В какой стране живет Медведев?

Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев дал большое интервью журналистам пяти СМИ. Он представляет себе, что на самом деле происходит в стране? В гостях журналисты Семен Новопрудский и Михаил Фишман.

Елена Рыковцева:  Мы продолжаем обсуждать сезон разговоров, который происходит каждый раз в декабре, сначала Владимир Путин обращается к Федеральному собранию, потом Дмитрий Медведев разговаривает с журналистами. Через неделю снова эстафетную палочку заберет Владимир Путин и поговорит уже с большим количеством журналистов, чем с тем, с которым сегодня поговорил Дмитрий Медведев. У нас в гостях Семен Новопрудский, колумнист «Газеты.ру» и заместитель главного редактора интернет-портала «Банки.ру». Мы обсудим сегодня некоторые вещи, о которых говорил Дмитрий Медведев.  Мы будем ждать ваших ответов на вопрос: станет ли Медведев следующим президентом России? А также обсудим совпадение, две пресс-конференции сразу - одна, про которую вы все будете знать, а вторая, про которую вы ничего не будете знать из эфира федеральных каналов.

Семен Новопрудский: Почти в одно и то же время давал пресс-конференцию Михаил Ходорковский. Общего в этих двух пресс-конференциях то, что их давали два человека, с которыми молва тех людей, которые каким-то образом надеются на перемены, связывают эти перемены. Одни полагают, что может опять Дмитрий Анатольевич Медведев стать автором новой модернизации, а другие полагать, что вдруг чудо явит миру Ходорковский, что он каким-то образом сможет обеспечить транзит власти в России или сделать Россию страной, более-менее похожей на правовое государство.

Елена Рыковцева:  Медведев в эту концепцию уже не вписывается, тут что-то одно. Какое впечатление общее на вас произвели эти две пресс-конференции?

Семен Новопрудский: На самом деле у Михаила Ходорковского есть инфоповод для этой конференции — это новые обвинения, по третьему кругу ему предъявляемые, в убийстве мэра Нефтеюганска, расследованном даже по российской версии преступлении, в третий заход пытаются его обвинить.  Понятно, что Михаил Ходорковский человек, который, на мой взгляд, все равно искренне болеет за Россию, остается в душе не политэмигрантом, а россиянином. Это человек, который, на мой взгляд, не очень представляет себе, что можно сделать и как. Пресс-конференция Дмитрия Медведева — это пресс-конференция человека, который, на мой взгляд, болеет за Россию гораздо меньше, при этом он весел. Судя по его ответам, чувствуется, что он не несет никакой ответственности за происходящее. Пресс-конференция человека, который внутренне не чувствует себя ни в чем виноватым. Российская власть мало того, что считает себя безгрешной, она считает, что она по определению всегда права. Та бодрость, с которой он описывал совершенно фантасмагорическую, мало соответствующую действительности картину прежде всего экономической жизни страны — это было очень похоже на человека, который ко всему прочему чувствует себя внутренне непричастным к этой картине.

Елена Рыковцева:  Главное, если посмотреть на тексты того и другого выступления — это совершенно две разные страны, реальности.

Семен Новопрудский: Это описание двух разных стран, которые при этом не являются реальной Россией. Мало того, что это две разные по отношению друг к другу страны, это еще страны, являющиеся чем-то инородным, странным и, наверное, несуществующим по отношению к тому, что существует, происходит в самой России.

Елена Рыковцева:  Даже у Ходорковского?

Семен Новопрудский: Даже у Ходорковского во многом идеалистическая картина. У Медведева она тоже идеалистическая, но она вообще вне времени и пространства. А у Ходорковского скорее о какой-то России мечты он говорит, своей может быть мечты или мечты части людей, которые надеются на возможность трансформации в обозримом будущем.

Елена Рыковцева:  Дмитрий Анатольевич говорит, что менять особенно ничего не надо, потому что все будет хорошо, все уже хорошо, все, чего мы боялись, пройдено, дальше будет только лучше. Михаил Ходорковский говорит, что поправить ничего уже нельзя, может быть только революция. Каким-то мирным демократическим путем революция — это та самая иллюзия, о которой вы говорите?

