Самозванство: о монархии подлинной и мнимой

О монархии подлинной и мнимой, о "НАСЛЕДНИКАХ Российского императорского дома" - семье умершего в 1992 г. племянника Николая II Владимира Кирилловича Романова - в последнее время говорят и пишут много. Без преувеличения можно сказать, что эта тема стала одной из постоянных и любимых как электронными, так и печатными СМИ страны. Прошлый, 1997 год не стал исключением.

За прошедшее время вопрос о наследниках бывшего Главы императорского дома возникал несколько раз - то в связи со слухами о готовящемся указе Ельцина о выделении семье Владимира Кирилловича "подмосковной резиденции" и объявлении его внука Георгия официальным "наследником-цесаревичем", то в связи с пресс-конференцией, посвященной спору между наследниками известной фирмы "П.А. Смирнов", на которой дочь Владимира Кирилловича - Мария Владимировна держала сторону зарубежных наследников Петра Арсеньевича (водка "Smirnoff"), то в связи со взрывом в подмосковном поселке Тайнинское памятника Николаю II. В конце ноября он возник снова, на этот раз в связи с обращением вдовы Владимира Кирилловича Леониды Георгиевны к Борису Ельцину с письмом по поводу захоронения останков императорской семьи. При этом всякий раз активизация деятельности жены и дочери Владимира Кирилловича (с удивительным упорством и настойчивостью, достойными, право, лучшего применения, пытающимися навязать себя общественности страны в качестве "единственных законных наследников" русских императоров) неизменно ставила вопрос о законности прав его дочери именоваться "Великой Княгиней и Главой Российского императорского дома", а его внука Георгия Гогенцоллерна - "наследником и Великим Князем".

Мнения, как всегда у нас, разделились, хотя опубликованные за последнее время материалы (например, вышедшая в 1996 г. книга Назарова), а также заявления самих представителей дома Романовых более чем убедительно свидетельствуют об отсутствии у потомков Владимира Кирилловича каких-либо серьезных оснований выступать с претензиями на этот счет. Прежде всего это связано с грубыми нарушениями Владимиром Кирилловичем при вступлении в брак основополагающих законов Российской империи о престолонаследии. В этой связи, не касаясь законности прав самого Владимира Кирилловича Романова именоваться "Великим Князем" и "Главой Российского императорского дома" - прав, которые также являются более чем сомнительными, - еще раз рассмотрим вопрос о законности его брака и соответственно прав его дочери и внука с точки зрения законодательства Российской империи, на которое так любят ссылаться в семье покойного Главы императорского дома и которое при всей условности ссылки на него в настоящее время является единственным источником, регулирующим эти вопросы. Вопрос этот самый главный, поскольку от ответа на него зависит и весь ход дальнейших обсуждений, ибо, если брак незаконен, автоматически отпадают и все претензии на какие-либо "легитимные" права произошедших от этого брака наследников.

Прежде всего следует отметить, что российское законодательство об императорской фамилии в целом и о престолонаследии в частности было одним из самых строгих в мире, так как совершенно однозначно определяло вопрос о браках членов Императорского дома, если они хотели, чтобы они сами и их потомки могли иметь право на наследование престола. Это правило заключалось в том, что брак такого лица мог быть заключен только с представителем царствующего (правящего) или владетельного дома, т.е. дома, который не находился у власти, но сохранял определенные атрибуты былой "суверенности" (как, например, владетельные дома Германии - герцоги, великие герцоги и короли, - которые и после объединения страны в 1871 г. в единую Германскую империю сохранили часть своих суверенных, хотя и Бесьма символических, прав). При этом владетельный статус того или иного рода всегда обязательно оформлялся юридически, т.е. в законодательстве страны, в состав которой входило некогда независимое государство, четко оговаривалось, сколько и каких "владетельных прав" оставалось за его бывшим "сувереном". Если же данное условие нарушалось, т.е. если член дома Романовых вступал в брак не с представителем царствующего или владетельного дома, такие браки считались морганатическими (неравнородными) и родившиеся от них дети, равно как и морганатические супруги, лишались прав на наследование престола (это правило регулировалось ст. 36 и 188 Основных законов Свода законов Российской империи - далее Свода законов).

