Как Китай отвоевывает у России Центральную Азию

Председателю КНР Си Цзиньпину и президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву есть что праздновать: товарооборот между странами за 10 лет вырос в 4 раза

«Стоя здесь <...> я почти слышу, как в горах эхом отдается звон верблюжьих колокольчиков, и вижу струйку дыма, поднимающуюся в пустыне», – фантазировал председатель КНР Си Цзиньпин во время визита в столицу Казахстана Астану два года назад. Но игрой воображения дело не ограничилось: лидер Китая призвал создать на этой «волшебной земле» новый «экономический пояс».

Анонсированный тогда же, в 2013 г., проект «Один пояс, один путь» стал одной из главных долгосрочных экономических инициатив Си. Она предусматривает создание двух транспортных коридоров: «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП, развитие торговли на сухопутных территориях, связывающих Китай с Европой) и «Морского Шелкового пути XXI в.» (см. карту на стр. 21). Если последний ляжет вдали от российских границ и традиционных зон влияния, то первый должен пройти по территориям бывших советских республик – стран Центральной Азии.

Экономическая замена

Уже инвестировав миллиарды долларов в Центральной Азии, Китай может изменить расклад сил в регионе, экономика которого в последнее время сильно пострадала из-за падения цен на сырье и рецессии в России (см. врез). Правда, рост китайского влияния неоднозначно воспринимается в некоторых центральноазиатских странах и в Москве, которая пытается убедить их присоединиться к Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС). Экономическая экспансия может нести риски и для самого Китая: чем больше он инвестирует в регион, граничащий с Афганистаном, долгосрочная стабильность которого находится под вопросом, тем выше вероятность того, что он может быть втянут в решение политических, военных вопросов и получить проблемы в области безопасности.

«Так ненамеренно может возникнуть китайская империя. Они, без сомнения, становятся самым главным геополитическим игроком в этой части света, – говорит Рафаэлло Пантуччи, специалист по региону из Royal United Services Institute. – Не думаю, что они оценили все долгосрочные последствия».

Интерес Запада к региону снижается, а возможности России инвестировать в нем ограничены из-за рецессии. Китай же в последнее десятилетие стал там ведущей экономической силой. Товарооборот между Китаем и пятью центральноазиатскими республиками бывшего СССР – Казахстаном, Киргизией, Таджикистаном, Туркменией и Узбекистаном вырос, по данным МВФ, с $1,8 млрд в 2000 г. до $50 млрд в 2013 г., а затем немного сократился из-за падения цен на сырье (см. график). Тем не менее он еще несколько лет назад превысил товарооборот этих стран с Россией. Правительства некоторых из них сейчас могут рассматривать китайские инвестиции как последний шанс стимулировать экономику и сохранить политическую стабильность.

Инвестиции Китая в инфраструктуру развивающихся стран могут оказаться едва ли не единственной надеждой на экономическое восстановление последних, полагает Дэвид Любин, главный экономист по развивающимся рынкам Citigroup: «Их действовавшая до сих пор модель экономического роста вышла из строя, у них огромный дефицит качественной инфраструктуры, и у многих достаточно устойчивое финансовое положение. Если сложить эти элементы, можно получить вполне надежный источник роста».

Если оценить инвестиционные потребности стран Центральной Азии, участие Китая представляется, «мягко говоря, очень важным», соглашается Агрис Прейманис, экономист ЕБРР по Центральной Азии: «Активность Китая во всех секторах растет, и невозможно представить, что западный или российский капитал займет место китайского».

Китайские чиновники отрицают, что, реализуя свои экономические проекты, ведут геополитическую игру, указывает Любин: «Но они, конечно, наводят на мысль о том, что таким образом закладываются основы Pax Sinica – огромного дружественного Китаю экономического пространства, которое в зависимости от предпочтений говорящего может рассматриваться как «сообщество стран, объединенных общими интересами», или как «зона поклонения».

Инвестиции на земле

В Казахстане на долю китайских компаний приходится уже 20–25% нефтедобычи – ненамного меньше, чем на долю государственного «Казмунайгаза».

