На перекрёстке мнений. УЧИТЕЛЬСТВО НА ФОНЕ ГЛОБАЛЬНЫХ ПЕРЕМЕН

В последнее время мы уже привыкли к тому, что каждый год у нас имеет определённую направленность, своё название. И Год семьи уже проходили, и Год молодёжи… Теперь, как известно, настал черёд учителей. К ним должно быть приковано внимание государства, общества. По-разному можно относиться к такой инициативе – скептически или оптимистично, но ясно одно: ориентир задан, и его следует придерживаться. Наша редакция, как обычно, включилась в процесс, и не просто ради выполнения «задач партии и правительства», а ещё и потому, что учителя – категория, действительно, заслуживающая особого, уважительного отношения. К сожалению, все мы видим, что престиж педагогической профессии нуждается в «огранке», необходимо сделать нечто такое, чтобы профессия засверкала новыми гранями, и приобрела бы заслуженный статус и вес в обществе. И газета, полагаем, тоже в состоянии внести свою лепту. Поэтому мы намерены регулярно поддерживать на своих страницах данную тему. Так, в начале апреля в «ОЕ» состоялся «круглый стол», который мы назвали так: «Современный учитель – кто он?». В обсуждении, длившемся два часа, приняли участие: проректор по учебно-методической части КГПУ им. В.П. Астафьева Е.Н. Юшипицина, начальник отдела образования г. Дивногорска Г.В. Кабацура, директор городского информационно-методического центра Е.Г. Коршун, директор медтехникума, заслуженный педагог Красноярского края В.А. Тарасов, директор школы №9 и.В. Матвеев, учителя школы №5 – Л.Ю. Шмидт и Г.П. Овченко, а также учащиеся – Анна Новикова (школа №5) и Юрий Свиридов (школа №9). Вела встречу главный редактор газеты «Огни Енисея» Любовь Климович.
Л.КЛИМОВИЧ: Сложная у нас с вами задача сегодня, тем не менее давайте попытаемся разобраться, что входит в понятие «современный учитель». На ваш взгляд, это лишь красивое выражение или всё же предполагаются определённые критерии? Послушаем вначале самых юных участников нашей дискуссии.
Ю. СВИРИДОВ: Современный учитель – это тот, кто умеет находить общий язык с учениками, разговаривать на равных, использует информационные технологии, хорошо владеет компьютером.
А. НОВИКОВА: Это учитель, который может преподать свой урок с таким интересом для учеников, чтобы они полюбили этот предмет. Ну и, конечно, должен владеть компьютером, показывать видеоматериалы на уроках. Думаю, что у нас в пятой школе все современные.
Л. КЛИМОВИЧ: в наше время учителей делили на любимых и нелюбимых…
А. НОВИКОВА: Для некоторых учеников нелюбимыми могут стать те, кто требует знаний, много задаёт на дом.
В. ТАРАСОВ: Есть такой сленг: «Чуваки и чувихи, сегодня у нас клёвая тема». Это общий язык с учащимися? Суть-то Юра правильно выразил. Раньше у нас была субъектно-объектная педагогика: я учитель – ты ученик, что я сказал, то и делай, и никаких возражений. Последнее время педагогика стала субъектно-субъектная. Преподаватель – ученик (студент) общаются на равных. Учитель передаёт знания, ученик или студент вправе где-то не соглашаться, это норма времени. И основная часть преподавателей, учителей – современные, но не в смысле молодые, может и молодой учитель быть несовременным. Современный – тот, кто соответствует сегодняшнему времени. А время меняется, меняются подходы. Такой пример: в 80-х годах у нас в медучилище учились верующие сёстры, крестики носили. Мы получили из горкома партии указание поработать с ними. А буквально вчера получаю программу Красноярской Епархии… То есть раньше мы изучали «Поднятую целину», решения съезда, а сегодня – христианскую мораль. Учитель должен адекватно реагировать на эти изменения и не допускать перегибов.
Г. КАБАЦУРА: Я согласна, что рассуждать нужно в проблемной плоскости, а не просто перечислять качества состоявшегося современного учителя, который знает предмет, методику, обладает педагогической культурой… А вот термин «передачи знаний» современному учителю уже не подходит. В советской системе образования было много хорошего, но там всё же не было большого образовательного пространства. Была сумма базовых знаний. Сейчас всё изменилось. Образовательное пространство огромное, масса информации поступает посредством Интернета, и просто передавать знания невозможно, дети будут нездоровы, что и происходит отчасти. Современный учитель должен владеть такими технологиями, которые при определённом алгоритме действий должны дать результат.
