две Луны купал своих лошадей. «Я выкупал их в прохладной воде и стал купаться сам. Я шел обратно в лагерь пешком. Когда я был неподалеку от своего вигвама, я поглядел в сторону лагеря Сидящего Быка, расположенного выше по реке Литл-Биг-Хорн. Я увидел большой столб пыли. Он был похож на смерч. Вскоре всадники сиу прискакали в лагерь, крича: „Идут солдаты! Много белых солдат!“.». Две Луны приказал воинам-шайенам седлать лошадей и велел женщинам укрыться за пределами селения. «Я быстро поскакал к лагерю Сидящего Быка. Тут я увидел белых солдат, сражавшихся развернутым строем (солдат Рено). Индейцы прикрывали отмель. Они начали гнать солдат, смешавшись с ними сиу, солдаты, потом снова сиу, — и все стреляли. Я видел, как солдаты отступали и падали в реку, подобно убегающим бизонам.». Военный вождь, сплотивший индейцев и опрокинувший атаку Рено, был мускулистым, широкогрудым тридцатишестилетним хункпапом по имени Пици, или Ссадина. Ссадина рос в племени сиротой. Еще в юности он отличился как охотник и воин, и Сидящий Бык принял его в свою семью как младшего брата. Несколькими годами ранее, когда белые члены комиссии пытались заставить сиу заняться сельским хозяйством, согласно договору 1868 г., Ссадина пришел в форт Райс, чтобы говорить от имени хункпапов. «Мы родились нагими, — сказал он, — и научены охотиться и жить добычей. Вы говорите нам, что мы должны научиться земледелию, жить в одном доме и перенять ваши обычаи. Представьте себе, что люди, жившие за большим морем, пришли бы и сказали вам, что вы должны перестать заниматься земледелием, убили бы ваш скот и отобрали бы у вас дома и земли. Как бы вы поступили? Стали бы вы сражаться с ними?». За десять лет, прошедших с того дня, как Ссадина произнес эту речь, ничто не изменило его мнения о самоуверенной заносчивости белого человека, и в 1876 г. он был признан всеми хункпапами помощником Сидящего Быка, боевым вождем племени. Во время первой атаки солдаты Рено застигли нескольких женщин и детей на открытом пространстве, и там пули кавалеристов фактически уничтожили всю семью Ссадины. «Это ожесточило мое сердце, — рассказывал он одному корреспонденту спустя несколько лет. — После этого я убивал всех своих врагов томагавком». Его описание тактики блокирования атаки Рено было столь же кратким: «Сидящий Бык и я были там, где наступал Рено. Сидящий Бык обладал большой магической силой. Женщины и дети поспешно уходили вниз по ручью… Женщины и дети ловили лошадей для мужчин. Мужчины вскочили на лошадей и напали на Рено, остановили его и отогнали в лес». Говоря военным языком, Ссадина опрокинул фланги Рено и оттеснил его в лес. Затем, устрашив Рено, он принудил его к поспешному отступлению, которое стараниями индейцев вскоре превратилось в беспорядочное бегство. Таким образом, Ссадина получил возможность привлечь несколько сот воинов к фронтальной атаке на колонну Кастера, в то время как Бешеный Конь и Две Луны ударили по ней с фланга и с тыла. Тем временем Пте-Сан и другие женщины с тревогой наблюдали за солдатами по ту сторону реки. «Я слышала музыку горна и видела, как колонна солдат повернула влево и двинулась вниз по течению туда, где должна была произойти атака… Вскоре я увидела нескольких шайенов, съезжающих в реку, потом нескольких юношей из моего отряда, потом других, пока сотни воинов не оказались в реке и дальше за рекой — в овраге. Когда эти воины перешли реку и ушли в овраг, оставшиеся — их тоже было очень много — подались назад и ждали начала атаки. И я поняла, что бойцы сиу, несколько сот человек, спрятались в овраге за тем холмом, по которому двигался Длинноволосый, чтобы напасть на него с двух сторон». Убей Орла, вождь черноногих сиу, впоследствии говорил, что удар индейцев по колонне Кастера был «подобен урагану… Индейцы летели толпой, как пчелы роем». Горб, товарищ Ссадины и Бешеного Коня со времени схваток на реке Паудер, рассказывал, что первая массовая атака индейцев привела Длинноволосого и его людей в замешательство. «Во время первого натиска индейцев лошадь подо мной была убита, а я сам ранен — пуля вошла выше колена и вышла из бедра, я упал и остался лежать». Вороний Король, бывший с хункпапами, говорил: «Основная часть наших воинов пошла на передовую линию солдат; мы бросили на них своих коней. В то же время воины стали с двух сторон брать солдат в кольцо и окружили их». Тринадцатилетний Черный Лось, глядя через реку, мог видеть лишь большое облако пыли, поднимавшееся над холмом, а потом из этого облака стали выскакивать кони с пустыми седлами. «Дым от выстрелов и пыль, поднятая лошадьми, застлали холм, рассказывала Пте-Сан, — и солдаты стреляли