Чем НЭП 20-х годов отличался от перестройки и начала 90-х

Программа Радио «Комсомольская правда» для тех, кто родился в СССР, но ничего о нём не знает...

Панкин:

- Программа «Совок» - программа для тех, кто вырос в Советском Союзе, но ничего о нем не знает. В студии Иван Панкин, а также политический журналист, историк Павел Пряников. Еще совсем недавно я представлял Павла как шеф-редактора русскоязычного сегмента «Живого журнала», но буквально за несколько дней все поменялось. И ты из историка превратился еще и в политического журналиста. Говорить мы с тобой сегодня будем про Новую экономическую политику – НЭП. Когда я заявлял тему, у меня все спрашивали: кто сейчас помнит про этот НЭП? Даже эта аббревиатура для всех совершенно непонятна. Что такое Новая экономическая политика в начале ХХ века? А мне показалось, что это очень актуальная тема. А так как у нас с тобой не просто историческая программа, а историко-политическая, то тема очень важная.

Вопрос для слушателей: является ли председатель Центрального банка госпожа Набиуллина эффективным менеджером или нет?

Итак, кто вообще задумал НЭП?

Пряников:

- Задумал, конечно, его Ленин. Конец 1920-го года и самое начало 1921-го года. Подвигло его на введение НЭПа в том числе такое неприятное для большевиков событие, как Кронштадтское восстание. Буквально через неделю после начала Кронштадтского восстания Ленин объявляет о начале НЭПа. Это март 1921 года. Главным лозунгом Кронштадтского восстания было – «Советы без большевиков, возвращение к нормальной жизни». Страна оставалась крестьянской. 80 % матросов были выходцами из крестьян, которые хотели возвратиться в деревню, взять землю, которую обещал Ленин, и начать ее обрабатывать. И Ленин пошел в том числе на поводу, конечно, у этих революционных матросов и вообще у революционных крестьян. Потому что по стране бушевали десятки, а то и сотни крестьянских восстаний. Ленин сказал: все, надо возвращаться к нормализации. Гражданская война закончена, и надо возвращаться к нормализации. За короткий срок, вот когда мы говорим о сегодняшнем времени, когда у нас программы разрабатываются месяцами и годами , программа Новой экономической политики была разработана буквально за месяц. Все ее основные очертания – что нужно делать. Первое – это замена продразверстки продналогом для крестьян. Ранее во время гражданской войны у крестьянина отбирали 70 % зерна и вообще его продукции. Ленин эту цифру снизил до 20 %. И обещал до 10 % снизить. А затем, начиная с 1923-1924 года, этот натуральный налог был заменен денежным. Ты отдавал уже не зерно, или мясо, или шерсть, а просто деньги. Для крестьян это было огромное облегчение. Даже по сравнению с царскими временами, налоговая нагрузка на крестьян во время НЭПа снизилась в полтора раза.

Панкин:

- Я понял, что автор всего проекта – это Ленин. А еще какие-то имена были? Не он же реализовывал все-таки, он же не экономист.

Пряников:

- Безусловно, были. Ты задал хороший вопрос слушателям про Набиуллину. Он перекликается с НЭПом таким образом. Нарком финансов Сокольников разработал блестящую идею введения советского червонца – прочной валюты и конвертируемой валюты. Буквально за два года СССР к 1924 году приобрел, наверное, я бы так сказал, самую прогрессивную, самую стойкую валюту в мире, которая была неподвластна инфляции, каким-то кризисам. Была четкая привязка к доллару. Один доллар стоил 1.94 рубля. Были выпущены серебряные монеты – рубль и полтинник знаменитые. Золотые монеты. Рубль конвертировался на международных биржах, свободно обменивался. Инфляция была минимальной, эмиссии денег практически не было. И страна наконец-то получила твердую валюту,  благодаря которой начала работать и промышленность, и крестьянство. Появилось доверие к деньгам. Потому что перед этим была галопирующая инфляция. Все помнят. Один червонец обменивался на миллион рублей. Германия, в которой кризис бушевал, мы тоже знаем,  там 1 доллар стоил сто миллионов, а потом и миллиард марок. В этом бушующем океане послевоенной разрухи, которая затронула всю Европу, рубль выглядел просто блестяще.

