Чем меньше денег, тем меньше услуг. Бесплатных

Госдума таки приняла в третьем чтении весьма неоднозначный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений». Многое, начиная с названия, в нём туманно и неоднозначно.

Скажем, помпезное слово «совершенствование», которое отнюдь не является синонимом уместного здесь термина «реформирование». А неоднозначность, как известно, порождает страхи. Прежде всего, когда речь идёт о законодательной сфере. Насколько они оправданны?

Начнём с того, что законопроект, состоящий из 21 статьи, был вброшен в думу правительством. И само же правительство внесло в него более ста поправок. То есть по пять штук на каждую статью. После второго чтения депутаты сформировали громадный портфель из 360 поправок. Что свидетельствует и о спешке, и о плохой проработанности документа самими же его составителями.

И результаты голосования оказались беспрецедентными для атмосферы думы текущего созыва, в которой, как было точно подмечено её спикером, нет места для дискуссий. За проголосовало 315 депутатов, против — 94. Есть основание предположить, что в Совете Федерации процент голосов «одобрямс» будет ещё ниже.

То есть можно предположить, и тому есть объективные свидетельства, что из думы закон вышел сырым, и он подлежит серьёзной доработке.

Да, это реформа, а никакое не совершенствование. И она, естественно, не только обладает позитивным зарядом, но и несёт в себе негатив. Причём эти плюсы и минусы громадны, поскольку эта реформа касается практически всех граждан страны, а не только бюджетников, как это может показаться на поверхностный взгляд.

Насущность реформы назрела уже давно. Поскольку громадное количество всевозможных бюджетных организаций висит тяжёлым грузом на бюджете. А работает весьма неэффективно. То есть с той же самой производительностью, которая существовала в Советском Союзе (это относится к полезному продукту, а не к трафику получаемых за счёт мздоимства доходов).

Предложенный закон дифференцирует бюджетные организации. Но не просто разделяет на чистые и нечистые, он вводит три группы.

1. Казённые учреждения. Раньше данного типа учреждений в Гражданском кодексе РФ не существовало. Но такие учреждения наследуют практически все свойства нынешних бюджетных организаций. Они, несмотря на результаты их деятельности, будут получать из бюджета стабильное финансирование в полном объёме. На что и будут существовать. При этом получаемые ими доходы не будут оседать на их счетах, их необходимо передавать в бюджет.

К казёнщикам отнесены военные ведомства, следственные изоляторы, исправительные учреждения, психиатрические больницы, лепрозории, учреждения ряда федеральных ведомств, в частности противопожарной, миграционной и таможенной служб, ФСБ. То есть это, по мнению принимавших закон, именно то, на чём государство держится. В случае недофинансирования казёнщиков держава рухнет.

2. Автономные учреждения. Таковые уже существуют, их права и обязанности регламентированы федеральным законом № 174-ФЗ от 3 ноября 2006 года «Об автономных учреждениях». Это не коммерческие организации, хоть они имеют все их главные черты — финансовую независимость, неподотчётность государству и отсутствие бюджетного финансирования. Они создаются исполнительными органами власти всех рангов «для выполнения работ, оказания услуг в целях осуществления предусмотренных законодательством Российской Федерации полномочий органов государственной власти, полномочий органов местного самоуправления в сферах науки, образования, здравоохранения, культуры, социальной защиты, занятости населения, физической культуры и спорта».

То есть в них имеет место чистый капитализм с российской спецификой: одна из недекламированных целей — кормление чиновничества, их учреждающего и оказывающего им мощную административную поддержку.

3. Новые бюджетные учреждения. И именно на них направлена вся мощь реформы. К ним, в частности, относятся поликлиники, больницы, школы, детские сады, музеи, театры, библиотеки. То есть вся социалка, к которой имеет доступ население страны, имеющее на руках бесплатные медицинские полисы, и не имеющие средств на платное обучение детей.

Бюджетные учреждения отныне будут отсекаться от бюджетного финансирования, как мы понимаем этот термин сейчас. С 2011 года для федеральных и с середины 2012 года для муниципальных учреждений вводится система субсидий на реализацию поставленных перед ними задач, то есть госзаказ.

