Людским врачам есть чему поучиться у ветеринаров

В новостях сообщают: «Ребенок едва не погиб из-за проглоченной батарейки». Кто-то, возможно, увидав этот заголовок, пламенно возразит: «Не может быть!» Не может быть, чтобы врачи не послушали мамашу, которая сообщила про инородный предмет в детском организме. Все-таки мамаша. Живой, взрослый человек. Звуки издает. Как не послушать? А я допускаю, товарищи, что такое очень может быть. Сплошь и рядом.

В моей памяти всплывает случай пятилетней давности. Однажды, романтическим весенним вечером мы с любимым мужчиной отравились грибами. Какая-то попалась нехорошая баночка. Бывает. Утром – конечно, стало нам совсем худо. Поели мы активированного угля и лежим рядком, помираем. Но на всякий случай вызвали скорую, чтобы хоть было кому изъявить последнюю волю помирающих.

И вот приезжает врач. Деловая, аккуратная. Измерила нам давление, помрачнела и говорит: «У вас, молодой человек, грипп. Примите аспирин. А у вас, женщина, тахикардия. Срочная госпитализация!» Про тахикардию она совсем мрачно сказала.

Я сделала попытку отползти от края гибели:
- Доктор, помилуйте, какая тахикардия? Мы грибами отравились. Животами маемся. Может, лучше клистир пропишете? Или водички попить?
- Вы что, с ума сошли? У вас, возможно, предынфарктное состояние! – врачиха разбила мою последнюю надежду на выживание.
- Да я просто больше сожрала. Муж всего один грибок, а я целую банку навернула с картошкой…

Я помню ее свирепый, какой-то сверхчеловеческий взгляд из-под сдвинутых бровей. Причем она не смотрела нам в глаза, как укротитель не смотрит в глаза диким зверям. Но мы, по счастью, не дикие звери. Мы - люди разумные, прямоходящие. Это нас спасло. Подумать только, что бы сделалось с мужем, если бы он на больной желудок наглотался кислого аспирину? А что сталось бы со мной, если бы я позволила уволочь себя в больницу и лечить от инфаркта? Короче, мы проводили тетку и стали дальше жевать уголь. К вечеру уголь вылечил и «грипп», и «тахикардию»…

Есть такой анекдот. Ветеринар заболел и приходит к человеческому терапевту. Терапевт спрашивает: «На что жалуетесь?» Ветеринар рассмеялся и говорит: «Э, ну так каждый дурак умеет». Работа у ветеринара, мол, труднее, потому что его пациенты не могут рассказать, что у них болит. Поглядите, как обращаются с больными в ветклиниках. Даже, для чистоты эксперимента, не ходите в дорогую клинику. Пойдите в дешевую. Я, например, вожу собаку в Химки. Доктор улыбается, наклоняясь к старому псу: «Ну, что у тебя болит?» Риторический вопрос. Потому доктор чутко ловит каждый звериный писк, хрюк, чих. «Видишь, как он тяжело вздохнул – его там беспокоит», - объясняет врач, ощупывая мохнатый бок. И, кстати, денег мы отдадим не так уж много: 180 рублей за анализ. А прием у нас бесплатный, потому что мы постоянные клиенты. Дело не в деньгах. Кажется, что эти врачи жалеют своих безмолвных - иногда довольно вонючих, блохастых и заразных – пациентов больше, чем людские врачи – нас. Сравнительно чистых и болтливых.

 Меня и прежде возмущала небрежность и хамство некоторых работников человеческой медицины. К нам относились, как к умственно отсталым, но все-таки людям. Нас слушали хотя бы вполуха. Теперь в своем наплевательстве на пациента людские врачи сделали важный «инволюционный» шаг. Нас не слушают вообще. Ребенок проглотил батарейку – ему лечат ангину и делают инвалидом. «Хомо сапиенсу» труднее получить простую медицинскую помощь, чем псу дворовой породы... «Доктор сказал в морг, значит, в морг!» – раньше это было художественное преувеличение. Теперь – суровая реальность.