много раз, но сиу стреляли точнее, и солдаты падали. Женщины перешли через реку вслед за мужчинами нашего селения, и, когда мы подошли к холму, там уже не было живых солдат, а сам Длинноволосый лежал среди мертвых… Кровь индейцев была горяча, и сердца их ожесточены — они не взяли в этот день ни одного пленного». Вороний Король говорил, что все солдаты спешились, когда индейцы окружили их. «Они пытались держаться за своих лошадей, но когда мы подошли ближе, они отпустили их. Толпой окружив солдат, мы привели их в наш главный лагерь и всех убили. Они соблюдали порядок и сражались, как подобает отважным воинам, пока оставался в живых хоть один из них». По словам Красного Коня, к концу боя с Кастером «эти солдаты стали как безумные, многие бросали ружья и простирали руки, говоря: „Сиу, пожалейте нас, возьмите нас в плен“. Сиу не взяли в плен ни одного солдата, но всех убили. Никто из них не прожил и нескольких минут». Много времени спустя после битвы Белый Бык из миннеконьоу изобразил себя в пиктограмме сражающимся и убивающим солдата, в котором опознавали Кастера. Среди утверждавших, что они Убили Кастера, были Дождь В Лицо, Гладкое Бедро и Храбрый Медведь. Красный Конь говорил, что неизвестный воин из индейцев санти убил Кастера. Большинство индейцев, рассказывающих об этой битве, говорили, что они ни разу не видели Кастера и не знают, кто его убил. «До окончания боя мы не знали, что он и есть белый вождь», — говорил Низкий Пес. В интервью, данном в Канаде через год после битвы, Сидящий Бык сказал, что он ни разу не видел Кастера, но что другие индейцы видели и узнали его как раз перед тем, как он был убит. «Он больше не носил, как прежде, длинных волос, — рассказывал Сидящий Бык. — Его волосы были короткими, но они были цвета травы, когда ее покроет иней… На своей последней позиции Длинноволосый стоял, подобно снопу пшеницы, все колосья которого разбросаны вокруг». Но Сидящий Бык не сказал, кто убил Кастера. Один воин из племени арапахо, атаковавший вместе с шайенами говорил, что Кастер был убит несколькими индейцами. «На нем была одежда из оленьей кожи — куртка и брюки, и он стоял на четвереньках. У него был прострелен бок, изо рта текла кровь. Казалось, он наблюдал за индейцами, окружавшими его. Четверо солдат сидело рядом с ним на земле, но все они были тяжело ранены. Остальные солдаты были мертвы. Индейцы сошлись вокруг Кастера, и больше я ничего не видел». Независимо от того, кто убил его, Длинноволосый, пробивший Дорогу воров в Черные холмы, был мертв, и все люди его были мертвы. Однако солдаты Рено, поддержанные отрядом майора Фредерика Бентина, окопались на холме ниже по течению реки. Индейцы окружили целиком весь холм и наблюдали за солдатами в течение ночи, а на следующее утро вновь начали сражаться с ними. Днем разведчики, высланные вождями, вернулись и сообщили, что еще много солдат движется в направлении реки Литл-Биг-Хорн. На совете было решено сняться с лагеря. Воины израсходовали почти все свои боеприпасы, и знали, что было бы глупо пытаться вступать в бой с таким количеством солдат, имея лишь луки и стрелы. Женщинам велели укладываться, и еще до заката индейцы двинулись вверх по долине в сторону гор Биг-Хорн; по дороге племена разделились, и каждое пошло своей дорогой. Когда белые люди на Востоке услышали о поражении Длинноволосого, они назвали этот бой избиением и обезумели от гнева. Они желали покарать всех индейцев Запада. Не будучи в состоянии покарать Сидящего Быка и других боевых вождей, Великий совет в Вашингтоне решил покарать тех индейцев, которые были под рукой, — тех, кто остался в резервации и не принимал участия в боевых действиях. 22 июля Великий Воин Шерман получил полномочия осуществлять военный контроль над всеми резервациями в стране сиу и право обращаться с индейцами как с военнопленными. 15 августа Великий совет принял новый закон, требующий отказа индейцев от долины реки Паудер и Черных холмов. Великий совет сделал это, оставив без внимания договор 1868 г., ссылаясь на то, что индейцы сами нарушили этот договор, начав войну с Соединенными Штатами. Индейцам резерваций было трудно понять смысл происходящего, ибо они не нападали на солдат Соединенных Штатов, да и Сидящий Бык не нападал на них, пока Кастер не послал Рено на селение индейцев сиу. Чтобы сохранить мир в индейских резервациях, Великий Отец в сентябре послал новую комиссию, которой было поручено с помощью уговоров и угроз получить от вождей подписи на юридических документах, передающих безмерные богатства Черных холмов в собственность белых. Несколько членов этой комиссии уже набили Руку в захватах индейских земель, в