Угодничество и талант - вещи несовместные

На модерации Отложенный Специального просмотра для прессы своего нового фильма «Утомлённые солнцем 2. Предстояние» Никита Сергеевич Михалков на этот раз не устраивал. Возможно, обиделся на негативное освещение в большинстве СМИ его роли в разыгравшемся в Союзе кинематографистов России конфликте, связанном как с делёжкой имущества, так и с некоторыми идеологическими разногласиями и личными распрями между лидерами киносообщества. Косвенным тому подтверждением стала явная выборочность в аккредитации прессы на кремлёвскую премьеру ленты, рекламируемой на гигантских плакатах как «великий фильм о великой войне»: доступ туда получили лишь те представители пишущей братии, в благонадёжности которых у НСМ нет сомнения, да ещё несколько безвредных девчушек из бульварных изданий, которых ничто, кроме сущих пустяков, не интересует.

Интересные вопросы

Пропустить «великий фильм», однако, было невозможно по долгу газетной работы. Пришлось, как всем простым смертным, отправляться (в кои-то веки!) в кинотеатр, покупать билет, занимать предписанное им место в зале. Впрочем, занять можно было любое кресло, поскольку абсолютно все они пустовали. Я, было, забеспокоился: не отменят ли сеанс? Но вскоре в зале появилась юная парочка с большим ведёрком поп-корна, и после ряда оглушающих рекламных клипов «великий фильм» начался.

В «Предстоянии» занято множество известных российских актеров, включая покойного Вячеслава Тихонова, Олега Меньшикова, Викторию Толстоганову, Сергея Маковецкого, Евгения Миронова, Валентина Гафта, Дмитрия Дюжева, не говоря уж о самом Никите Михалкове. Часть фильма, как известно, снималась в Германии, немцев играли немецкие актеры, военная техника и костюмы – тоже немецкие.

Премьере фильма предшествовала поистине безудержная реклама. В апреле, в месяц премьеры, число упоминаний о Никите Михалкове на телеканалах увеличилось в пять раз по сравнению с мартом, и в восемь — по сравнению с февралем. Об этом свидетельствуют данные «Системы комплексного анализа новостей» (СКАН) агентства «Интерфакс». Если за неделю с 5 по 11 апреля имя Михалкова упоминалось на радио и телевидении 21 раз, то с 12 по 18 апреля — уже 71 раз, то есть в два с половиной раза чаще. Но прокату фильма это мелькание в электронных СМИ, увы, не помогло.

Как сообщалось в прессе, бюджет фильма составил около 50 миллионов долларов, так что «Предстояние» можно назвать самым дорогим российским фильмом за всю историю кинопроизводства в стране. Самым дорогим, но, возможно, и самым убыточным. Дело в том, что за четыре дня проката фильм собрал всего 2,7 миллиона долларов. Это очень мало, учитывая грандиозный размах, с которым ленту разместили на экранах — она шла практически в режиме нон-стоп в 1030 залах. Между тем, по мнению специалистов, просочившемуся с закрытых совещаний в компании «Централ Партнершип» (ЦПШ), осуществляющей прокат «Предстояния», для того, чтобы «отбить» хотя бы 17 миллионов долларов за все время проката, в первый уик-энд нужно было собрать как минимум 7 миллионов. То есть фильм проваливается, собирает в разы меньше, чем предполагалось. Дальнейшие прогнозы по сборам также не слишком оптимистичны. В этих случаях прокатчики обычно сокращают количество сеансов. Обычно. Но не в случае с Михалковым. Когда, как сообщил на сайте GZT.RU, сотрудник киносети, пожелавший остаться неизвестным, некоторые кинотеатры захотели заменить сеансы убыточных «Утомленных солнцем 2» на более востребованный зрителями фильм, то получили отрицательный ответ от ЦПШ, считающей, вопреки всем правилам рыночного кинопроката, на которые они вроде бы молятся, что нужно держать на экранах неработающее кино в ущерб работающему. Почему?

А вот другой, не менее интересный вопрос: почему для старшеклассников Владивостока в учебное время устраивают обязательные коллективные просмотры Предстояния»? В школах утверждают, что соответствующие указание дала мэрия города.

