Январь 1905-го. Загадки и разгадки

Попытки переписать историю существовали в разные времена. Одна из больных тем ХХ века – события 1905 года, ставшие, как известно, прологом года 1917-го. О том, как все начиналось и можно ли было этого избежать, наш корреспондент Владимир Вашевник беседует с известным историком и писателем Анджеем Иконниковым-Галицким

– Итак, январь 1905 года. Что же все-таки стало причиной обращения к царю?

– В декабре 1904-го мастер вагонных мастерских Путиловского завода Тетявкин уволил четырех рабочих за мелкие производственные провинности. Завод выполнял военные заказы. Из рук вон плохо шла война с Японией, а на Путиловском делали оружие. Его рабочие составляли аристократию столичного пролетариата – жалованье было выше, условия труда и быта лучше, чем на других предприятиях. Самосознание и организованность тоже находились на более высоком уровне. Это и привело к тому, что трудовой конфликт перерос в политический.

– Имело «Собрание петербургских фабрично-заводских рабочих» отношение к январским событиям?

– Конечно, ведь уволенные были членами этой организации. Она появилась годом раньше по инициативе начальника особого отдела департамента полиции Зубатова. Безалкогольные чайные для рабочих, благотворительность, чтение книжек... «Собранию» покровительствовали директор департамента полиции Лопухин и министр внутренних дел Плеве. Возглавлял организацию священник Георгий Гапон. Он вступился за уволенных, но ходатайство – его и «Собрания» – отклонили, причем по мотивам чисто бюрократическим: «Собранием» ведало министерство внутренних дел, инспекцией – министерство финансов. Между ними была вражда.

21 декабря рабочие узнали об отказе в восстановлении на работе, а 22-го газеты сообщили о капитуляции Порт-Артура. Конфликт оказался в центре внимания: правительство войну проигрывает, конституцию не дает и рабочих бросает на съедение капиталистам. Говорили о забастовке. 3 января она началась, путиловцы пошли по другим заводам – уговаривать присоединиться. 7 января бастовали более 100 тысяч, а 8-го – 150 тысяч человек. В эти дни и родилась идея пойти с прошением к царю.

– В шествии участвовали эсеры, включившие в петицию политические требования. А какие были истинные просьбы рабочих?

– Рядом с Гапоном шел эсер Рутенберг, но это не значит, что шествие организовали эсеры. События захватили всех. Это вполне естественно – на плохих начальников жаловаться царю. Текст менялся на собраниях. Рабочие требования восьмичасового рабочего дня и социальных гарантий соседствовали с буржуазным чаянием политических прав, всеподданнейшие формулировки – с мечтой об учредительном собрании. Это было подвохом – учредительное собрание во Франции упразднило монархию. На это Николай II ни за что бы не согласился, но главным был не текст, а сам факт – хождение к царю.

– Что происходило в столице накануне трагических событий?

– Власть бездействовала. Царь уехал в Царское Село. Министр внутренних дел Святополк-Мирский сидел на чемоданах – месяц назад он подал в отставку. Градоначальник Фуллон верил в благонамеренность Гапона и его организации. Начальник гвардии князь Васильчиков ждал приказов. Директор департамента полиции Лопухин пытался угадать, кто будет назначен на место Мирского. Сановники спохватились лишь 7-го. Фуллон предложил арестовать Гапона, но тот находился под охраной рабочих – пролилась бы кровь. Отвергли. Решили выставить войска – преградить путь к центру. Стрелять разве что для острастки, в воздух, но боевые патроны раздать.

8 января Фуллон приказал расклеить обращение: «Никакие сборища и шествия по улицам не допускаются... К устранению всякого массового беспорядка будут приняты предписываемые законом решительные меры». Обращение расклеили поздно и в малом количестве. Большинство жителей о нем не знали. Полиция никаких распоряжений не получила.

Вечером Мирский поехал с докладом в Царское Село. Вернулся поздно, привез повеление о введении военного положения. Опубликовать его до утра не смогли. Теперь ответственность перекладывалась на командующего войсками петербургского округа великого князя Владимира Александровича, который слыл за реакционера. С него и взятки гладки. Уже ночью к Мирскому явилась делегация: писатели Горький и Семевский, историк Кареев, гласный Городской думы Кедрин – всего десять человек. Пришли уговаривать не стрелять в народ. Мирский их не принял. Поехали к председателю комитета министров Витте. Тот посетовал, что сделать ничего не может.

– Каким был путь к царю?

– События разворачивались на Ва-сильевском острове, у Нарвских ворот, на Шлиссельбургском проспекте, но и в центре тоже – была стрельба у Благовещенского моста. Как все началось? Огромная колонна людей в приподнятом настроении, с иконами и хоругвями, с пением «Спаси, Господи, люди твоя» и «Боже, царя храни», движется от Путиловского завода к Нарвской заставе. У Нарвских ворот путь преграждают войска, но это видят только те, кто идет впереди. Остановиться не могут – сзади напирает масса.