особенности Ньютон Эдмундс, епископ Генри Уиппл и священник Семюэль Хинман. В агентстве Красного Облака епископ открыл совещание молитвой, а затем председательствующий, Джордж Мэнипэнни, зачитал условия, поставленные конгрессом. Поскольку условия были изложены обычным туманным языком законодателей, епископ Уиппл попытался растолковать их фразами, которые могли быть использованы переводчиками: «Много лет от всего сердца я тепло относился к людям с красной кожей. Мы прибыли сюда, чтобы передать вам послание от вашего Великого Отца, и вот что мы вам должны передать, не изменив ни единого его слова. Мы не можем изменить в его словах ни единой буквы… Когда Великий совет в этом году ассигновал деньги на дальнейшие поставки припасов для вас, он поставил три твердых условия, в случае невыполнения которых конгресс ничего вам больше не ассигнует. Эти условия таковы: первое — вы должны отказаться от страны Черных холмов и области, лежащей к северу от нее; второе — вы должны получать свое продовольствие на реке Миссури; и третье — вы должны позволить Великому Отцу провести три дороги от реки Миссури через резервацию на эти новые земли в Черных холмах… Великий Отец сказал, что сердце его полно нежности к его краснокожим детям и что он составил эту комиссию из друзей индейцев, чтобы она могла разработать под его руководством план спасения индейских племен, чтобы их не становилось все меньше и меньше до той поры, пока последний индеец не сойдет в могилу, но чтобы индейские племена могли стать, подобно белым людям, великим и могучим народом». Слушателям епископа Уиппла и впрямь мог показаться странным такой способ спасения индейских племен, в результате которого у них отбирали Черные холмы и охотничьи угодья, а самих перемещали далеко к реке Миссури. Большинство вождей понимали, что уже слишком поздно спасать Черные холмы, однако они резко протестовали против перемещения их резервации на Миссури. «По моему мнению, если мой народ будет перемещен туда, — сказал Красное Облако, — он целиком будет истреблен. Там слишком много дурных людей и дурного виски; поэтому я не желаю идти туда». Вовсе Нет Сердца сказал, что белые люди уже настолько разорили страну Миссури, что индейцы не смогут жить в ней. «Пройдите вверх и вниз по течению Миссури, и вы не увидите там больше лесов, — заявил он, — возможно, вы когда-нибудь видели те места, где были большие леса, но их свели люди Великого Отца». «Всего шесть лет назад мы пришли к ручью, у которого мы живем сейчас, — сказал Красная Собака, — и ничего из того, что нам было обещано, не сделано». Другой вождь припомнил, что с тех пор, как Великий Отец пообещал, что их больше никогда не будут перемещать, их перегоняли с места на место пять раз. «Я думаю, вам стоит поставить индейцев на колеса, — язвительно заметил он, — и вы сможете катить их, куда вам будет угодно». Пятнистый Хвост обвинил правительство и непосредственно членов комиссии в предательстве интересов индейцев, в нарушении обещаний и в лживых словах: «Эта война возникла не здесь, не на нашей земле; эту войну принесли нам дети Великого Отца, пришедшие отнять у нас землю, ничего не заплатив за нее, и сотворившие на нашей земле много зла… Эта война возникла из-за грабежа — из-за того, что у нас крали нашу землю». Что касается перемещения на Миссури, то Пятнистый Хвост был категорически против него, сказав членам комиссии, что он не подпишет договора о передаче Черных холмов до тех пор, пока не получит возможности отправиться в Вашингтон, чтобы говорить с Великим Отцом. Члены комиссии дали индейцам неделю на обсуждение между собой поставленных условий, и скоро стало ясно, что индейцы не намерены ничего подписывать. Вожди указали на то, что внесение каких-либо изменений в договор 1868 г. требует подписи трех четвертей взрослых мужчин из племен сиу, а более половины воинов находится на севере с Сидящим Быком и Бешеным Конем. В ответ на это члены комиссии разъяснили, что отсутствующие в резервации индейцы являются враждебными индейцами, договор же распространяется лишь на дружественных индейцев. Большинство вождей не согласились с этим. Чтобы сломить их сопротивление, члены комиссии прозрачно намекнули на то, что, если индейцы не подпишут нового договора, Великий Отец, разгневавшись, немедленно прекратит выдачу продовольствия, переместит их на Индейскую территорию на юге, а солдаты отнимут у них все их ружья и всех лошадей. Черные холмы были украдены, индейцы лишились земель на реке Паудер и тамошней крупной дичи. Без крупной дичи или продовольственных выдач народ умер бы с голоду. Мысль о перемещении в далекую незнакомую страну на юге была