Осуждено за прогулы 40,7% рабочих

"Запретить самовольный уход"
Последний предвоенный, 1940 год не был мирным даже для не участвовавшего в мировой войне Советского Союза. В марте завершилась оказавшаяся неожиданно тяжелой и неприятно ударившая по престижу Красной армии война СССР с Финляндией, которая отдала часть территории, но так и не стала социалистической. Да и бои в Европе доставляли немало волнений советскому руководству. В мае германские войска начали массированное наступление на Францию, Бельгию и Голландию. Голландия и Бельгия были мгновенно оккупированы. В июне капитулировала Франция.

В Москве напряженно следили за тем, как отбивают налеты люфтваффе жители Британских островов, оставшиеся один на один с немцами. О том, что Германия, союзник СССР, теряет много самолетов, советские газеты писали с плохо скрываемой радостью. Ведь даже людям, далеким от военных и политических проблем, было ясно, что, покончив с британцами, нацисты могут повернуть на Восток. А чтобы этот момент настал как можно позже, все договоры с ближайшим западным соседом выполнялись неукоснительно, а председатель Совета народных комиссаров СССР товарищ Молотов, поддерживая должный уровень отношений, в положенные по дипломатическому протоколу моменты направлял вежливые, но суховатые телеграммы рейхсканцлеру господину Гитлеру и теплые, дружеские — министру иностранных дел господину Риббентропу.

Тем временем на каждом заседании Политбюро и правительства безостановочно обсуждались вопросы укрепления армии и оборонной промышленности — о строительстве новых предприятий, о покупке или добыче любым путем из-за рубежа новых станков, технологий и образцов оружия, о разработке и выпуске новых видов вооружений. Непрерывно шел поиск любых резервов для наращивания производства оборонной продукции. Именно тогда была увеличена продолжительность рабочей недели (см. "Власть" N 10 за этот год) и введено наказание для руководителей производств за выпуск некачественной продукции (см. "Власть" N 14 за этот год).

Однако по силе воздействия на жизнь советских людей эти решения не могли сравниться с суровыми мероприятиями по укреплению трудовой дисциплины, введенными указом президиума Верховного совета СССР от 26 июня 1940 года одновременно с переходом на семидневную рабочую неделю. В документе, именовавшемся "О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений", предписывалось:

"...3. Запретить самовольный уход рабочих и служащих из государственных, кооперативных и общественных предприятий и учреждений, а также самовольный переход с одного предприятия на другое или из одного учреждения в другое. Уход с предприятия и учреждения или переход с одного предприятия на другое и из одного учреждения в другое может разрешить только директор предприятия или начальник учреждения.

4. Установить, что директор предприятия и начальник учреждения имеет право и обязан дать разрешение на уход рабочего и служащего с предприятия или из учреждения в следующих случаях:

а) когда рабочий, работница или служащий, согласно заключению врачебно-трудовой экспертной комиссии, не может выполнять прежнюю работу вследствие болезни или инвалидности, а администрация не может предоставить ему другую подходящую работу в том же предприятии или учреждении, или когда пенсионер, которому назначена пенсия по старости, желает оставить работу;

б) когда рабочий, работница или служащий должен прекратить работу в связи с зачислением его в высшее или среднее специальное учебное заведение.

ФОТО: РГАКФД/Росинформ «Установить, что рабочие и служащие, самовольно ушедшие из предприятий или учреждений, предаются суду и по приговору народного суда подвергаются тюремному заключению сроком от 2-х месяцев до 4-х месяцев»

Отпуска работницам и женщинам-служащим по беременности и родам сохраняются в соответствии с действующим законодательством".

Указом вводилась и уголовная ответственность за самовольный уход или прогулы:

"5. Установить, что рабочие и служащие, самовольно ушедшие из государственных, кооперативных и общественных предприятий или учреждений, предаются суду и по приговору народного суда подвергаются тюремному заключению сроком от 2-х месяцев до 4-х месяцев.

Установить, что за прогул без уважительной причины рабочие и служащие государственных, кооперативных и общественных предприятий и учреждений предаются суду и по приговору народного суда караются исправительно-трудовыми работами по месту работы на срок до 6 месяцев с удержанием из заработной платы до 25%.

В связи с этим отменить обязательное увольнение за прогул без уважительных причин.

Предложить народным судам все дела, указанные в настоящей статье, рассматривать не более чем в 5-дневный срок и приговоры по этим делам приводить в исполнение немедленно".

Кроме того, партия и правительство, видимо, не до конца доверяя руководителям предприятий, установили наказания и для них:

"6. Установить, что директора предприятий и начальники учреждений за уклонение от предания суду лиц, виновных в самовольном уходе с предприятия и из учреждения, и лиц, виновных в прогулах без уважительных причин, привлекаются к судебной ответственности.

Установить также, что директора предприятий и начальники учреждений, принявшие на работу укрывающихся от закона лиц, самовольно ушедших с предприятий и из учреждений, подвергаются судебной ответственности".

Проблему текучести кадров и повышения производительности труда указ от 26 июня 1940 года не решил, зато создал массу осложнений. Прежде всего для советской судебной системы. Законодательство требовало, чтобы по любому делу, грозящему обвиняемому тюремным сроком, проводилось предварительное следствие, а в суд направлялось обвинительное заключение. А указ предписывал закончить все формальности в пять дней.