- В нашу школу звонили из отдела общего и дополнительного образования администрации Владивостока и сказали, что старшеклассники обязательно должны в целях патриотического воспитания посмотреть новый фильм Никиты Михалкова. Мы вынуждены были написать родителям записки с просьбой дать их детям деньги на билет, а в день просмотра – отменять уроки, в том числе – в выпускных классах. Вместе с нами смотрели фильм и ученики других школ, в том числе – воспитанники интерната глухонемых детей, причём для них не было организовано никакого сурдоперевода, – рассказала РИА Новости завуч одной из школ. По ее словам, родители подростков по-разному отнеслись к таким просмотрам, некоторые с возмущением звонили в школу и говорили, что этот фильм, содержащий множество жестоких сцен и ненормативную лексику, нельзя показывать детям. В то же время в кинотеатрах города говорят, что заявки на коллективный просмотр от школ поступают постоянно. И нет никаких гарантий, что эта «инициатива» не прокатится по всей стране.

Недавно стало также известно, что фильм Михалкова включён в конкурсную программу 63-го Каннского кинофестиваля, который пройдет с 12 по 23 мая. Об этом заявил оргкомитет во главе с арт-директором Тьери Фремо. Чем же картина, которую явно навязывают сопротивляющемуся этому российскому зрителю, привлекла высоколобых каннских киноведов?

Вопросы поставлены. Попробуем ответить.

Смещённое представление

Как плевок в душу участников Великой Отечественной войны расценил фильм Михалкова приглашённый на кремлёвскую премьеру ветеран Вооруженных Сил, писатель Лев Нуждин, отметивший назойливо навязываемую им тему вульгарного антисталинизма и полное отрицание героизма наших воинов, изображённых в качестве жалких мучеников. По его словам, после просмотра присутствовавшая там женщина, тоже ветеран войны, сказала: «Сплошной кошмар, мозаика ужасов, ни одного доброго слова в адрес бойцов». А другой ветеран добавил: «Такое впечатление, что Москву защищали одни отпетые уголовники, да юнцы из числа кремлевских курсантов. Кто же тогда разбил немцев под Москвой?! Это антипатриотический фильм».

Позвольте, но ведь перед премьерой фильма режиссер твердил, что он хочет показать правду о войне. Выходит, правда правде – рознь. Если для ветеранов войны и подлинных патриотов России правда о войне – это правда о героизме народа, под руководством Компартии и Сталина свернувшего шею фашистскому зверю, то для Михалкова она, по-видимому, нечто иное.

Вот как он сам об этом говорит в одном из интервью: «Что такое, по-вашему, психологическое состояние людей, которые за неимением леса вокруг, как в степях Сталинграда, выкладывают бруствер из замерзших трупов. Это же люди были! Мамы, папы, сестры, жены, братья. Как чушки лежат один на другом и в них попадают пули — Т! Т! А ты сидишь и о них уже не думаешь, они для тебя неодушевленный предмет, бруствер. Наши освободили деревню, шлепнули полицая, а дети его загнули в салазки, облили водой и катались на нем до весны, как на санках. Что это? Зверство? Нет. Это другое, смещённое представление о жизни, которое мне надо показать зрителю».

Да, представление, что и говорить, действительно «смещённое». Степень его «смещённости» и демонстрирует фильм «Предстояние», представляющий собой редкостный винегрет из подлости, трусости, коварства, грязи, крови и физиологических отправлений, демонстрируемых подчёркнуто натуралистично, что, по сути, не имеет ни малейшего отношения к подлинной правде ни о войне, ни о советской истории, но вполне органично для ненавистника этой истории, каковым и является Михалков.

По ходу просмотра мне не раз приходила в голову мысль, что снять фильм с такой степенью ненависти к Советской стране вполне могли бы киноумельцы из команды Геббельса.