Панкин:

- Я сразу вспоминаю 1991 год. У меня такая аналогия прослеживается. Можно ли тогда назвать НЭП перестройкой начала века?

Пряников:

- Я бы сказал, не перестройка – нормализация. Все воспринимали это как нормализацию и даже откат к буржуазному обществу. Я сейчас читаю книгу Клюева, великого поэта 20-х годов. И вот он там как раз сокрушается, 1923 год, о том, как молодые коммунисты, кстати, было очень четкое разделение на большевиков и коммунистов, вот молодые коммунисты, разочаровавшись в Ленине, разочаровавшись в идеалах, в Ленинграде, газета «Красный путь» печатает каждый день списки десятков людей – молодых коммунистов, покончивших самоубийством жизнь. Для них это был шок: как так, снова… Вот дословно говорили: совбур – советский буржуй. Рыло совбура отовсюду глядит. Что, ради этого мы совершали революцию,  боролись? Это воспринималось как нормализация большей частью населения. Потому что мы знаем по концу 20-х годов, большевики воспринимались как раз ленинцы, Сталин, такие умеренные коммунисты. А коммунисты – это левые коммунисты, это Троцкий и его группа. И к 1927 году, когда НЭП уже свертывался, но, тем не менее, в партийных органах, конечно, у Троцкого была минимальная поддержка. Это говорит о том, что вся страна, включая партийцев, тогда выступала за нормализацию, за введение тех самых буржуазных отношений, в общем, свободных отношений. Это коснулось и политики. Например, Ленин дал четкую установку в 1921-1922 году, что всё, надо увеличивать роль Советов и уменьшать роль партии. И в Советы должны приходить в том числе беспартийные люди.

Панкин:

- Есть уже несколько первых эсэмэсок. «Если Ленин придумал НЭП, то какова в этом была роль Ларина?»

Пряников:

- Ларин как раз был представителем левых коммунистов, он не слишком верил в НЭП, говорил, что это отступление. Он себя зарекомендовал, скорее, немножко другим. Он зарекомендовал себя такой мощной антиалкогольной кампанией. Стал лидером Общества трезвости. Это уже в конце НЭПа, чем привел в ярость Сталина. Потому что в 1927-1928 годах пошла активная накачка бюджета водочными деньгами. И тут возникает Ларин и Демьян Бедный, и главный безбожник Ярославский, которые говорят: страна спаивается, особенно деревня гонит самогон плохой, и надо с этим что-то делать.

Панкин:

- А Демьян Бедный-то каким боком, поэт?

Пряников:

- Тем не менее, он тоже видел в этом опасность. А Сталин как раз…

Панкин:

- Он был обычный поэт-агитатор. Видимо, какую-то общественную роль в этом видел.

Панкин:

- Вот еще одна эсэмэска: «Судя по хаотичным действиям Центробанка, его хозяева не имеют экономического образования, скорее, склонны к гаданиям и шарлатанству. Так что госпожа Набиуллина не может быть эффективным менеджером. Марат». Ты согласен с этим?

Пряников:

- Да, здесь сложно сказать. Потому что в тяжелые условия Центробанк поставлен тем, что цены на сырье падают. Не только на нефть – и на газ, и на металл, и вообще на всю сырьевую группу, то, что экспортирует Россия. Да, безусловно, мне кажется, что, наверное, Набиуллина могла бы меньшими темпами девальвировать рубль. И, во всяком случае, какую-то независимую политику, да, действительно, она, наверное, слишком активно проводит. Больше меня удивляет в действиях Центробанка огромная прибыль, которую он получает.

Панкин:

- Оценивать таким образом, говорить, что вот она поставлена в сложные условия… А те менеджеры, которые в начале 20-х годов НЭП проводили, они в каких-то других, более выгодных условиях находились?