ФОТО: РГАКФД/Росинформ На короткое время расхищение общественной собственности стало единственным способом покинуть родной завод

Чтобы разрешить эту коллизию, Верховный суд дал указание нижестоящим судам, что подобные дела не требуют не только предварительного следствия, но и обязательного подготовительного слушания, если судья найдет переданные ему материалы достаточными для проведения процесса. "Это одна из мер, способствующих успешности борьбы со злостными нарушителями трудовой дисциплины",— говорилось на состоявшемся 15 июля 1940 года пленуме Верховного суда СССР. Судьям, правда, оставили возможность в случае сомнений отправлять дела на предварительное расследование, но большинство из них поняло, что это право не более чем формальность. И в соответствии с указаниями партии и правительства нужно приступать к проведению массовых репрессий против нарушителей трудовой дисциплины.

А чтобы ни у кого не осталось сомнений в серьезности намерений руководства страны, на следующем пленуме Верховного суда 23 июля 1940 года появилось дополнительное разъяснение: в случае повторного нарушения дисциплины срок исправительно-трудовых работ, данный за первый проступок, превращается в срок заключения. Кроме того, как сообщали газеты, совместным приказом Наркомата юстиции СССР и Прокуратуры СССР опоздания на работу и с обеда более чем на 20 минут или уход с работы раньше на то же время приравняли к прогулам.

Правда, те, кто хотел сменить работу вопреки воле начальства, могли воспользоваться прорехой в законодательстве. До указа от 26 июня совершившие на работе мелкую кражу или хулиганский поступок подлежали немедленному увольнению. В стране началась эпидемия мелких краж и хулиганских выходок. Однако партия и правительство быстро прикрыли эту последнюю лазейку. С 10 августа 1940 года за те же проступки полагался год тюрьмы, если размер украденного или цинизм содеянного не предусматривали более сурового наказания. Легальной возможности сменить работу больше не существовало. По существу, советских трудящихся приравняли к крепостным посессионным крестьянам, которых целыми селами приписывали к фабрикам и заводам на пожизненную работу.

"Рассматриваются судьями единолично"
Дальнейшее укрепление трудовой дисциплины оказалось полностью в руках судов. Нарком юстиции РСФСР Константин Горшенин писал о достигнутых успехах за первый месяц действия указа:

"Применение Указа, выражающего волю рабочего класса, уже за этот небольшой промежуток времени дает благодатные результаты. Создана возможность намного увеличить выпуск высококачественной продукции... За прошедший месяц народные суды РСФСР рассмотрели уже значительное число дел о нарушителях трудовой дисциплины. Подавляющее число осужденных — это люди с небольшим производственным стажем, недавно пришедшие из деревни; многие из них имели административные взыскания за нарушения трудовой дисциплины... Народный суд 1-го участка Пролетарского района Москвы приговорил к шести месяцам исправительно-трудовых работ Черкасова, работавшего монтером на заводе "Электропровод", за прогул, совершенный 28 июня. Черкасову всего 20 лет, однако за прошлый год и половину нынешнего он увольнялся с четырех заводов за прогул и отказ от работы. "Общественное" лицо Черкасова характеризует тот факт, что он подвергался уже 15 приводам".

Но Горшенин не мог обойти стороной и отдельные недостатки:

"Отдельные суды применяют иногда к прогульщикам и летунам меры, противоречащие Указу. Такие случаи имели место в 7-м участке народного суда Фрунзенского района Москвы, когда суд под председательством т. Крючкова приговорил прогульщиков Акишину и Полунина к общественному порицанию. Такие приговоры играют на руку злостным дезорганизаторам производства и не могут быть терпимы в советском суде, призванном точно соблюдать закон... Ряд народных судов грубо нарушал сроки рассмотрения дел, чем ослаблялся быстрый и решительный удар по дезорганизаторам производства. Имели также место отдельные неправильные выступления адвокатов в судах".

ФОТО: РГАКФД/Росинформ В процессе борьбы с прогульщиками социалистическое правосудие утратило сначала народных заседателей, а затем и адвокатов

Мягкие приговоры объяснялись прежде всего наличием народных заседателей, которые из сострадания не хотели признавать подсудимых виновными. Это препятствие удалось ликвидировать с помощью еще одного указа от 10 августа 1940 года, который гласил:

"Установить, что дела о прогулах по неуважительным причинам и о самовольном уходе с предприятий и учреждений рассматриваются народными судьями единолично, без участия народных заседателей".

А адвокатами, вставшими на пути наведения порядка и дисциплины, занялся начальник отдела адвокатуры Наркомюста СССР Круглов, который писал о проверке Московской коллегии адвокатов:

"Московская коллегия оказалась не на должной высоте и при осуществлении Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. Отдельные адвокаты, выступая в суде, игнорировали общеполитические задачи борьбы за укрепление трудовой дисциплины. Адвокаты забывают иногда, что формы и приемы осуществления состязательности в советском суде принципиально иные, чем в суде буржуазном. Советский адвокат, защищая интересы индивидуума, не может противопоставлять их общим интересам социалистического государства. Вместо того чтобы помочь суду правильно применить закон к обвиняемому, адвокат ставит иной раз перед судом бесчисленное количество необоснованных, казуистических вопросов, осложняя этим судебный процесс. Так, например, по вине адвоката Грихелиц судебный процесс над дезорганизатором производства затянулся на 7 часов. Адвокат Катц, участвуя в ответственном судебном процессе, представил суду свои замечания на протокол судебного заседания на 15 страницах, причем большинство этих замечаний носило казуистический характер. Нередко адвокат при составлении жалобы в вышестоящую судебную инстанцию искажает существо дела, характер совершенного его подзащитным преступления".

