Эдвард МИТЧЕЛЛ "НЕОБЫКНОВЕННАЯ СВАДЬБА"

Эдвард МИТЧЕЛЛ
"НЕОБЫКНОВЕННАЯ СВАДЬБА"
http://www.oracle-today.ru/articles/73786/

Не так давно в Соединенных Штатах побывал профессор Дэниэл Дин Моуди из Эдинбурга, широко известный не только как высокоученый психолог, но и как непредвзятый и наблюдательный исследователь феномена, который иногда называют спиритизмом. Он стал гостем доктора Томаса Фуллертона в его великолепном доме в Бостоне, на Маунт-Вернон-стрит.

Однажды вечером, когда в гостиной, кроме хозяина и шотландского гостя, собрались доктор Кертис с медицинского факультета Бостонского университета, преподобный доктор Амос Катлер из церкви на Линд-стрит, мистер Магнус из Вест-Ньютона, три леди и один писатель, то есть я, разговор зашел о проблемах оккультного характера.

– Недавно в Абердине, – сказал профессор Моуди, – жила медиум по имени Дженни Мак-Гро, женщина невысокого ума, но выдающейся психической силы. Двести лет назад вы, добропорядочные жители Бостона, повесили бы Дженни за колдовство. Я сам наблюдал в ее жилище эффект материализации, который при всем желании не мог бы списать на мошенничество или галлюцинацию. Как-то ночью откуда-то из груди Дженни Мак-Гро появился, например, сам Платон, точнее сказать, его фантом. Мы с ним беседовали целых пятнадцать минут, обсуждая идеи дуализма. Все это время медиум оставалась в трансе.
Доктор Фуллертон и его жена обменялись многозначительными взглядами. Гость заметил это и произнес:
– Вы мне не верите? Неудивительно!
– Нет-нет, что вы, – возразил доктор Фуллертон. – Вы, несомненно, объективный исследователь, и ваше свидетельство заслуживает всяческого уважения. Однако что случилось с Дженни Мак-Гро впоследствии?
– Знаете ли, она была туповатой и малопривлекательной молодой женщиной. Ее совершенно не интересовали такие необычные проявления ее психики. Более того, они ей, очевидно, до смерти надоели, так что, в конце концов, она, по-видимому, покинула Шотландию. Не знаю, где она теперь…
Доктор Фуллертон снова бросил взгляд на жену. Миссис Фуллертон встала и коснулась звонка. Вскоре дверь отворилась и в комнате появилась грузная рыжеволосая служанка, которая изобразила неуклюжий реверанс.
– Звонили, мэм? – спросила она.
– Дженни, – произнесла миссис Фуллертон, – у нас в гостях твой старый знакомый из Шотландии.

На туповатой физиономии девушки не отразилось ровным счетом ничего. Лишь когда она неловко прошла вперед и недоверчиво взяла протянутую руку профессора, в глазах у нее мелькнул проблеск узнавания.
– Я и не слышала, что вы наведались в Америку, мистер Моуди, – произнесла она на шотландском диалекте и повела глазами по сторонам, словно готовясь спрятаться от этой ученой компании.
Профессор поверх плеча Дженни Мак-Гро взглянул на хозяйку.
– С вашего разрешения, миссис Фуллертон, – сказал он, – мы попросим молодую женщину принять участие в небольшом эксперименте.
Дженни, подозрительно взглянув на него, перевела свои маленькие тусклые глазки сначала на хозяина, потом на хозяйку и напоследок на дверь.
– Не по душе мне эти занятия, – флегматично отозвалась она. – Да и грудь у меня разламывается от боли, как оттуда лезут всякие привидения. Вы же помните, мистер Моуди.

Словом, она долго отнекивалась, но нам все-таки удалось ее уломать. То, что последовало, мне не забыть никогда.
Включенные на полную мощь газовые горелки заливали комнату ярким светом. Исполненные любопытства и скепсиса гости окружили Дженни, усаженную в мягкое турецкое кресло. Женщина выглядела не слишком привлекательно: рыжая, веснушчатая, коротконогая, она скорчилась, мрачно глядя на собравшихся.
– О Господи! – прошептал я соседу. – Неужели почтенные духи не могли выбрать для возвращения к нам канал посимпатичнее?
– Тихо! – отозвался профессор Моуди. – Девушка входит в транс.
Свиноподобные глазки на мгновение широко открылись и тут же закрылись. Слабая судорога прошла по обвисшим щекам. Вздох, еще один, нервные подергивания кресла, тяжелое дыхание…
– Симулирует кому, – прошептал мне доктор Кертис. – Но неудачно. Плохая из нее актриса. Настоящий фарс.

В напряженном ожидании прошло минут пятнадцать или двадцать. Кто-то из гостей зевнул, его примеру последовал другой, и хозяйка, полагая, что эксперимент становится скучным, зашевелилась, собираясь разорвать наш круг. Но профессор Моуди вскинул руку в протестующем жесте. И тут же сделал резкое движение, которое заставило нас снова взглянуть на Дженни Мак-Гро.

Ее голову и торс, казалось, окутал тонкий слой переливающегося тумана. Она перестала громко дышать и побледнела, как смерть.
На наших глазах исходивший из тела Дженни туман увеличился в объеме и стал совершенно непрозрачным. Теперь он походил на темную тучу, которая плавала перед нами, постепенно меняя очертания, пока, наконец, не приняла окончательную форму человека.
Я взглянул на стоящего напротив меня преподобного доктора Катлера. Обеими руками он крепко сжимал лоб, являя собой картину ужаса, отвращения и растерянности.