Пряников:

- Конечно, в менее выгодных условиях. Действительно, страна лежала в руинах. Была полнейшая дипломатическая блокада, которую год за годом постепенно СССР, шажочек за шажочком, эту блокаду прорывал первый с Германией – договор в Раппало, Генуэзская конференция. И потом постепенно, постепенно, постепенно, к концу 20-х годов уже СССР стал полноправным членом Лиги Наций, получил довольно-таки мощный голос, Коминтерн имел огромное влияние на внутреннюю политику в европейских странах, вплоть до США. Да, действительно, положение изначально было очень тяжелое, но благодаря НЭПу страна получила передышку. Другое дело, что НЭП имел оборотную сторону. Мы можем примерно в наше время заглянуть и понять, что это очень похоже чем-то на наше время. Буквально за пять лет, к 1926 году, страна поднялась из руин и достигла почти дореволюционного уровня. К 1928 году точно достигла. Но затем страна столкнулась с тем, что в ней не было инвестиций, не было тех капиталов, на которые можно было делать индустриализацию.

Это вот такая дилемма. Либо страна – СССР или сейчас Россия – строит потребительскую экономику, восстанавливается, дает жить людям, либо она занимается строительством ВПК, обороны, науки, индустрии. И тогда резко падает потребление. Если мы забегаем вперед, 1927-1928 год, Сталин столкнулся именно с этим. Что всё, производственные мощности загружены, посевы не увеличиваются, урожайность не увеличивается. На достигла некоего предела роста. И что-то надо дальше делать. Нужны инвестиции – миллиарды долларов. Председатель ВСНХ Ломов в 1926 году подсчитал, что на индустриализацию нужно было 5 млрд. тех долларов, это примерно 10 млрд. золотых рублей.

Панкин:

- А если перевести на наши деньги?

Пряников:

- Это где-то на 25 надо умножать – 120-130 млрд. долларов нужно было для того, чтобы провести индустриализацию. Но в стране не было совершенно накоплений. В год городское население несло в сберкассы или в форме займов 40-50 млн. рублей. Крестьянство вообще ничего не инвестировало. Крестьянство в год откладывало в сберкассы 2 млн. рублей в среднем и примерно 20 млн. займы. Все деньги, которые получала промышленность, люди, это все шло в потребление, в восстановление. Не было денег на инвестиции.

Панкин:

- Еще одна эсэмэска: «Вопрос некорректный. Экономист и народ – как черное и белое. Набиуллина делает свою работу хорошо». Видимо, сама Набиуллина написала. Откровенно скажу, я рад, что нет паники никакой. И что люди не такие, как я. Я по натуре скептик. А они уверены, что все будет хорошо. Это чудесно. Вернемся к истории. Смогли бы экономисты-министры царского двора провернуть нечто подобное, как НЭП? Там ведь были сильные ребята – Витте, Столыпин.

Пряников:

- Царская Россия была завязана на воле одного человека – Николая Второго. Точнее – на его семью, в том числе на императрицу. Понимал Николай Второй или нет это – сейчас сложно сказать. История не знает сослагательного наклонения. Победила бы если б Россия в первой мировой войне в 1918-1919 году, что он стал бы делать, как поднимать страну. Здесь мы имеем волю одного человека – Ленина. Который сказал: ребята, давайте отбросим все эти идеологические разногласия, наши идеологические шоры, как он говорил дословно, и будем восстанавливать страну. Пока не восстановим, разговоры – правильный марксизм, чистый марксизм, не чистый, что там делать с крестьянством, с интеллигенцией – вот потом об этом поговорим. Сейчас вот нужно говорить о восстановлении страны.

Панкин:

- Тем не менее, история нам показывает, что Витте и Столыпин были очень эффективными.

Пряников:

- Витте – да. Золотой рубль, его реформа, безусловно, была очень эффективной. То, что сделал Сокольников, до него за 25 лет сделал Витте.  Это надо отдать должное. Рубль был тоже привязан к золоту, к основным валютам. И самое интересное, что Сокольников оставил то же самое соотношение, как при Витте – 1,94 рубля к доллару. Более того, для того, чтобы… там была немножко курьезная ситуация. В первую очередь в Англии и во Франции во вторую очередь отказывались принимать монеты из драгоценных металлов с советской символикой. И Монетный двор выпускал золотые червонцы со старой царской символикой. Не очень много об этом знают и говорят. СССР печатал на своем монетном дворе золотые монеты с царской символикой до 1928 года.