Средством борьбы с несознательными адвокатами, как указывал Круглов, стало выявление их собственных нарушений трудовой дисциплины:

"Наблюдается немало случаев несвоевременной явки адвокатов на судебные заседания. Это ведет к срыву судебных процессов и к непроизводительной затрате времени для лиц, вызываемых на судебные процессы. Адвокат Попялковский не явился на дежурство в юридическую консультацию, заявив, что он был занят в суде. При проверке же оказалось, что Попялковский в это время пьянствовал у себя на квартире. Президиум коллегии исключил этого злостного прогульщика из рядов коллегии адвокатов. За несвоевременную явку на судебные заседания и дежурства президиум Московской городской коллегии исключил из адвокатуры адвокатов Беликова, Клевцова, Терехова и других".

Для упрощения судебного производства дела стали рассматривать не только без заседателей и адвокатов, но и без самих обвиняемых. Если по каким-либо причинам обвиняемый не появлялся в назначенное время в суде (например, потому, что заболел или попросту не был извещен о рассмотрении его дела), объявлялось, что он скрылся от суда, и обвинительный приговор выносился автоматически. И теперь уже ничто не мешало кампании по укреплению дисциплины развернуться в полную силу.

"Выявлены извращения Указа"
Главным контролером проведения кампании руководство страны сделало прокурора СССР Виктора Бочкова, который докладывал в Совнарком об успехах и неудачах в борьбе за производительность и дисциплину труда. На 15 сентября 1940 года количество отданных под суд нарушителей, как сообщал Бочков, перевалило за миллион:

"На 15 сентября 1940 г. передано в суд материалов по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. на 1 082 216 человек. Осуждено всего 906 824 человека, в том числе за прогул — 755 440 человек, за самовольный уход с работы — 131 718 человек, за покровительство прогульщикам — 2949 человек".

Кроме того, Бочков сообщал о многочисленных случаях, когда перепуганные директора, боявшиеся попасть под суд за покровительство нарушителям, без всяких причин требовали возбуждения уголовных дел против подчиненных:

"О многочисленных случаях неосновательного предания суду рабочих и служащих руководителями предприятий и учреждений свидетельствует тот факт, что только за период с 1 по 16-е сентября с. г. нарсудами вынесено оправдательных приговоров и прекращено дел на 20 280 чел."

ФОТО: РГАКФД/Росинформ Во время войны указ от 26 июня 1940 года энергично использовался для укрепления спайки тыла и фронта

В докладе прокурора СССР приводились и многочисленные факты нарушений:

"В работе судебно-прокурорских органов выявлены следующие извращения Указа:

Некоторые народные суды, не вникая в существо дела, механически выносят обвинительные приговоры вне зависимости от уважительности причин прогула. Например: Ученики средней школы Богомолов Л. Я. и Шабанов Н. во время летних каникул поступили временно на торфоразработки. В августе месяце, перед началом учебного года они поставили в известность администрацию о необходимости уйти с работы. После того как им в этом было отказано, они ушли с работы, за что были преданы суду и нарсудьей 1-го уч. Автозаводского района г. Горького т. Фониной осуждены к 2 месяцам тюремного заключения. По протесту прокурора дело было прекращено.

9 сентября 1940 г. нарсуд 9-го уч. Сталинского района г. Киева приговорил к 5 месяцам ИТР (исправительно-трудовых работ.— "Власть") с удержанием 25% из зарплаты вице-президента Академии Наук УССР академика Чернышова за то, что он не явился на лекцию в Университет 5 сентября 1940 г. При проверке оказалось, что т. Чернышов был в отпуску и отпуск ему разрешен Академией Наук. Ректор университета и зам. наркома просвещения УССР Кирк, передавая материал в суд, не проверил причин неявки академика Чернышова в университет, также не проверил этого и нарсуд. Дело на Чернышова прекращено.

Нарсуд 1-го уч. г. Ярцева Смоленской области за самовольный уход с работы осудил ткачиху фабрики имени Молотова Изаренкову Ю. В. к 2 месяцам тюремного заключения. Установлено, что Изаренкова живет в 5 километрах от фабрики в деревне Ульхово, где нет детских яслей и детплощадок. Изаренкова имеет 3-х детей в возрасте от 1 месяца до 5 лет. Она не в состоянии носить детей в фабричные ясли. Изаренкова ходатайствовала о предоставлении ей квартиры, но в городе квартиры ей не дали. После родов Изаренкова подала заявление об освобождении ее от работы, в чем ей было отказано. Дело Изаренковой прекращено судебной коллегией облсуда".