невыносима, а если солдаты отберут у них ружья и лошадей, они перестанут быть мужчинами. Первыми подписались Красное Облако и подчиненные ему вожди. Затем подписался Пятнистый Хвост и его люди. После этого члены комиссии отправились в агентства, расположенные возле Стандинг-Рок, Шайен-Ривер, Кроу-Крик, Лоуэр-Брюль и на реку Санти, где посредством шантажа заставили остальные племена сиу подписаться под договором. Таким образом Пана-Сапа, их духи и их тайны, их бескрайние хвойные леса, а также их золото, стоившее миллионы долларов, навеки перешли из рук индейцев во владение Соединенных Штатов. Через четыре недели после того, как Красное Облако и Пятнистый Хвост коснулись пером бумаги, девять рот кавалерии Соединенных Штатов под командой Трехпалого Маккензи (Орлиного Вождя, уничтожившего индейцев кайова и команчей в каньоне Пало-Дуро) выступили из форта Робинсон и направились к стоянкам агентств. По приказу военного министерства Маккензи пришел отбирать у индейцев резерваций ружья и лошадей. Все индейцы мужского пола были взяты под арест, вигвамы обыскивались и разбирались, ружья складывались в одно место, а все лошади были окружены солдатами. Маккензи разрешил женщинам использовать лошадей для перевозки своего скарба в форт Робинсон. Мужчин, включая Красное Облако и других вождей, силой заставили идти в форт пешком. Племя должно было жить в форте Робинсон под прицелом солдатских пушек. На следующее утро, чтобы еще больше унизить своих пленников, Маккензи подарил роте наемников — разведчиков-пауни (тех самых пауни, которых индейцы сиу когда-то изгнали из долины реки Паудер) коней, отобранных солдатами у индейцев сиу. Тем временем армия Соединенных Штатов, жаждавшая мести, прочесывала местность к северу и к западу от Черных холмов, убивая индейцев везде, где их удавалось обнаружить. Получившая подкрепление колонна Трехзвездного Вождя Крука, израсходовав продовольственные запасы, двинулись форсированным маршем на юг из страны близ реки Харт в Дакоте, чтобы получить припасы в лагерях старателей, разбитых в Черных холмах. 9 сентября неподалеку от Слим-Батс один из передовых отрядов под командой капитана Ансона Миллса наткнулся на селения индейцев оглала и миннеконьоу, вождем которых был Американский Конь. Эти индейцы за несколько дней до этого покинули лагерь Бешеного Коня на реке Гранд-Ривер и двигались зимовать на юг в свою резервацию. Капитан Миллс атаковал их, но индейцы сиу отбросили его, и, пока он ожидал подхода Трехзвездного Вождя, все индейцы бежали, кроме Американского Коня, четырех воинов и пятнадцати женщин и детей, попавших в ловушку в одной из пещер в конце небольшого каньона. Когда подошел Крук с основной колонной, он приказал солдатам занять позиции, с которых их залпы могли бы достичь пещеры. Американский Конь со своими четырьмя воинами открыл ответный огонь, и после продолжавшейся несколько часов дуэли два «синих мундира» были убиты и девять ранены. Тогда Крук послал разведчика по имени Франк Гроард просить индейцев о сдаче. Гроард, живший когда-то среди индейцев сиу, говорил с ними на их языке. «Они сказали мне, что выйдут, если мы не убьем их, и, получив такое обещание, они вышли». Американский Конь, два воина, пять женщин и несколько детей ползком выбрались из пещеры; остальные были либо мертвы, либо слишком тяжело ранены, для того чтобы двинуться с места. Пах Американского Коня был разорван картечью. «Выходя, он держал свои внутренности в руках, рассказывает Гроард, — освободив одну из своих окровавленных рук, он протянул ее мне для рукопожатия». Капитан Миллс нашел девочку трех-четырех лет, прятавшуюся в этом селении. «Она вскочила на ноги и помчалась прочь, как малая куропатка, рассказывал Миллс. — Солдаты поймали ее и привели ко мне». Миллс успокоил девочку и дал ей поесть, а затем попросил своего ординарца присмотреть за ней, пока он спустится в пещеру, откуда солдаты вытаскивали убитых и раненых индейцев. Среди убитых были две женщины, истекавшие кровью вследствие множества полученных ран. «Девочка стала пронзительно кричать и вырываться из рук ординарца, пока тот не опустил ее на землю, и тут она побежала и обняла одну из этих скво, оказавшуюся ее матерью. Я сказал своему адъютанту Лемли, что намерен удочерить эту девочку, раз я убил ее мать». Хирург пришел осмотреть рану Американского Коня. Он объявил, что рана смертельна, а вождь сидел у костра, прикрывая одеялом свои разорванные внутренности, пока не потерял сознание и не умер. Крук приказал капитану Миллсу готовить людей к продолжению марша в сторону Черных холмов. «Прежде чем мы выступили, — рассказывал Миллс, адъютант Лемли спросил меня, действительно ли я намерен взять с собою эту девочку. Я сказал ему, что я действительно собираюсь взять ее, на что он заметил: „Ну-ну, только, как по-вашему, по душе ли это будет миссис Миллс?