Л. КЛИМОВИЧ: В связи с этим такой вопрос: педагогическую базу учителя имеют примерно одинаковую, почему же специалисты из них получаются разные?
Г. КАБАЦУРА: Способности разные. И знания ещё надо уметь применить. Мне кажется, свою роль играет то, что в педвузы легко поступить на многие специальности. Это возможность получить высшее образование, и совсем необязательно работать по специальности. На мой взгляд, должна быть задана высокая планка: если ты хочешь просто получить высшее педагогическое образование – получи диплом бакалавра, а если хочешь стать учителем – поступи в магистратуру. Вот тогда можно говорить и о престиже.
Е. ЮШИПИЦИНА: Это всё совпадает с нашей инициативой… Современный учитель – конечно, хороший предметник. Человек не может преподавать, если сам не владеет предметом. Кроме того, он должен иметь хорошую психологическую подготовку, желание услышать ученика. Про современные технологии и говорить нечего – без этого жить невозможно (но никакой компьютер не поможет, если ты не владеешь своим предметом). И раньше хорошие учителя всем этим обладали, просто не было ещё тогда информационных технологий. Современный учитель – это человек, готовый меняться, учиться. Ученики приходят каждый год новые, и учителям нельзя отставать от жизни. По поводу доступности образования в педуниверситете я не согласна. Много лет участвую в приёмных кампаниях, средний конкурс у нас по университету – более трёх человек на место, есть специальности, куда конкурс достигает 50-ти человек на место. В технических вузах так же: всё зависит от специальности. На этапе поступления нам важно, какие результаты ЕГЭ получили абитуриенты, и минимальный балл на эту специальность. Конечно, мы бы с удовольствием, кроме ЕГЭ, учитывали и творческое собеседование, раньше так и делалось, но сейчас не можем, потому что, как и все, уже семь лет участвуем в эксперименте. И нам это мешает. Ведь учителю надо иметь определённые качества: хорошо говорить, например. А есть ребята способные, но имеющие проблемы с речью, со здоровьем. В этом плане ЕГЭ не помощник.
В. ТАРАСОВ: Считается, что все профессии от людей и только три – от бога: учитель, врач, судья. Кстати, многие наши прекрасные врачи не всегда могут быть преподавателями.
Л. КЛИМОВИЧ: А вы считаете себя современными педагогами? Обращаюсь к Галине Петровне.
Г. ОВЧЕНКО: Я человек со своей самооценкой и не могу сказать, что на все сто процентов соответствую этим требованиям. Нужно быть со временем на одной ступени и придерживаться вечных истин. Как всё это соблюдать? Наше время не бесспорно, сейчас основной акцент делается на технику, технологии. Всё, что касается творческого, духовного, - на заднем плане. Что получится из этого в дальнейшем? Человек – существо многоплановое, многоуровневое, и если зацикливаться только на одной сфере, то мы будем иметь проблемы. Современный учитель чувствует новые тенденции и реагирует на них, и в то же время не забывает об универсальных вещах: сеет доброе, разумное, вечное.
Л. ШМИДТ: Учителю нужно уметь понимать ребёнка, вставать на его позицию. Это профессионализм, знание технологий. Способность к самосовершенствованию…
Л. КЛИМОВИЧ: Картина уже проясняется. Как много, оказывается, необходимо, и всё это должно быть в одном человеке! А если вдруг одно из звеньев выпадает, можно ли считать учителя современным, успешным?
Г. КАБАЦУРА: Не может быть совершенного учителя, как и совершенного человека или ребёнка. Сегодня мы говорим: надо подготовить ребёнка к жизни и дать ему всё. Но разве можно так сделать? Да, мы подготовим его к завтрашнему дню, а что будет через пять лет, десять? Когда человек понимает свой образовательный дефицит, он старается его погасить, так и учитель…
Е. КОРШУН: Мы говорим об уровне профессионализма, о компетентности, но забываем, что это человек, обладающий своим внутренним миром.

