Паранойя КГБ: фантаст Ефремов – английский шпион или пришелец

В 1972 году после смерти известного фантаста Ивана Ефремова КГБ открыло дело – якобы писателя ещё в юности подменили англичане. Затем и вовсе КГБ стало подозревать Ефремова в том, что он инопланетянин.

Самый загадочный эпизод в биографии знаменитого писателя-фантаста и профессора палеонтологии Ивана Антоновича Ефремова произошёл после его смерти. Умер Ефремов 5 октября 1972 года, а через месяц, 4 ноября, в его доме произвели многочасовой повальный обыск, а на какой предмет – неизвестно.

 Почти все, что до сих пор было известно об этой истории, в том числе самым близким к Ефремову людям, собрано и опубликовано в статье А.Измайлова «Туманность» (Нева. 1990. №5). По свидетельству Т.Ефремовой, жены писателя, обыск начался с утра и закончился за полночь, проводили его одиннадцать человек, не считая домуправа и понятых. У Таисии Иосифовны сохранился протокол обыска, из которого следует, что проводили его сотрудники Управления КГБ по Москве и Московской области на предмет обнаружения «идеологически вредной литературы». Перечень изъятого составил 41 пункт, в том числе старые фотографии Ефремова (1917, 1923 и 1925 годов), письма его к жене, письма читателей, фотографии друзей, квитанции.

(Слева – Иван Ефремов)

Рукописей Ефремова среди изъятого не было, зато внимание компетентных органов привлекли «оранжевый тюбик с чёрной головкой с иностранными словами», «книга на иностранном языке с суперобложкой, на которой изображена Африка и отпечатано: Африкан экологие хомон эволюшн и другие слова» с заложенными в неё сушёными древесными листьями, «различные химические препараты в пузырьках и баночках» (оказались гомеопатическими лекарствами) и другие не менее важные вещи. Ещё изъяли собранные Ефремовым образцы минералов, разборную трость с «вмонтированным острым металлическим предметом» и «металлическую палицу из цветного металла». Последние два предмета потом не вернули, сочтя холодным оружием.

Как сказано в протоколе, «в процессе обыска использовали металлоискатель и рентген». И только благодаря решительности Т. Ефремовой «специалисты» не вскрыли урну с прахом Ивана Антоновича, тогда ещё не захороненную и находившуюся в квартире. Позже Т.Ефремовой, пытавшейся понять, в чём дело, и вернуть изъятые письма и вещи, в КГБ сообщили, что среди изъятого находилась-таки статья антисоветского содержания – её в 1965 году кто-то прислал Ефремову из города Фрунзе без обратного адреса.

В то же время, следователь в беседе с вдовой писателя особенно интересовался, какие были ранения на теле её мужа, и «спрашивал всё: от дня рождения до кончины мужа». А в прокуратуре расспрашивали, сколько лет она была знакома с Ефремовым. На прямой же вопрос, в чём обвиняется писатель, сотрудник КГБ прямо ответил: «Ни в чём, он уже покойник».

Впоследствии, уже в перестроечное время, Измайлову удалось встретиться со следователем Хабибулиным, проводившим обыск. Но и тот не прояснил ситуации. Правда, он ответил на основной вопрос, волновавший Измайлова: не существовало ли какого-либо доноса, послужившего причиной дела? Хабибулин заверил, что нет, доноса не было.

Наконец, в 1989 году удалось получить официальный письменный ответ Следственного отдела Московского управления КГБ на запрос о причинах обыска у Ефремова. Оказывается, обыск, как и «некоторые другие следственные действия» были проведены «в связи с возникшим подозрением о возможности его насильственной смерти». Между тем, обыск имел немалые последствия: было запрещено издание пятитомного собрания сочинений писателя, роман «Час быка» изымался из библиотек, до середины семидесятых годов Ефремова не издавали, о нём стало нельзя упоминать даже в специальных трудах по палеонтологии, хотя Ефремов являлся основоположником целого научного направления. Причины запрета остались неясными.

Уже вскоре после обыска по Москве пошли поразительные слухи: что Ефремов – не Ефремов, а английский разведчик, на которого его подменили в Монголии во время экспедиции. В 1991 году в журнале «Столица» появилась статья В.Королева, бывшего сотрудника Второй службы (контрразведки) Московского управления КГБ, занимавшегося «противодействием спецслужбам Великобритании». Королев рассказал, как в его отделе было создано дело против Ефремова.