“ Тут я впервые задумался над этой стороной дела и решил оставить девочку там, где я ее нашел». Пока Трехзвездный Вождь уничтожал поселок Американского Коня, те сиу, которым удалось бежать, добрались до лагеря Сидящего Быка и рассказали ему о нападении. Сидящий Бык, Ссадина и с ними около шестисот воинов немедленно поспешили на помощь Американскому Коню, однако пришли слишком поздно. Сидящий Бык ринулся было на солдат Крука, но у его воинов было так мало боеприпасов, что «синим мундирам» удалось оттеснить индейцев в арьергардном бою, пока колонна шла маршем к Черным холмам. Когда солдаты ушли, Сидящий Бык и его воины вошли в опустошенное селение Американского Коня, подобрали беспомощных и похоронили мертвых. «Что мы такое сделали? Отчего белые люди хотят стереть нас с лица земли? спросил Сидящий Бык. — Мы мечемся взад-вперед по этой стране, но они идут вслед за нами с одного места на другое». Пытаясь уйти как можно дальше от солдат, Сидящий Бык повел своих людей вдоль реки Йеллоустон, где можно было найти бизонов В Месяце Падающих Листьев Ссадина с группой индейцев вышел на охоту и наскочил на армейский обоз, продвигавшийся по долине Йеллоустон. Солдаты везли провиант к новому форту, который они строили при впадении реки Тонг в реку Йеллоустон. (Форт Кью, названный в честь капитана Майлса Кью, убитого возле Литл-Биг-Хорн.) Воины Ссадины напали на обоз из засады возле Глендайв-Крик и захватили шестьдесят мулов. Как только Сидящий Бык услышал об обозе и о новом форте, он послал за Джонни Брайером, метисом, прижившемся в его лагере. Брайер умел писать, и Сидящий Бык велел ему нанести на лист бумаги несколько слов, которые он, Сидящий Бык, должен сказать начальнику солдат: Я хочу знать, что вы делаете на дороге, вы распугали всех бизонов. Я хочу охотиться в этих местах. Я хочу, чтобы вы ушли прочь отсюда. Если вы не уйдете, я вновь буду сражаться с вами. Я хочу, чтобы вы оставили все, что взяли здесь, и ушли прочь. Ваш друг. Получив это послание, полковник Элвелл Отис, командовавший обозом, отправил разведчика с ответом для Сидящего Быка. Отис сообщил, что солдаты направляются в форт Кью, а на соединение с ними идет еще гораздо больше солдат. Если Сидящий Бык хочет боя, солдаты дадут ему бой. Сидящий Бык не хотел боя; он хотел только, чтобы его оставили в покое и дали ему возможность охотиться на бизонов. Он послал одного из воинов с белым флагом просить о переговорах с солдатским вождем. К этому времени полковник Нельсон Майлс с новым подразделением солдат нагнал обоз. Поскольку Майлс разыскивал Сидящего Быка с конца лета, он немедленно согласился на переговоры. Они встретились 22 октября между шеренгой солдат и шеренгой воинов. Майлса сопровождал офицер и пять человек солдат. Сидящего Быка — один из подчиненных ему вождей и пять воинов. День был холодный, и на Майлсе был длинный мундир, отороченный медвежьим мехом. С момента его появления перед индейцами Майлс стал для них Медвежьим Мундиром. Не было произнесено никаких вступительных речей, не раскуривалась дружественная трубка. Используя Джонни Брайера в качестве переводчика, Медвежий Мундир начал переговоры с обвинения Сидящего Быка в том, что тот-де всегда был против белого человека и его образа жизни. Сидящий Бык подтвердил, что он не был на стороне белых, но он и не враждовал с ними до тех пор, пока они не трогали его. Медвежий Мундир захотел узнать, что делает Сидящий Бык здесь, в долине Йеллоустон. Это был глупый вопрос, однако хункпап вежливо ответил на него, сказав, что он здесь охотится на бизонов, чтобы накормить и одеть свой народ. Затем Медвежий Мундир вскользь упомянул о резервации для хункпапов, но Сидящий Бык игнорировал это замечание. Он сказал, что будет зимовать в Черных холмах. Переговоры не привели ни к какому результату, однако Медвежий Мундир и Сидящий Бык согласились встретиться вновь на следующий день. Вторая встреча выявила целый ряд расхождений во мнениях. Сначала Сидящий Бык сказал, что он не сражался с солдатами до тех пор, пока те не пришли сражаться с ним, а также пообещал, что всякая борьба прекратится, если белые люди уберут своих солдат и свои форты из страны индейцев. В ответ Медвежий Мундир сказал, что никакой мир с индейцами сиу невозможен до тех пор, пока они все не будут в резервациях. Услышав это, Сидящий Бык рассердился. Он заявил, что Великий Дух создал его индейцем, а не каким-то индейцем резерваций и что он не намерен становиться таковым. Он