«…боюсь, тебя я не услышу» или Звательный падеж по-украински.

Когда меня ты позовешь

Боюсь, тебя я не услышу.

Как часто дождь стучит по крыше

Тот прежний запевала дождь

В.Кузьмин.

Украинский язык – один из немногих славянских языков сохранил в себе седьмой падеж. Звательный, или клычный. В то время, как в русском отдельные рудименты звательного падежа остались в виде старославянизмов, нынешние украинисты гордятся тем, что в их языке падежей на один больше.

Должно быть, думают, что при наличии седьмого падежа язык продвинутей и круче.

На самом деле это всего лишь следствие того, что пока интеллигентные люди так называемой титульной нации использовали в общении все языки, кроме малороссийского говора, который использовали необразованные селяне, язык не развивался и не трансформировался,

И в то время, как русский язык обогащался и усовершенствовался, натужные попытки юродствующих любителей своего народа в силу своей единичности приводили к закреплению архаизмов и рудиментов, как единственного способа выстроить фразу.

В то время, когда носитель русского уже вполне обходился шестью падежами, украинскому языку в качестве инструмента все еще требовался седьмой.

Вот только не надо обвинять меня в украинофобии. Я носитель, и равноправный носитель двух языков.

Но в последнее время мне все чаще хочется, подобно Ивану Франку, возмутиться, когда меня называют хохлом или даже украинцем. Кстати, у него было на это гораздо больше прав. Он в совершенстве владел шестью языками и писал на них свои произведения.

Чем больше языков ты знаешь, тем больше ты человек. В дореволюционной украинской литературе это, пожалуй, единственный писатель, перед которым я преклоняюсь.

Почетный член нескольких европейских академий наук. Человек энциклопедической образованности, много путешествовавший полиглот, искренне веривший при этом, что он не диссидент, а патриот тогдашнего территориального образования в составе двух империй –Российской и Австро-Венгерской. Автор великолепной лирики, прекрасных, но к несчастью незаконченных романов. По происхождению, объему творчества и творческим метаниям, в том числе и по политическим взглядам, он всегда ассоциировался у меня С Максимом Горьким.

Вчера писал я статейку и р1дна кра1на вырубила у меня свет. И хоть я периодически и сохранял текст, но она украла у меня три абзаца и 40 минут, в течение которых я писал, и немного эмоций, которые вложил, и следующие 45 минут, в течение которых пытался припомнить, о чем писал и перечитывал текст, потому что пока не было света, немножко успел подзабыть.

А на Новый Год света не было весь день и только в полдвенадцатого кто-то вспомнил и о нас и дал нам встретить праздник при свете. А поскольку в декабре у нас в четыре уже темно, праздничный стол мы накрывали в темноте при свечках. О чем это я? Ах, да, о любви ко второму родному языку.

Если бы я сидел в темноте подобно жителям Крыма, который бесноватые отключали от украинских ЛЭП за стремление жить по собственному выбору, в пространстве, где эти самые бесноватые не могут диктовать людям свое извращенное толкование мира, я бы тоже, наверное, писал на заборе, что лучше жить без света, чем в одной стране с украиной.

Но я в самой Украине и не в той Украине, в которой родился, и жил, и воспитывал детей.

Я в той дореволюционной Галичине, где вместо нормальной речи жуткая смесь словоформ и иностранных слов от постоянно меняющихся хозяев. Которая так привыкла к ненависти и тьме, что постаралась к ним опять вернуться, и не просто вернуться, а потащить за собой и тех, кто совсем этого не хотел. В мрак бесноватости, необразованности, ненависти и смерти.

И все это во имя сохранения украинской культуры, которым занимаются армяне, литовцы, грузины и евреи. Все те, кому в свое время помогла уцелеть и выжить Великая Россия, и кто отплатил ей самой черной неблагодарностью, так свойственной народам, которые сами не могли достигнуть не только величия, но и простой независимости.

«Что-то я взялся читать украинскую литературу – написал в ночном чате какой-то пользователь – и странно мне, что все в ней такое депрессивное, и тоскливое, и беспросветное. Можете ли вы подсказать мне украинских писателей, пусть даже и не юмористов, а просто, чтоб были стихи красивые или роман из жизни, от которого не хотелось бы завыть на Луну?».

