Сегодня исполнилось 190 лет режиму Владимира Путина.

Ровно 190 лет назад 14 декабря 1825 года, к власти в России пришел Владимир Владимирович Путин. Только тогда его звали Николай Павлович Романов.

Воспользовавшись коротким периодом междувластия, когда император Александр I умер, а его средний брат Константин еще публично не огласил свое решение отречься от короны в пользу младшего Николая, 14 декабря 1825 года российская аристократия совершила свою последнюю попытку смены устаревшего общественного строя. Их цели – предоставить России Конституцию, ограничить ее монархию, привести страну к республиканской форме правления и т.д.

Переворот был подавлен. Режим выстоял. Да так крепко упрочился, что в известной мере сохранил все свои узнаваемые черты до сего дня.

- Принял бы ты участие в восстании 14 декабря, если бы был в Санкт-Петербурге – спрашивает российский император Николай I у 27-летнего Александра Пушкина.

- Без сомнений, Государь – отвечает поэт. – Все мои друзья были среди заговорщиков, я не смог бы не составить им компанию. Только мое отсутствие спасло меня, и я благодарю Бога за это.

- Готов ли ты сменить взгляды? – спрашивает царь. – Даешь ли мне слово чести изменить поведение, если я верну тебе свободу?

Александр Сергеевич в те годы прозябал в ссылке в Михайловском (под Псковом), куда его упек прежний государь – Александр I. Пушкин принимает предложение Николая I.

– Ты довольно наделал глупостей, - продолжает царь. Надеюсь, теперь ты будешь умнее, и мы больше не будем ссориться. Ты будешь присылать ко мне все, что сочинишь. Отныне я буду твоим цензором.

Затем император выводит молодого поэта в зал, переполненный придворных и военных. -

Господа, - объявляет Николай I, - вот вам новый Пушкин. Забудьте о прежнем.

(О содержании этой беседы сам Пушкин рассказывал русской писательнице Анне Хомутовой, а император – барону Модесту Корфу). Этот договор власти с музой был заключен в начале сентября 1826 года, через два месяца после казни пятерых организаторов декабрьского восстания, с каждым из которых Пушкин был знаком лично и во многом повлиял на их умонастроения.

12 марта 1826 года. Из протокола допроса Михаила Бестужева-Рюмина, организатора восстания Черниговского полка: «Вольнодумческие стихи Пушкина в рукописях распространились по всей армии, а между прочим и в Мариупольском гусарском полку . Рукописных экземпляров вольнодумческих сочинений Пушкина и прочих столько по полкам, что это нас самих удивляло».

Спустя несколько дней после собеседования царя с поэтом, москвичи узнали из прессы, что в стране сформировано III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии – то есть политическая полиция.

Так началась в России эра тотального надзора за всем инакомыслящим, инакопишущим, инакоглаголящим и т.д. Канцелярия брала под контроль всю общественную, социальную жизнь страны и даже шепот на кухнях империи.

Начиная от Третьего Отделения затем ОГПУ, ЧК, НКВД, КГБ и заканчивая ФСБ цели никогда не менялись. Охрана трона. Поимка шпионов. Вербовка сексотов.

Так как революционные веяния в Россию пришли из Запада – Запад и становился самой модной угрозой России. Уже в 1826-ом Николай I внес в Государственный совет записку: «О некоторых правилах для воспитания русских молодых людей и о запрещении воспитывать их за границей». Заграница слишком опасна для русского человека. Заграница – это независимость суждений, конкуренция идей, культура сомнений, громкий ропот, набор опасных идей, которые вредны для благополучия короны.

В декабре 1831 года император отправил командующему войсками в Польше генерал-фельдмаршалу Ивану Паскевичу письмо: «Наша молодежь между их соблазна и яда вольных мыслей точно в опасном положении; молю тебя, ради Бога, смотри, что делается, и не принимается ли зараза у нас. В сем наблюдении ныне состоит как твоя, так и всех начальников самая первая, важная, священная обязанность».

Во время восстания в Польше (вполне успешного) поляки опубликовали на французском и русском «Государственную уставную грамоту» - проект конституции для России. Она продавалась в Варшаве на каждом углу. «Напечатание сей бумаги крайне неприятно, - пишет Николай I Паскевичу. - На 100 человек наших молодых офицеров 90 прочтут, не поймут или презрят, но 10 оставят в памяти, обсудят и главное - не забудут. Это пуще всего меня беспокоит».

В 1834 году Николай I ограничил выезд своих верноподданных за границу, а в 1844-ом запретил гражданам не достигшим 25 лет ездить в Европу.

«Чему там учиться? — вопрошал царь. — Наше несовершенство во многом лучше их совершенства». Шиллера и Гете называл подлецами, «которые подготовили теперешнюю кутерьму».

Еще осенью 1840 года у царя состоялся разговор с бароном Модестом Корфом, только что вернувшимся из заграничной поездки:

- Много ли ты встречал в чужих краях нашей молодежи? – спрашивает Николай Павлович.

- Чрезвычайно мало, государь, почти никого – отвечает Корф.

- Все еще слишком много – парирует царь. – И чему им там учиться?

Между этими событиями в 1836 году рождается произведение великого русского философа Петра Чаадаева – Первые философические записки. Дерзкие и откровенные по своему содержанию.

