Как поколению не потеряться

Поколений не существует. Все эти термины - поколение, когорта, возрастная группа - они отсылают лишь к статистическим абстракциям. Точно так же, как "общественное мнение" существует лишь благодаря частоткам и процентовкам опросных фабрик. А что есть? Что мы имеем в виду, когда говорим: "поколение 60-х", "поколение перестройки" и т.п.? Мы предполагаем, что это - некие "сообщества опыта", сформированные не возрастными границами, а общим переживанием исторических реалий: фронтовики, афганцы, защитники Белого Дома… Такие сообщества формируются связным переживанием своей частной биографии, и биографии страны, соотнесенностью своей судьбы с ходом истории и с судьбами других людей, разделивших с тобой победы, поражения и ответственность за большое целое. Именно это становится предметом самопрезентации и саморефлексии, становится референтной основой: "Да мы кровь проливали!", "Нас предали!", "Это все - благодаря нам!"

Всегда ли есть такой формирующий опыт? Не всегда. Точнее, каков опыт - таково и сообщество. Разный опыт продуцирует разные образы себя и разные стратегии самоутверждения. Когда произносится фраза "потерянное поколение" - это означает, что в этот период времени никто не взял на себя ответственность за некое дело, которое могло быть общим.

Опыт не транслируется, и постфактум пополнить сообщество не удастся. Молодежь не примет из рук отцов хлеб-соль. Они-то его растили и пекли, а нам-то что с караваем делать после первого ритуального укуса? Взрослые, на плечах которых держатся актуальные социальные структуры, широким жестом предлагают свой опыт и свои достижения в качестве наследства, и ждут признательности за жертвенность и самоотверженность. Но 68-й год показал - это тщетные надежды. Не потому, что распознается и ценится только свой опыт достижений, а потому, что молодым предлагается, по сути, модель тотальной вторичности, культивирование практики донашивать за старшим братом пижаму, ботинки, жениться на его вдове, жить не своей жизнью и достигать не своих целей. 68-й год был вызван желанием выкрикнуть: "МЫ ЕСТЬ!" - в противовес травматической интровертности переживших войну отцов - "Если не мы, то кто же? - Только мы".

В нынешних российских реалиях полуночные печали Малыша - Сванте Свантессона - выглядят наивными.

Лукавство состоит в том, что молодым предлагается в лучшем случае быть наемным менеджером не своего хозяйства и без надежды стать хозяином, без возможностей испытать свои взлеты и падения. В желаниях нынешних отцов отчетливо считывается стремление уйти на покой, сохранив статус-кво, их охранительная интенция не сопрягается естественному стремлению молодых к самореализации и самореферентности.

Мобилизующаяся группа всегда субъективизируется, т.е. разворачивается к себе, обращается вовнутрь своей биографии, обращается в прошлое, находя себе предтечу в истории. Мобилизующийся становится субъектом, и вместе с другими субъектами участвует в утверждении легитимности социального и государственного устройства. Как? Да через обретение своей собственной легитимности, через притязания на существование, через притязания молодых на свою собственную биографию, в отношении которой они чувствуют и лукавство "взрослых", и деформирующее влияние всегда неоднородного и противоречивого социально-политического развития. В конечном итоге - это притязания на ответственность и на серьезное к себе отношение.

Пресловутый "конфликт поколений" и "разрыв ценностей" столь же закономерен, как закономерно различие между достигнутым и взятым в обладание, и неизведанным, требующим открытия. Конфликт проходит по структурам опыта. В опыте одних наших отцов (кто уже растит второго ребенка) - распад страны. В опыте других, что помладше, только задумывающихся о втором, - ее учреждение, сборка, клепание под постоянным давлением травмирующих и разрушающих обстоятельств. Этим и определяются базовые структуры опыта: если для первых страна - это искусство формования, это песочный кулич, который существует до тех пор, пока есть формующая оболочка, то для вторых - это голография, переформирование и интерференция волновых полей. Но так ли это для нынешнего позднего пубертата? Наверное, нет. Нынешнее время для них - это реальность, но не просто реальность как данность - они хотят относиться к ней как к реальности, они хотят утвердить себя в ней, присвоить через участие. И именно в этом проявляется главное достижение любого сообщества опыта - опыт эмансипации сознания.

Чтобы не быть потерянным, каждому поколению нужен свой 68 год.