САМОЛЕТЫ, ЛЮДИ, КНИГИ

Константин Крашенинников

САМОЛЕТЫ, ЛЮДИ, КНИГИ

Все люди, все события в твоей жизни возникают потому, что призвал их туда ты.

Ричард Бах

Эту книгу впервые я прочёл на русском, в середине 80-х. Издание было «Воениздата СССР», в добротной чёрной твёрдой обложке, 1976 года. Книга не то чтобы просто понравилась, а просто сразу понял, что читаю одну из лучших книг об авиации вообще. Считаю так и по сей день. Перечитав уже не только на русском, и переведя несколько глав, отсутствовавших в тогдашнем воениздатовском переводе. Давал читать друзьям в 90-х, они с удивлением сравнивали, насколько не совпадают настоящий текст и купированный. Не меньшее удивление вызвало то, что лет десять назад книгу переиздали в Москве, и опять-таки воспроизведя текст издания 1976 года. Судьба. Книжка не из лёгких. Она о самолётах и людях, которые вели свою войну, во многом очень непохожую на ту войну, что за тысячи километров от них, совсем на других самолетах и по-другому, тогда же вели русские.

* * *

Когда экипаж Ламберта впервые получил этот самолет, ребята с недоумением и, пожалуй, даже со страхом молча смотрели на потрепанную в боях машину. Вот тогда-то Мики Мерфи, бортинженер Ламберта, произнес со вздохом: «Ну что ж, скрипучая дверь служит дольше». Дигби так и окрестил этот бомбардировщик: «Скрипучая дверь».

Машине такое имя, видимо, пришлось по душе, и, хотя она в общем-то летала как птица, ее хвостовая часть немного поскрипывала, особенно в моменты, когда самолет находился над целью. Во всяком случае, старший сержант Дигби клялся и божился, что это именно так. «Скрипучая дверь» была одним из первых самолетов типа «Ланкастер». Завод выпускал злополучный двухмоторный самолет, и в порядке чрезвычайной меры конструкторы попросили разрешения попытаться поставить на самолет два дополнительных двигателя. Специалисты из министерства авиации сказали свое авторитетное «нет», но завод не обратил на них внимания и попытался-таки… «Так вот и был создан лучший за войну бомбардировщик», – утверждал Дигби.

Следующим в ряду стоял самолет, имевший бортовой знак "L" и позывной «Love». Выше нанесенных желтой краской на его носу пятнадцати бомб был нарисован портрет Сталина. Командиром этого самолета был сержант Томми Картер. В общей сложности эта машина уже побывала в пятнадцати рейдах, но экипаж Томми участвовал только в восьми из них, за исключением, правда, Коллинза, на счету которого уже было двадцать девять вылетов. Сегодня будет его тридцатый вылет, после чего он получит право на отдых.

* * *

– Да, в наши дни и в наш век самое важное – это эффективность. Королевские военно-воздушные силы – молодой вид вооруженных сил с молодыми идеями, и он не ограничивается узкими рамками правил и наставлений. Однако при всем этом должно соблюдаться правило взаимных уступок. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Пожалуй, я возьму сигарету, сэр. – Да-да, пожалуйста. Спички на столе. Ваш муж, миссис Ламберт, один из моих наиболее опытных командиров экипажей. Тем не менее, если у нас появляется парень, который рисует на своем самолете портреты коммунистов, то как, по-вашему, что об этом подумают люди?

– Портреты коммунистов?

– Да, миссис Ламберт. Портрет Сталина! Полагаю, вы согласитесь, что это портрет коммуниста?

– Но портрет Сталина нарисован не на самолете моего мужа. Это на самолете сержанта Картера, сэр.

– Мне лучше знать мои самолеты, миссис Ламберт! Вы не можете не согласиться, что я лучше знаю их, чем вы. – Он улыбнулся, сожалея о ее женской ограниченности.

– Поэтому вы меня и вызвали, сэр?

