Образ войны в играх советского подростка

Этот небольшой отрывок из неоконченного рассказа – начало литературного проекта «Вещи детства» молодых пензенских писателей, который, по мысли его авторов, должен будет рассказать о советском детстве последнего родившегося в СССР поколения конца 70-ых- начала 1980-ых годов. Детство нынешних 35 –ти - 40-ка летних людей имело ряд уникальных черт, которые навсегда ушли в прошлое, вместе с породившей их эпохой. И одна из этих особенностей – страх войны, её ожидание и уверенность в победе.

Небоевая потеря

1

У него был брат, от которого он всегда ждал чего-либо жутко интересного. Димка не умел ничего такого, что умел брат Олег. А умел брат многое. Например, недавно он выпилил из куска фанеры настоящий немецкий автомат. Причём, это была не просто деревянная болванка. К дулу автомата брат прикрепил гвоздиками резиновую ленту, а рядом с прикладом – бельевую прищепку. Резинка заряжалась горохом, оттягивалась во всю длину ствола и удерживалась прищепкой. В нужный момент стоило только разжать прищепку и горошина летела точно в цель.

Свой «шмайссер» брат никому не показывал и брать на войну не собирался. Он его делал в величайшей тайне, потому что это был автомат фашистов. А в дворовой войне брат был командиром «наших». Война начиналась с того, что все пацаны с Малого проезда делились на «наших» и «фашистов». Фрицами быть мало кто хотел. Ими становились те, у кого оружие хотя бы отдалённо напоминало немецкое. Решал этот сложный вопрос брат Олег. Он говорил:

--Ну, ка, покажи свой пистолет!..Да это у тебя «парабеллум». Такой только у фрицев был. Иди к фашистам.

И тот, у которого был фашистский пистолет, обычно не возражал. Отличить парабеллум, скажем, от нашего нагана среди пацанов Малого проезда мог только Олег. Сам он всегда был «нашим», потому что смастерил великолепный советский автомат ППШ, точь в точь, как в фильмах про войну. Такого ни у кого больше не было.

Как-то так получалось, что владельцами немецкого вооружения всегда оказывались самые никудышные пацаны улицы. И, конечно, сформировать из таких типов боеспособный отряд никогда не получалось. Всё это были нытики, и «наши» под командой Олега их легко громили.

Когда Олег сделал свой «шмайссер» и, под великим секретом, показал его Димке, сообщив, что это фашистский автомат, Димка удивился:

--Ты теперь будешь за фашистов воевать?

--Нет, - твёрдо сказал брат. – Просто, чтобы хорошо воевать, надо и трофейным оружием уметь владеть. У немцев же тоже иногда были наши ППШ. У наших «магазины» гораздо лучше, а у их «шмайссеров» «магазины» ненадёжные, иногда отваливались прямо в бою. Только ты никому не говори, что у меня такой автомат есть.

--Не скажу, - ответил Димка, - только ты мне обещал же тоже ППШ сделать, я хочу завтра им воевать…Не хочу больше санитаром быть.

Уже несколько войн подряд Димка был у «наших» санитаром. У него даже была настоящая санитарная сумка с крестом, подаренная бабушкой. Олег говорил, что оружие санитарам не полагается. В последний раз, когда Димка прикладывал подоржник к коленке раненого бойца, Витька из отряда «фашистов» жахнул ему по ляжке куском щебёнки, запрещённой правилами войны. После битвы, когда подсчитывали «убитых» и «раненых», Олег сказал:

--Убитых у нас двое, раненых –один.

--А я? –спросил Димка.

--Санитар это другое, -ответил брат, - это небоевая потеря.

Но, подумав, Олег всё же обещал Димке для самозащиты соорудить самострельный ППШ. Это было всего неделю назад. Но Олег, видимо, тогда же забыл про обещание.

--Побудь завтра в последний раз санитаром, - попросил Олег, - я ещё не успел тебе сделать.

У Димки от обиды на глаза навернулись слёзы.

Ему , значит, не успел, а себе немецкий «шмайссер» успел!..

