Профессор против диктатора: как Игорь Ларионов из СССР

В день 55-летия легендарного хоккеиста вспоминаем, возможно, главный поступок в его жизни – открытое письмо в адрес тренера сборной Виктора Тихонова.

3 декабря 2015 года исполняется ровно 55 лет со дня рождения Игоря Ларионова, легендарного хоккеиста, одного из самых титулованных игроков мира. Профессор – именно такое прозвище дали этому центральному нападающему партнеры по команде, журналисты и простые любители хоккея за его умную игру на площадке.

«Последние годы мы выигрывали за счет хорошей физической подготовки. Но сегодня и другие команды мира выходят на лед, показывая выносливость, держат навязанный им высокий темп игры, словом, одними бицепсами уже никого не удивишь. На первый план выступает яркая, индивидуальная игра, хоккей личностей, хоккей, в котором своеобразный почерк каждого игрока рождает гармонию команды. Это-то и дает впечатление зрелищности, без чего наш спорт трудно себе представить», - считал сам хоккеист, публикуя эти слова в своей статье в журнале «Огонек».

Через год после этого Ларионов стал одним из первых советских хоккеистов, улетевших за океан – покорять площадки Национальной хоккейной лиги (НХЛ). С его отъездом связана целая история, которая показывает, что Ларионов в борьбе за красивый хоккей, за свои убеждения, за свое достоинство, готов был поставить на кон все, включая свою судьбу и судьбу своей семьи.

Но для того, чтобы прочувствовать положение игрока, необходимо вернуться чуть назад, в 1981 год, когда на молодого и талантливого хоккеиста, показывавшего великолепную игру в воскресенском «Химике», обратили внимание руководители лучшей команды страны того времени, московского ЦСКА.

За четыре года до этого во главе «армейского» клуба встал Виктор Тихонов, одновременно с ЦСКА, возглавивший и сборную СССР. Перед тренером стояла амбициозная задача сделать своих подопечных чемпионами и в Советском Союзе, и в мировых масштабах. Полномочия тренеру были даны соответствующие. Это позволяло наставнику привлекать себе в клуб лучших молодых хоккеистов со всей территории страны, простиравшейся тогда на 1/6 часть мировой суши.

В 1981 году дошло дело и до молодого Игоря Ларионова, творившего чудеса в скромном «Химике». Он уже стучался в двери национальной сборной и понимал, что последует за его блистательной игрой.

Как он и ожидал, к нему обратились из ЦСКА с предложением написать рапорт об уходе из Химика» и согласиться выступать в составе «армейского» коллектива. Ларионов был одним из немногих, кто пошел на принцип и ответил на это щедрое предложение отказом. Ему претили такие силовые методы решения вопросов. В итоге это привело к разговору с Виктором Тихоновым.

«Пиши рапорт, переходи к нам в ЦСКА, иначе путь в сборную для тебя закрыт!» - именно это, если верить воспоминаниям Ларионова, сказал тогда ему главный тренер.

Но решения игрока и это не могло изменить. Он намерен был остаться в «Химике», пусть даже ценой непопадания в национальную сборную. Он понимал, что рано или поздно его просто обязаны были вызвать в сборную, ведь он играл лучше  не только большинства своих сверстников, но переигрывал даже более старших и опытных игроков национальной команды.

Одного он не учел – всех возможностей Центрального Советского Клуба Армии. Сначала ему прислали билет до Ленинграда, где в скором времени на очередном турнире должна была выступать национальная сборная, а позже на почту пришла повестка в армию, где Ларионов должен был проходит срочную службу, как и все молодые люди в Советском Союзе, достигшие возраста 18 лет. К 21 году он свой долг родине так и не отдал. Пришло время.

Призыв в армию для спортсмена в то время означал автоматический переход в ЦСКА. Это было применимо не только к хоккею, но и к баскетболу, футболу и другим видам спорта. Но чаще всего такой способ все-таки использовался именно в хоккее. В итоге Ларионову пришлось подчиниться.

По окончании срочной службы, Ларионову было присвоено офицерское звание.