Система заочного вынесения приговоров, как писал Бочков, показала себя не с лучшей стороны:

ФОТО: РГАКФД/Росинформ Ни возраст, ни суровость мер по укреплению трудовой дисциплины не останавливали тех, кто стремился на заводы за рабочим пайком

"Имеют место факты явно неправильного вынесения заочных приговоров без проверки, действительно ли обвиняемый скрылся от суда. Это приводит к тому, что осуждаются граждане, которые не нарушали Указа от 26 сентября 1940 г. Нарсуд 7-го уч. Красногвардейского района Днепропетровской области заочно приговорил 27 августа с. г. работницу завода Д.З.М.О. Шрамову за невозвращение на работу после отпуска. Впоследствии выяснилось, что Шрамова своевременно вернулась из отпуска, но была переведена в другой цех, где и работала. Дело Шрамовой прекращено, лица, виновные в неосновательном предании ее суду, привлечены к ответственности.

Председатель Линейного суда Черноморского бассейна Груднев вообще не считал нужным вызывать в суд обвиняемых и слушал дела заочно по мотивам "массового поступления дел в суд". Эти приговоры Линейного суда опротестованы, поставлен вопрос перед наркомом юстиции тов. Рычковым о снятии с должности Груднева и предании его суду".

Бочков привел и немало случаев, когда судьи фабриковали дела или подделывали приговоры:

"Установленный Указом Президиума Верховного Совета от 10 августа 1940 г. порядок, обеспечивающий быстрое и правильное рассмотрение дел, некоторыми нарсудьями в ряде случаев извращается, что приводит к вынесению неправильных приговоров.

Так, например, нарсудья Первомайского района г. Архангельска т. Анисимова поручала допрос подсудимых и свидетелей секретарю суда, а сама составляла в это время приговоры в своем кабинете. В том же городе нарсудья 3-го уч. Ломоносовского района Каткова, решив рассмотреть заочно дело на прогульщика Звягина, сфабриковала протокол судебного заседания, в котором были записаны показания подсудимого, несмотря на то, что на суде его не было.

Нарсуды г. Харькова во многих случаях крайне небрежно оформляют дела, протоколы судебного заседания и приговор пишутся на клочках бумаги, в результате из них трудно что-нибудь понять. Нарсудья 2-го уч. Лысогорского района Тамбовской области приговорил к 4 месяцам тюремного заключения Жарикова Ник. Ив., тогда как следовало судить Жарикова Ник. Егор.

ФОТО: РГАКФД/Росинформ Как сообщал в Совнарком Лаврентий Берия, недоедающие рабочие сознательно выпускали бракованные подарки для фашистской Германии

В практике работы отмечены и такие факты, когда отдельные нарсудьи и прокуроры, во избежание обвинений их в либеральном отношении к дезорганизаторам производства, допускают извращения закона, граничащие с злоупотреблением властью. Так, например, нарсудья 5-го уч. г. Пензы Федоренко С. К. в связи с проверкой его работы внес исправления в приговоры о прогульщиках по 35 делам. Прогульщики были осуждены к 1 месяцу исправтрудработ, а Федоренко написал во всех приговорах 5 мес. исправтрудработ. Учиненный таким образом подлог Федоренко объяснил тем, что он "испугался обвинений в либеральном отношении к прогульщикам".

Нарсудья 3-го уч. г. Ленинакана т. Геворкян после того, как Бюро Горкома ВКП(б) постановило 24 августа 1940 г. освободить его от работы за покровительство прогульщикам, ударился в другую крайность и, разбирая дело прогульщика Ованеса Даниеляна, приговорил его к 4 месяцам тюремного заключения, вместо исправтрудработ, предусмотренных законом".

Однако, наверное, самой важной в докладе прокурора СССР можно считать фразу, затерявшуюся среди множества приведенных им фактов: "Количество прогулов хотя и снижается, но недостаточно".

"Имеет место увеличение количества нарушений"
За следующий месяц, с 15 сентября по 15 октября 1940 года, количество подсудимых и осужденных, как сообщал в Совнарком СССР прокурор Союза Бочков, существенно возросло:

"На 15 октября 1940 г. передано в суд материалов по Указу Президиума Верховного Совета Союза ССР от 26 июня 1940 г. на 1 617 646 человек. Осуждено всего 1 349 660 человек, в том числе за прогул — 1 138 633 человека, за самовольный уход с работы — 206 646 человек, за покровительство прогульщикам — 5281 человек".

Возросло и количество случаев судебного произвола:

"Некоторые суды в целях ускорения рассмотрения дел прибегают к недопустимому упрощенчеству.

ФОТО: РГАКФД/Росинформ Угроза лишиться ста граммов хлеба в день подкрепляла трудовой энтузиазм тружеников тыла намного лучше, чем риск получить срок по указу от 26 июня

В нарсудах Орджоникидзевского района Харьковской области были изготовлены трафаретные приговоры, в которых было оставлено место лишь для вписания фамилий и необходимых анкетных данных подсудимых.

Народный судья Хворостянского района Куйбышевской области в одном деле объединял материалы на несколько человек, не связанных между собой.

Нарсудья Богатовского района той же области рассмотрел ряд дел без составления протокола судебного заседания".

А в целом итоги применения указа в 1940 году, как в очередной раз докладывал правительству Виктор Бочков, оказались не совсем такими, как ожидали при ужесточении трудового законодательства:

"На 1 января 1941 г. передано в суд материалов по Указу на 2 476 241 человека. Осуждено всего 1 955 790 человек, в том числе за прогул 1 648 575 человек, за самовольный уход с работы 299 942 человека и за покровительство прогульщикам 6951 человек. Оправдано 243 108 человек.