--Чего разнылся-то! – презрительно сказал Олег, - и чего я-то тебе должен делать. Сам не можешь что-ли!?..Ладно, не ной. Сказал, что сделаю, значит, сделаю. Потом…

Вечером, сидя дома, Димка вспоминал все обиды на брата. Как он обещал взять половить щеглов и не взял, один ушёл. Как потом обещал подарить реполова, а подарил несчастную синичку, из тех, которых куча по двору летает. Как Димка просился с ними на Белое озеро, порыбачить, а брат не замолвил за него словечко и уехал со своим отцом и его друзьями. Тогда подлила масла в огонь бабушка. Решила успокоить: давай, говорит, я тебе в бочку, которая на огороде, воды сейчас напущу, вот тебе и озеро, иди да купайся. Димка тогда разревелся. И возненавидел и брата и бабушку. И вот опять. Завтра война, он санитаром и Витька снова жахнет по безоружному щебёнкой! Заснул Димка с невысохщими от слёз глазами.

2

На следующий день собрались у «Зотова двора», на брёвнах. Все были при оружии. Предстояло разделение на «наших» и «фашистов». Димка пришёл одним из последних. На его боку болталась санитарная сумка с огромным красным крестом. Витька был уже здесь. Он снова припёрся со своим самострелом, больше похожим на полено. Роль спускового механизма у полена выполняла резинка от семейных трусов. Все ждали Олега. Наконец появился и он. Началось формирование отрядов. Олег как всегда поднимал на смех владельцев всяких игрушечных водомётов и прочей дребедени для детского сада. Когда дошла очередь до Витальки Королёва с улицы Рабочей, тот неожиданно продемонстрировал пиратский мушкет с пистонами.

--Ты с чем припёрся?! – захохотал Олег. – Мы ж с немцами воюем. Тогда мушкетов уже не было. Этим только с пиратами воевать. Ну, ладно, иди к фашистам.

Димка до этого времени мрачно молчал и глядя с мстительно-злобным чувством на брата, думал: «А у самого-то...Фашистский автомат! А ещё будет нашими командовать…Вот сам бы и шёл к фашистам». Вся копившаяся со вчерашнего дня злоба на брата вдруг скопилась огромным комком где-то в горле и Димка не выдержал:

--А я вот читал, - затараторил он, как с горы полетел, - в «Пионерской правде», что будет скоро детское разоружение. Всем нашим пионерам нужно будет сдавать оружие, чтоб ни у кого ничего не осталось.

--Я тоже читал, -парировал брат, - но это надо будет сдавать не нашего производства оружие. Если нашего, то не надо.

--Всё надо! – уже со слезам и в голосе закричал Димка. – И твой немецкий автомат тоже надо сдать! А если не сдашь, я в школе скажу, что ты у себя прячешь оружие фашистов и тебя исключат из пионеров!

Олег от такого неожиданного крика даже растерялся:

--Какой немецкий…- забормотал он, - ты чего…

--Есть, есть! - продолжал вопит Димка. – Ты мне сам показывал. А ещё нашими хочешь командовать. Иди к фашистам!

Брат побледнел, закусил губу и бросился на Димку. Но в это время Витька размахнулся и запустил в Олега куском щебня, которым были всегда набиты его карманы. Камень попал брату по уху и он упал, схватившись за голову.

:--Фашист, фашист! – радостно завопил Витька. – Сам фашист, а ещё нас за немцев воевать заставляет.

Олег поднялся и, прижимая ухо рукой, побрёл в сторону дома. Витька продолжал бесноваться и швырнул в спину брата ещё шебня, но промахнулся. Димка вдруг заревел, сорвался с места и помчался домой…

Димка сидел в своей комнате, над раскрытыми марками, но все они расплывались перед его заплаканными глазами радужными пятнами. Вот эти марки, «Птицы Болгарии», ему подарил брат, вот эти, «Ископаемые животные», он выменял тоже у него. Брат теперь ему, наверное, не простит ничего. Димка беззвучно плакал, кусал губы и твердил про себя: «Ну, и пусть, ну и ладно, обойдусь, сам всё смогу и без него сделаю. И марки, и самострелы…Всё сам…и не нужен мне никто…»