Дочь позвала меня на помощь, и стал я вспоминать прекрасных украинских писателей Стельмаха, Загребельного, Гончара, Собка и с ужасом увидел, что имена эти и ей мало о чем говорят. Потому что все они были украинские советские писатели, а в нынешней университетской программе украинской советской литературы как бы не существует. Зато есть пражская школа, в которой сидели патриоты Украины, жившие за границей и усиленно тосковавшие по стране, о которой ничего не знали. И отсутствие этих знаний не позволило им накалякать более одной тоненькой книжечки.

И от существовавшей тогда в реальности Украины в них было примерно столько же украинского, сколько русского в голливудских боевиках, снятых по русской классике. Есть никому не известные имена арестованных за антисоветскую деятельность диссидентов, успевших выдавить из себя в угаре ненависти по паре сотен страниц.

Есть дотоле никому не ведомы роман Кулиша «Чорна Рада», в котором Кулиш, по мнению нынешних украинских вченых открыл не то пять, не то шесть жанров, напрочь на тот момент отсутствовавших в украинской литературе, такой великой и могучей, и этим же романом от пяти до семи направлений, каковых тоже не имелось.

А при попытке назвать украинских лириков мне тоже пришли на ум украинские советские Рыльський, Сосюра, Тычина, и еще с десяток имен, которые нынешней некраиной были отвергнуты за то, что кроме интимной и любовной лирики писали они, согласно своим убеждениям, и политические стихи.

Как оказалось, из цельного культурного массива можно выдрать кусками неугодные произведения, разбивающие картину мира в параллельной Вселенной и заменить их жалкими диссидентскими латочками, вытащенными из неизвестно какого пыльного заграничного самиздатовского подвала.

И при этом верить, что ты во благо народа лишаешь его литературных сокровищ.

Равно, как и настоящей истории.

Вот пишу ни о чем и вижу, как опять напишет мне негодующая дамочка, что я не должен выкладывать статьи про Украину на российских сайтах. А выкладываться с украинской тематикой мне позволительно только на сайтах украинских.

И чем-то неуловимым веет на меня от ее негодования. Например, запретом украинских властей держать аккаунты в российских соцсетях.

А вчера написали мне из Луганска с вопросом, а ответ слушать не стали. Мотивируя это тем, что все равно не будут жить в Некраине и поэтому им все равно.

И опять что-то знакомое и недавнее н меня дохнуло, как от сообщения о том, что в Одессу едет какая-то Соломия, которой все равно, о чем думают и на каком языке разговаривают живущие люди. Потому что она-то жить здесь не будет, но вот жить в западэнщине хочет со спокойной совестью.

Поэтому она разработает и начнет внедрять в Одессе программу украинизации и декоммунизации и уедет восвояси далее. Именно потому что жить здесь она не собирается и ей совершенно все равно, что у нас здесь происходит.

Звательный падеж был необходим, когда на нашей земле жило так мало людей, что можно было целый день пробродить и никого не встретить. Да и население всей Земли было настолько ничтожно мало, по сравнению с нынешним, что необходимо было звать, прежде чем тебе откликнулся бы просто человек. Я не говорю о родственнике и молчу о единомышленниках. Главное, чтобы не враг.

Я живу в Одессе, где уже два года статус города-миллионера с трудом удерживается при помощи многочисленных приезжих. Меня окружают украиномовные враги и горластые молдаване, а также все, кому не лень было сюда приехать и заплатить за это денег в ОВИРЕ. Они еще не поняли, в силу нежелания и неумения понять, куда они приехали, а те, кто знал, зачем сюда едет, тоже не могут причислиться к друзьям.

И я вижу, что вместо 250, еще в этом году весной рождавшихся в Одессе за неделю младенцев, рождается чуть больше 180, а украинские порталы безмятежно и беспристрастно сообщают, что население Одесской области уменьшилось из-за смертности. Не то, чтобы их это тревожит или возмущает. Не то, чтобы они ищут каких-то путей предотвращения.

Просто люди умирают а дети не успевают родиться взамен, и эту печальную картину не в силах изменить даже многочисленные приезжие, потому что никто толком не знает, сколько их здесь живет. В стране, в которой нет никому дела до детей и стариков, родившихся здесь, еще меньше дела есть до того, зачем сюда приезжают чужие и что они здесь делают.

Главное, чтоб заплатили в ОВИРЕ энную сумму, удостоверяющую, что они знают государственный язык. А знают они его или нет на самом деле уже никому не интересно.

В этой стране, по ходу, никому не нужен звательный падеж, потому что никто и никого не собирается никуда звать. Здесь никто не следит за тем, чтобы дети получали некогда обязательное среднее образование, потому что очень затруднительно давить на людей, не являющихся гражданами и могущими уехать в любой момент.

