Заметки умного дурака о рейтинге вредоносных книг

Ассоциация американских библиотек опубликовала рейтинг книг, вызвавших наибольшее неудовольствие читателей. В него попали как сочинение о пингвинах-гомосексуалистах, так и роман «Убить пересмешника». Если б у нас составляли подобный рейтинг, то в него попали бы произведения Сорокина и Виктора Ерофеева. А первую строчку занял бы роман Достоевского «Преступление и наказание», с точки зрения современных школьников — занудный и многословный.

Ассоциация американских библиотек недавно опубликовала очередной рейтинг самых наивреднейших книг. То есть тех, что вызвали наибольшее неудовольствие читателей. Выходит, в Америке книголюбу, верней, книгоненавистнику есть куда пожаловаться.

Не понравилась книга — сразу пиши кляузу в эту самую ассоциацию.

Там их аккуратно подсчитывает, чтобы потом...

Да, собственно, не знаю, что потом, и вообще для чего нужен этот рейтинг. Не думаю, что «вредные книги» изымаются из библиотек, а тем более предаются публичному сожжению.

Возможно, единственная цель рейтинга — выставить неправильные книжки к позорному столбу.

Тоже немало.

Вот голос нашего, отечественного, читателя вовсе не слышен. А ведь были времена, когда критические отзывы шахтёров, металлургов, колхозников и вообще людей очень далёких от литературы охотно печатались в центральной прессе, но, к счастью, они прошли.

Правда, вряд ли всех этих возмущённых пролетариев назовёшь в полном смысле читателями, коль почти каждое письмо начиналось фразой: «Я такую-то книгу не читал, но глубоко возмущён…»

Ладно, это всё в прошлом.

Любопытно, какие именно книги американский читатель признал вредными. Во-первых, роман о пингвинах-гомосексуалистах. Вот, оказывается, до чего дошло!

Сам я книгу не читал, но глубоко… Извините, это по инерции… Даже скажу пару слов в её защиту. С моей точки зрения, как-то получается неполиткорректно: людям, значит, можно, а пингвинам — нет?

К примеру, на территории знаменитого Стэнфордского университета я собственными глазами видел скульптурную группу Сигала, кажется, впрямую призывающую к однополой любви. И никого, судя по всему, это не возмущает.

Да пожалуйста, мне-то какое дело? Но тогда уж надо американской общественности быть последовательней: чем пингвины в этом смысле хуже студентов?

Однако, как выясняется, ещё большее отвращение, чем нетрадиционно ориентированные пингвины, вызвала книга под названием «ttyl».

Вот о ней не рискну судить заочно, поскольку моего скудного английского не хватило, чтоб хотя бы расшифровать заголовок.

Возможно, это вообще не английский, а какой-нибудь более экзотический язык. Не исключаю, что таинственное наименование обозначает нечто совсем уж непристойное.

По крайней мере, точно остерегусь произносить это слово в приличном обществе.

Что ж касается книги, занявшей в позорном рейтинге хотя и не призовое, но почётное четвёртое место, я знаю с детства, читал и много раз перечитывал. Поэтому, нет, на этот раз не возмущён, а безмерно удивлён, что она попала в столь дурную компанию.

Недоумеваю, чем насолила читателю добрейшая, проникновенная, какая-то нежная книга «Убить пересмешника»?

Может быть, тем, что героиня там юная драчунья и хулиганка? По крайней мере, не вижу других причин. Ну что тут можно сказать? Остаётся лишь констатировать, что американцам пока ещё так и не удалось до конца изжить в себе пуританского ханжества первых поселенцев.

А вот интересно, если б в нынешней России составляли подобные рейтинги, кто б занял первые строчки? Тут ведь такое дело: каждая книга из американского списка «вредных» входит также и в рейтинги самых популярных, то есть оценки их поляризованы.

(Кстати, роман «Убить пересмешника», в результате проведённого несколько лет назад в англоязычных странах опроса, был назван лучшим произведением ХХ века.)

Предполагаю, что в российский позорный лист наверняка попали бы книги Виктора Ерофеева и Сорокина, у которых много как поклонников, так и противников. Сам я их не читал, как-то пока не собрался, но…

Но знаю дурное отношение к обоим авторам многих отечественных пуристов. Помниться, движение «Наши» (или ему подобное) однажды устроило шумную акцию: обмен книг Сорокина на какую-то, кажется, советскую классику.

Акция вообще-то двусмысленная. Непонятно, какова была дальнейшая судьба книг Сорокина? Сжечь их по примеру гитлеровских штурмовиков вроде неприлично. Сгноить на каком-нибудь складе нерачительно. Разослать по общественным библиотекам глупо.

Значит, остаётся единственное предположение — юные борцы против свободы слова ими пополнили свои личные библиотеки.

Кто ещё из современных авторов имел бы шанс пополнить рейтинг? Наверно, какие-нибудь детективщики, которые всегда внушают неприязнь противникам легковесной литературы.

Но тут уж я вовсе некомпетентен, поскольку детективы уже лет тридцать не читаю. Смутно шевелятся в памяти какие-то фамилии, преимущественно женские: Маринина, Донцова, Дашкова.

На телеэкране они все выглядят интеллигентными, разумными женщинами (кажется, Донцова была даже моей однокурсницей). Так что, возможно, их произведения вовсе не бездарная попса, а что-нибудь в достаточной мере художественное. Может быть, кто-нибудь из них вообще новая Агата Кристи.

Теперь обратимся к классике. Начнём с детской. Если уж «Пересмешник» не угодил американцам, то почему б нашему читателю не возмутиться «Незнайкой»? Герой — разгильдяй и лоботряс, притом не лишённый обаяния, следовательно, он служит дурным примером подрастающему поколению.

И наверняка в рейтинг попал бы «Крокодил Гена», хотя бы голосами российских патриотов, уже, как известно, осудивших Чебурашку за космополитизм.

Что ж до высокой классики, тех писателей, которые наше всё, тут претендентов очень много. Отметим, что в американском списке ни один из их признанных, канонизированных классиков не значится. Видимо, у них менее догматичная и занудная система среднего образования.

У нас же и к Пушкину, и к Толстому, и к Гоголю, и к Тургеневу, и к Достоевскому на уроках литературы сумели привить стойкое отвращение, иногда на всю оставшуюся жизнь. А если б в детстве попросили меня перечислить самые вредоносные сочинения, я б в первую очередь назвал «Мать» Горького и поэму Маяковского «Владимир Ильич Ленин».

И со мной наверняка большинство сверстников согласилось бы.

Теперь всё же попытаюсь сообразить, кто б мог возглавить наш отрицательный рейтинг. Так… этот вряд ли… этот тоже, этот всё-таки нет… Ага, понял…

Первую строчку непременно бы занял роман Достоевского «Преступление и наказание», который как раз проходят в школе. Современные школьники мне на него не раз жаловались: мол, занудный, путанный, многословный, да ещё и без хэппи-энда.

Да, именно «Преступление и наказание», практически уверен.

На то и Россия, где последние значатся первыми, а первые последними.

Кстати, пока я сочинял эти заметки, вернулась с работы жена, преподаватель английского, и меня успокоила, что странный заголовок самой отвратительной книги Америки не какая-нибудь похабщина, а это всего лишь сокращённое «talk to you later».

Тогда тем и закончу: ttyl, дорогие читатели!