Они по-прежнему не будут иметь финансовой самостоятельности, не смогут распоряжаться закреплённой за ними недвижимостью и особо ценным имуществом. При этом бюджетные учреждения по своим обязательствам отвечают всем своим имуществом, что создаёт возможность для хитроумных многоходовок по перекладыванию этого имущества из одного карман в другой, негосударственный. Правда, банкротства при этом не предусмотрено: в критических случаях, при достижении долгов значительного уровня, вышестоящее начальство может уволить неудачливого менеджера.

Именно здесь и будет проходить граница между чистыми и нечистыми, именно здесь будут происходить ожесточённые подковёрные сражения. Потому что субсидии будут выдаваться дифференцированно. Их размеры будут зависеть от множества факторов. От количества обслуживаемого народонаселения. От сложности и важности поставленных перед учреждением задач. От качества предоставляемых услуг. От региональных особенностей. Очевидно, что все эти критерии, за исключением первого, количественного, весьма субъективны. Поэтому и объём получаемых субсидий в значительной мере будет зависеть от энергичности «пробивающей» стороны. Естественно, будет тут присутствовать и коррупционная составляющая.

Понятно, чем меньше денег, тем меньше услуг. Бесплатных. Всё, что выходит за рамки полученного госзаказа, и на что не отпускаются средства, для населения станет платным. С одной стороны, все полученные таким образом доходы должны сдаваться в госказну. С другой, чтобы пресечь излишнюю коммерциализацию, бюджетные учреждения имеют право осуществлять работы за плату только сверх установленного госзаказом норматива. Таким образом, как будто у бюджетников отсекается мотив обогащения за счёт «ограбления» населения.

Однако населению от этого знания лучше и спокойнее на душе не будет. Сокращение объёма получаемых бесплатных услуг способно повысить напряжённость в обществе. При этом неясно, повысится ли от введения нового положения эффективность работы бюджетных учреждений. Потому что вопрос этот долгосрочный, напрямую зависящий от работы бюджетных учреждений, которые посредством системы образования готовят кадры для самих себя.

Вот что по этому поводу думает заслуженный учитель России, уполномоченный по правам ребёнка города Москвы Евгений Бунимович, к которому «Часкор» обратился за комментариями:

«Введение этого закона произвело сильное брожение в кругу директоров московских школ. Они судорожно читают этот запутанный документ, не всё в нём понимают, готовятся к радикальной перестройке, нюансов которой не улавливают. Это плохо хотя бы потому, что парализует их нормальную профессиональную деятельность.

Я вижу тут попытку снизить затраты на образование, здравоохранение и культуру. Снижать, по-моему, дальше некуда, потому что эта сфера у нас и так финансируется из рук вон плохо.

Закон, насколько я его понимаю, ещё больше закрепляет и усугубляет принцип совмещения платного и бесплатного образования. Как показал опыт, это порочная система. Она приводит к тому, что в стенах одной школы появляются дети первого и второго сорта со всеми вытекающими из этого печальными последствиями. В то же время существование платных и бесплатных школ — это абсолютно нормально. Там нет никаких конфликтов между изгоями и счастливчиками, там и понятий-то таких нет.

Более всего меня угнетает то обстоятельство, что мы идём в противоположную сторону от Европы. Образование должно быть национальным приоритетом. А не «оказываемыми населению услугами», как это пытаются нам внушить. То же самое можно сказать и о проблемах, касающихся здоровья нации. И тут, не побоюсь пафоса, многое держится на подвижничестве. В 90-е годы, когда врачам и учителям месяцами не платили зарплату, всё должно было бы рухнуть. Если бы эти люди жили исключительно прагматическими идеями. Но крушения систем образования и здравоохранения не произошло.

Уже пора бы отказаться от порочной системы уравнивания услуг по продаже колбасы и «школьных услуг». Однако закон, на мой взгляд, закрепляет и усиливает такого рода рыночные отношения в сфере образования. Ослабление школы чревато печальными последствиями: застоем в элитах. Потому что школа — это важнейший социальный лифт, где люди поднимаются наверх за счёт своего ума, энергичности, трудолюбия. А не размеров банковских счетов родителей. Это путь в никуда».