То, что вы не знали об Идалии Полетики

         ТО, ЧТО ВЫ НЕ ЗНАЛИ ОБ ИДАЛИИ ПОЛЕТИКИ

История второго замужества Натальи Пушкиной очень темная. Сколько бы ни писали о любви ее и Ланского, об  их взаимопонимании и счастье, трудно осмыслить тот факт, что мужчина, едва не умерший от любви к Идалии Полетики, проживший с нею в греховной страсти много лет, обнимал и целовал затем ее смертного врага, жену Пушкина. Да еще по совету своей же любовницы.

Это кажется невероятным, если не принимать в расчет низость нравов романовской аристократии, в том числе, и при Дворе Николая Первого. А они были ничуть не лучше, чем описанные в 1782 году в романе «Опасные связи»  генералом Шодерло де Лакло.

Бастардка царедворца Григория Александровича Строганова Идалия  д*Обертей уже с самых юных лет  напоминала интриганку и отпетую злодейку, героиню романа де Лакло,  маркизу де Мертей. И не случайно при  Дворе Идалия получила прозвище «мадам интрига». Сам дьявол прятался под красивой личиной этой женщины.

Поскольку графу Строганову не удалось удочерить дитя своей пылкой любви к испанке, жене графа д*Ега, камергера португальской королевы Марии Первой, то она росла в России в семье Строгановых воспитанницей, и ей было запрещено называть родителей отцом и матерью.

Григорий Александрович Строганов поступил ровно также, как, в свое время,  и Иван Загряжский, привезя  к законной жене любовницу с внебрачным ребенком. Но, в отличие от Загряжского, он жил со своей любовницей, которая получила русское имя Юлия Петровна, а затем, после смерти жены, в 1827 году, женился на ней. Но в социальном положении Идалии это уже ничего не изменило – она к тому времени была год как замужем и носила  другое, законное и весьма достойное имя – Полетика.

Почему же Строганову, со всем его огромным влиянием при Дворе, не удалось удочерить Идалию? Может быть, потому, что правила тогда не Екатерина, а ее сын Павел, которого самого подозревали в незаконном рождении. И свое правление он называл более строгим в отличие от Екатерининского. Кроме того, в этой истории  были замешаны слишком высокие имена – камергера королевы Марии Первой, и в процессе усыновления «полупортугальского»  ребенка в России, могли возникнуть межгосударственные политические проблемы. Может быть, граф д*Ега стал бы предъявлять собственные отцовские претензии в отношении Идалии? И она росла среди законных детей Строганова под чужим именем в оскорбительном качестве воспитанницы.

Ее замужество – такая же темная история, как и женитьба ее любовника Петра Ланского на Гончаровой-Пушкиной. То, что она рано вышла замуж – понятно, ей  поскорее нужно было обрести прочный социальный статус и все законные права женщины, приближенной ко дворцу. Но как произошло это замужество – это просто невероятно.

Отчасти эта история чем-то напоминает замужество Екатерины  Воронцовой-Дашковой, подруги  Екатерины Второй, племянницы  канцлера Воронцова и дочери главного масона России Романа Воронцова. Ей было шестнадцать лет. Она имела маленький рост, некрасивое лицо и кривые гнилые зубы. При этом Екатерина страшно завидовала сестре – Елизавете Воронцовой, которая была любовницей Петра Третьего и уже имела орден Святой Екатерины.

Однажды на балу к ней подошел Дашков, и на ту минуту рядом оказался канцлер Воронцов. «Дядя,- сказала ему племянница,- князь Дашков просит моей руки». Дашков был красив и очень родовит. Брак благословила сама императрица Елизавета.

Точно также могла поступить и резвая шестнадцатилетняя Идалия д*Обертей: Александр Михайлович Полетика был завидной партией. Его отец Михаил Иванович Полетика  был известным секретарём императрицы Марии Фёдоровны, супруги Павла Первого, при которой служил в 1798—1807 годах. Начав с чина коллежского советника, он вышел в отставку действительным статским советником. После его отставки семья поселилась в собственном доме в Смоленске. Он владел имениями в Смоленской и Тамбовской губерниях. В связи с довольно высоким положением Михаил Ивановича при дворе его первенец — Александр — был крещён в придворном соборе, при чём восприемниками были государь с государыней (Павел I и Мария Фёдоровна).

Александр Михайлович начал службу с 20 ноября 1819 года юнкером в Кавалергардском полку — с этого момента его карьера шла вверх довольно стремительно.

Но на пути к  этому браку было одно важное препятствие: Александр Михайлович Полетика был уже женат с 1823 года! Его супругой была  некая Надежда Николаевна Маслова. И, видимо, супружество было по любви. Однако  неожиданно этот брак был расторгнут при загадочных обстоятельствах – на основании недействительности. И место Масловой вскоре занимает Идалия д*Обертей. Теперь она – Идалия Полетика, какой и вошла в историю со всей своей дурной славой.