Данные о поступивших в суд делах указывают, что в целом по СССР по сравнению с августом и сентябрем месяцами имеется некоторое снижение нарушений Указа от 26 июня 1940 г., но в ноябре и декабре месяцах снижение крайне незначительное, в отдельных же республиках имеет место увеличение количества нарушений Указа от 26 июня 1940 г. или стабилизация их".

Прокурор СССР не отрицал многочисленные ошибки судов, выносящих неверные приговоры и дискредитирующих указ, прокуратуры, не вполне обеспечивающей соблюдение законодательства, и милиции, не всегда добросовестно следившей за исполнением приговоров. Но Бочков писал в Совнарком и о том, что нарушения дисциплины и низкая производительность труда связаны еще и с плохой организацией производства и ужасающим бытом рабочих. Огромное количество прогулов было связано с произвольным изменением графиков работы:

"На Кузнецком металлургическом комбинате 50% оправдательных приговоров вынесено народными судами по мотивам несообщения рабочим об изменении графика работы. На Нижнеднепровском заводе им. Карла Либкнехта частое изменение графика и несвоевременное доведение об этом до сведения рабочих является системой. Такое же положение на Кольчугинском заводе имени Серго Орджоникидзе. На шахте "Большевик" Криворожского бассейна в отдельных случаях начальники участков меняют графики и не доводят об этих изменениях до сведения рабочих, в результате чего имеют место случаи неосновательного направления материалов в суд".

Но куда больше производительность труда зависела от простоев из-за отсутствия всего необходимого для работы. В докладе прокурора приводилось множество примеров. Вот некоторые из них:

"В большинстве рудников Криворожского бассейна до последнего времени бурщики были загружены производительной работой лишь на 50% в смену, остальное время у них уходило на ожидание проветривания забоев, очистки их от пород, ожидание инструментов.

Большое количество простоев имело место и на Горьковском заводе фрезерных станков. По заявлению стахановца этого завода т. Бойко Ивана Павловича, причиной простоев является плохое планирование и недоснабжение деталями".

Но все же основные проблемы создавал быт рабочих, в особенности тех, которых завербовали для работы на шахтах и стройках в присоединенных в 1940 году к СССР Бессарабии и Северной Буковине:

"Большая часть прогулов и самовольных уходов имели место за счет лиц, завербованных для работы в угольной промышленности в Бессарабии и Северной Буковине. Вербовка этих рабочих происходила совершенно неудовлетворительно, надлежащие условия работы для них созданы не были... Объяснение это частично находит свое подтверждение в том, что по одному только комбинату Ворошиловградуголь из 8670 человек, прибывших по организованному набору из Бессарабии и Северной Буковины, предано было суду за нарушения Указа от 26 июня 1940 г. 3384 человека... Большое количество самовольных уходов с работы в угольной промышленности, на строительстве и в черной металлургии завербованных в Бессарабии и Северной Буковине имело место из-за неустройства общежитий, плохого снабжения спецодеждой и т. п.".

В ужасающем положении находились и другие рабочие:

"Одной из причин прогулов на шахтах Шахтоуправления имени Ильича (Криворожский бассейн) являются неудовлетворительные бытовые условия рабочих. В общежитиях холод, рабочие недостаточно обеспечены водой, установлен даже лимит на воду.

На предприятиях "Майкопнефти" имеет место значительное количество самовольных уходов из-за отсутствия элементарных бытовых условий, в особенности для вновь завербованных рабочих. Так, на 3-м и 4-м промыслах треста "Хадыжнефть" общежития совершенно не приспособлены для жилья, нет стульев, столов, сушилок для одежды. В женских общежитиях на одной койке иногда спят по две работницы. До 7 декабря 1940 г. женские общежития не отапливались. При этом следует отметить, что при вербовке рабочей силы из колхозов вербовщики "Майкопнефти" обещали колхозникам условия, которые оказались невыполненными".

Конечно, информация о том, что меры по борьбе с нарушениями трудовой дисциплины не приносят ожидаемого результата, не могла обрадовать руководство страны. Но заниматься устройством быта, а тем более пытаться победить вечный беспорядок было хлопотно и дорого. Поэтому партия и правительство решили еще жестче наказывать нарушителей. И в январе 1941 года действие указа от 26 июня 1940 года распространили на отказ от перехода на другую, включая и низкооплачиваемую, работу, отказ от сверхурочных работ, самовольную отлучку в рабочее время и появление на работе в нетрезвом виде.

После начала войны, 26 декабря 1941 года, последовал новый указ президиума Верховного совета СССР "Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий", которым все рабочие и служащие закреплялись на предприятиях без права увольнения. В указе говорилось:

"Самовольный уход рабочих и служащих с предприятий указанных отраслей промышленности, в том числе эвакуированных, рассматривать как дезертирство, и лиц, виновных в самовольном уходе (дезертирстве), карать тюремным заключением на срок от 5 до 8 лет".

Но и эти меры ни к чему, кроме перегрузки судов и военных трибуналов, не привели: количество нарушений не уменьшалось.