Новоприбывший оказался мужчиной лет тридцати с правильными чертами лица и хорошей фигурой.

Он вежливо поклонился присутствующим, но когда профессор Моуди собрался что-то сказать, приложил палец к губам и неуверенно оглянулся на медиума. Таинственное событие захватило нас полностью. Нетерпеливо, но уже без удивления мы наблюдали еще один феномен образования облачка, которое, сгущаясь, постепенно становилась реальностью.
Белая дымка медленно превратилась в прекрасную женщину. В настоящую живую, дышащую женщину, чьи влекущие губы были слегка раскрыты, великолепная грудь поднималась и опускалась под легким одеянием, а восхитительные черные глаза смотрели на нас так, что головы у нас закружились, а мысли стали путаться.

Прибывший первым мужчина с нежностью и почтением взял изящную руку этой изумительной женщины и провел ее в центр комнаты. Она, не произнеся ни слова, позволила ему проделать все это и замерла, как императрица, с удивлением и любопытством изучая наши лица и одежду, при этом в ее взгляде сквозила легкая нотка надменности.


Между тем, мужчина заговорил.
– Друзья, – медленно произнес он, – огромная любовь заставила того, кто некогда был смертным, устремиться на поиски своей богини. Невероятная удача привела к тому, что его скромная жертва была вознаграждена. Я не вправе говорить более откровенно. Выслушайте нашу страстную мольбу и выполните ее без каких-либо вопросов. Здесь присутствует служитель церкви. Он имеет полномочия произнести те слова, которые только и могут увенчать мою любовь. Она, эта любовь, преодолев столетия, нашла свой объект в далеком прошлом и была подтверждена добровольной смертью. Мы пришли сюда из другого мира с просьбой соединить нас узами брака в соответствии с установлениями этого мира.


Эта речь не могла не показаться нам странной, но предшествующие события так настроили наше сознание, что мы выслушали ее без удивления. И когда мистер Магнус из Вест-Ньютона, который даже в присутствии архангелов сохранил бы свой трезвый, прагматичный подход, громко прошептал: «Вот это да! Сбежали к нам из страны духов!», – его слова резанули нам слух.

Преподобный доктор Амос Катлер с растерянным видом, как во сне, приблизился к влюбленной паре. Поднятием руки он потребовал полной тишины, а потом торжественно и веско задал вопросы, согласно церковным установлениям предшествующие обряду бракосочетания. Мужчина отвечал на них отчетливо, победным тоном. Невеста же только слегка склоняла свою прекрасную головку.

– Итак, – продолжал доктор Катлер, – в присутствии данных свидетелей объявляю вас мужем и женой. И да простит меня Господь Бог за содействие сатане в совершении этого святотатственного акта, – заключил он.
Один за другим мы подходили к новоявленной супружеской чете, чтобы пожать руку мужу и поздравить молодую жену. Его рука была холодна, как у мраморной статуи, но лицо сияло от широкой улыбки. По его просьбе женщина склонила свою царственную голову и позволила каждому из нас поцеловать ее в щеку. Лицо у нее было нежным и теплым.

Когда пару поздравлял доктор Катлер, новобрачная в первый раз улыбнулась, вынула из своих черных волос большую жемчужину и вложила ему в руку. Доктор взглянул на свой свадебный гонорар и внезапно бросил его в пылающий камин. Жемчужина побелела от жара, вспыхнула, рассыпалась и исчезла.
Затем счастливый супруг крепко обнял новобрачную и повел ее обратно к креслу, где все еще в трансе сидела служанка-медиум. Их фигуры, постепенно расплываясь, превратились в густой туман и медленно исчезли. Молодых супругов ожидало брачное ложе в груди Дженни Мак-Гро.

* * *

Через день после отъезда профессора Моуди из Бостона я отправился в библиотеку «Атенеум», чтобы изучить некоторые факты и даты, связанные с франко-прусской войной. Когда я перелистывал страницы подшивки лондонской «Дейли Ньюс» за 1871 год, мой взгляд случайно упал на следующую заметку:


«По сообщению венской «Фрайе Прессе», в четыре часа пополудни 12 июля в восточном коридоре галереи «Империал» молодой человек приятной наружности покончил с собой. В этот час галерея закрывалась, и служитель оповестил молодого человека, что ему пора уходить. Тот застыл перед прекрасной картиной Ханса Макарта «Ладья Клеопатры» и не обратил внимания на предупреждение. Когда служитель громко повторил свое требование, молодой человек с отсутствующим видом указал на картину и со словами: «Ради такой женщины стоит умереть!» – достал пистолет и выстрелил себе в сердце.

О личности самоубийцы нет никаких сведений. Известно только, что он проживал в отеле «Золотой ягненок», где зарегистрировался как Коттон. В Вене он пробыл несколько недель, свободно тратя деньги. Чаще всего его видели в галерее «Империал», где он подолгу стоял перед картиной с изображением Клеопатры. По всей видимости, несчастный юноша сошел с ума».

Я сделал копию этой заметки и без комментариев отправил ее преподобному доктору Катлеру. Через пару дней пришел его ответ.
«Для меня, – писал он, – все случившееся в тот вечер у доктора Фуллертона представляется как смутный, полузабытый сон. Извините за прямоту, но с Вашего позволения я хотел бы полностью и навсегда забыть эту историю».

Сокращенный перевод с английского Бориса Косенкова