Что заставляет подозревать: брак Александра Полетики и Масловой распался не без помощи  Идалии (может быть, по ее просьбе, и не без участия  ее  отца Строганова)? А то, что через некоторое время Надежда  Николаевна Маслова выходит замуж за… Павла Петровича Ланского, брата Петра Петровича Ланского, любовника Идалии.

И тут  наверняка не обошлось без ее интриги. Дело в том, что Александр Полетика, разведясь с супругой, остался с ней в весьма теплых отношениях и был постоянным гостем в ее доме.

Наверное, чтобы окончательно разорвать эти остатки супружеских отношений, Идалия с помощью своего любовника уговорила  доверчивого Павла Петровича жениться на Масловой. Этот брак погубил его жизнь.

Его мать, Елизавета Романовна Ланская, воспротивилась этому выбору и наотрез отказала в своем согласии. Поскольку он настоял на своем, произошел полный разрыв ее с сыном. А в 1842 году Надежда Николаевна бросила мужа и двух маленьких сыновей и уехала за г8раницу с секретарем неаполитанского посольства графом Луиджи Гриффео, вызвав большой скандал в обществе. Бракоразводный процесс Павла Ланского тянулся  20 лет. И все эти годы он платил жене пенсию, на которую она жила в Париже, оставленная любовником. Она и умерла там, похоронена на католическом кладбище Монмартр.

Но, думается, Луиджи Гриффео был лишь прикрытием побега Надежды Масловой. Настоящей причиной, скорее всего был невыносимый, доходящий до безумия, характер Павла Ланского. Пословам современника, Ланской очень часто позволял себе такие вещи, которые показывали в нем полнейшее отсутствие способности владеть собою. На учениях в манеже он мог пронзительным голосом, не переставая, кричать, в течение нескольких часов, бегая с бичом с одного конца манежа до другого. Все теряли головы, никто не знал, чего генерал требует. Лошади, напуганные хлопаньем его бича, метались, как угорелые, и из всего этого происходила невообразимая неурядица. Относясь с запальчивостью к людям, Ланской также жестоко обращался и с несчастными животными, попадавшими ему на выездку.

Однако Идалия не называла его извергом. Таковым, по ее словам, был Александр Сергеевич Пушкин, которого она ненавидела всей своей черной душой.

Павел Ланской женился во второй раз после развода на бедной родственнице первой жены, которая воспитывалась в его доме, Евдокии Масловой  и хотел обеспечить ее посмертной пенсией. Но она умерла раньше него. Сам он скончался в Неаполе в 1873 году, где навещал разбитого параличом сына.

В 1836 году Идалия, бросив  Петра Ланского, увлеклась Жоржем Дантесом. И, как утверждают некоторые историки, чтобы прикрыть свою связь с сыном голландского посла Геккерена, организовала в своем доме свидание Натали Пушкиной и Дантеса. У ворот же дома в это время прогуливался Ланской, видимо, призванный быть свидетелем невинности Идалии и падения Пушкиной. Поскольку Петр Ланской в это время отсутствовал в Петербурге, то в «свидетели» мог быть призван его брат Павел, который по какой-то причине выполнял  самые невероятные прихоти Идалии Полетики.

После этого невольного свидания, ставшего причиной дуэли поэта и Дантеса, сам Григорий Александрович Строганов ездил по Петербургу,  бывая в известных домах и прислушивался к пересудам высшего света, боясь, что всплывет имя его дочери да и его самого. Не потому ли он послал на дуэль Геккерена (которого заменил Дантес), желая смерти последнему, чтобы никогда не всплыла история о том, кто организовал свидание Пушкиной и француза в доме его дочери. Впрочем, Строганов наверняка желал смерти и Дантесу, и Пушкину, который уже был посвящен в подробности  события и написал гневное письмо Геккерену. Главное, чего боялся Строганов, что известие об интриге его дочери дойдет до царя, а неравнодушное отношение к пушкиной Николая первого не было ни для кого секретом.  Получилось, что Идалия в своих интригах против Пушкина и его жены пошла и против самого государя!

Поэт погиб, Дантес на допросах не проболтался, за что Строганов был ему благодарен и посещал его семью с самым жарким сочувствием. А убитому мужу племянницы – Натали – устроил за свой счет пышные похороны.

Наконец-то Идалия испугалась. «Я больна от страха»,- пишет она Дантесу. Но все обошлось, свет ограничился сплетнями, и Идалия снова берется за свое. Она  хочет продолжить свою кровавую игру – теперь против Натали. И игрушкой в ее руках – бывший любовник  Петр Ланской. Идалия хочет женить его на Пушкиной. А, может быть, просто свести, как сводила ее с Дантесом, чтобы скомпрометировать перед царем.