"А без обуви их не допускают в цеха"
"Изучение судебных дел, рассмотренных в условиях военного времени,— писал в Совнарком СССР председатель Верховного суда СССР Иван Голяков,— истребованных Верховным Судом Союза ССР в 1942 г. из народных судов, показало, что среди 9000 дел, поступивших из 50 народных судов, наиболее значительное место (от 65 до 95% всех уголовных дел) занимают дела о прогулах без уважительных причин и о самовольном уходе с предприятий и из учреждений, влекущих уголовную ответственность по Указу от 26 июня 1940 г.".

Более подробная статистика содержалась в докладе прокурора СССР Бочкова:

"За нарушения Указа от 26 июня 1940 г. осуждено в первом полугодии 1942 г. 661 691 человек, а в первом полугодии 1941 г. 1 030 946 человек и во втором полугодии 1941 г. 722 636 человек. Эти данные показывают, что количество осужденных за нарушение Указа от 26 июня 1940 г. остается крайне значительным.

ФОТО: РГАКФД/Росинформ Относительная сытость солдата по сравнению с рабочим породила невиданный прежде вид дезертирства — из тыла на фронт

На ряде промышленных предприятий количество прогулов без уважительных причин в 1942 г. даже увеличилось. Так, по 13 текстильным предприятиям Ярославской области количество прогулов увеличилось в 1942 г. с 340 в январе до 689 в июле, а число самовольных уходов за то же время возросло с 88 до 723 (или в 8 раз). На Златоустовском металлургическом заводе в I квартале 1942 г. было 158 прогулов, во II квартале — 527, в III квартале — 661. На заводе N 183 Наркомтанкопрома с 1 января по 1 сентября 1942 г. совершили прогулы 3500 человек и дезертировали 2523 человек, что составляет в целом 20% к общему количеству рабочих на этом заводе".

Как и до войны, Прокуратура СССР на первое место среди причин, вызывающих прогулы, ставила "бездеятельное и халатное отношение работников ряда предприятий к созданию надлежащих бытовых условий для рабочих":

"На указанном выше 183 заводе Наркомтанкопрома,— писал Бочков,— около 5000 рабочих живут в неблагоустроенных общежитиях, спят на голых топчанах, многие не имеют белья, обуви, общественное питание на заводе организовано неудовлетворительно. 180 000 рабочих дней потеряно на этом заводе в связи с болезнями, которые имели место главным образом среди бывших бойцов рабочих колонн в результате крайне неудовлетворительных жилищно-бытовых условий и плохого питания. Около 500 случаев заболеваний окончились смертельным исходом.

На Горьковском автозаводе около 1500 рабочих не имеют жилплощади и ночуют в цехах завода, в сборочном цехе около 200 человек спят на полу в Красном уголке. В радиаторном и прессовом цехах рабочие спят в проходах между станками. За халатное отношение к жилищно-бытовому устройству рабочих и плохое состояние общежитий осужден к 3 годам лишения свободы зав. общежитиями автозавода Ключинский.

Значительная часть рабочих Магнитостроя проживает в совершенно неблагоустроенных землянках с выбитыми окнами, земляным полом, с протекающими крышами.

На заводе N 5 комбината N 179 НКБ (наркомата боеприпасов.— "Власть") многие рабочие не имеют обуви, а без обуви их не допускают в цеха, вследствие чего имеют место длительные прогулы от 6 до 15 дней. 150 рабочих литейного цеха завода N 24 НКАП (наркомата авиапромышленности.— "Власть") в течение длительного времени не выходили на работу по той же причине".

Борьбу с негативными явлениями партия и правительство продолжили по привычной схеме. 18 октября 1942 года Совнарком СССР принял постановление "О снижении нормы отпуска хлеба промышленным рабочим, осужденным за прогул", в соответствии с которым осужденным, не выполнявшим норму, урезался паек. При этом возник спор, распространять ли действие постановления на тех, кого осудили до 18 октября. После обсуждения власти решили осужденных прежде дополнительно не карать. Причем не только из-за позиции прокуратуры, указывавшей, что "в советском законодательстве последовательно проводится принцип, что закон, усиливающий ответственность граждан за то или иное правонарушение, не имеет обратной силы", но и потому, что пересчет размеров пайков для бесчисленного количества осужденных может отнять слишком много времени.

К апрелю 1943 года стало очевидным, что все прежние меры наказания перестали работать. Бочков в очередном докладе сообщал в Совнарком:

"За время действия Указов от 26 июня 1940 г. и 26 декабря 1941 г. осуждено за нарушение трудовой дисциплины и предано суду за дезертирство с предприятий по состоянию на 1 января 1943 г.— 5 121 840 человек рабочих и служащих, в подавляющем большинстве своем занятых на работе в промышленных предприятиях, в том числе за прогул без уважительных причин свыше 4 миллионов человек.

ФОТО: РГАКФД/Росинформ Даже напрягая все силы в битве с фашизмом, СССР продолжал свято соблюдать баланс детского (на фото) и генеральского питания

Эти данные свидетельствуют о неудовлетворительном состоянии трудовой дисциплины в промышленности и не снижающемся количестве прогулов и случаев самовольного ухода с предприятий в 1942 г. по сравнению с 1941 годом, несмотря на применение к дезорганизаторам производства установленных законом мер уголовного наказания.

На отдельных промышленных предприятиях за прогулы без уважительных причин осуждено весьма большое число рабочих по отношению к общему количеству рабочих, занятых на этих предприятиях.