резко оборвал переговоры и, вернувшись к своим воинам, приказал им рассеяться, так как подозревал, что солдаты Медвежьего Мундира попытаются атаковать их. Солдаты действительно открыли огонь, и вновь хункпапы вынуждены были начать метаться взад-вперед по стране. К весне 1877 г. Сидящий Бык устал от бегства. Он решил, что в стране Великого Отца нет достаточно места для того, чтобы в ней могли разместиться белые люди и индейцы сиу. Он поведет свой народ в Канаду, в страну Бабушки, Королевы Виктории. Прежде чем пуститься в путь, он пытался разыскать Бешеного Коня, надеясь убедить его повести оглалов в страну Бабушки. Но люди Бешеного Коня тоже метались взад-вперед по стране, пытаясь избежать столкновения с солдатами, и Сидящему Быку не удалось отыскать их. В пору тех же холодных лун генерал Крук тоже разыскивал Бешеного Коня. На этот раз Крук собрал огромную армию, в которую входили пехота, кавалерия и артиллерия. На этот раз он взял с собой столько продовольствия, что для его транспортировки потребовалось 168 фургонов, и столько пороха и боеприпасов, сколько могли вынести на своих спинах 400 вьючных мулов. Мощная колонна Трехзвездного Вождя двигалась через долину реки Паудер, подобно стае медведей гризли, сметая все на своем пути, давя и разоряя встречавшихся индейцев. Солдаты искали Бешеного Коня, но сначала обнаружили селение шайенов Тупого Ножа. Большинство этих шайенов не участвовали в битве при Литл-Биг-Хорн, однако они тайно ушли из агентства Красного Облака в поисках пищи после того, как агентство поступало в распоряжение армейского командования, прекратившего выдачу продовольствия. Против этого поселка из 150 вигвамов генерал Крук направил Трехпалого Маккензи. Стоял Месяц Случки Оленей; было очень холодно; глубокий снег лежал в тени, а на открытых местах он покрылся ледяной коркой. Маккензи в течение ночи подтянул своих кавалеристов на позиции для атаки и, едва развиднелось, ударил по шайенам. Наемники пауни выступили первыми и атаковали селение на резвых лошадях, отобранных Маккензи у индейцев сиу. Они застигли шайенов в их вигвамах убили многих из них в момент пробуждения. Другие выбегали раздетыми на пронизывающий холод, воины пытались отогнать пауни и наступавших солдат, чтобы дать время уйти женщинам и детям. Несколько отважнейших воинов пожертвовали своей жизнью в первые и самые яростные мгновения боя, одним из них был старший сын Тупого Ножа. В конце концов Тупому Ножу и Волчонку удалось сформировать арьергард вдоль верхних вигвамов каньона, однако их скудные боеприпасы вскоре истощились. В Волчонка попало семь пуль, прежде чем он вместе с Тупым Ножом прорвался к женщинам и детям, что есть мочи бежавшим в сторону гор Биг-Хорн. В это время Маккензи сжег их вигвамы, а затем приказал своим людям согнать захваченных лошадей к одной из стен каньона и перестрелять их так же, как в свое время он перестрелял лошадей команчей и кайова в каньоне Пало-Дуро. Бегство людей Тупого Ножа было похоже на бегство шайенов, которых возглавлял Две Луны, после внезапной атаки Орлиного Вождя Рейнольдса в марте месяце. Однако на этот раз погода была холодной; у них было всего несколько лошадей и почти не было одеял, одежды и мокасин. Так же как люди Двух Лун, они знали лишь одно убежище: селение Бешеного Коня на Бокс-Элдер-Крик. В течение первой ночи от холода умерло двенадцать младенцев и стариков. На следующую ночь мужчины убили нескольких лошадей, выпотрошили их и запихнули внутрь маленьких детей, чтобы уберечь их от мороза. Старики грели там же свои руки и ноги. Три дня они шли по обледенелому снегу, и их босые ноги оставляли на нем кровавый след, пока индейцы не достигли лагеря Бешеного Коня. Бешеный Конь разделил пищу, одеяла и кров с людьми Тупого Ножа, однако предупредил, чтобы они были готовы к бегству. У его оглалов не было достаточно боеприпасов, чтобы остаться на месте и принять бой. Медвежий Мундир Майлс разыскивал их на севере, а теперь еще Трехзвездный Вождь Крук шел на них с юга. Чтобы выжить, они должны были метаться взад и вперед по стране. В Месяце Хвойного Дерева Бешеный Конь продвинул свои лагерь на север вдоль реки Тонг, спрятавшись неподалеку от нового форта Кью, в котором Медвежий Мундир со своими солдатами стоял на зимних квартирах. Холод и голод стали настолько невыносимыми для детей и стариков, что некоторые вожди говорили Бешеному Коню, что настала, дескать, пора вступить в переговоры с Медвежьим Мундиром и узнать, чего он от них хочет. Женщины и дети плачут от голода, им необходим теплый кров, из-под которого им не нужно будет бежать. Бешеный Конь знал, что Медвежий Мундир хочет заключить их