Наша улица погружается в новогоднюю Шавасану

Декабрь в том году выдался очень снежный. Домовладельцы жужжали снегоуборочными машинками и скрежетали лопатами.

А дороги побольше оперативно расчищали муниципальные уборочные машины. Вот они, наши высокие налоги в действии! Здесь живет верхний слой среднего класса. Справа — крутой коп с женой-медсестрой и пятью рыжими детьми. Слева — учитель биологии в старших классах . Напротив — отставной полковник флота, седой и прямой, как палка.

Мне нравится наша улица. Мне нравится смотреть, как рыжие дети гоняют на велосипедах и играют с друзьями, и приятно угощать их через низкий забор помидорами с нашего огорода.

Учитель приходит к нам за семенами цветов, а полковник приглашает Юру с его фотографиями на благотворительный вечер в свою церковь.

Живая улица.

А через два дома от нас живет Сид. Когда нас засыпает снегом по уши, мы звоним Сиду.

Сид — ученик выпускного класса местной школы. Он приходит с лопатой и метлой и, насвистывая, расчищает подъездной путь к нашему дому за час. Он получает заработанные деньги и просит звонить, когда надо. Мы благодарим Сида и передаем привет его родителям, которые вырастили такого работящего сына. После этого мы расстаемся, очень довольные друг другом.

Я очень люблю это время — гирлянды, фигуры Санта Клаусов перед домами, олени с санками, надувные сине-белые медведи в сюртуках с Ханукальными подсвечниками, снег, ощущение праздника.

***

Метель в то воскресенье была с раннего утра, но Сид уже побывал у нас. Снег после полудня поутих и ездить по местным дорогам было можно. Так почему же мне не поехать на йогу?

Йогой я занималась в студии, которая неоригинально называлась Намасте и находилась она в минутах двадцати езды от дома.

И вот я уже еду к студии. На улице тишина, машин мало, дороги расчищены, легкий снежок — благодать. Омрачало эту идиллию лишь то, что до утра понедельника я была на дежурстве. Это значило, что, вообще говоря, меня могут затребовать в любой момент. Но с утра я уже поговорила со всеми страждущими, позвонила в аптеку всем забывчивым, оставшимся без лекарства на конец недели и обсудила с резидентами, то, что было необходимо сделать. Звонки иссякли после полудня и я надеялась, что мне дадут спокойно позаниматься моей йогой.

Занятие прошло спокойно и учительница, как всегда, напоследок дала нам улечься в позу Шавасана. Вот мы лежим, каждый на своем коврике, укрытые одеялками и расслабляемся, а она что-то ласково бубнит под тихую музыку. Только у меня еще лежит под боком мой бипер — мой маленький мучитель, переключенный на вибрацию.

В соответствии с рекомендацией я представляю себе голубое небо, зеленые холмы, ласковый ветерок. Поэтому я не сразу ощущаю, как бипер тихонько вибрирует у меня под боком. Умиротворенное состояние слетает с меня в одну секунду. Я, чертыхаясь, сгребаю свое имущество и почти на четвереньках уползаю из зала. Начинающие йоги смотрят мне в след с осуждением, а продвинутые остаются в глубокой отключке.

Я усаживаюсь в кресло и звоню оператору.

— Доктор Гольдфарб, вам звонит мисисс Глория Уайт, говорит, что у нее для вас срочное сообщение.

Я помню Глорию Уайт. Эта пожилая седовласая негритянка растит своего внука Донни. Папы у Донни сроду не было, а мама, дочка Глории, сильно пила вообще, и во время беременности в частности. Она исчезла из поля зрения Глории после рождения сына, который и остался на попечении бабушки. Донни 9 лет и у него классический фетальный алкогольный синдром. Он плохо растет, у него задержка в развитии, а гиперактивность не позволяет ему использовать даже те малые интеллектуальные возможности, которые у него есть. Я занимаюсь лечением Донни уже год, довольно успешно — за этот год он научился читать по слогам, а главное, он может высидеть целый час в церкви, куда регулярно водит его бабушка.

Что же там произошло?

В трубке — глуховатый голос Глории.

— Доктор Гольдфарб, у нас весь город снегом завалило! Я даже не могу дверь открыть.

Глория живет в городе N. Это самый криминогенный город в нашем штате. Снег на улицах — это самая меньшая из их проблем.

— Я вам очень сочувствую, — говорю я, и жду продолжения. Уж , конечно, Глория не собирается пригласить меня почистить снег у ее дома.

— Донни завтра записан к вам на прием. Так я не смогу его привести, нас до завтра не расчистят. Я не хочу, чтобы вы подумали, что я просто забыла. Мы с Донни вас так уважаем.

Я некоторое время соображаю, как на это ответить . Для нее почему-то важно, чтобы я не подумала о ней плохо. Подавляющее большинство пациентов в такой ситуации просто не придут.

— Не волнуйтесь, мисисс Уайт. Я обязательно запишу в карте, что вы мне позвонили. Ваш визит перенесут на другой день. И не напрягайтесь там сильно со снегом. Привет Донни.

Я не возвращаюсь в зал долеживать свою Шавасану.

Я еду домой и размышляю о Глории.

Мне звонят очень часто. Меня выдергивают из бассейна, извлекают из кинозала, останавливает на хайвее. Когда звонок пустой или бестолковый, я не очень довольна.

Но сейчас я не сержусь. Йога, конечно, пропала, какая же йога без Шавасаны.

Зато я получила кое-что в подарок. У меня есть волшебная коробочка, где я храню некие драгоценности. Одни мне дарят, другие я сама подбираю украдкой.

Там хранятся искры юмора, возникшие среди полного мрака, порывы доброты, как-то родившиеся среди общей озлобленности, там я берегу "любви прекрасные моменты".

Сейчас я добавлю туда звонок Глории — капельку человеческой порядочности, которая ничего не стоит, но так бесценна.

Пока я размышляю обо всем этом, снова начинается снегопад. Когда я добираюсь до дома, снег идет уже вовсю.

Волхвы во дворе рыжих соседей превратились в большой сугроб, a Вифлеемская звезда у полковника красиво светится через снежный покров.

Снег продолжает идти, засыпая дома и дороги, и вскоре вся наша улица погружается в новогоднюю Шавасану.Ольга Гольдфарб