Таких примеров в истории русской императорской фамилии было достаточно, причем в большинстве случаев вступление в неравнородный брак сопровождалось отречением соответствующего члена дома Романовых от прав на престолонаследие (отметим для себя это правило на будущее). Владимир Кириллович Романов, сын двоюродного брата Николая II - Кирилла Владимировича (вот почему его потомки называются "Кирилловичами") - был женат на разведенной представительнице грузинского княжеского рода Багратион-Мухранских - Леониде Георгиевне, по первому мужу Кирби. Уже одно это обстоятельство справедливо ставилось в вину Владимиру Кирилловичу, поскольку от человека, претендовавшего на роль главы Российского императорского дома, безусловно требовалось нечто большее, чем женитьба на разведенной женщине, первый муж которой, совершенно очевидно, не принадлежал ни к какому "владетельному дому".

Однако главное здесь все же заключается в ответе на вопрос, являются ли Багратион- Мухранские владетельным домом или нет, поскольку если это род не владетельный, то все остальное, в принципе, уже не так важно, так как в этом случае, как уже отмечалось, и жена, и дети автоматически, в силу самого закона, теряют право на престолонаследие.

Для ответа на этот вопрос вновь обратимся к законодательству Российской империи, а также рассмотрим историю присоединения Грузии к России.

Начнем с того, что монархия у нас была самодержавная (т.е. абсолютная, каковой она оставалась вплоть до 1905 г., когда в стране был учрежден парламент - Государственная Дума), т.е. вся полнота власти в государстве принадлежала Императору, и представители бывших правящих династий, чьи государства вошли в состав Российской империи, в принципе не могли иметь каких-либо "остатков" былого суверенитета. Уже одно это обстоятельство снимает вопрос о "владетельности" Багратион-Мухранских. Тем не менее, для того чтобы полностью закрыть "эту тему", рассмотрим условия, на которых Грузия была присоединена к России (напомним, это произошло в 1801 г.). Характер этого присоединения таков, что не оставляет ни малейшего сомнения относительно прав грузинского царского дома, - это было присоединение с полной утратой суверенитета, чего не в состоянии оспорить даже самые яростные сторонники "Кирилловичей". Если какие-то формальные остатки былой суверенности за потомками последних грузинских царей (царей объединенной Картли-Кахетии) - Ираклия II, подписавшего известный Георгиевский трактат 1783 г., положивший начало добровольному присоединению Грузии к нашей стране, и его сына Георгия XII - в первое время сохранялись, то во второй половине прошлого века они были полностью ликвидированы, а сами их потомки (много и славно послужившие своей новой родине) получили титул "светлейших князей Грузинских". Таким образом, статус членов бывшего грузинского царского дома (каковым признавался, подчеркнем, только царский дом Картли-Кахетии), по российскому законодательству, распространялся на потомков Ираклия II и Георгия XII и ни на каких других представителей дома Багратидов, как это сейчас пытаются представить защитники Багратион-Мухранских. Однако подчеркиваем, это был лишь почетный статус, который не давал никаких "владетельных" прав.

Таким образом, даже светлейшие князья Грузинские были просто знатными русскими подданными и по своему статусу ничем не отличались от других собственно русских титулованных княжеских фамилий - потомков удельных князей Рюриковичей или Гедиминовичей (потомков великого князя Литовского Гедимина), точно так же потерявших свой суверенитет после присоединении их княжеств к Московскому государству. Что же касается князей Багратион-Мухранских - ветви, отделившейся от царствующих Багратидов в XVII веке и владевших "Мухранским уделом", то в годы независимости Грузии они являлись такими же подданными грузинских царей, как в свое время удельные князья "Рюриковичи" - подданными "Рюриковичей" Московских (т.е. Московских великих князей).

