Действительно ли Турция на нашей стороне?

Когда турецкий F-16 во вторник сбил российский боевой самолет, якобы нарушивший турецкое воздушное пространство, людям с Запада могло показаться, что Владимир Путин в запале гнева преувеличивает, называя правительство в Анкаре «пособниками терроризма».

Американцы не привыкли таким образом думать о Турции, которая является нашим союзником по НАТО и самой прочной опорой Запада в мусульманском мире. И конечно, Путин просто раздувает военную истерию. Но хотя Турция и Россия спорят о сути произошедшего, данный инцидент выводит на передний план весьма тревожные тенденции, проявляющиеся в ходе продолжающейся борьбы на Ближнем Востоке. Что касается борьбы с «Исламским государством» и экстремизмом в целом, Турция и ее президент Реджеп Тайип Эрдоган стали составной частью проблемы, но не частью ее решения.

Из официальной риторики об этом не узнаешь. После произошедшего во вторник инцидента НАТО твердо встала на сторону Турции. А администрация Обамы часто превозносит Турцию за ее важнейшее участие в международной коалиции по борьбе с ИГИЛ. Специальный представитель президента в этой коалиции Бретт Макгерк (Brett McGurk) рассказал этим летом турецкой газете Hurriyet Daily News, что Соединенные Штаты «не смогут добиться успеха в борьбе с „Даеш“ без Турции». А после двух кровавых недель, когда ИГИЛ взял на себя ответственность за нападения и взрывы в Париже, за убийство 43 человек в Бейруте и за уничтожение российского авиалайнера в небе над Синайским полуостровом, исламист Эрдоган, возглавляющий страну, где 99,8% жителей мусульмане, появился перед саммитом «двадцатки» в Анталии вместе с Обамой и решительно выступил против джихадизма: «Мы столкнулись с коллективной террористической активностью во всем мире. Как вы знаете, терроризм не признает религий, рас, наций и стран…. Эти террористические действия направлены не только против французского народа. Эти действия направлены против народов всей планеты».

Людям непосвященным заявление Эрдогана может показаться обнадеживающим. Но пристально следящие за Турцией специалисты знают, что это не так. За последние пять лет американские политические деятели, эксперты по Турции и по терроризму, а также многие журналисты пришли к пониманию того, что Анкара может играть конструктивную роль в борьбе с экстремизмом и в разрешении сирийского конфликта, однако предпочитает не делать этого. А поскольку этот конфликт расширяется и переходит границы, недальновидность турок в вопросе джихадизма в Сирии вполне может привести к неприятным последствиям как для них, так и для их западных союзников.

Конечно, это не турки начали войну в соседней Сирии, которая стала рассадником исламистов ИГИЛ. По их собственным словам, Турция вместе с сирийским президентом Башаром Асадом приложила огромные дипломатические усилия для прекращения этого конфликта, когда летом 2011 года в Сирии разразилась гражданская война. То, что Сирия погрузилась в пучину неописуемого насилия, это прежде всего вина Асада, его тегеранских пособников, Кремля и «Хезболлы», которые предоставляют живую силу, воюющую вместе с армией Асада и его ополчением. В заслугу туркам можно поставить и то, как они обходятся с двумя с лишним миллионами сирийских беженцев, перебравшихся в их страну. Турция потратила семь миллиардов долларов на уход за этими людьми, создав хорошо организованные лагеря беженцев, отвечающие международным стандартам.

Однако те решения, которые принимает Эрдоган и высокопоставленные турецкие руководители, способствуют росту насилия и экстремизма, ставших повседневностью в Сирии. Эрдогану не приходится расплачиваться за такие решения ни у себя дома, где он выхолостил турецкие политические институты ради укрепления собственной власти, ни за рубежом, где союзники Турции по НАТО в силу обстоятельств и географии вынуждены делать вид, что Анкара разделяет их цели.