Семен Новопрудский: Разговор о революции — отдельный разговор. Революцией Ходорковский называет не просто мирную революцию, а переход России в правовое поле. Мирное возвращение в правовое поле все-таки эволюция, а не революция. А что касается Медведева — это вообще потрясающее свойство российского правительства. То, что Россия транслирует миру — это вообще смесь лжи и фантазии, к сожалению. У них одна часть лжи не очень с другой частью лжи соотносится. Когда они говорят — антикризисный план сработал. С другой стороны просто все члены правительства публично повторяют как мантру: в России нет кризиса, в России есть новая реальность. Какой, спрашивается, антикризисный план может сработать, если нет кризиса? Какой антикризисный план, если вы не признаете факт кризиса? Кстати, эта замечательная формула «новая реальность» снимает ответственность с любого руководства страны. Потому что если из кризиса теоретически можно выйти, то выход из реальности — это какая-то медицинская проблема. Это что-то такое, что надо рассматривать в медицинских категориях, а не в политических.

Елена Рыковцева:  Там есть еще один поворот этой же самой цепочки, когда ему говорят, что все плохо из-за этих санкций, из-за того, что мы в изоляции, тут он начинает сваливать все наоборот на кризис, тут кризис ему уже в помощь. Он говорит: вы знаете, что в 2008 году было плохо, был тоже кризис, мы сейчас примерно в такой же ситуации, так что санкции, вся наша политика не играет той существенной роли, которую вы ей приписываете.

Семен Новопрудский: При том, что, конечно, вообще попытки что-либо сравнивать с 2008 годом, это абсолютный отказ признавать реальность. Потому что тогда был действительно глобальный мировой кризис, мировая экономика падала, Россия не вступала сама в тот кризис и не выходила из того кризиса — это все было сделано в значительной степени за нас. Мы делали те же меры, что и все ведущие государства мира, мы тогда были частью мира, хотя тогда уже начиналась попытка нашего выпадения из мира и ведения своей большой геополитической игры. Сейчас нет никакого глобального мирового кризиса, сейчас мировая экономика растет, причем растет она достаточно существенно, не самыми рекордными за последние 65 лет, но одними из самых быстрых за последние 10 лет. Понятно, что все проблемы России экономические, которые существуют — это внутрироссийские проблемы, более того, это проблемы, связанные напрямую с тем политическим курсом, который проводит Россия.

Елена Рыковцева:  Я хочу, чтобы вы прокомментировали одну внутреннюю историю, которая случилась. Дело в том, что нам продемонстрировали нам в «Вестях» в 11.55 вход Димитрия Медведева на территорию компании. Оказалось, что входит он чуть ли не под руку с Константином Эрнстом, который не имеет никакого отношения к этой трансляции.

А потом в таком поклоне его встречает Олег Добродеев, и назвать счастливым лицо Дмитрия Анатольевича при этом мы никак не можем. Потом он всех их отставляет в сторонку и в полном одиночестве поднимается по лестнице, где его встречают камеры, фотографируют.  И вот теперь состав этих журналистов. Теперь смещен из этого пула канал РЕН-ТВ, заменен каналом РБК с Елизаветой Осетинской. Вместо Михаила Зыгаря, представлявшего прежде телеканал «Дождь», теперь этот канал представляет Михаил Фишман. Мне кажется, за канал НТВ сидела Миткова. Теперь Поздняков.

Семен Новопрудский: Три главных пропагандистских канала и двое людей, которые призваны показать, что есть вторая точка зрения, и то, что Дмитрий Анатольевич Медведев — это некоторая надежда того, кого в России почему-то принято называть либералами. Кого называют в России либералами — это отдельная вещь, почему-то их ругают теми же словами, что и террористов, хотя они пальцем никого не тронули в России и никогда, к сожалению, ею не правили. Пять человек, которые изображают действительно плюрализм, три на одной стороне, два на другой. 

Елена Рыковцева:  Но например, от ВГТРК он же не зовет какого-то одиозного персонажа, он зовет тихого Сергея Брилева, который представляет нечто более спокойное по части пропаганды.

Семен Новопрудский: Я не знаю, как это устроено, зовет ли он или ему дают в собеседники. Принципиально важно то, что Сергей Брилев один из тех немногих людей на канале «Россия», который, мне кажется, сохранил искреннюю интонацию в беседе просто с точки зрения того, как он задает вопросы и ведет беседу, он выглядит куда более выигрышно, чем люди, которые там изготовляют пропагандистские сказки.

Елена Рыковцева:  Канал РЕН-ТВ стал таким абсолютно мерзким, кто пытается хоть однажды включить канал РЕН-ТВ, говорят, что по части мерзости пропаганды, которую он дает, он уже ни с кем не сравнится. Мне кажется, неслучайно он исключен из этого пула. ТО есть мы с вами соглашаемся, что вокруг Дмитрия Анатольевича все-таки пытаются сохранять нечто, похожее на либеральную атмосферу и окружение?