Панкин:

- Мы с тобой говорили про индустриализацию. Большое участие в индустриализации приняли иностранные специалисты. А что касается НЭПа?

Пряников:

- Да, действительно, НЭП – это полное смешение всех жанров и стилей.

Панкин:

- Это чисто советский проект? Или нам все-таки кто-то помогал?

Пряников:

- Помогали. Концессии были. Было 163 концессии. Это такое совместное предприятие фактически. Когда в управление иностранной компании отдавалось какое-либо предприятие или земля даже. Было несколько земельных концессий. Например, у американцев в районе Ставропольского края, в Калмыкии. 163 концессии занимали примерно 2 % ВВП. По некоторым отраслям – по цветным металлам, кожевенная промышленность – там у них было лидирующее положение. И вообще Ленин и Сокольников, Ломов, Дзержинский большую очень роль сыграл, когда он руководил хозяйством в 1925 году, в привлечении. Они хотели еще больше этих инвестиций.

Панкин:

- Ответь, госпожа Набиуллина хорошо делает свою работу?

Пряников:

- Я думаю, что неэффективный менеджер. Судя о той девальвации, которая происходит в России. Мы все помним, что рубль в два раза обвалился за последний год.

Панкин:

- А что бы ты посоветовал госпоже Набиуллиной?

Пряников:

- В первую очередь – здоровья. Во-вторых, все же отвязывать рубль от цены нефти.

Панкин:

- Пришла еще одна любопытная эсэмэска: «Самый лучший экономист, с моей точки зрения, это бывший фарцовщик, не в обиду нашим экономистам. Марат». Это что-то вроде шутки. Что можно почерпнуть из НЭПа сегодняшним нашим экономистам?

Пряников:

- Нужна многоукладная экономика, в которой сочетались бы совершенно разные формы собственности. Когда не отдается предпочтение какой-либо одной. Последнее время мы видим, что явное предпочтение идет госсобственности, госкорпорациям и различным компаниям с государственным участием. Так вот, НЭП – это полное смешение стилей. Это кооперативная собственность, это частная собственность, это иностранная собственность, общинная. В деревне была восстановлена общинная собственность. 95 % крестьян находились в общинной собственности. Земли имели в общинной собственности. Но при этом в деревнях были и совхозы, и колхозы, и коммуны, в том числе религиозные коммуны.

Очень много коммун было составлено из иностранцев. Это просто какие-то фанатики, революционные анархисты в основном, которые приезжали и создавали здесь коммуны и сельскохозяйственные, и производственные. Это полное смешение стилей, когда не отдается предпочтение какой-то одной форме собственности. Главное – доказывай на деле, что ты эффективный. Если кооператив эффективен – работай. Если концессия эффективна – работай. Если это госпредприятие, как тогда называлось – казенное предприятие, - работай и там. Полная экономическая свобода, но под надзором государства, конечно же.

Панкин:

- Ты говоришь лозунгом: работай, работай, работай!

Пряников:

- И как лозунг Бухарина: «Обогащайтесь!» Ничего плохого в этом нет.

Панкин:

- До нас дозвонился Михаил.

Михаил:

- Мне интересно, пришла идея НЭПа от Ленина. Он ее тоже где-то заимствовал. Кто ее поднял на тот период, чтобы НЭП реализовать? Кто это контролировал? Набиуллина – менеджер. Но кто-то должен заинтересовать этим НЭПом или новой стратегией. Кто сейчас может из экономистов запустить НЭП? Ленин – это двигатель, идея его. А кто у нас идею будет вести?

Пряников:

- Президент и председатель правительства.

Панкин:

- Путин и Медведев?

Пряников:

- Да. Два человека, которые должны это все запускать.

Панкин:

- Спасибо Михаилу за интересный вопрос. Предлагаю послушать комментарий Эраста Галумова, издателя и главного редактора журналов «Мир и политика», а также «Москва – Пекин».