Так, на заводе N 2 Наркомата Вооружения с 1 января 1942 г. по 20 марта 1943 г. осуждено только за прогулы 8102 человека, или 26,8% к списочному составу рабочих данного предприятия.

На заводе N 183 Наркомата танковой промышленности осуждено за то же время 6965 чел., или 21,8% к общему числу рабочих на этом заводе.

На заводе N 63 Наркомата Боеприпасов за время с 1 января 1942 г. по 30 марта 1943 г. осуждено за прогулы 3097 чел., или 40,7% к общему количеству рабочих...

При оценке приведенных общих данных о судимости следует учитывать, что часть случаев осуждения (в пределах до 5%) относится к осуждению за повторные прогулы. Однако и при этой поправке число рабочих, подвергнутых судебной репрессии за прогулы, имеющих судимость за это преступление, очень велико.

При таком положении судимость за уголовное преступление, в свете столь больших цифр, теряет свое значение и становится по существу бытовым явлением".

А вот уменьшение хлебного пайка, там где эта мера применялась последовательно и неуклонно, как писал Бочков, давала замечательные результаты:

"Практика показала, что применение к лицам, осужденным за прогул, дополнительного наказания, установленного Постановлением СНК СССР от 18 октября 1942 г. (снижение нормы отпуска хлеба), оказывается более эффективным средством борьбы за ликвидацию прогулов, чем судебная репрессия.

На многих крупных предприятиях, где строго проводится это постановление, снижение нормы отпуска хлеба рабочим, осужденным за прогул, привело к резкому сокращению прогулов, чего не удавалось достигнуть ранее, когда все дело ограничивалось наказанием прогульщиков по суду.

Так, на заводе НКВ N 172 в ноябре 1942 г. было 294 прогула, а в феврале 1943 г. 50; на заводе N 2 НКВ количество прогулов за то же время сократилось с 332 до 107 и т. д.

ФОТО: РГАКФД/Росинформ Даже напрягая все силы в битве с фашизмом, СССР продолжал свято соблюдать баланс детского и генеральского (на фото) питания

На заводе N 2 НКВ за последние 5 месяцев было 980 прогулов, а за первые 10 месяцев 1942 г., т. е. до применения к прогульщикам постановления СНК СССР от 18 октября 1942 г., прогулов было 7122".

Именно поэтому прокурор СССР предлагал передать все права по наказанию рабочих руководству предприятий и тем самым разгрузить суды и прокуратуру. А наказывать нарушителей прежде всего снижением нормы выдачи хлеба:

"На 100 грамм при норме 400-500 грамм; на 100 грамм и 200 грамм при норме 600-700 грамм; на 100 грамм, 200 грамм и 300 грамм при норме в 800 грамм, сроком на 1 месяц, а при повторном прогуле или невыходе на работу более 1 дня — сроком до 3-х месяцев".

Вопрос отправили на рассмотрение Юридической комиссии Совнаркома СССР, в которую входил нарком юстиции, председатель Верховного суда и глава советских профсоюзов. Все они единодушно высказались против этого предложения. Однако вовсе не потому, что не хотели обрекать трудящихся на голодную смерть. Они, видимо, предполагали, что Бочков хочет переложить груз ответственности с себя и прокуроров на директоров предприятий. Но формальным поводом для отказа стало то, что подобного наказания не было даже до революции, а его введение могло вызвать отрицательный пропагандистский эффект. Точно так же, как и фактическая отмена указа от 26 июня 1940 года. Ведь миллионы людей могли счесть, что их осудили безосновательно. И все осталось как прежде.

"Карточки не отоваривались по 6-7 месяцев"
Важнейшей причиной, по которой Совнарком не пошел на массовое применение хлебных штрафов, было то, что, отдавая все фронту, власти и так уже оставляли рабочих на голодном пайке и отнимать фактически было нечего. В июне 1944 года нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия докладывал в Совнарком:

"НКВД и НКГБ Башкирской АССР сообщают следующие данные о положении с продовольственным снабжением рабочих и инженерно-технических работников ряда промышленных предприятий Башкирии.

Несмотря на то что продовольствием, поступающим по централизованным фондам, в первую очередь снабжаются ОРС`ы (Отделы рабочего снабжения.— "Власть") ведущих промышленных предприятий, продуктовые карточки рабочих и служащих отдельных предприятий полностью не отовариваются.

На заводе N 26 НКАП из фондов 3 и 4 кварталов 1943 г. и I квартала 1944 г. недополучено: крупы и макарон 433 тонны, рыбы 10 тонн, масла 29 тонн, сахара 52 тонны и кондитерских изделии 376 тонн.

На заводе N 628 НКЭП не отоварено в I квартале с. г. 540 рабочих карточек по мясу, 350 карточек по жирам и недовыбрано фондов по крупе 30,5 тонны.

По тресту "Ишимбайнефть" в I квартале с. г. продовольственные карточки отоварены по крупе на 41,1%, по мясу на 48,5%, по жирам на 10,8% и по сахару и кондитерским изделиям на 12,8%.

Общественное питание рабочих на ряде промышленных предприятий организовано неудовлетворительно, качество обедов в столовых низкое. На Стерлитамакском химическом заводе имел место массовый отказ рабочих от первого блюда, приготовленного из крапивы.

Фонды, отпускаемые на дополнительное питание рабочих, используются часто не по назначению. Так, на заводе N 26 НКАП за счет рабочего снабжения усиливалось питание комсостава и ИТР и покрывались расходы продуктов по банкетам.