«В нашей крови есть нечто, враждебное всякому истинному прогрессу, - сообщает Чаадаев. - И в общем мы жили и продолжаем жить лишь для того, чтобы послужить каким-то важным уроком для отдаленных поколений, которые сумеют его понять; ныне же мы, во всяком случае, составляем пробел в нравственном миропорядке».

Император Николай I узнав об этом письме, повелел объявить Чаадаева сумасшедшим.

В течение года, каждое утро, к нему на Басманный переулок приезжал врач, чтоб освидетельствовать буйный он, или тихопомешанный. Инакомыслящий – значит псих.

В это самое время граф Сергей Уваров министр народного просвещения, президент императорской Академии наук, по заданию Николая I создает свой вариант государственной идеологии. Она уместилась в три слова: «Православие, самодержавие, народность». Эта триада создана в пику триаде французской революции: «Свобода, равенство, братство». Русский ответ просвещенной Европе.

Цензура запрещает популярные журналы продвигающие ценности западной цивилизации: Европеец, Московский телеграф, Телескоп. Затем пошли аресты несогласных. В 1840-ом на Кавказ сослан великий русский поэт Михаил Лермонтов. В следующем году появляется его знаменитый стих: Прощай, немытая Россия. А в ней такое четверостишие:

Быть может, за стеной Кавказа

Укроюсь от твоих пашей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей.

В 1847 году как член тайного политического общества Кирилло-Мефодиевское братство, схвачен украинский поэт Тарас Шевченко. Он сослан в Оренбург, где ему было запрещено рисовать и писать. В 1848 за журнальные хроники в ссылку отправляется Салтыков-Щедрин. Публицист Юрий Самарин заключен в Петропавловскую крепость за Письма из Риги. Спустя 4 года арестован и выслан в свое имение под присмотр полиции Иван Тургенев. Формальная причина - публикация в прессе написанного им некролога на смерть Николая Гоголя, которого царское правительство не жаловало.

В 1849-ом на смертную казнь выводят молодого писателя Федора Достоевского. (После всей ритуальной части, перед самым расстрелом, он получил помилование).

В том же году был закрыт Дворянский институт. Философия исключена из образовательного процесса. Также запрещается курс конституционного права и истории. Курс логики и психологии отныне ведут профессора теологии. «Есть от чего сойти с ума», - написал тогда 36-летний профессор Московского университета, историк-медиавист Тимофей Грановский.

Еще в 1844 он обратился к властям за разрешением издавать журнал Московское обозрение Николай I ответил коротко: «И без нового довольно».

В 1849-ом для всех российских университетов установлено ограничение - не более 300 студентов. В среду студентов и профессоров внедрялись агенты полиции. После чего тюрьмы стали пополняться не столько уголовниками, сколько весьма образованными людьми. К 1853 году на 50 млн населения страны 2,9 тыс студентов.

Примерно тогда же объявили вне закона всевозможные христианские течения – староверы, молокане и т.д. Самых строптивых отправляли в тюрьмы, ссылку, публично бичевали. В общем, Россия в который раз вставала с колен. Россия превращалась в самую большую казарму в мире.

Вначале 1840-х из 13 министров только трое - гражданские лица. В конце царствования Николая I из 53 губерний 41 возглавляли военные. «По воцарении Николая, - писал профессор Московского университета, историк, Сергей Соловьев, - военный человек, как палка, как привыкший не рассуждать, но исполнять и способный приучить других к исполнению без рассуждений, считался лучшим, самым способным начальником везде».

Николай I очень четко сформулировал роль России: «Россия – государство военное. И ее предназначение – быть грозою мира». (Здравствуйте Владимир Владимирович, а мы думали вы уже давно умерли).

Вместе с тем, Российская империя, ее быт, социальная, деловая среда безнадежно отстали от мирового прогресса. Из 50 млн россиян – 45 млн – в крепостной зависимости. Это застывший во времени феодализм.

Результат этой консервации долго ждать не пришлось. Например, за 30 лет правления Николая I объемы производства железа выросли вдвое. В Англии — в 30 раз.

В 1850-м годовой дефицит казны превысил 38 млн рублей и это при бюджете в 200 млн руб. 42% госбюджета тратились не на развитие хозяйства, а на военные нужды. При этом вооружение на момент начала Крымской войны (1853 год) было архаичным: флот состоял в основном из парусных кораблей, в то время как у англичан и французов он был уже паровым.

Будущий министр финансов Николай Бунге, (при внуке Николая I, Александре III), в своих так называемых «Загробных записках» объяснял причины промышленного отставания России от Европы: «Если в настоящее время русские капиталисты отстают в умении соединять и направлять силы для осуществления частных промышленных предприятий, то перед Крымской войною его не было вовсе. У нас существовала почти исключительно одна форма торговой промышленной ассоциации — семейная, не отличавшаяся долговечностью».

Крымская война 1853 – 1856 года была проиграна Николаем I ненавистному Западу. Проиграна она на своей территории. Сам император не дожил до финальной развязки. В 1855 году он умер. На смертном одре Николай I сжав пальцы в кулак, завещал своему сыну, новому императору Александру II «Держи все».

В своих Первых философических записках, которые засудил Николай I, Чаадаев записал: «Мне кажется порою, что мы идем не вместе со всеми народами рядом, а вот где-то поодаль. И показываем всем, как не надо делать».

Царствование Николая I, начавшееся с восстания декабристов 14.12.1825 г.. это величайший опыт того, «как не надо делать». Встретите Владимира Владимировича, передайте ему это завещание великого русского философа.