Упомянутая «смещённость» сознания создателя «Предстояния» и стала причиной того, что даже либеральствующая критика не оставляет камня на камне от его экранной конструкции. Рецензенты в один голос говорят о фабульной невнятице фильма, немотивированности действий персонажей, отсутствии характеров, заменяемых знаками-масками, о лобовой аргументации, зачастую выходящей за грань здравого смысла и художественного вкуса, наконец, о демонстративной исторической недостоверности. Всё это и рождает, как сказал один известный кинокритик, «хаос большой неправды». Неужто у Сталина в 1941 году не было других забот, кроме поисков неизвестно за что осуждённого генерала Котова? Почему и каким образом ему, заключённому, заменили 58-ю статью на уголовную? Как, сбежав из лагеря во время бомбёжки, он попадает вместе с напарником то ли в штрафбат, то ли в штрафроту (о принципиальном различии между тем и другим ни авторы сценария, ни режиссёр, вероятно, не догадываются), тогда как порядок направления туда проштрафившихся военнослужащих и заключённых (кроме лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, бандитизм, разбой, грабежи, воров-рецидивистов, а также уже имевших судимости за перечисленные преступления и неоднократно дезертировавших из Красной Армии)

был чётко прописан в соответствующих документах. А каким образом командовать штрафниками доверили такому грубияну, хаму и крикуну, которого сыграл Евгений Миронов? Ведь известно (это зафиксировано в документах военного времени), что постоянный начальствующий состав штрафных батальонов и рот назначался на должности из числа наиболее дисциплинированных, выдержанных, волевых и наиболее отличившихся в боях командиров и политработников.

Скажи, кто твой сторонник

Разумеется, у фильма есть и сторонники. Например, писатель, член Российской академии телевидения Андрей Максимов. «Можно ли об абсурде войны рассказать в обычной повествовательной манере? – задаёт он в своей статье вполне риторический вопрос. - Наверное, можно. Но Михалков пошел другим путем. В начале ХХ века был режиссер Дзига Вертов, ныне почти всеми забытый. Он придумал такой кинематографический принцип: монтаж аттракционов. Это когда зрителя держит не некое повествование, не сюжет, а множество фрагментов, в каждом из которых есть завязка, развязка и кульминация. Михалков не потому не снял кино с четким сюжетом, что разучился это делать, а потому что ему был нужен "монтаж аттракционов".

Михалков вообще не снимал блокбастер. Это фильм, требующий внимательного взгляда. Здесь иной, непривычный для нас язык. И потому картина не может быть зрительски очень успешна: новый язык всегда принимается постепенно».

Тут всё, как говорится, вверх тормашками. Во-первых, говорить об «абсурде войны» может лишь человек, ставящий на одну доску гитлеровских оккупантов и советский народ, защищавший свою Родину, для которого борьба с фашизмом вовсе не была абсурдом, а была священным долгом. Во-вторых, Дзига Вертов – классик советского кино, неотделимый от его истории и вошедший во все энциклопедии и учебники как автор одного из важнейших манифестов советского революционного искусства 20-х годов – фильма «Человек с киноаппаратом». Он использовал так называемый монтаж аттракционов вовсе не для прикрытия какого-либо кинематографического вранья, это был художественный приём для образного раскрытия процессов начавшегося в стране социалистического созидания. Какое отношение к этому имеет просто плохо сложенная картина Михалкова?

А вот с тем, что она не может быть зрительски успешна, согласиться приходится – это мы и наблюдаем сегодня. Но вовсе не из-за новизны её киноязыка. А потому, что она от начала до конца лжива, причём лжива тенденциозно. Михалков, думается, вполне сознательно стал рупором той идеологии казённого патриотизма, умасленного вульгарно понятым православием, которой проолигархическая власть стремится запудрить сознание народа, отвлечь людей от реальной борьбы за свои права, за будущее Родины, которого её пытаются лишить. Вот и поднимает на щит лживые клеветнические поделки, вроде михалковского фильма, выдавая их за художественные события. И Запад вполне её в этом содействует – вот вам и приглашение в Канны.

Лидер КПРФ Г. Зюганов на заседании фракции Компартии в Госдуме 4 мая отметил, что сегодня идет очередное наступление со стороны противников Советской власти на нашу Победу: «Враждебные силы пытаются принизить ее значение, поставить на одну доску СССР и фашистскую Германию. Этому служат, в частности, очередная шумиха вокруг Катыни и омерзительный фильм Никиты Михалкова». Точнее, пожалуй, не скажешь.

Стал рупором… А вот художником быть, кажется, перестал. Потому что угодничество и талант – вещи несовместные.