Сказка и быль Первомая

Атака, приступ, клубы дыма... Вечно благополучные европейцы сутками сидят в аэропортах, спят рядами в каких-то ангарах. Несчастных британцев, не имеющих возможности добраться до задымленного Альбиона, словно десантников или беженцев, вывозит военная эскадра...

Все это мы видели три, пять, десять раз на дню - сколько раз будешь переключать каналы, столько раз будешь натыкаться на жертв вулкана Эйфьяпопокатепетль или как там его. Ну, а как же иначе обращаться со вселенской катастрофой? Уже раздаются голоса: покайтесь!.. Грядет!.. Коемуждо по делам его!..

А что, собственно, случилось? Ну, пришлось три дня поспать на раскладушке, о чем в советские времена, случалось, мечтал каждый из нас в ночном холле (в холле, но не в неге) провинциальной гостиницы. Возведение рядовой неприятности в ранг вселенской катастрофы говорит лишь о том, до чего изнежилась современная Европа, - так избалованный ребенок ревет на весь мир из-за оцарапанного пальчика.

Но, что гораздо более удивительно, мир прислушивается к этому реву и транслирует его даже в такие края, где и при благоприятном течении событий люди живут менее комфортабельно. А масса народу в какой-нибудь Океании так и вообще живет среди вулканов. Да только их беды мало кого интересуют, кроме них самих.

Пожалуй, только европоцентрическая цивилизация имеет возможность возводить как свои ценности, так и свои неприятности в ранг общечеловеческих.

Впрочем, у нас тоже хватает эгоцентризма. Воображать свою эпоху настолько греховной, что будто бы именно ей суждено исчерпать терпение Творца, - это тоже слишком уж большая самонадеянность. Прокатились две чудовищные мировые войны, людей терзали и истребляли всеми мыслимыми и немыслимыми способами - небеса оставались немы. В так называемых локальных конфликтах творились злодейства в своем масштабе не менее чудовищные - терпение Господне не истощалось. И вот из-за наших мещанских грешков и не слишком крупных пакостей Он обрекает нас на участь Содома и Гоморры!..

Впрочем, мы все и всегда живем на вулканах - в том числе социальных. Благодарение Плутону, магма коммунистической химеры наконец-то остыла - уже не слыхать ни про какую мировую революцию, ни про мир без Россий, без Латвий - сплошная мелкобуржуазность: зарплаты, изъятие природной ренты...

Посмотришь на нынешние первомайские демонстрации и сразу видишь, что по-прежнему пытаются брести своим особым путем лишь самые наивные да неприкаянные. А цивилизованный мир уже давно отыскал главную магистраль, и если кому неймется без социализма - пускай отправляется хоть в ту же соседнюю Финляндию.

Вот там-то мне однажды и довелось встретить истинный Первомай. Все, как у нас в лучшие времена, когда на демонстрацию за отгулы направляли от предприятий, - гремит и бухает духовой оркестр, сияют гроздья воздушных шариков, развеваются припасенные флаги, у нас уже вызывающие лишь легкое напряжение, а не страх, когда-то заставивший Бунина написать в "Окаянных днях" слова "проклятого красного цвета".

Хорошо одетые, приятные, сытые и здоровые финские господа, которых было бы даже и амикошонством назвать товарищами, полно веселой молодежи.

Они несут плакат с мудрым Марксом, сжимающим, в свою очередь, в руках плакат "Или рынок, или люди". Они протестуют против гегемонии Америки. Они призывают демократизировать глобализацию и глобализировать демократизацию. Они настаивают на загнивании капитализма, доведшего мир до кризиса. Их возмущает агрессивный блок НАТО и вторжение в Ирак и Афганистан - все, как у нас когда-то. Только "Интернационал" поют с неподдельным пафосом.

Лозунгов типа "Народ и партия едины", правда, не видал, врать не стану. Однако явное отсутствие принуждения лишь демонстрирует еще более явственно, что всякая порядочная греза бессмертна. И клокотать под асфальтом и дерном продолжает всегда. И в какой-то момент снова может рвануть новый Эйфьятдудльдулитл.

Пожалуй, навеки угасла только та скромненькая химерка, во имя которой мы затевали свою капиталистическую революцию.

Мы отказались от всего восхитительного в нашем прошлом, поскольку им оправдывалось ужасное. Мы провозгласили, что мы - "нормальная", то есть заурядная европейская страна. Конечно, отставшая, то есть похуже прочих, но мы поднапряжемся и сделаемся совершенно заурядными. Наша революция рубежа девяностых и впрямь пошла особым путем - она совершалась не во имя каких-то прекрасных грез, но ради стремления к ординарности.

И много ли уважения, не говоря уже о любви, мы обрели у доминирующей цивилизации? Прежде нас хотя и побаивались, но зато и видели какую-то тайну, какой-то нераскрытый, а во многом и раскрытый потенциал - не зря же кумиры левой интеллигенции стремились отметиться в сталинском кабинете. Но раз уж вы сами объявили, что вы такие же, как все, только похуже... Зачем нам ухудшенная копия?

Сложившаяся цивилизация не будет смотреть на новичка сверху вниз, только если он предъявит ей что-то невиданное. Она дает ему понять: принеси то, не знаю что, но только что-то такое, чего нет у нас самих.

Образ Советского Союза был сложен из черно-белых кусков, как надгробие Хрущева, но каким-то обаянием он обладал, пугающим и влекущим. Теперь, когда его покрасили в ровный серый цвет, от его магии не осталось ничего. Да посмотреть хотя бы на наши вывески - смесь лакейского с американским: "вижен сервис", "эдука-центр"...

Сегодня России больше нефти необходима красивая сказка - не агрессивная, но созидательная. Нашей перестройке следовало стать прежде всего не перестройкой экономики, но перестройкой сказки. Не уничтожением ее, но реинтерпретацией. Однако этот шанс мы, похоже, надолго профукали.

Но какая-то магма все равно никогда не остывает...