Американцы были сытые, а наши сильнее...

Историческая встреча советских и американских войск состоялась на реке Эльбе весной 1945 года недалеко от города Торгау. Как это было, вспоминает Анатолий Пантелеевич Гуртовой, ветеран Великой Отечественной войны, проживающий сейчас в Козульке.

Старенький дом в Козульке по улице Пролетарской, в котором он живёт, ничем не приметен. Это именно домик, а не квартира на земле: стены внутри побелены, печное отопление, на кухне фляги с водой. Сидя в небольшом зале, мы с Анатолием Пантелеевичем рассматриваем немногочисленные фотографии, сохранившиеся с военных лет. На одной из них - американский танк: "Это снимали после Дня Победы, мы уже собирались уезжать в Россию. В войну-то нас не фотографировали, нельзя было. Вон, видите, приготовлены запасные бочки с горючим. Это наш экипаж: командир танка, командир орудия, я - механик-водитель, помощник механика и радист".

Когда в далёком 1942 году Анатолия Пантелеевича призвали из родного села Ивановка Козульского района, с ним на фронт уходили ещё 14 человек. Семеро из них погибли, ещё трое пришли инвалидами.

- Всего же в деревню не вернулись человек 40, - из старших. В начале войны немцы имели преимущество, и все, кто тогда ушёл воевать, либо погибли, либо оказались в плену. А в основном вся тяжесть войны легла на молодёжь, родившуюся в 1921-1925 годах. В 1942 мне исполнилось 18, немцы уже были под Москвой. До меня из нашей семьи призвали на трудовой фронт старшую сестру Анну. В Свердловске она работала на танкоремонтном заводе. А меня, поскольку работал на комбайне, отправили в танковые войска: "учебка" в Канске, 4 месяца обучения в Омске, и на фронт.

Никогда не забыть Анатолию Пантелеевичу свой первый бой под г. Козятино, вблизи Киева, осенью 1943 года. За всю войну на его долю выпало немало жёстких схваток, огневых сражений, но ничего уже не могло произвести такого впечатления, как то боевое крещение.

- Мы попали в окружение. Наш взвод послали в разведку боем. То есть при наступлении, когда враг укрепился, мы должны были вызвать огонь на себя, чтобы немецкая батарея выдала своё месторасположение. Я помню это место, как будто был там вчера: небольшая полянка, снегу выпало сантиметров 20. Внезапно в нашем танке отказала рация. И вот командир взвода Абрамов спрашивает, кто пойдёт передать команду второму танку. Я вызвался как самый молодой. Выбежал на поляну, и... немецкий самолёт меня засёк. Дал очередь! Я упал, растянулся. Пули пролетели на расстоянии фаланги пальцев. Он круг описал, посмотрел, что я не двигаюсь, и улетел. Побежал дальше. Ребята обрадовались - жив!

И вот - конец войне. На реке Эльбе 2 мая сибиряк участвует во встрече с американцами и англичанами.

- Не понимая друг друга, объяснялись жестами. Американцы хлопают так по плечу, говорят: "Гуд, гуд". У каждого из них фляжка с ромом, давай они нас угощать. Потом начался обмен сувенирами. Один из парней попросил у меня звёздочку - я снял её со шлема, подарил.

Тут он увидел мой трофейный пистолет - парабеллум. Показывает - подари. Тогда я подумал: зачем он мне? После войны его всё равно бы забрали. Ну, я и отдал. Американец в ответ засучил рукав, а под ним восемь штук часов - выбирай! В то время наручные часы были дороги и редки. Я-то вообще удивился, не знал, что часы могут быть на браслете.

Американцы светились лоском хорошей жизни. Хвастали, что очень богатые. Не стеснялись при любом случае это продемонстрировать, ездили туда-сюда на своём "виллисе". А советские войска были очень истощены. Наши парни, глядя на это, терпели-терпели, а потом как-то раз подпили и поддали немножко американцам, отобрали у них эту машину. Конечно, её потом вернули, но после инцидента лагеря развели. Между нами создали нейтральную зону - 25 километров, нам её пересекать можно было только с руководством.

- А что произошло с часами?

- Подарок американца выручил всю мою семью. Нас определили в лесу, под г. Варином. Накануне мы захватили немецкий спиртзавод и взяли 50 литров спирта. И вот сидим вечером, три экипажа танка, выпиваем и рассказываем, кто кому что подарил на той встрече. В это время подошёл командир роты, капитан Соловьёв. С ним я познакомился ещё в Бакинском госпитале. Увидел мои часы и попросил продать. Я поначалу отказывался, всё-таки подарок, память, но тут увидел военного почтальона. Он собирал на отправку письма, посылки. И я вдруг вспомнил, что в моей деревне отец занят на трудовом производстве, мать больная, а на ней три сестрёнки и братишка, старшей 14 лет. В Сибири-то в годы войны очень тяжело жили. Зимой топить было нечем, лес возили на себе, одежда вся была ветхая, выручал только огород. Ну, думаю, что это я, сейчас отправлю им перевод. Говорю капитану - давай две тысячи. Он достал, а тогда это были большие деньги. Я, не думая, отдал всё почтальону, написал адрес, а тот мне оставил бумажку, даже не квитанцию, что взял две тысячи - перевод. Вот такая была честность. Через месяц получил письмо из дома. Такое радостное, благодарное, что их выручил. Они купили всё, что было необходимо, а главное - картошки на посадку, как раз был май.

После Дня Победы нас распределили по Германии, и я ещё два года служил в оккупационных войсках. Отношения внутри армии в то время были очень хорошие. В роте было 8 или 9 национальностей, и татары, и узбеки, кого только нет. Но мы очень дружно жили. Люди испытали такое горе в боях, такую тяжесть перенесли, что не было такого, чтобы кого-то кто-то обижал.

По признанию Анатолия Пантелеевича, он всегда верил в Победу и ни минуты не сомневался. А не так давно его очень развеселил своим рассказом внук - студент одного из красноярских вузов. По обмену к нему в Красноярск приезжал гостить немецкий студент. Когда он увидел, как расходуется питьевая вода без счётчиков, он сел за кухонный стол и, обхватив руками голову, ошарашенно воскликнул: "Чем думал Гитлер, нападая на такую страну?!".