Сказанное очень хорошо подтверждается, в частности, указом Ираклия II о назначении уполномоченных для подписания упоминавшегося Георгиевского трактата, которыми названы "верноподданные князь Иван Константинович Багратион-Мухранский (запомним это имя), войск левой руки генерал и главный советник в делах провинции Ериванской и князь Гарсеван Ревазович Чавчавадзе, генерал-адъютант и надзиратель провинции Казахской", где, как мы видим, князь Багратион-Мухранский - такой же подданный грузинского царя, как и не имеющий к Багратионам никакого отношения князь Чавчавадзе. Тем более не могло быть речи о какой-либо "владетельности" Багратион-Мухранских (да они никогда на нее и не претендовали) после присоединения Грузии к России, что прекрасно подтверждается следующим примером. В 1911 г. княжна императорской крови Татьяна Константиновна, дочь великого князя Константина Константиновича, выйдя замуж за князя Константина Александровича Багратион-Мухранского, отреклась от своих прав на престолонаследие.

Достаточно задать вопрос, почему она это сделала, чтобы все разговоры о "владетельности" закончились сами собой, поскольку никакой другой причины отречения, кроме неравнородности брака, здесь быть не могло: на брак членов Императорского дома требовалось разрешение императора, так как в противном случае он считался незаконным, и если условием его разрешения Николаем II был отказ от прав на престол, значит, будущий супруг Татьяны Константиновны не принадлежал к владетельному роду, т.е. был "неравнороден" ей. Из сказанного можно сделать только один вывод: князья Багратион-Мухранские по своему статусу не являлись "владетельным домом", а принадлежали просто к знатным дворянским фамилиям, утвержденным в княжеском достоинстве Российской империи. Это подтверждается, в частности, официальным "Именным посемейным списком лицам, принадлежащим к княжеским и дворянским родам Грузии", изданным в 1851 г., где Багратион-Мухранские названы среди других княжеских фамилий грузинского происхождения (ополнительным подтверждением сказанному служит отсутствие у Багратион-Мухранских до 1917 г.

утвержденного герба, чего в принципе не могло быть у "владетельного" европейского рода).

Таким образом, брак Владимира Кирилловича с Леонидой Георгиевной Кирби-Багратион- Мухранской, отец которой Георгий Александрович приходился троюродным братом упомянутому мужу княжны Татьяны Константиновны Константину Александровичу Багратион- Мухранскому и родным прапрадедом которых является подписавший Георгиевский трактат Иван Константинович Багратион-Мухранский, является морганатическим и, следовательно, по законам Российской империи ни сама морганатическая супруга Леонида Георгиевна, ни ее дочь Мария Владимировна, ни тем более внук Георгий не имеют никаких прав на престолонаследие (ст. 188 Свода законов). Остаются неясными и труднообъяснимыми мотивы, которыми руководствовался Владимир Кириллович, вступая в заведомо неравнородный, морганатический брак вместо того, чтобы, хорошо понимая последствия такого шага (не понимать его он не мог), а также далеко не однозначную ситуацию с правами своего отца, жениться на представительнице какого-нибудь бесспорно владетельного дома, однако это никак не умаляет юридических последствий его поступка, о которых говорилось выше.

В дальнейшем события развивались следующим образом. В 1946 г. в связи с обращением к нему испанского королевского дома с просьбой сообщить, являются ли Багратион- Мухранские владетельным домом (в связи с предполагаемым замужеством испанской инфанты), Владимир Кириллович издал очень странный - для документов подобного рода - манифест, который положил начало многочисленным нарушениям российских законов о престолонаследии, допущенным им и его "преемниками" в дальнейшем. В манифесте говорилось, что он "считает полезным и справедливым (обращаем внимание - не законным, а полезным и справедливым. - А.П.) признать царское достоинство Багратион-Мухранских, как и их право именоваться князьями Грузинскими и титуловаться Царскими Высочествами". И это при том, что потомки настоящих "светлейших князей Грузинских" здравствовали в то время и здравствуют поныне. (Нугзар Петрович, прямой потомок Георгия XII, в настоящее время живет в Тбилиси - см. родословную схему.) Ссылки на независимость Грузии в 1918-1921 гг., приводимые в качестве обоснования столь беспрецедентного "передела" российского законодательства лицом, претендовавшим на роль "охранителя" традиций русского Императорского дома, являются совершенно неосновательными, поскольку Грузия в этот период была республикой и вопрос о монархии там вообще не поднимался.