Его непосредственным начальником был полковник Виктор Тихонов, каждое слово которого звучало не как совет главного тренера, а как прямой приказ вышестоящего по должности.

«Похоже, товарищ полковник, что чем больше в сборной военнослужащих (для команды ЦСКА это естественно!), тем вам спокойнее: незачем утруждать себя воспитательной работой, легче просто приказывать младшему по званию и должности. А приказы, как известно, не обсуждаются. Подчиненный фактически не имеет права голоса», - писал тогда Ларионов, адресую слова своему тренеру-командиру.

За восемь сезонов, проведенных в ЦСКА под командованием Тихонова, Ларионов восемь раз становился чемпионом Советского Союза. В сборной, также возглавляемой «полковником», он добивался побед на чемпионатах мира, Олимпийских играх и первенствах Европы.

Но в какой-то момент младший по званию начал забывать о соблюдении субординации. Дошло до того, что в одном из интервью канадским СМИ Ларионов высказал и вовсе крамольную мысль, что было бы неплохо организовать обмен хоккеистами между Советским Союзом и Канадой. В тот момент такое заявление означало почти предательство родины. Трибунал, конечно, устраивать не стали, но, выражаясь армейским языком, на «губу» Ларионова сослали.

С того момента путь за границу для нападающего был закрыт. Он не принимал участие в иностранных турнирах, в которых играла национальная сборная, он не ездил на тренировочные сборы со своим клубом. В общем, он был лишен возможности выехать за границу.

Так продолжалось до тех пор, пока сборная СССР не выиграла домашний чемпионат мира. В следующей заграничной командировке Ларионов уже был вместе с партнерами по команде.

«После удачных матчей в ФРГ, где я играл в составе команды ЦСКА, поздравляли дома, в Москве, не с победой, а с тем, что я вернулся в СССР», - вспоминал тогда игрок.

После его высказываний и санкций со стороны Советского Союза в его сторону, все ожидали, что он сбежит за океан при первой же возможности. Тем более, что его там уже ждали. На драфте 1985 года право подписать контракт с Ларионовым получил клуб «Ванкувер Кэнакс».

Однако бежать было не в духе Ларионова. При всей крепости его характера, нарушать закон он был не готов и намеревался, если и уезжать за океан, то по всем правилам, когда это станет возможно официально.

Такая возможность появилась в конце 80-х годов, когда начали предприниматься первые попытки цивилизованного командирования хоккеистов в НХЛ со стороны Госкомспорта. В числе первых Ларионова не было, что сильно его расстроило. Душа хоккеиста требовала свободы.

В итоге метания хоккеиста выплеснулись на бумагу. Результатом стало открытое письмо Ларионова своему главному тренеру Вячеславу Тихонову, которое взялся опубликовать журнал «Огонек».

«Страна учится мыслить по-новому. Пора бы заняться этим и нам, спортсменам!» - гласили последние да предложения статьи, вышедшей в 1988 году.

В тексте хоккеист обвинял главного тренера не только в жестком обращении с хоккеистами, деспотизме, солдафонстве, кризисе идей, но даже в маленьком и тихом культе личности, который насаждался в отечественном хоккее.

После этого в Советском Союза Ларионов провел менее года, в 1989 году уже отбыв в Канаду – в свой новый клуб, в «Ванкувер».

Приглашения играть в сборной от Тихонова он больше не получал, вернувшись в национальную команду только после увольнения «диктатора». Зато за океаном, несмотря на свой преклонный для спортсмена по советским меркам возраст (29 лет), Ларионов быстро освоился и тут же стал любимцем публики, которая умела ценить умный хоккей.

В итоге, проведя в НХЛ 16 долгих сезонов, в возрасте 44 лет Ларионов завершил карьеру. Он трижды выиграл главный клубный хоккейный турнир, «Кубок Стэнли» и был введен в Зал хоккейной славы НХЛ в Торонто. Проведя свой прощальный матч в 2004 году в России, он вернулся в Северную Америку, где и проживает со своей семьей по сей день, занимаясь хоккейной деятельностью и виноделием.