в резервацию как военнопленных, однако он согласился с тем, что вождям следует отправиться на переговоры, если они этого хотят. Он пошел вместе с группой примерно из тридцати вождей и воинов к одному из холмов неподалеку от форта. Восемь вождей и воинов добровольно вызвались поехать к форту, один из них нес большое белое полотнище на копье. Едва они приблизились к форту, как отряд индейцев кроу, служивший наемниками у Медвежьего Мундира, выехал им навстречу и атаковал их. Не обращая внимания на белый флаг, наемники-кроу в упор стреляли в индейцев сиу. Только трое из восьми ушли живыми. Некоторые сиу, наблюдавшие с холма, хотели скакать вниз, чтобы отомстить индейцам кроу, однако Бешеный Конь настоял на том, чтобы они поспешили обратно в лагерь. Им нужно было вновь укладываться и бежать. Теперь Медвежий Мундир, зная, что сиу поблизости, пойдет искать их в снегах. Медвежий Мундир нагнал их утром 8 января [1877 г. ] возле Батл-Бат и послал своих солдат в атаку через снег глубиной в фут. У Бешеного Коня оставалось слишком мало боеприпасов для того, чтобы защитить свой народ, однако у него были хорошие военные вожди, знавшие много хитростей, с помощью которых они могли сбить с толку и покарать солдат, пока основная группа индейцев будет спасаться через горы Вульф-Маунтинс в направлении гор Биг-Хорн. Согласованными действиями Маленький Большой Человек, Две Луны и Горб заманили солдат в один из каньонов. Четыре часа они удерживали солдат, неуклюжих в своей зимней форме, спотыкавшихся и падавших с покрытых снегом обрывов. Во время боя посыпал снег, и с наступлением вечера уже бушевала метель. Этого было достаточно для Медвежьего Мундира. Он увел своих людей назад в форт Кью. Сквозь завесу мокрого снега Бешеный Конь и его люди добрались до знакомой им страны на берегах Литл-Паудер. В феврале они стояли здесь лагерем, питаясь той дичью, которую удавалось найти, когда гонцы принесли весть о том, что Пятнистый Хвост с отрядом индейцев брюль подходит с юга. Кое-кто из сиу предположил, что Пятнистый Хвост наконец устал выслушивать чужие распоряжения относительно того, что ему делать в своей резервации, и бежал от солдат, однако Бешеного Коня не так-то легко было ввести в заблуждение. На время холодных лун Трехзвездный Вождь Крук привел своих людей из снегов в форт Феттерман. В ожидании весны он посетил Пятнистого Хвоста и пообещал ему, что индейцам сиу, живущим в Резервации, не придется перемещаться к реке Миссури, если вождь индейцев брюль пойдет в качестве мирного эмиссара к Бешеному Коню и убедит его сдаться. Вот в чем была цель посещения Пятнистым Хвостом лагеря Бешеного Коня. Как раз перед приходом Пятнистого Хвоста Бешеный Конь сказал своему отцу, что он уходит. Он просил отца пожать руку Пятнистому Хвосту и сказать ему, что оглалы явятся в резервацию как только погода позволит женщинам и детям отправиться в путь. Затем он один ушел в горы Биг-Хорн. Бешеный Конь еще не решил, следует ли ему сдаваться; может быть, он отпустит свой народ, а сам останется на берегах реки Паудер в одиночестве, подобно старому бизону, изгнанному из стада. Прибыв в лагерь, Пятнистый Хвост предположил, что Бешеный Конь избегает встречи с ним. Он послал вестников на розыски предводителя оглалов, но Бешеный Конь исчез в глубоких снегах. Однако до своего возвращения в Небраску Пятнистый Хвост убедил Большую Ногу сдаться со своими индейцами миннеконьоу, а также получил обещание от Коснись Туч и еще трех вождей привести своих людей в агентство с наступлением весны. 14 апреля Коснись Туч с большим числом индейцев миннеконьоу и санс-арков из селения Бешеного Коня прибыл в агентство Пятнистого Хвоста и сдался. Несколькими днями ранее Трехзвездный Вождь Крук послал Красное Облако разыскивать Бешеного Коня и пообещал ему, что, если тот сдастся, Красное Облако получит резервацию на реке Паудер. 27 апреля Красное Облако встретился с Бешеным Конем и рассказал ему об обещании Трехзвездного Вождя. Девятьсот оглалов Бешеного Коня умирали с голоду, у воинов не было охотничьего снаряжения, а их лошади стали тощими и костлявыми. Обещания резервации на реке Паудер было с лихвой достаточно для того, чтобы Бешеный Конь пришел в форт Робинсон сдаваться. Последний боевой вождь индейцев сиу стал теперь индейцем резервации, лишился оружия и коня, лишился всякой власти над своими людьми, став пленником солдат, которые никогда не побеждали его в битве. И все же он был героем в глазах молодых людей, и их поклонение ему породило ревность среди старейших вождей агентства. Бешеный Конь по-прежнему держался отчужденно; он и его сторонники жили лишь ожиданием того дня, когда