Все началось десять лет назад с отношений Турции с Асадом. В середине 2000-х годов Эрдоган, занимавший в то время пост премьер-министра, а также три работавших при нем министра иностранных дел — Абдулла Гюль (Abdullah Gul), Али Бабакан (Ali Babacan) и Ахмет Давутоглу (Ahmet Davutoglu) — всячески обхаживали Асада. При этом они преследовали экономические и стратегические цели: улучшить и расширить отношения с Сирией, создав для турецкой торговли сухопутный коридор в Персидский залив через Иорданию, а также оторвать Дамаск от Тегерана. В результате отношения расцвели, стала развиваться торговля и инвестиции, сотрудничество в сфере безопасности. Страны начали проводить совместные заседания кабинетов министров. Эрдоган даже приглашал семью Асада на отдых (хотя эта поездка так и не состоялась).

Но когда в марте 2011 года в Сирии началось восстание, Эрдоган и Давутоглу обнаружили, что их провели. Асад лгал им обоим, дважды нарушив обещание о проведении политических реформ для сдерживания беспорядков в Сирии, и вместо этого обратился за поддержкой к Ирану. Когда в 2011 году сирийский конфликт усилился, беженцы из этой страны хлынули через протяженную границу в Турцию, а сирийские снаряды стали падать на турецкой территории. Анкара казалась бессильной и никак не отвечала. Конфликт в Сирии не только создал угрозу турецкой безопасности, которая со временем стала нарастать. Эрдоган, не привыкший проигрывать, казался чрезвычайно разгневанным тем, что Асад отверг его советы.

К концу лета 2011 года Эрдоган отвернулся от Асада, и Анкара стала ведущим международным сторонником отстранения режима Асада от власти. Но турки были застигнуты врасплох, неожиданно осознав бессилие своей дипломатии и собственную неготовность к нарастающим беспорядкам и хаосу внутри Турции. В середине 2012 года, когда сирийцы сбили турецкий самолет-разведчик неподалеку от своего побережья, Анкара несколько раз обратилась к Вашингтону с просьбой о проведении интервенции в Сирии и о свержении режима Асада. Это был еще один просчет. Обама, не собиравшийся отправлять войска на Ближний Восток, ответил отказом. Поскольку политика Турции в отношении Сирии потерпела крах, а союзник Вашингтон проявил нежелание вмешиваться, Анкара решила, что единственный способ ответить Дамаску — это закрыть глаза на то, как все большее количество молодых людей переправляется через ее территорию в Сирию вести джихад против режима Асада.

Впервые американские и европейские руководители выразили обеспокоенность в 2012 году, заявив, что джихадисты через международный аэропорт им. Ататюрка в Стамбуле перебираются в турецкий город Газиантеп, а затем отправляются на сирийскую территорию воевать. Однако турки тянули время, не спеша усиливать пограничный контроль, и вместо этого обвиняли Европу в том, что она не предоставляет им своевременно информацию о переправляющихся через Турцию в Сирию бельгийцах, немцах и французах.

Со временем экстремизм стал вполне реальным инструментом в государственной политике Турции и, что неудивительно, настоящей угрозой в пределах турецких границ. Турция вместе с другим сомнительным союзником США Саудовской Аравией начала оказывать поддержку организации «Ахрар аш-Шам», а та, в свою очередь, якобы стала предоставлять помощь «Джабхат ан-Нусре». Обе эти повстанческие группировки связаны с «Аль-Каидой». Да, эти организации воюют с Асадом и добиваются успехов, но из-за этого не становятся менее экстремистскими. И хотя Анкара считает, что в состоянии их контролировать, это совершенно не так. Даже внутри Турции экстремисты создают свою собственную инфраструктуру, включая сети связи, конспиративные квартиры, медицинские пункты и незаконную торговлю. Все это предназначено для обеспечения борьбы, идущей в Сирии. Наивно думать, что эта инфраструктура не может быть использована для борьбы против самой Турции.