Но тут интрига не сработала. Николай Первый не помешал убить Пушкина, но не дал уничтожить его жену. Он сам увлекся идеей выдать ее замуж за  Петра Ланского, и свадьба состоялась.

Наталья Николаевна, пережившая за семь лет после смерти мужа множество несчастий, проживавшая с четырьмя детьми на скудные средства, вышла в свет обновленной, не менее прекрасной, чем в юности и горячо любимой новым мужем. Она тут же родила ему троих детей, взяла на воспитание оставленного пятилетнего сына Надежды Масловой. Дети давали ей второе дыхание. Ее звали ко Двору, а она предпочитала оставаться дома и читать сказки малышам.

А вот Идалию Полетику не звали. Карьера ее мужа закатилась, он вышел в отставку. Умерли в младенчестве два сына. А в 1854-м после родов скончалась ее двадцатилетняя дочь - последний ребенок "мадам интриги". И к тому же семья была практически разорена. Из пухленькой ангелоподобной блондинки Идалия превратилась в мужеподобную старуху с ужасно подурневшим злобным лицом.

Самое время было ей спрятаться от  большого света на краю земли. И когда ее муж умер в 1858 году,  она уехала жить приживалкой к брату в Одессу. Где и скончалась. Но могилы у нее нет – кладбище, где она была похоронена, снесли.
Однако не надо думать, что она проживала в доме Александра Григорьевича, сына дяди Натальи Николаевны, в нужде. Такой нищеты, какую познала несчастная старшая дочь Александра Сергеевича Пушкина Мария Гартунг, Идалия Полетика не испытывала никогда. 
 Марии Александровне после  самоубийства оклеветанного супруга пришлось скитаться по родственникам.  В конце концов к 1918 году она осталась  вообще без средств к существованию, ее друзья вымаливали у советского правительства  хоть какую-то пенсию для нее. А она, голодная и бесприютная, все дни проводила на скамейке рядом с величественным памятником своему отцу в Москве. Пенсию все-таки дали, но было поздно – Мария Александровна умерла.
А Идалия жила в достатке и ни в чем не нуждалась. Смерть ее настигла лишь в 82 года. Ее брат стал сватом императору Николаю Первому – сын Григория Александровича, одесского губернатора, женился морганатическим браком на великой княгине Марии Николаевне, дочери царя.
Но если Мария Александровна Гартунг-Пушкина умирала бездетной в нищете в советской Москве, то ее родная сестра Наталья Александровна после развода с Дубельтом вышла морганатическим браком замуж за принца Николая-Вильгельма Нассауского, и ее сын от этого брака граф Георг-Николай фон Меренберг был женат на узаконенной дочери российского императора Александра Второго Ольге. А вторая дочь Натальи Александровны Софья (от этого же брака) была замужем  (опять же – морганатическим браком)  за внуком российского императора Николая Первого Михаилом Михайловичем.
Так что род Загряжских, состоявший в родстве с светлейшим князем Григорием Потемкиным,  все-таки породнился, хотя и на полузаконных основаниях, с царствующим Домом Романовых. Но если дочери Пушкина для этого нужно было бежать за границу, то Строгановым дорогу к семейству Романовых  открыло их несметное богатство, от которого зависело благополучие и русских царей, и самой России.
Наталья Николаевна умерла в 51 год, в 1863 году. Дети похоронили ее у самой ограды Лазаревского кладбища  Александро-Невской лавры. Но до этого  девятнадцать лет Пушкиной уже не было – была Ланская. И было бы странно везти  хоронить ее в Михайловское. К тому же небезопасно – многие недоброжелатели Натали, до сих пор обвиняющие ее в измене поэту, что стало причиной его гибели, едва ли оставили могилу его  любимой жены в покое. И наверное поэтому Петр Ланской завещал похоронить его в одной могиле с Натальей Николаевной. Это произошло через  четырнадцать лет. Тогда и появилось на этой могиле  строгое  черное надгробие из карельского гранита. На нем  с одной стороны короткая надпись – Н.Н. Ланская, внизу – даты рождения и смерти. С другой стороны, которая выходит на кладбищенскую стену – точно такая же надпись: П.П. Ланской, внизу  даты рождения и смерти. Правда, рядом установлена маленькая табличка, поясняющая, что здесь похоронена Наталья Николаевна Гончарова, бывшая женой Пушкина. Но она то появляется, то исчезает.
Позади надгробия был установлен большой резной крест. Однако, как говорят, его разбила молния и, падая, он повредил надгробие. Но оно устояло. Правда это про молнию или нет – неизвестно. Но сейчас рядом с отреставрированным надгробием стоит обычный скромный большой гранитный крест.
Больше ни его, ни надгробие никто не трогает. Ланской, опустившись в эту могилу, словно накрыл собой несчастную вдову Пушкина от всей неправды и злобы людской. И она обрела покой  в земле, как обрела  его при жизни после второго замужества.