В 1948 г. Владимир Кириллович вступил в брак с разведенной Леонидой Георгиевной, при этом супруги почему-то скрытно и спешно венчались в Лозанне в греческой православной церкви накануне Успенского поста (во время поста венчание не совершается) вместо того, чтобы законно венчаться в русской православной церкви в Лозанне или там, где они жили. "Защитники" Владимира Кирилловича и его семьи не могут дать вразумительного объяснения этому эпизоду. Впрочем, следует особо подчеркнуть, что ни "Акт" 1946 г., ни женитьба Владимира Кирилловича на Леониде Георгиевне Кирби-Багратион-Мухранской ничего не изменили и не могли изменить ни в российском законодательстве, ни в статусе Багратион- Мухранских (на чем все время настаивают сторонники "Кирилловичей"), поскольку любой юридический документ, принятый в нарушение действующего законодательства (надо иметь в виду, что таковым для вопросов престолонаследия может служить лишь законодательство Российской империи, существовавшее до 1917 г.), является недействительным и юридической силы не имеет. Иными словами, морганатический брак остался браком морганатическим, а "невладетельный" род князей Багратион-Мухранских не стал родом "владетельным".

Заметим, что кроме самого Владимира Кирилловича в морганатический брак по его вине вступила и испанская инфанта Мерседес. Остается лишь сожалеть, что испанский королевский дом столь доверчиво отнесся к заявлению Владимира Кирилловича и не проверил этот вопрос самостоятельно, тем более что сделать это было совсем не трудно - достаточно было вспомнить упоминавшийся пример с отречением от престолонаследия в 1911 г. княжны Татьяны Константиновны. Однако может возникнуть вопрос: возможно, "Глава Императорского дома" имел право изменять законы? Нет, не имел. И не только потому, что сам Владимир Кириллович неоднократно заявлял об их неукоснительном соблюдении. Своими действиями он нарушил не просто российское законодательство, а так называемые "неприкосновенные законы" (т. 25-39 Свода законов), которые, начиная с Павла I, не имел право изменять даже правящий император (не говоря уже о главе императорского дома в изгнании), приносивший торжественное обещание сохранять их в неприкосновенности дважды - при вступлении на престол и при миропомазании (о время церковного обряда венчания на царство), так как вопрос об обязательности равнородных браков членов императорской фамилии, напомним, регулируется ст. 36.

Что не менее важно, своими действиями Владимир Кириллович нанес серьезное оскорбление представителям других русских княжеских фамилий (как, впрочем, и всем, разделяющим истинную, а не конъюнктурную монархическую традицию), не менее знатным и значительно более "владетельным" в прошлом, чем Багратион-Мухранские (князья Рюриковичи и Гедиминовичи), так как искусственно "принизил" их статус, возвысив в ранг "владетельного" обычный княжеский род грузинского происхождения. Эти откровенно противоправные действия не могли не вызвать протеста со стороны многих членов дома Романовых и фактически стали началом того раскола, который окончательно произошел уже в наше время.

В семье Владимира Кирилловича и среди их сторонников очень любят говорить о том, что раскол в монархической среде произошел из-за происков "злонамеренных большевиков", однако истинной его причиной в первую очередь, несомненно, являются откровенно противоправные действия самого Владимира Кирилловича, вызвавшие протест даже среди членов бывшего императорского дома. Эти протесты, однако, не подействовали, и в 1969-1989 гг. Владимир Кириллович издал ряд "Актов", вновь нарушивших не только законы о престолонаследии, но и элементарную этику в отношении других представителей дома Романовых. На них, впрочем, можно было бы не останавливаться, поскольку все они являются производными от актов 1946 и 1948 гг. и, следовательно, также не имеют юридической силы. Однако для того, чтобы получить полную картину "законоохранной" деятельности человека, претендовавшего на роль хранителя "чистоты монархической идеи", коротко рассмотрим основные из них.