Трехзвездный Вождь выполнит обещание о предоставлении резервации на берегах реки Паудер. В конце лета до Бешеного Коня дошел слух о том, что Трехзвездный Вождь хочет, чтобы он поехал в Вашингтон на совет с Великим Отцом. Бешеный Конь отказался ехать. Он не мог понять, зачем нужно разговаривать об уже обещанной резервации. Он видел, что случилось с теми вождями, которые побывали в доме Великого Отца в Вашингтоне; они вернулись разжиревшими, пожив жизнью белых людей, и утратили свою былую твердость. Он мог заметить, как переменились Красное Облако и Пятнистый Хвост, а те знали, что он замечает в них эту перемену, и не любили его за это. В августе пришла весть о том, что индейцы племени неперсе, жившие за горами Шайнинг-Маунтинс, вступили в войну с «синими мундирами». Вожди солдат начали вербовать в агентствах воинов на службу разведчиками в их войне против неперсе. Бешеный Конь уговаривал юношей не ходить на эту далекую войну с другими индейцами, но кое-кто из них не послушал его и позволил солдатам купить себя. 31 августа, в день, когда эти бывшие воины сиу надели на себя «синие мундиры», чтобы отправиться в поход, Бешеному Коню стало так тяжело на душе от отвращения, что он объявил о том, что собирается увести своих людей обратно на север к берегам реки Паудер. Когда Трехзвездный Вождь услышал об этом от своих шпионов, он приказал девяти ротам кавалеристов идти в лагерь Бешеного Коня, находившийся за пределами форта Робинсон, и арестовать вождя. Однако до прибытия солдат друзья Бешеного Коня предупредили его об их приближении. Не зная, в чем состоит цель прихода солдат, Бешеный Конь велел своим людям рассеяться, и затем один направился в агентство Пятнистого Хвоста искать убежища у своего старого друга Коснись Туч. Солдаты разыскали его там, арестовали и сообщили ему, что должны препроводить его обратно в форт Робинсон для свидания с Трехзвездным Вождем. Когда Бешеный Конь прибыл в форт, ему сказали, что сегодня уже поздно говорить с Трехзвездным Вождем. Вместо этого его передали капитану Джеймсу Кеннингтону и одному из полицейских агентства. Бешеный Конь долго смотрел на полицейского тяжелым взглядом. Это был Маленький Большой Человек, который совсем недавно бросил вызов членам комиссии, приехавшим украсть Черные холмы, Пана-Сапа, тот самый Маленький Большой Человек, который грозил убить первого же вождя, высказавшегося за продажу Черных холмов, отважный Маленький Большой Человек, в последний раз сражавшийся бок о бок с Бешеным Конем на ледяных склонах гор Вульф-Маунтинс против Медвежьего Мундира Майлса. Теперь белые люди купили Маленького Большого Человека и превратили его в полицейского. Шагая между ними, дав солдатскому вождю и Маленькому Большому Человеку вести себя куда угодно, Бешеный Конь, должно быть, пытался грезить, чтобы проникнуть в подлинный мир и чтобы избежать тьмы этого, призрачного мира, в котором все было лишь безумием. Они прошли мимо солдата, у которого за плечом была винтовка с примкнутым к ней штыком, и вот они стали на пороге какого-то здания. Окна были забраны железной решеткой, и через ее прутья Бешеный Конь мог видеть людей с цепями на ногах. Это была западня Для зверя, и Бешеный Конь метнулся в сторону, подобно зверю, попавшему в западню, увлекая за собой Маленького Большого Человека, повисшего у него на руке. Схватка длилась всего несколько секунд. Кто-то выкрикнул команду, и солдат, стоявший на часах, рядовой Уильям Джентлс, вонзил свой штык глубоко в живот Бешеного Коня. Бешеный Конь умер той же ночью, 5 сентября 1877 г., в возрасте тридцати пяти лет. На рассвете следующего дня солдаты передали труп мертвого вождя его отцу и матери. Те положили тело Бешеного Коня в деревянный ящик, укрепили ремнями на индейской повозке и повезли в агентство Пятнистого Хвоста. Там они подняли его на помост. В течение всего Месяца Травы оплакивавшие сменялись у места погребения. И затем в Месяце Падающих Листьев пришла раздирающая душу весть: индейцы сиу, проживавшие в резервации, должны были покинуть Небраску и уйти в новую резервацию на реке Миссури. Холодной сухой осенью 1877 г. длинные вереницы изгнанных индейцев, ведомых солдатами, двинулись на север к тамошним бесплодным землям. По дороге несколько групп ускользнуло из колонны и повернуло на северо-запад, намереваясь бежать в Канаду и присоединиться к Сидящему Быку. С бежавшими ушли мать и отец Бешеного Коня, неся с собой сердце и кости своего сына. В месте, известном только им, они погребли останки Бешеного Коня, где-то неподалеку от ручья, называемого Вундед-Ни. XI. ВОЙНА ЗА СПАСЕНИЕ БИЗОНОВ | Схороните мое сердце у Вундед-Ни | ПЕСНЯ СИДЯЩЕГО БЫКА