– Нет, не поэтому, капрал. Я вызвал вас, чтобы вместе докопаться до причин, по которым с вашим мужем происходит что-то непонятное, миссис Ламберт.

Он, кажется, полон решимости бросить вызов начальству. А на этом аэродроме… – Полковник улыбнулся. – Э-э, на этом аэродроме начальство – это я.

* * *

Уже в воздухе по радио поступили распоряжения с командно-диспетчерского пункта: – Майор Реденбахер – к радиолокационной станции «Тигр», летать по кругу на высоте пять тысяч метров. Лейтенант Кокке к радиолокационной станции «Горностай», летать по кругу на высоте пять тысяч метров. Оберлейтенант Левенгерц – к радиолокационной станции «Горилла», летать по кругу на высоте пять тысяч метров.

Каждый из названных летчиков по радио подтвердил получение приказа.

– Переходим на кислород,– распорядился Левенгерц и потянул ручку управления на себя. Вариометр сразу же показал непрерывный набор высоты. Левенгерц выключил аэронавигационные огни на концах крыльев. Теперь ничто вокруг не светилось, за исключением приборного щитка перед ним. Следующим в воздух поднимался Кокке. Он оставил форточку кабины слегка приоткрытой, ибо, как и многие другие летчики, любил как можно внимательнее прислушиваться к гулу работающих двигателей. Ему нравилось также ощущать струю воздуха во время взлета. Лейтенант Климке, его оператор радиолокационной станции, почувствовав холодный ветер, попросил: – Очень дует. Закройте…

Этой ночью около сотни чаек, гонимых скверной погодой, летели по направлению к рыбацким деревушкам на Айссельмеер. Восемь птиц из этой стаи врезались в самолет Кокке. Одна из них попала в щель слегка приоткрытой форточки кабины. В Кокке ударила, собственно, уже не птица, а немногим больше полуфунта окровавленных птичьих потрохов и костей. Однако, ворвавшись в кабину со скоростью двести миль в час, они выбили Кокке оба глаза, пробили в нескольких местах черепную коробку, раздробили правую скулу и нос и сместили нижнюю челюсть. Различить, где кончались останки птицы и начиналось лицо Кокке, было совершенно невозможно. Он в тот же миг потерял сознание, и хотя его мускулистые руки напряженно сжали штурвал, это не помогло.

«Юнкерс-88» ударился о воду под тупым углом. Высота волны была около метра, и море поглотило самолет. Все члены экипажа к тому моменту уже были мертвы, поскольку силой удара каждому из них переломило позвоночник. Черный самолет скользил в темной воде, кренясь и разворачиваясь, как и в воздухе, до тех пор пока глухо не ударился о морское дно.

– Потеряна радиосвязь с лейтенантом Кокке на «Кошке-два», – доложил оператор на аэродроме.

– Черт бы побрал эти проклятые рации! – в сердцах сказал офицер. – Он же находится в воздухе всего две минуты. На радиолокационную станцию «Горностай» лучше переназначить теперь Левенгерца, там, кажется, кое-что наклевывается. А Кокке прикажите возвратиться на базу. Возможно, у него из строя вышел только передатчик, в этом случае он примет наше приказание.

Deighton L. Bomber.

* * *

Avro Lancaster Mk.III, ED611, тактический номер JO U "Uncle Joe", аэродром Уэддингтон, 1944.

Avro Lancaster предположительно 463-й эскадрильи британских ВВС с надписью, призывающей голосовать за И. Сталина. Рисунок на фюзеляже изображает бюллетень для голосования и перечисляет следующих кандидатов: премьер-министр Австралии Д. Кёртин, премьер-министр ЮАС Я.Х. Смэтс, ПредГКО СССР И. Сталин, премьер-министр Великобритании У. Черчилль, индийский политик М. Ганди. Надпись слева от бюллетеня «Vote for Joe» — «Голосуй за Иосифа».

* * *