Семен Новопрудский: С одной стороны. И очень может быть, что самого Дмитрия Анатольевича пытаются сохранить вместе с этими людьми как некую попытку показать, что в России не все еще зацементировано. Другое дело, что уже вопрос людей, которые все это слушают, воспринимают это все всерьез или не воспринимают. Я это не воспринимал всерьез, когда Медведев был президентом, мне в этом смысле не было мучительно тяжело, я и тогда был уверен, что он не сможет ничего сделать с точки зрения изменения курса страны и сейчас в этом уверен. Поэтому для меня это не является моральной тяжестью, я на это не покупаюсь. Может быть, они надеются, что кто-то на это купится, что у нас, условно говоря, лица власти могут различаться.

Елена Рыковцева:  Вот наш слушатель только что сказал, что следующим  президентом будет либо Медведев,  либо Прохоров. То есть был принцип лысый-волосатый, потом был принцип Путин-Медведев, теперь будет маленький-большой.

Семен Новопрудский: У нас с одной стороны уникальная ситуация, что пришел к власти президент после того, как ушел. У нас вообще в России до Путина правители никогда не возвращались после того, как формально покидали пост первого лица в стране, на сей раз такое случилось. В России по-прежнему все это непредсказуемо. Но мне кажется, что единственное, что дает нам какую-то надежду — это то, что действительно при том, что кажется, что все предсказуемо, Россия находится, на мой взгляд, в зоне самой большой непредсказуемости может быть за последние 15 лет точно. На самом деле совершенно неясно, как будет решаться вопрос о транзите власти. Если можно еще спорить по поводу того, отличается ли Путин третьего срока от Путина первого срока, то совершенно точно можно говорить, что политика последних трех лет точно отличается от политики, которая проводилась лет пять назад, все-таки Россия территории не присоединяла, в Сирии базу сворачивала, а не направляла туда свои военно-космические силы, не пыталась быть одним из командиров мира. Главное, что Россия 12 лет жила в ситуации, когда у нее количество денег прибавлялось, теперь она живет, когда у нее количество денег все обозримое будущее будет убавляться. Это принципиально новая для этой власти вещь, они не смогут решать проблемы так, как они решали раньше, то есть заливать все, что можно, деньгами и не думать о завтрашнем дне. Это кончается совершенно точно.

Елена Рыковцева:  Я хотела бы, чтобы вы прокомментировали три тезиса. Во-первых, из него вытащили журналисты цифру, в которую обойдется Крым, а это 700 миллиардов рублей нужно вложить.. Второе: в ответ на вопрос Михаила Фишмана, что в ущерб статьям на здравоохранение и на образование поднимаются расходы на военный бюджет, он сказал: да, расходы на военный бюджет действительно увеличиваются, любая страна, даже самая маленькая должна их увеличивать, но цифра расходов на образование и на медицину, социальные нужды не уменьшилась.  

Семен Новопрудский: Во-первых, цифры расходов на образование и здравоохранение в России начали реально уменьшаться еще до 2014 года и продолжают уменьшаться.

Елена Рыковцева:  То есть он врет совсем?

Семен Новопрудский: 700 миллиардов рублей на Крым, во-первых, неизвестно, сколько это будет в реальности, это может быть и больше, и меньше. Но есть еще две других замечательных цифры. У нас по официальным оценкам правительства, министр финансов Силуанов открыто говорит, что Внешэкономбанк нужно докапитализировать на 1,7% ВВП, чтобы было проще — это один триллион рублей, то есть это больше, чем Крым. И у нас примерно один триллион рублей — это совокупное превышение всех долгов региональных, совокупных бюджетов регионов. То есть получается, что все бюджеты регионов совокупно имеют доходов на триллион рублей меньше, чем их долговые обязательства уже текущих. При этом 55 российских регионов — это оценка Счетной палаты, имеют долговые обязательства, которые превышают 50% текущих бюджетов. На самом деле в России кончаются деньги не в метафорическом смысле этого слова. Понятно, что нынешняя российская власть, с одной стороны у них новая реальность, мы ни за что не отвечаем и при этом мы идем единственно правильным путем, безопасность превыше всего. Я не говорю, как у нас эффективно расходуются государственные средства, что действительно они попадают, куда нужно, что тот же самый ВЭБ нужно докапитализировать. Мы провели хорошую Олимпиаду, но одна из главных причин, по которым теперь нужен триллион рублей закачивать во Внешэкономбанк — это то, что  ему не отдали олимпийские кредиты все, кто их брал. На самом деле, даже если представить, что мы эффективно расходуем госсредства, не факт, что все это будет сделано. В России разрыв между словом и делом государственной власти достиг критической точки. Власть говорит одно, делает другое, а происходит в стране третье.