Иногда мне кажется, что все пространство вместо тех, кто уехал или умер, заселено молдаванами, которые в страхе переезжают сюда из своей страны, в тщетной надежде увидеть здесь не то, что они видят в такой же, стремящейся к европеизации и независимости Молдове.

В которой они точно так же числят отделившееся Приднестровье, в свое время воевавшее за право не жить на одной территории с националистами.

И точно так же над Приднестровьем нависает непрерывная угроза войны и подавления, как висит она над отделившимся Крымом и мятежным Донбассом. Ведь они тоже сражались за русский язык, за сохранение русского мира и за право не быть подавленными и ассимилированными чуждой и агрессивной культурой титульной нации.

Здравомыслящие люди вна Украине все еще пытаются отстоять право своих детей быть человеком многократно и знать несколько языков, в том числе родной русский.

Насильственная украинизация способна одурачить и подчинить только тех, кому все абсолютно все равно, кроме того, что приготовить на ужин и сожрать в перерыве между завтраком и обедом.

Мы разговариваем дома и читаем книги на русском и учимся на русском, потому что прекрасно понимаем, к чему ведет украинизация..

А ведет она к тому, что культурные, образованные и мыслящие люди в скором времени не смогут уезжать из некраины, чтобы работать там, где все еще нужны мозги и знания, ибо разговаривая на украинском и ломанном английском, преподаваемом на том же украинском, ты нигде не будешь понят и востребован.

А некраине не нужны н мозги, ни наука, ни образование

Для того-то и лишают их родного или близкого языка, чтобы утянуть в галицийское болото, где новости по телевизору подаются из параллельной вселенной на украинском языке.

В параллельной Вселенной все тихо, спокойно и гладко и было бы еще лучше, если бы не сепаратисты-боевики с Донбасса, да не страна-агрессор сосед.

В параллельной вселенной великие укры бегают по Земле с незапамятных времен динозавров и роют лопатами Черное море и становятся родоначальниками татаро-монголов, европейцев и индусов. И там же они побеждают во Второй Мировой, о которой уже нельзя говорить, как о Великой Отечественной, ставят на место агрессора-Россию и отчитывают Европу за неправильные шаги.

В параллельной Вселенной уже забыли о том, как составляли книгу 100 великих украинцев и не могли набрать сотню этих самых украинцев и напихали туда всех русских писателей, актеров и ученых, которым в свое время довелось жить на Украине.

И для чего в украинском языке сохранился звательный падеж, если она все равно разучилась звать, и разговаривать, и вести диалог и – что самое главное – понимать собеседника?

Примерно такая же надобность, как в литовском, где по-прежнему твердый г , в других языках после палатализации превратившийся в мягкий ж.

Реликт устаревших языковых форм, сохранившийся в силу того, что слишком малое количество носителей языка сознательно использовало этот инструмент.

Неоспоримое достоинство на взгляд тех, кто хочет перевернуть с ног на голову языковую пирамиду.

Возможность отринуть взаимопонимание между родными народами-соседями.

Средство призыва, в котором давно отпала надобность, потому что не осталось ни близких, ни родных, а только стервятники, которые прилетели сюда поклевать и ухватить свой кусок падали.

И на этом фоне мы – те, кто не нужен украиномовным, как досадная помеха в украинизации и тоталиризации этого куска территории, а в последнее время не нужен и тем, кому совершенно неинтересно все, что происходит вна Украине.

Было неинтересно, или стало неинтересно – уже не важно.

Важно только то, что мы уже не можем звать, ибо нет никого, кто хотел бы нас услышать.

Важно то, что половина населения Украины наскакала и наубивала уже столько, что и до второй половины уже никому нет дела.

Важно, что общий звательный падеж старославянского языка совершенно отпал в русском и остался в украинском, где его разучились употреблять.

И это совсем не важно для тех, кто считает, что украинского языка не существует в природе.

Да пусть бы себе существовал. Как лакский, на котором разговаривает полтора горных села.

Лишь бы за него не убивали.

Лишь бы не толкали в глотку, как заплесневевший хлеб.

Лишь бы у нас были друзья, которые могут услышать.

А что касается размещения моей статьи на русском или украинском сайте, то напоминаю вам, что Интернет- это общее информационное пространство.

И даже называется от латинского корня, что вовсе не становится поводом отсылать меня в Италию.

Виктор Гром.