В Туркмении Китай заменил «Газпром» в качестве основного покупателя газа (61% экспорта из страны в 2014 г. направлялся в Китай). Во многом это произошло благодаря открытию в 2009 г. газопровода Центральная Азия – Китай, построенного в основном на китайские кредиты; сейчас строится его четвертая ветка, которая должна пройти из Туркмении по территории Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. В последних двух странах китайские компании инвестировали в нефтеперерабатывающие и цементные заводы, они также вкладываются в строительство дорог и тоннелей в странах региона.

Китайские инвестиции в Казахстан, Узбекистан и Туркмению превышают российские в 10,7 раза – и в перспективе баланс будет меняться не в нашу пользу, указывает профессор Высшей школы экономики, экономист Владислав Иноземцев.

Данные об инвестициях обрывочны, потому что многие договоренности заключаются на двустороннем уровне между китайскими государственными банками, такими как Китайский банк развития или Китайский экспортно-импортный банк (кстати, Пекин рекапитализирует их для повышения активности – каждый примерно на $50 млрд), и правительствами либо госкомпаниями центральноазиатских республик. Однако, например, год назад первый заместитель министра финансов Таджикистана Джамолиддин Нуралиев говорил Financial Times (FT), что за три года Китай инвестирует в страну не менее $6 млрд. Эта сумма эквивалентна двум третям ВВП Таджикистана и более чем в 40 раз превышает годовой приток прямых иностранных инвестиций в страну. По словам Нуралиева, деньги пойдут на строительство газопровода, железных дорог и цементных заводов. Он признавал, что Таджикистан может попасть в экономическую зависимость от Китая, но ему нужно было компенсировать последствия спада в России и сокращения денежных переводов из нее таджикских рабочих, которые составляли около 45% ВВП. «Мы обозначим границу [для экспансии Китая], но не сегодня. Нам необходимо уравновесить один риск другим», – сказал тогда Нуралиев FT.

Когда этим летом валютные резервы центробанка Таджикистана упали до критически низкого уровня, он подписал соглашение о валютном свопе на 3,2 млрд юаней ($500 млн) с Народным банком Китая.

А когда в августе Казахстан отказался от привязки тенге к доллару и курс упал более чем на 20%, приоритетом Астаны было успокоить Пекин. «Куда президент Казахстана совершил первый визит после этого решения? Кого прежде всего убеждали, что инвестиции не пострадают? Китай», – отмечает председатель центробанка Казахстана Кайрат Келимбетов.

Из-за снижения цен на нефть экономический рост экспортирующих ее стран Центральной Азии – Казахстана, Туркмении и Узбекистана – в этом году замедлится до 3,8% с 5,5% в 2014 г., прогнозирует МВФ. Как ни удивительно, но у нефтеимпортеров – Армении, Грузии, Киргизии и Таджикистана – он должен замедлиться еще сильнее, с 4,7 до 2,3%. МВФ объясняет этот парадокс тем, что импортирующие нефть и газ страны сильнее пострадали от рецессии в России и падения курса рубля. В частности, денежные переводы (в основном из России) обеспечили соответственно 43 и 30% ВВП Таджикистана и Киргизии в 2014 г., отмечает фонд. Но в первом полугодии 2015 г. переводы в страны Центральной Азии и Кавказа сократились на 25–50%. Большое присутствие трудовых мигрантов в России делает эти страны уязвимыми перед рисками роста безработицы и социальной напряженности, если рабочие будут вынуждены вернуться домой, предупреждает МВФ. В целом страны – импортеры нефти не очень выиграли от падения цен на нее, тогда как экспортеры гораздо меньше пострадали от рецессии в России, считают специалисты МВФ. Странам региона срочно нужны структурные реформы, полагает Крис Уифер, старший партнер консалтинговой компании Macro-Advisory, специализирующейся на России и Евразии. Также они могут извлечь выгоду из восстановления экономики Ирана, растущего интереса к региону Индии, но прежде всего – китайского проекта «Один пояс, один путь», говорит Уифер. В рамках последнего Китай может инвестировать миллиарды долларов в улучшение инфраструктуры и торговых связей в регионе. FT, Алексей Невельский.

Михаил Оверченко