Галумов:

- НЭП – это та самая политика, к которой была вынуждена прибегнуть молодая Советская власть. После революции страна была в полной разрухе, не хватало еды, не хватало всего. Просто вся промышленность была остановлена. На мой взгляд, НЭП позволил практически удержать те завоевания Октября, которые стояли просто на грани провала. НЭП пришел и он как бы освежил внутриэкономические связи. Появились фабрики, появились новые заводы. Вот этот глоток свободы, который дали российскому купечеству, которое думало, что уже всё, оно практически уже отмечало свою кончину, - вот этот глоток свободы позволил поверить молодой Советской власти. И многие тогда думали, что НЭП пришел надолго. Но для многих, которые в это поверили, об этом не было объявлено, что это временно, они в этот момент вложили большие средства. И тогда, кстати, появились первые концессии, как структуры организации производства. И эти концессии оправдали сюда. Сюда пришел иностранный капитал. Пришел ненадолго. Не всем удалось вернуть вложенные деньги. Во всяком случае, кстати, появились новые технологии. В целом НЭП можно считать, в терминологии сегодняшнего дня, стартапом советской экономики, который позволил потом в кратчайший период, уже применяя командно-административные методы посленэповские, создать очень мощную экономику, практически по многим отраслям обгоняющую западные аналоги.

Панкин:

- Предлагаю послушать Олега Шишкина, российского писателя и телеведущего.

Шишкин:

- Считаю, что это было большое событие. Оно показало силу экономического подъема и потенциала, который был заложен даже в Советской России. Потому что сразу наполнились прилавки, сразу появилась всевозможная продукция, сразу появился невероятный доход, который был вполне ощутим в карманах. Появилась новая генерация. Конечно, Советская власть посчитала, что это отход от ленинских принципов. Потому что они собирались совершить революцию нищих. Их ведь интересовал мир бедных людей. В том числе они были в этом невероятными фанатиками. Им хотелось такой всеобщей нищеты. НЭП выиграл, стал большой победой. Но деньги, которые были собраны на НЭПе, они были вложены в революцию в Австрии в 1934 году. И эта революция провалилась. Собственно, поэтому и весь проект постепенно закрылся. Но мы должны сказать, что часть этого процесса, тем не менее, влилась в индустриализацию страны. И здесь без всяких «но». Потому что появились заводы, появились мануфактуры, появилось то производство, которое стало обновлять даже бытовую жизнь. Конечно, крестьянам жилось проще. Потому что у них были реальные доходы. Пока не произошла коллективизация, которая у нас приходится на момент начала завершения этого процесса. Началось сливание активного мужика, мужика делового. И вывоз его потом в репрессивных свойствах черт знает куда. Но это была часть процесса. Интеллигенция не совсем страдала от НЭПа. Она просто была как бы отчасти в стороне от этого процесса. Но с другой стороны, она получала некоторые небольшие бонусы от него в качестве, допустим, хорошего вкусного хлеба или каких-то более-менее нормальных столовых, которых не было во времена военного коммунизма. Рестораны появились. Да много чего вообще.

Панкин:

- Павел, я жду твоего мнения по поводу высказываний наших спикеров.

Пряников:

- Я тут не совсем согласен с тем, что это была временная передышка, что задумывали это на какой-то короткий срок, как сказал Эраст Галумов. На самом деле сворачиванию НЭПа способствовало два фактора. Первый фактор – это так называемые военные угрозы 1927 года. Разрыв отношений с Англией, ухудшение отношений с Китаем, когда большинство верило, что сейчас начинается война. Вот еще год-два, и начинается война. А второе – это уже 1928-1929 годы, это экономический кризис, разразившийся во всем мире. Тогда в партии поняли, что нужно накачивать ВПК, нужно делать индустриализацию. Несмотря на то, что НЭП, действительно, поднял страну из руин, тяжелой индустрии он не поднял. Я выписал данные по производству двух главных номенклатур – это трактора и самолеты. И машины. Тракторов в 1926 году выпускалось чуть более 800 штук. Автомобилей грузовых – 126 штук. Самолеты тоже шли на десятки. Мы уступали Франции. По автомобилизации СССР занимал 41-е место в 1927 году. Франции мы уступали в производстве танков в 7 раз, в производстве самолетов – в 40 раз, в производстве пулеметов – в 2 раза. И поэтому Сталин и Политбюро, это было вынужденное решение – сворачивать НЭП. И коллективизация, и индустриализация – это все были вынужденные решения.