Профессия учителя всегда была творческой, а современный учитель – супертворческая профессия, объединяющая в себе множество других: он и актёр, и врач, и психолог, и дизайнер… Это личность, которая любит детей, их понимает, и совершенствуется.
В. ТАРАСОВ: Да, учитель жив до тех пор, пока учится сам.
И. МАТВЕЕВ: Профессия учителя заключает в себе и консервативное, и новаторское, потому что, с одной стороны, учитель должен быть хранителем традиций общества, с другой стороны, он должен постоянно меняться и быть на острие всего, что происходит в мире. Как никакая другая профессия, учитель предполагает личность. Если я веду ребёнка к врачу, мне всё равно, личность он или нет, важно, чтобы специалист был хороший. Но если веду его к учителю, то про Марью Ивановну я должен знать всё, потому что это личность. Учитель – прежде всего воспитатель, он формирует мировоззрение детей. Слово «современный» весьма натянуто. Как бы мы тут ни крутились, ничего нового не сказали, кроме информационных технологий. Всё остальное – вечное для учителя. Ну разве что можно выделить некоторые нюансы. Современный учитель должен уметь вести диалог, старый учитель больше склонялся к монологу. Он должен слышать, раньше только его слушали, чего там греха таить. Сегодня у учителя нет монополии на источник знаний. Раньше он был царь и бог. А теперь благодаря Интернету ученик может получить информации больше, чем учитель. Учебники не поспевают за современными требованиями, а педагог должен поспевать. Это архисложно. Нужен авторитет. Если есть авторитет, ученики услышат такого учителя.
Л. КЛИМОВИЧ: Но мы видим, что в связи с современным образовательным процессом воспитательные функции школы всё более утрачиваются. А вам бы хотелось, чтобы педагог оставался воспитателем?
И. МАТВЕЕВ: В обществе, в котором разрушены прежние ценности, отсутствуют чёткие идеологические установки, неизбежно будет терпеть неудачу и вся система воспитания. Прежняя наша концепция разрушена, новые стандарты есть, но они ещё должны апробироваться. Мы живём в революционное время – идёт ломка традиций воспитания. Всё ложится на учителя, ведь никто ему не даёт указаний, как надо. Раньше система воспитания была построена на идеологии, теперь этого нет. Поэтому огромная ответственность легла на учителя. Кто личность, кто проникается, тот своим авторитетом воспитывает, а у кого этого нет, того надо сопровождать инструкциями.
Г. КАБАЦУРА: Я согласна, что мы потеряли институт воспитания. Общество ждёт от школы, чтобы она взяла на себя эту миссию, на учителя возлагается большая задача, и справиться с ней нелегко.
Л. КЛИМОВИЧ: Сами учителя могут как-то повлиять на эту ситуацию? Почему у нас всегда так: все понимают, но ничего не происходит? Вот и национальную идею не можем придумать…
И. МАТВЕЕВ: Её не придумаешь, её надо выстрадать.
Г. КАБАЦУРА Кабацура: Одно дело понимать и знать, другое – действовать, смочь. У нас поколение просто образованных людей: я могу знать, но не делаю.
Е. ЮШИПИЦИНА: Хочу добавить, почему ситуация не меняется. Мы все понимаем, каким должен быть современный учитель, критерии определены. Но есть ли человек, в котором сочетаются все эти качества? Маловероятно. У кого-то одно качество сильно развито, а другое он лишь пытается развивать. Для того чтобы от понимания перейти к действию, чтобы система заработала, очень важна роль руководителей разного уровня. Например, задача директора школы – подобрать коллектив таким образом, чтобы люди могли компенсировать, дополнять друг друга. Ведь ребёнка формирует не один учитель, ребёнок приходит в школу, где своя среда, где много учителей. И среда должна быть благоприятной...
В. ТАРАСОВ: У нас недавно состоялся педсовет, где мы подводили итоги анкетирования: «Преподаватель глазами студента», уже несколько лет мы это практикуем. Студенты анонимно оценивают труд преподавателей по разным критериям, по пятибалльной системе. Например, выясняется, что «умение снять напряжение, усталость аудитории» у многих отсутствует. Это информация к размышлению. Один преподаватель получил недавно высшую категорию, а оценки по анкетированию у него невысокие. Когда мы беседуем об этом с педагогами, конечно, не всем нравится. Так и в школах – ценится успеваемость, посещаемость, но это тоже критерии внешние…
Л. КЛИМОВИЧ: Ну хорошо, а созданы ли в нашем обществе условия для того, чтобы стать современным учителем? На какую поддержку могут рассчитывать педагоги?
