Кассиус Хуеффер

На памятнике письмена:
“Вся жизнь его была нежна,
Он был всегда, в своей основе
Из тех, кто лучшие в природе –
Сё – Человек, в своём народе."

Кто знал, заржут на этом слове,
И скажут – это пустословие.
По мне, - должны такими быть там:

"Жизнь не была нежна к нему,
Причастен к буйству и вину,
Из жизни сделал он войну,
Убит, зарыт, но не в плену."

Теперь я мёртв, - и подчинюсь словам,
Написанным на радость дуракам!

6. Cassius Hueffer

They have chiseled on my stone the words:
“His life was gentle, and the elements so mixed in him
That nature might stand up and say to all the world,
This was a man.”
Those who knew me smile
As they read this empty rhetoric.

My epitaph should have been:
“Life was not gentle to him,
And the elements so mixed in him
That he made warfare on life,
In the which he was slain.”
While I lived I could not cope with slanderous tongues,
Now that I am dead I must submit to an epitaph
Graven by a fool!

*

Верлибр
*
Они вписали на мой обелиск слова:

“Жизнь мягкой с ним была, и в нём стихии
Так сочетались, что сама Природа
Гласить могла бы: То был человек!'

Те, кто знал меня, усмехнутся,
Читая эту пустую риторику.

Моей эпитафией должно было быть:
“Жизнь его не с ним мягкой, и части
В нём так смешались, что войну с жизнью,
Затеял он, на которой убит.”

Злословие мне было невыносимо при жизни,
Теперь же, когда я мёртвый,
Можно терпеть эпитафию,
Выбитою дураком.