Люди не ожидали никакого подвоха – с колонной шли помощник пристава Путиловского участка Жолткевич и околоточный Шорников. Они тоже ничего не знали о запрете!

Под напором передние ряды надвигаются на шеренги войск. Офицеры кричат, но поющая человеческая масса не слышит. Видя, что остановить колонну невозможно, офицеры приказывают стрелять – военное положение это позволяет. Люди бросаются кто куда, их преследует кавалерия.

Специальных подразделений, предназначенных для разгона митингов и демонстраций, в России не было. Использовалась конница – казаки, драгуны, конная жандармерия и конная полиция. Действовали с обычной бесцеремонностью и презрением к достоинству человеческой личности – били саблями плашмя, лупили нагайками, топтали, а потом хватали тех, кто не сумел убежать, и, избивая на ходу, тащили в участок.

Такое творилось и 9 января, только в масштабах, доселе неслыханных. У Нарвской заставы, на Невском проспекте, у Благовещенского и Троицкого мостов, у Казанского собора... По всему городу.

– Что произошло на Дворцовой площади?

– До Дворцовой добрались разрозненные группы участников шествия. Они были взвинчены, озлоблены ничем не оправданной расправой. У Зимнего дворца они вновь увидели шеренги войск. Разъяренные люди выкрикивали угрозы в адрес врагов – убийц их товарищей. Тут никаких провокаторов не нужно.

На площади расположились роты Преображенского полка. Видя, что толпа напирает, гвардии капитан Мансуров построил одну роту от Главного штаба к Александровскому саду. Люди не расходились, раздавались яростные крики. Мансуров приказал дать залп в воздух. Попали по деревьям сада, облепленным мальчишками. Потом последовали еще залпы.

– Сегодня нередко утверждают, что, мол, в солдат первыми начали стрелять затесавшиеся в ряды рабочих террористы-провокаторы, а войска попросту открыли ответный огонь. Ваше мнение?

– Нет никаких документально подтвержденных фактов, что первые выстрелы были произведены со стороны участников шествия. Версия выдвинута, чтобы оправдать применение оружия войсками. Винтовок у манифестантов не было. Револьверы могли быть, но стрелять из них прицельно было невозможно. Да и зачем? Никого не надо было провоцировать. Войска преградили путь к царю. Разойтись просто так сотни тысяч человек не могли. Столкновение было неизбежно. Никто «сверху» приказа стрелять не отдавал, но введение военного положения сделало это допустимым.

– Известно ли точное число погибших?

– Точных данных о жертвах событий 9 января нет. Данные полиции преуменьшены, данные, опубликованные в эмигрантской прессе, – преувеличены. Главное не это – началось неостановимое братоубийство.

– Какова роль Николая II в событиях 9 января?

– Многие делают ту же ошибку, что и участники шествия: думают, что в России был царь. Его не было. Был человек, носивший этот титул, но связанный чиновной олигархией. Сановники выслуживались, вели между собой борьбу, бремя решений перекладывали друг на друга, на вышестоящих и, в конце концов, на царя. Николай II кровопролития не хотел, но был не в силах его предотвратить. Он не знал толком, что происходит: контакты и информация контролировались его окружением – каждый радел о личной выгоде. Последний русский царь был, как тонущий в болоте – пытался выбраться, но каждое движение затягивало глубже.

– Насколько справедливо утверждение, что дело шло к победе России в войне, но японские агенты на деньги банкиров Великобритании и США решили дестабилизировать правящий режим?

– О том, насколько победа России была неизбежной, свидетельствуют крупнейшие поражения русских войск – Мукден и Цусима. Начальствующие лица думали о своих интересах и решали свои задачи. К тому же были огромные интендантские хищения – исчезли несколько сотен эшелонов со снабжением. Война была проиграна бюрократией, к которой принадлежали высшие военные сановники. Что касается денег, то японские власти поддерживали либеральную оппозицию и революционеров. Противники всегда так поступают, но ведь не японские деньги заставили петербургских рабочих искать у царя-батюшки защиты от жадных капиталистов и продажных чиновников.

– Бытует мнение, что если бы царь был так же решителен в феврале 1917 года, как и в январе 1905 года, то он бы удержался у власти, а Россия была бы спасена от вакханалии революций.

– Подобная позиция неисторична. Вот если бы был Столыпин, если бы был Трепов... А почему таких защитников не оказалось в 1917 году? Государственный аппарат сам уничтожал или отсеивал выдающихся, сильных, талантливых и ярких деятелей! Наверх поднимались амбициозные, беспринципные и хитрые посредственности. Они кланялись царю и предали его при первой возможности. В событиях 1905 и 1917 годов действовали исторические силы. Большевики захватили власть через восемь месяцев после свержения Николая II не вследствие заговора, а оседлав движение общественных сил. Впрочем, даже не власть – ее уже не было, а Зимний дворец. Разгоралась великая смута, началом которой была трагедия 9 января 1905 года.