В. ТАРАСОВ: Общее образование что-то получает по нацпроекту, а среднее профессиональное образование – ноль.
И. МАТВЕЕВ: Есть какие-то намерения у государства, но нужно чётче выработать подходы. Образование перестало быть в классическом виде, теперь оно преподносится, как образовательная услуга, которую должно измерить, просчитать, и это вызывает отторжение у большей части учителей. Ведь если мы будем рассматривать его, как услугу, то никогда не придём к образованию, как к части духовной культуры общества. И не надо тогда требовать от учителей, чтобы они воспитывали. Нужно определиться: либо учителя готовят учащихся к ЕГЭ, либо, обучая, воспитывают.
Г. ОВЧЕНКО: Если государство считает образование услугой, если родители хотят, чтобы дети учились только на «пять», то учителя и будут этим заниматься, но за услугу надо и платить соответственно, а государство, конечно, этого не даст.
И. МАТВЕЕВ: Наш министр сам себе противоречит: говорит, что результат сегодня не меряется только показателями ЕГЭ и успеваемостью, и тут же с нас требуют – отчитайтесь-ка за ЕГЭ. Мы сами себя обманываем. Образование с учётом личности выпускника имеет отсроченный результат, а образовательная услуга – близкий результат. Пока отношение к образованию будет, как к услуге, ничего не изменится.
Л. КЛИМОВИЧ: То что случилось в школе, - это отклик на происходящее в стране, и вы уже предоставляете услугу…
И. МАТВЕЕВ: Да, за счёт меркантилизации общества – всё померить, подсчитать.
Г. КАБАЦУРА: Происходящее мы воспринимаем, как данность: что случилось, то случилось. Но ведь наша отрасль особенная – она готовит будущее поколение. И на самом деле мы не просто занимаемся «урокодательством». Даже если рассматривать образование, как услугу, то её воспитательная составляющая очень велика.
В. ТАРАСОВ: Правильно. Основная задача образования – формирование гармонично развитой личности. А услуги – да, есть такое. И медицинская услуга уже товар. Это издержки нашей экономики. Я своё дитя могу сейчас и в частную школу отдать – там тоже услуга. Мне кажется, при таком подходе значимость образования стирается.
Л. КЛИМОВИЧ: Да, у вас отняли сегодня воспитательную функцию, но может и не надо на это обижаться?
И. МАТВЕЕВ: В том-то и дело, что никто не отнимал, просто она немного видоизменилась.
Г. КАБАЦУРА: Мы констатируем, что в обществе происходит перекос. Если бы мы только «урокодательством» занимались, то – пожалуйста.
Г. ОВЧЕНКО: Такое требование от общества уже есть, но очень важно, как сам учитель к этому относится.
Ю. СВИРИДОВ: Считаю, что образование не может быть услугой. Мы же не только обучаемся в школе, но и развиваемся, например, учимся коммуникативности.
А. НОВИКОВА: Я тоже не согласна, что это услуга. Ведь, если мне оказали услугу, то я должна отдать что-то взамен.
Л. КЛИМОВИЧ: Так и есть, государство заплатило за вас школе, согласно нормативам. Почему вам это кажется неправильным? В частной школе платят родители, а здесь делает заказ и платит государство.
Г. КАБАЦУРА: Как же этот заказ будет выглядеть: «Сделайте нам хорошего человека – и мы заплатим»?
Е. КОРШУН: Хорошего человека за плату не сделаешь.
Г. КАБАЦУРА: Об этом и речь.
Л. КЛИМОВИЧ: Получается, что отсутствие чётко сформулированного заказа избавляет пока от необходимости говорить, что образование – это услуга.
Г. ОВЧЕНКО: У нас капитализм, он предполагает конкретные задачи, и когда мы говорим – «товар», «услуга», это вписывается в рамки сегодняшнего времени. В нашем обществе надо было, чтобы люди научились себя обеспечивать, не были иждивенцами. Знания – это тот же инструмент, и вот наши люди, получив инструмент, пошли себя кормить, и творить, что попало.