На состоянии рабочего снабжения отражаются также слабое осуществление децентрализованных заготовок, недостаточное использование подсобных хозяйств и значительные размеры хищений в торговой сети и сети общественного питания.

Так, в январе-марте с. г. привлечено к уголовной ответственности за хищения и злоупотребления 3937 человек.

Из-за перебоев в рабочем снабжении и неудовлетворительной организации общественного питания на ряде промышленных предприятий имеют место заболевания рабочих на почве истощения.

На заводе N 268 НКЭП истощены 175 человек, на заводе N 161 НКАП — 110 человек. Имеется ряд смертных случаев от истощения.

Особенно неблагополучно на заводе N 26 НКАП. Продовольственные карточки членов семей рабочих этого завода не отоваривались по 6-7 месяцев. Среди рабочих и служащих и инженерно-технических работников имеет место значительное количество заболеваний на почве истощения.

ФОТО: РГАКФД/Росинформ Одиннадцать послевоенных лет рабочие продолжали оставаться на положении крепостных, намертво прикрепленных к орудиям своего труда

В апреле с. г. на заводе насчитывалось больных от истощения 2550 человек, малокровием 1208 человек и туберкулезом свыше 500 человек. С 1 января по 1 мая с. г. умерло от истощения 119 человек, в том числе рабочих завода 51 и членов семей 68 человек. Отмечены случаи, когда рабочие умирали во время работы в цехах.

Некоторые семьи рабочих и инженерно-технических работников завода N 26 нищенствуют.

Отдельные мастера выпрашивают у рабочих талоны на хлеб и на обеды. Некоторые инженеры занимаются черчением карт с нанесением линии фронта и продают их за обеденные талоны.

Среди инженеров, техников и мастеров, работающих непосредственно в цехах, имеется много ослабленных и опухших от недоедания. Отмечены случаи, когда рабочие завода из-за систематического недоедания сознательно допускают брак в работе.

В течение 1943 г. и января-мая с. г. с завода N 26 дезертировало 4709 человек. Уходя с завода, рабочие уничтожают свои документы, задерживаются в городе и на вокзале как бездокументные и через Райвоенкомат направляются в армию".

На других заводах в других городах также царил голод, и рабочие предпочитали смерти от него фронт. Те, у кого находились хоть какие-то средства, бежали туда, где родные могли их укрыть и прокормить. Прокуратура сообщала руководству страны о подобных многочисленных фактах:

"Были отмечены факты квалифицированных преступлений, связанных с подделкой документов для освобождения от работы. Так, Прокуратурой Еткульского района Челябинской области были установлены факты продажи на местном рынке фиктивных бланков командировочных удостоверений по цене 350 р. за бланк. Бланки эти покупали дезертиры с предприятий угольной промышленности, причем таким путем скрылись из данной местности более 100 рабочих. В процессе следствия было установлено, что фиктивные бланки изготовляются директором местной типографии Зольденко, реализующим их через сообщников".

А если дезертир с производства все-таки попадал в руки закона, задействовался проверенный способ выйти на свободу:

"Прокуратурой Татарской АССР,— сообщала прокуратура СССР в Совнарком,— предана суду помощник прокурора Столбищенского района младший юрист Игнатьева Р. В., незаконно, за взятки освобождавшая из-под стражи арестованных дезертиров. Временно исполняя в марте 1944 г. обязанности районного прокурора, Игнатьева вымогала взятки у дезертиров с промышленных предприятий, арестованных в Столбищенском районе. Так, Игнатьева получила взятки: от гр. Барышевой 4000 руб., с гр. Патрапиной, Мирошиной, Сычевой по 5000 руб., с гр. Копновой 7000 руб. и с гр. Крыловой 4000 руб. Всего, таким образом, Игнатьева получила от незаконно освобожденных ею дезертиров 33 500 руб.".

Большинство рабочих все же предпочитало потерпеть и подождать конца войны. Ведь тогда, конечно же, будет намного легче. Но ожидания оправдались только частично. По амнистии по случаю Победы, объявленной 7 июля 1945 года, все дезертиры с трудового фронта и нарушители дисциплины, получившие не более трех лет, освобождались от наказания и вдвое уменьшался срок наказания тех, кому дали больше трех лет. Но все остальное осталось по-прежнему и даже стало хуже. Военных заказов и, соответственно, зарплаты больше не было, а с заводов все так же никого не отпускали. Осенью 1945 года началось масштабное бегство с заводов и прогулы, о беглецах и нарушителях, как и полагалось по указам, директора писали обращение в суд, и все шло установленным порядком.

Наказания за прогулы смягчили только в 1951 году, когда совершивших проступок работников разрешили наказывать руководителям предприятий. А чтобы попасть под суд, виновный должен был совершить два прогула за три месяца. Однако наказание за самовольный уход с завода или из учреждения оставалось в силе до 1956 года, когда действие указа от 26 июня 1940 года было отменено. По оценкам исследователей, за время его существования осудили 18 млн человек. И теперь можно сколько угодно спорить о том, насколько он помог мобилизовать рабочих и выиграть войну. Но очевидно одно: советское руководство настолько не верило в советский народ, что не могло обойтись без заградотрядов ни на фронте, ни в тылу.