Инициатором разработки дела был начальник управления генерал-лейтенант Алидин, дело занимало 40 томов и велось ещё 8 лет после смерти Ефремова (речь идет об агентурном, а не уголовном деле, о секретном наблюдении). Королев изложил версию подмены настоящего Ефремова на ненастоящего ещё до революции (а вовсе не в 1940-х годах в Монголии), сопровождавшуюся разнообразными убийствами близких и дальних родственником.

Королев пишет, что незадолго до смерти писателя пришла в голову мысль – дать фотографии Ефремова на опознание его трём сестрам, — но сразу вслед за этим решением все три вдруг одна за другой скончались, из чего произросла версия об убийстве их лже-Ефремовым и английской разведкой. Королев считал, что первая из сестёр вполне могла умереть естественной смертью от возраста, а две другие – не перенеся известия о её смерти. Только вот трех сестер у Ефремова никогда не было: была одна.

Королев пишет: «Иван Антонович скончался за столом в своем домашнем кабинете 5 октября 1972 года на глазах у оперработника, который осуществлял за ним негласный визуальный контроль с помощью специальных оперативно-технических средств». Последний в соответствующей справке сообщал, что смерть наступила в тот момент, когда объект вскрыл письмо, полученное им якобы из какого-то иностранного посольства. На основании этой справки Алидин сделал следующее заключение: английская разведка, установив, что чекистское кольцо вокруг её резидента замкнулось, убрала его, направив Ефремову письмо, обработанное сильнодействующим ядом».

Но только, по свидетельству Т.Ефремовой, Ефремов скончался ночью в постели от очередного сердечного приступа. А насчёт отравленного письма она замечает, что от него уж скорее бы умер тот сотрудник КГБ, который вскрывал всю корреспонденцию Ефремова (следили за ним довольно явно). Правда, Королев пишет, что и жена писателя была зачислена в английские шпионы. В итоге мы имеем: шпионаж; антисоветская агитация; подозрение в насильственной смерти.

Предположение о том, что Ефремова могли подозревать в антисоветской агитации, вытекает из ордера на обыск и того обстоятельства, что за два года до того, в 1970-м, нарекания вызвал его роман «Час быка». Ефремова заподозрили в попытках иносказательно критиковать советскую действительность.

Председатель КГБ Ю.Андропов 28 сентября 1970 года в письме в ЦК КПСС прямо пишет, что Ефремов в этом романе «под видом критики общественного строя на фантастической планете Торманс клевещет на советскую действительность».

На поприще борьбы со шпионами пыталось отличиться вечно заслоняемое мощным центральным аппаратом КГБ региональное (а по своей сути глубоко провинциальное) Московское управление КГБ, возглавлямое Виктором Алидиным. О.Калугин описал одно из дел, затеянных в этот период: основанием для его заведения послужили показания какого-то рабочего (впоследствии признанного сумасшедшим), якобы видевшего высадку парашютистов. В головах московских чекистов возникла версия, согласно которой «родственник известного советского писателя выехал нелегально в Англию, а в СССР с его документами выброшен английский разведчик-нелегал для внедрения в советское общество, сбора секретной информации и идеологического разложения его изнутри». Калугин не сообщает, о каком писателе идёт речь, но, как он пишет, этим делом Алидин долгое время морочил голову руководству страны. Не здесь ли следует искать причину дела Ефремова?

Открывает дело спецсообщение за подписью заместителя прокурора города Москвы первому заместителю генерального прокурора СССР М.Малярову от 30 января 1973 года: «Сообщаем, что 22 января 1973 года Следственным отделом УКГБ при Совете Министров СССР по городу Москве и Московской области возбуждено уголовное дело по факту смерти профессора палеонтологии, писателя-фантаста Ефремова И.А., последовавшей 5 октября 1972, в связи с неясностью причины смерти и для проверки его личности. Расследование по делу проводит старший следователь по особо важным делам следственного отдела УКГБ при СМ СССР по г. Москве и Московской области подполковник Хабибуллин Р.Х. Направляем копию постановления о возбуждении дела».

Ефремов, находясь в своей квартире, умер. Обстоятельства смерти Ефремова вызывают подозрения, в частности, 5 октября 1972 года в момент ухудшения состояния здоровья Ефремова его жена Ефремова Т.И. из городской станции скорой помощи врачей не вызвала; вскрытие трупа Ефремова не проводилось, и он 6 октября 1972 года был кремирован. Таким образом, причина смерти Ефремова осталась недостаточно выясненной. Кроме того, имеются материалы, дающие основание полагать, что Ефремов не является тем лицом, за которое он себя выдавал».