Панкин:

-Вот еще одна эсэмэска в тему: «Лучший министр финансов всех времен и народов – министр финансов Сталина Зверев».

Пряников:

- Не то что всех времен и народов, но хороший министр финансов.

Панкин:

- Еще эсэмэски: «Думаю, что вопрос надо поставить так: считаете ли вы, что Набиуллиной нужно освободить свое место сегодня, сейчас? Алексей из Саратова». «Михаил Крылов. Набиуллина некомпетентна, как и все в правительстве России». И вот еще одна от Михаила777: «Если мировые цены на нефть не совсем рыночные, то почему мы следуем по приготовленному для России негативному сценарию развала экономики? Почему мы не зафиксируем курс доллара, например, пока на три года. Ведь несмотря на показатели экономики, наш рубль обеспечен природными ресурсами России». Что скажешь?

Пряников:

- Еще раз повторю, что рубль надо отвязывать от цены на нефть. Привязывать его… когда я говорил, что рубль во время НЭПа был привязан к золоту, здесь нужно уточнить, это не совсем так. Рубль был привязан на 25 % к цене на золото, которая тогда была стабильна, и на 75 % к природным ресурсам, как тогда называлось – к ликвидным товарам. И это позволяло рублю быть стабильной валютой на протяжении семи лет – до 1928 года.

Панкин:

- ГОЭЛРО, коллективизация, индустриализация – это все вылетало из НЭПа, стало возможным благодаря НЭПу?

Пряников:

- Во многом – да. Если бы страна не получила такую передышку до 1928 года, то индустриализация прошла бы с гораздо  большими жертвами. И вообще неизвестно, сохранилась бы Советская власть к 1921-1922 году. Тут правильно говорил Шишкин, власть получила доверие практически всех слоев населения. Вплоть до того, что, опять процитирую из книги Клюева, это ближайший друг Есенина. Есенин, который ездил в Европу и потом вернулся в нэпманскую Москву и в нэпманский Петроград, он говорил, что в России ему было лучше, чем в Германии и в других странах. Он говорил, что крупные советские города жили более зажиточно, чем послевоенные города Европы. Правда, у Есенина доход был другой. Шишкин говорил, что интеллигенция накопила жирок. Например, Есенин за свое собрание сочинений получил 25 тысяч золотых рублей в 1925 году.

Панкин:

- Ты забываешь, что у него была протекция, в частности, со стороны Троцкого.

Пряников:

- И со стороны Зиновьева.

Панкин:

- У него все было хорошо именно поэтому. Он не был загнанным медведем.

Пряников:

- А Маяковский получил 20 тысяч рублей.

Панкин:

- Странно. Маяковский был любимым поэтом, а не Есенин.

Пряников:

- Это по нынешним деньгам где-то 250 тысяч долларов.

Панкин:

- Тут сразу несколько адресованных непосредственно мне сообщений. На эти вопросы мне приходится отвечать постоянно. «Уважаемый Иван Панкин, что означает «Совок»? Это люди, прошедшие Великую Отечественную войну и послевоенную разруху, восстановившие страну и создавшие все, чем мы сейчас пользуемся. Или это означает советскую оккупацию, как это заявляют Прибалтика, Грузия, теперь и Украина? Вы тоже так считаете? Объясните». Объясняю. Название программы «Совок» - это для привлечения внимания. Никакого отношения к тому, что описано в данном СМС, название программы не имеет. Слоган программы – «Это программа для тех, кто вырос в Советском Союзе, но ничего о нем не знает». Это программа о ценностях Советского Союза. По крайней мере, о тех ценностях, которые Советский Союз нам дал. Ты со мной согласен?

Пряников:

- Да, согласен.

