Конец привычной Европы

То, что "Национальный фронт", возглавляемый харизматичной Марин Ле Пен, получил феноменально хороший результат в первом туре французских региональных выборов, не является случайностью. Второй тур для крайне правых может пройти несколько лучше или хуже, но в целом налицо принципиальные изменения в европейской политике, которые рано или поздно скажутся и на России.

Для понимания сути этих изменений нам надо отказаться от ряда привычных стереотипов.

Во-первых, следует расстаться с мыслью, что нынешние крайне правые - это фашисты из прошлого. Напротив, это люди из будущего, для которых политологи еще просто не придумали хорошего названия. Они могут оказаться политиками сравнительно цивилизованными, или же до отвращения радикальными - но в любом случае лидеры типа Марин Ле Пен являются порождением XXI века, а те комментаторы, которые пытаются искать аналогии сегодняшним событиям во временах Гитлера и Муссолини, поступают как генералы, готовящиеся к прошедшей войне.

Во-вторых, не следует думать, будто успех оппозиции связан лишь с нынешними экономическими трудностями Европы. Провалы власти, естественно, всегда помогают ее противникам, но возникает принципиальный вопрос: почему ныне успех пришел к "третьей силе"? Почему разрушаются традиционные "качели", возносившие вверх попеременно то умеренных правых, то умеренных левых? Почему значительная часть избирателей не видит будущего ни за партией Франсуа Олланда, ни за партией Николя Саркози?

В-третьих, серьезным упрощением было бы считать, будто Марин Ле Пен - не более чем яркий харизматик, а потому успех "Национального фронта" является лишь случайностью, связанной с ролью личности в истории. Жан-Мари Ле Пен был еще более харизматичной фигурой, но до поры до времени партия держалась на вторых ролях. Дело в том, что важнейшие социально-экономические процессы, объективно происходящие в Европе, играют на руку крайне правым, и в дальнейшем будут играть еще больше.

Главное, что следует понять для объяснения успеха Марин Ле Пен, - это суть смены основного внутриполитического конфликта столетия. Подробнее я пишу об этом в недавно изданной книге "Крутые горки XXI века: постмодернизация и проблемы России" (с. 93 - 100), но смысл явления, актуализированного нынешними французскими выборами, можно кратко изложить следующим образом.

В ХХ веке основным внутриполитическим конфликтом было противостояние трудящихся и буржуазии. Трудящиеся хотели максимально перераспределить в свою пользу богатства общества. Буржуазия стремилась оставить прибыли себе. Соответственно, левые партии выступали за высокие налоговые ставки, а левые экстремисты - даже за национализацию предприятий. Правые же по возможности сдерживали увеличение налогового бремени и подчеркивали священность частной собственности и частного накопления.

Этот конфликт фактически сошел на нет в последние пару десятилетий прошлого века, поскольку стало ясно, что ни левые, ни правые не могут больше тянуть "одеяло" на себя (если только они остаются ответственными политиками, а не сумасшедшими). Тот, кто существенно повышает налоги или проводит национализацию, обрекает свою страну на экономический развал, поскольку подрывает стимулы к развитию. Тот, кто снижает налоги и сворачивает системы социального страхования, обрекает себя на поражение в ходе следующих выборов, поскольку от такого политика отвернутся широкие народные массы. В итоге цивилизованные левые и цивилизованные правые стали почти неразличимы. Они спорят о частностях, но по принципиальным моментам оказались едины.

В то же время в Европе стал разворачиваться внутриполитический конфликт XXI века, который пока еще не имеет очевидного решения.

Суть этого конфликта состоит в том, насколько каждое государство должно участвовать в процессе глобализации. Должно ли оно становиться лишь частью большой Европы или даже единого мира? Или ему следует держаться в рамках национальных границ, храня традиции и привычный образ жизни?

Миграционная волна, захлестнувшая Европу в последние месяцы, - это лишь наиболее яркое проявление данного конфликта. Наряду с вопросом о том, следует ли пускать к себе мигрантов, стоят вопросы об эффективности европейской интеграции, о пределах расширения Евросоюза, о степени американизации национальной культуры, о формах противостоянии международному терроризму, а также о том, "отпускать" ли капиталы в Китай. Некоторые из этих вопросов кажутся нам в России несколько академичными, но для Европы все они крайне актуальны и вызывают значительно более острые дискуссии, чем характерные для ХХ века вопросы о налогах и социальных системах.

По налогам и социальным системам никто уже не предложит чего-то радикально нового. По миграции, движению капиталов и борьбе с терроризмом "политическая рубка" идет с каждым годом все более интенсивно. При этом очередные теракты и экономический кризис постоянно подливают масла в огонь.

Новая политическая конфигурация Европы будет выглядеть следующим образом.

С одной стороны - новые правые типа Марин Ле Пен. Они попытаются всячески консервировать сложившуюся ситуацию: тормозить глобализацию, ставить препятствия на пути мигрантов, возвеличивать национальную культуру. В большинстве европейских стран эти политики станут набирать очки на фоне провалов глобализации и мультикультурализма.

С другой стороны - традиционные политические силы, понимающие необходимость международного сотрудничества, но теряющие поддержку масс, поскольку значительная часть общества такой необходимости понимать не хочет. Традиционные силы будут все более "скукоживаться". Вскоре на левом фланге не останется места для целого ряда партий. Политикам, не приемлющим радикалов типа Марин Ле Пен, придется объединять усилия, забывая про те споры между собой, которые они вели в ХХ веке. Однако эти политики не будут полностью вытеснены на обочину, поскольку именно они отстаивают те ценности, которые позволяют экономике нормально функционировать.

Глобализация - это способ активизировать международную конкуренцию и сделать экономику более эффективной. Миграция - это способ привлечь рабочую силу, которая занимает непрестижные и низкооплачиваемые ниши в экономике. Праворадикальный популизм, набирающий очки благодаря антиглобализму и страху перед террористами, способен стать влиятельным политическим явлением в Европе, но он неспособен обогатить европейцев. Нынешние крайне правые могут использовать страхи и фобии населения точно так же, как в ХХ веке их использовали крайне левые. Однако политики вроде Марин Ле Пен вряд ли сумеют предложить конструктивную программу, так же как ее не могли в прошлом предложить политики вроде Ленина.

В конечном счете основной конфликт ХХI века захватит и Россию. Сегодня он не проявляется, поскольку авторитарный характер нашей политики подмораживает страну. Любая точка зрения может возобладать, только если ее одобрит Владимир Путин. Но когда Россия начнет задыхаться в тисках экономического кризиса, миграции и прочих нарастающих как снежный ком проблем, наша политика станет все больше принимать форму европейской политики XXI века. И мы станем все чаще вспоминать про таких лидеров, как Марин Ле Пен.