Познер: ИГ – религиозные фанатики, они хуже, чем варвар

Захватывая города Ближнего Востока, боевики запрещенной в РФ группировки «Исламское государство» публично хвастаются не только обезглавливанием и расстрелом заложников, но и уничтожением древних памятников. В Пальмире, Босре, Алеппо, Нимруде, Хатре, Хорсабаде, Мосуле, Сабрате взорваны, повреждены, полностью разрушены или находятся под угрозой уничтожения образцы древних археологических сокровищ. В пыль превращаются не просто объекты всемирного наследия ЮНЕСКО, но тысячи лет истории нашей цивилизации. Корреспондент Федерального агентства новостей узнала мнение известных деятелей культуры и искусства по поводу разрушительной деятельности террористов.

На Международном культурном форуме, который в эти дни проходит в Санкт-Петербурге, директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский заявил, что защищать мировое наследие – это обязанность всех государств мира.

«Демонстративное разрушение памятников, унизительные массовые казни, теракты против культуры являются отчаянным напоминанием о нашей общей ответственности, которую несут государства и нации, – сказал Пиотровский. – Без культуры нет человечества. Культура не передается генетически, а передается из поколения в поколение ее носителям. Это люди и памятники. Государства должны вспомнить, что опека культуры – их обязанность, а не право. Это обязанность – защищать Пальмиру, монастыри Маалюля, мавзолеи мусульманских святых Сирии и Ирака, Мали».

В рамках Международного культурного форума директор Эрмитажа организовал в дискуссию «Для чего нужно искусство?», модератором которой стал Владимир Познер. Известный тележурналист поделился с ФАН своим взглядом на то, что делают террористы, и рассказал, кто еще разрушает искусство в современном мире.

– Надо быть очень осторожным с употреблением слова «варвары», потому что обычно, когда мы говорим «варвары», мы имеем в виду людей необразованных, темных, ничего не понимающих, ничего не знающих, сугубо разрушителей. В данном случае это не варвары, это религиозные фанатики, и это разные вещи. Это люди, исповедующие такие религиозные взгляды, которые выражают некие принципы. В частности, определенные памятники, произведения искусства категорически запрещены этой религией. Поэтому это разрушение – не просто разрушение зданий. На мой взгляд, это хуже, чем варварство (что есть само стремление разрушать). Это определенная идея, идеология, которая и является экстремистским исламом. Вот это очень опасно.

– Их действия ведь не похожи на злобу и зависть людей беспомощных и не способных создать что-то свое, а потому уничтожающих чужое наследие?

– Я хорошо помню, как отдыхал в свое время в Прибалтике, и увидел, как на пляже кто-то построил красивейший песочный замок. И шел мальчик, такой небольшой, в очках, явно его били в детском саду. И он как увидел этот замок, кинулся его разрушать. С таким остервенением… Он явно отыгрывался на этом замке, он вымещал свою ненависть, то, что его никто не любит, что его обижают. Такая зависть есть, это бывает, но к этим людям это не относится.

Но знаете, сегодня меня гораздо больше беспокоит, что целое поколение смотрит фильмы Феллини на экране крошечного размера. Это меня огорчает, потому что они смотрят Феллини, но не видят. Они видят только фабулу. Они не видят, ЧТО он снял, КАК он снял. Они не слышат звук. Цифровая эволюция прекрасна в плане технического оснащения, но когда Алексей Учитель снимает фильм, который надо смотреть на огромном экране, он же понимает, почему он это делает.

Потом на телефоне кто-то это смотрит и говорит: «Ты видел этот фильм Учителя? Неплохо, правда?». Вот это, на мой взгляд, куда как опаснее. Потому что спустя годы целое поколение будет считать, что это и есть искусство. И необязательно ехать в Лувр смотреть Мону Лизу, можно и в Интернете ее увидеть. Вот это смертельно. Вы знаете, сколько я видел репродукций Моны Лизы? Я их видел тучу, прежде чем смог поехать во Францию и увидеть ее реально. Я решил про себя: это просто кто-то сказал, что это гениально, и все за ним повторяют. Но, наконец, попал в Париж и, конечно, пошел в Лувр. Там было полтора миллиона японцев, которые ходили вокруг с наушниками: подойти было невозможно. А потом все вдруг разошлись, и я все-таки оказался перед ней и, не стесняюсь вам сказать, что я заплакал. Потому что это было настолько… другое. Не то, что на репродукциях. Я был настолько рад, что это оказалось действительно гениально. Это было счастье. А посмотреть репродукцию – что там… От картины что-то идет, человек же вложил туда себя. Вот этому надо учить. Но если сам оригинал будет разрушен – всё. Это будет полная трагедия.

О разрушении террористами ИГ памятников мировой архитектуры мировые лидеры сейчас думают далеко не в первую очередь: помимо древних руин исчезают с лица земли и живые люди, которые могли бы создать новые произведения искусства. Между тем, еще в 1914 году русский художник и мыслитель Николай Рерих обратился к верховному командованию русской армии, правительствам США и Франции с идеей заключить Пакт об охране культурных ценностей во время вооруженных конфликтов. Не государство, а один человек предложил международный договор, который защитил бы всю мировую культуру. Идею подхватили общественные организации, появилось международное движение, которое увенчалось подписанием договора о сохранении культурных ценностей. В небольшом документе заложено все. Этот документ и эти идеи не превзошел еще ни один договор международного гуманитарного права. Рерих заложил в Пакте идеи сохранения всего культурного наследия: это и музеи, и научные учреждения, и произведения искусства – это всё объекты культуры, в чем бы она ни выражалось – в архитектуре, в музыке, в научных трудах. Пакт распространял свою защиту и на носителей культуры, на сотрудников, распространял в мирное и военное время безо всяких условий. Первыми идеям Пакта вняли американцы, подписав его в Вашингтоне в 1935 году. В 1954 году в Гааге была принята «Международная конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта», за основу которой были взяты восемь статей Пакта Рериха. «Оборонять самое драгоценное, чем живо человечество», – вот к чему, выражаясь словами Рериха, призывает эта конвенция. Но совершенно очевидно, что в современном мире она не работает, а государства, ее подписавшие, ни один из пунктов не выполняют. Что уж говорить о боевиках ИГ, которым вряд ли знакомо имя Николая Рериха, и уж точно не близки его идеи.

Что касается уже разрушенных мировых достояний, то в настоящее время Государственный Эрмитаж собирает все материалы и документы по Пальмире и предлагает восстановить ее памятники по аналогии с воссозданием уничтоженных пригородов Петербурга. В Эрмитаже хранятся некоторые памятники культуры Пальмиры, а также Пальмирский таможенный тариф – плита с надписями на греческом и арамейском языках», – напомнил Владимир Познер.