Панкин:

- Вообще хозяин программы ты, я – модератор. Но отвечать на этот вопрос постоянно приходится мне. Причем эти эсэмэски пишут всем нашим ведущим, особенно товарищу Баранцу Виктору Николаевичу. И мне приходится за все это отвечать. Программа «Совок» - просто для привлечения внимания. Мы с Павлом патриоты. «Неужели вы не понимаете, что название передачи оскорбительно для слушателей? Почему вы считаете, что те, кто вырос в СССР, ничего о нем не знают?» «У вас интересная передача, а название не соответствует. Можно было бы назвать «Мифы и легенды СССР», «Возвращение в СССР» или как-то еще по-человечески». Подписи нет. По-человечески – ее бы никто не слушал. Особо никто бы не обращал на эту программу внимание в интернете. А сейчас идет активное развитие всего радийного, телевизионного контента, медийного контента в интернете. Название играет огромную роль в так называемой кликабельности этого контента, чтобы его увидело и познакомилось с ним как можно больше народу.

Ты сказал, что ГОЭЛРО – это часть. Что ты мне можешь сказать про ГОЭЛРО? Это еще один гениальнейший проект начала правления большевиков.

Пряников:

- План ГОЭЛРО начал разрабатываться еще во время первой мировой войны, даже чуть раньше задумки. Но вот как план разрабатываться.

Панкин:

- Это еще из царской России идет?

Пряников:

- Да. Система электрификации.

Панкин:

- Столыпин разрабатывал?

Пряников:

- Систему электрификации разрабатывали ученые, экономисты, географы, электрики в том числе. И Ленин этот план подхватил. План хороший. Производство электроэнергии к 1928 году выросло почти на 50 % в Советской России, по сравнению с 1913 году. Все понимали, что без электростанций никакой промышленности не будет. Около 850 электростанций, включая мини-ГЭС было возведено во время НЭПа. Индустриализация – это тоже часть НЭПа. Другое дело, что упор во время НЭПа был сделан не на тяжелую промышленность, вот те самые категории А – производство средств производства, такое сложное словосочетание советских времен. Упор был сделан на легкую промышленность, на пищевую, на восстановление транспорта, на пошив одежды, на строительство жилья. Все то, что можно назвать потребительской экономикой.

Панкин:

- У Ленина была разговор с писателем, фантастом, автором «Войны миром» Гербертом Уэллсом. Они беседовали по поводу ГОЭЛРО. Так вот, писатель Уэллс сказал, что это невозможно, товарищ Ленин, у вас ничего не выйдет с ГОЭЛРО. У тебя есть статистика?

Пряников:

- Этот проект принес нам 850 электростанций. Что-то около 750 тысяч киловатт мощности. Это довольно много по тем временам. Это тот самый задел, на основе чего потом удалось сделать великую индустриализацию в начале 30-х годов. В 1925 году на празднование 200-летия Академии наук приезжал величайший экономист Кейнс, который тоже оценивал НЭП как такое чудо. Он тоже не верил до этого. И в 1928 году он приезжал еще раз, НЭП уже сворачивался, но, тем не менее, он смотрел на страну, которая еще недавно была в руинах. И очень многое использовал из наработок того же Сокольникова затем для своих работ – как бороться с кризисом в 30-е годы. Потому что кейнсианская экономика вывела США из кризиса. Это тот самый курс президента Рузвельта. Если бы не эти принципы социальной защищенности, неизвестно, что было бы с Америкой в 30-е годы. В том числе они многое взяли из того, что было в 20-е годы апробировано в Советском Союзе.

Панкин:

- Вот еще сообщение от Михаила: «Считается, что ослабление национальной валюты идет на пользу отечественному производителю. А так ли это на самом деле? Обратная сторона медали – конкурентная среда стирается, отсюда падение производства, отсюда и экономический спад. И все же – какая сторона медали лучше?»

Пряников:

- Разные ситуации. НЭП – это сильный рубль, это не ослабление валюты. И мы видим просто феноменальный результат. И где-то, как, например, в Китае, в Таиланде, в развивающихся странах, это дает свой эффект. Надо смотреть на страну и на конкретную ситуацию.

Панкин:

- Это Павел Пряников, историк, политический журналист. Меня зовут Иван Панкин. Мы вернемся ровно через неделю.