Во время производства обыска в квартире Ефремова было изъято большое количество письменных документов на имя Ефремова, и в частности, письма Урбонаса А.П., жителя Белорусской ССР, и Пермякова Г.Г., жителя г. Хабаровска. Урбонас — в прошлом агент контрразведывательных органов буржуазной Литвы и немецко-фашистских оккупантов. В 1933 году он предлагал свои услуги польской разведке. С этой целью им было написано письмо, в котором он сообщал свои биографические данные и называл лиц, через которых мог бы собирать секретные сведения. К письму Урбонас приложил свою фотокарточку. В настоящее время по делу проводится криптографическая экспертиза для расшифровки текста письма Урбонаса к Ефремову от 17 марта 1967 года.

По предварительному мнению (заключению) экспертов, в данном письме, как и в других материалах переписки Урбонаса и Пермякова, содержится кодированная информация.

Наконец, 7 марта 1974 года отделы по надзору за следствием в органах госбезопасности Прокуратур СССР и РСФСР были извещены о прекращении 4 марта уголовного дела «по факту смерти Ефремова И.А. за отсутствием события преступления».

Королев писал о связи с британской разведкой, но обнаружен был какой-то Урбонас, будто бы работавший на немецкую и предлагавший работать на польскую. Судя по тому, что в постановлении о прекращении дела ни о том, кем был Ефремов на самом деле, ни о его кодированной переписке нет ни слова, обе эти версии провалились.

Из всех имеющихся истолкований этих следственных действий пока не опровергнуто только одно, самое фантастическое. Высказано оно было в беседе с Измайловым с писателем-фантастом А. Н.Стругацким: «Как раз в те времена, конце 60-х и начале 70-х годов, по крайней мере в двух организациях США — Си-Ай-Си и Армии были созданы учреждения, которые серьезно занимались разработками по летающим тарелкам, по возможностям проникновения на Землю инопланетян. У наших могла появиться аналогичная идея. И тогда же у фэнов, то есть любителей фантастики, родилась и укрепилась прямо идея-фикс какая-то: мол, ведущие писатели-фантасты являются агентами внеземных цивилизаций. Мы с Борисом Натановичем получили не одно письмо на эту тему. Можно себе представить, что вновь созданный отдел компетентных органов возглавил романтически настроенный офицер, который поверил в абсурд «фантасты суть агенты». И за Ефремовым стали наблюдать. При жизни трогать его боялись: Бог знает, чего ждать от инопланетянина. Узнав о смерти, пришли в надежде что-нибудь найти. Я ставлю себя на место гипотетического романтического офицера, и рассуждаю здраво: если Ефремов – агент внеземной цивилизации, то должно быть какое-то средство связи. Но как выглядит средство связи у цивилизации, обогнавшей нас лет на триста-четыреста, да ещё и хорошенько замаскировавшей это средство?! Поэтому брали первое, что попалось. Потом, удовлетворенные тем, что взятое не есть искомое, всё вернули».

И ведь в самом деле – всё сходится: посмертный обыск, металлоискатель, изъятие химических препаратов, даже попытка осмотреть и вскрыть урну с прахом, и акцент на том, что не проводилось вскрытие, что кремация, вопреки обычаю, последовала на второй день после смерти, и странные вопросы Т.Ефремовой, давно ли она знает мужа.

Действительно, просто в КГБ искали инопланетные артефакты, а также анатомические отличия замаскированного пришельца (может, он был из кремния, как у самого же Ефремова описано). В этом свете обстоятельства обычной биографии писателя можно истолковать иначе. Например, его геологические изыскания и раскопки позвоночных или тяга к «черепам динозавров». Был такой рассказ у Ефремова, как палеонтологи в могильнике динозавров нашли череп инопланетянина.

В среде любителей фантастики авторитет Ефремова был велик, за ним прочно закрепилась слава, что он предвосхитил некоторые научные открытия. Писалось в этой связи, например, о голографии. Всё это в совокупности мистифицировало сотрудников органов, которым даже за довольно невинными событиями виделись тайные пружины, влияние извне. При таком подходе Ефремов мог стать подозрительной или удобной для отработки теорий фигурой. Норазработчики даже не всякому своему прямому руководству могли прямо сказать о «инопланетных подозрениях» (или доверить это бумаге).