В 1969 и 1989 гг. Владимир Кириллович объявил единственной наследницей "Российского престола" свою дочь Марию Владимировну, отказав в этом праве всем мужским представителям Романовых по причине "неравнородности" их браков, чем вызвал новые протесты с их стороны, поскольку, напомним, его дочь сама рождена от морганатического брака. В 1976 г. он незаконно пожаловал титул "Великого Князя" мужу Марии Владимировны прусскому принцу Францу-Вильгельму Гогенцоллерну. Наконец, в 1981 г. родившийся от этого брака Георгий Гогенцоллерн был объявлен "наследником Российского императорского дома и Великим Князем с титулом Императорского Высочества". Эти действия "защитника законов и традиций Российской Империи", явившиеся, по существу, откровенной "узурпацией власти" (при всей условности применения этого термина), привели к окончательному расколу среди Романовых и оттолкнули от Владимира Кирилловича большую часть активно действующих членов их дома. В распространенном по этому поводу в 1981 г. специальном заявлении председателя Объединения дома Романовых князя Василия Александровича говорилось, что члены Объединения уже выступали с протестом против "самовольного присвоения Владимиром Кирилловичем мужу своей дочери незаконного титула русского Великого Князя и решения провозгласить свою дочь единственной наследницей престола, предвидя начало новой династии Гогенцоллерн-Романовых". "Основываясь на этом документе - говорилось далее в заявлении, - Объединение членов дома Романовых заявляет, что счастливое соАытие в Королевском Прусском доме не касается Объединения дома Романовых, так как новорожденный принц не принадлежит ни Императорской Российской фамилии, ни дому Романовых".

Вполне понятно, почему эти последние действия Владимира Кирилловича, с претензиями которого до этого многие Романовы скрепя сердце все же мирились, на этот раз вызвали их столь резкое и категоричное неприятие: они перешли все рамки дозволенного не только для главы бывшего царствовавшего дома, но и для любого правящего монарха. Трудно припомнить в русской истории случай, когда император столь беззастенчиво нарушал бы законы собственной страны - законы, не им установленные, - как это делал человек, называвший себя Главой императорского дома. Порочный принцип "двойного стандарта": брать из закона только то, что выгодно, и отбрасывать то, что не выгодно, даже если это "то" и есть сам закон, проявился в деятельности Владимира Кирилловича в полной мере. После его смерти эту порочную "эстафету" подхватила его дочь, издающая "высочайшие рескрипты" и "распоряжения" и вообще очень напоминающая по поведению и образу действий своего отца. Именно это обстоятельство - безапелляционное и неуклюжее поведение, нежелание принимать и соглашаться с очевидными фактами, подтасовки и манипуляции с законом - является главной причиной резкого "неприятия" Марии Владимировны, ее матери и ее сына членами дома Романовых - одного из бывших правящих домов Европы, известных во всем мире своей традиционной - и вполне объяснимой - корпоративностью и сплоченностью: нежелание признавать людей, повсюду кричащих о "святости" закона, требующих от других его соблюдения и самих же в первую очередь откровенно нарушающих этот закон.

Поэтому совершенно закономерно, что состоявшееся в 1992 г. собрание мужских представителей дома Романовых приняло решение о том, что "у Российской императорской династии нет больше главы, и этот вопрос должен решить теперь только сам русский народ". Что же касается нового Главы русского императорского дома, то среди мужских представителей Романовых есть немало достойных кандидатов, единственным недостатком которых является "морганатическое" происхождение (его они, впрочем, никогда не скрывали), однако это ничто в сравнении с бесконечной чередой нарушений закона, подтасовок и фальсификаций, которые сопровождают всю историю "Кирилловичей", начиная с XIX века.