А как насчет «Исламского государства»? Турецкая полиция на прошлой неделе с большой помпой арестовала бельгийца, причастного к парижским атакам. Но критики заявляют, что правительство Эрдогана не желает перекрывать маршруты снабжения, идущие из Турции на подконтрольную ИГИЛ территорию. Хотя данная группировка очень опасна, она также полезна, поскольку воюет против двух самых важных врагов Анкары — Асада и курдов. Безусловно, вопросы об отношении Турции к данной организации остаются без ответа. Например, почему так получилось, что хотя последователи ИГИЛ и Абу Бакра аль-Багдади творят бесчинства против своих единоверцев-мусульман, те 46 турок, которых ИГИЛ взял в заложники в Мосуле, были отпущены на свободу? Турецкие и западные обозреватели полагают, что турки передали джихадистам деньги или оружие (либо и то, и другое), дабы те освободили захваченных дипломатов и членов их семей. Но ни Эрдоган, ни другие турецкие руководители не дали четких разъяснений на сей счет.

Между тем, с тех пор как администрация Обамы летом 2014 года сформулировала свою антиигиловскую стратегию, турки демонстрируют весьма двусмысленное отношение к ней. Поскольку Турция находится рядом с Сирией, а экстремисты в больших количествах пребывают на ее территории, турецких руководителей беспокоит то, что если они начнут борьбу против ИГИЛ, эта группировка нанесет удары возмездия по Стамбулу или Анкаре — как это было в Париже и Бейруте. С точки зрения Турции, ослабление ИГИЛ ведет к усилению курдского национализма, а это большая проблема для страны, где курды составляют 20% населения, причем многие из них испытывают отчуждение и злобу на турецкие власти. И наконец, американская стратегия не направлена против режима Асада непосредственно, хотя Анкара настаивает, что именно он является причиной проблем с ИГИЛ. Однако даже тогда, когда боевики ИГИЛ убили 134 гражданина Турции в городе Суруч возле турецко-сирийской границы и в Анкаре, турки не стали наносить удары по штаб-квартире этой организации в Ракке.

В июле Турция объявила, что предоставит антиигиловским силам больше доступа к своим авиабазам в рамках проведения боевых операций, и что Анкара присоединится к этой борьбе. Однако этот момент, казавшийся переломным, не оправдал ожиданий. Если американские экипажи и самолеты других союзников сегодня регулярно совершают боевые вылеты с авиабазы Инджирлик на юге Турции, то сами турки, как и предполагалось, чаще всего атакуют террористическую организацию Курдская рабочая партия, которая ведет борьбу против турецких властей с середины 1980-х годов. Конечно, Турция имеет полное право на самозащиту, но так уж получилось, что Курдская рабочая партия и ее сирийское отделение Отряды народной самообороны весьма результативно сражаются с ИГИЛ. Судя по действиям и заявлениям турок, они больше стремятся уничтожить независимый курдский анклав в Сирии и вести борьбу против КРП, нежели воевать с боевиками ИГИЛ. Эрдоган ясно дал понять, что никогда не допустит появления «Западного Курдистана» на севере Сирии. Вторя этим настроениям, проправительственная газета Sabah в июне опубликовала статью, где говорится, что политическое отделение Отрядов народной самообороны «опаснее „Исламского государства“».

Нельзя сказать, что Турция ничего не делает против «Исламского государства», однако ее вклад весьма ограничен, если не считать предоставления своей инфраструктуры. Если бы не эти взлетно-посадочные полосы в Инджирлике и других местах Турции, то Эрдоган не смог бы с уверенностью говорить то, что он сказал на саммите G-20. Именно поэтому его называют «тефлоновым доном» турецкой политики. Инджирлик, общая граница с Сирией длиной 800 километров и то, что Турция — это самый близкий к сирийскому конфликту форпост НАТО, дают Эрдогану полную индульгенцию. Эрдогану удается оставаться безнаказанным — как и первому «тефлоновому дону», ныне покойному мафиозо Джону Готти (John Gotti), которого в 1980-х годах неустанно преследовала федеральная прокуратура.

И дело здесь не только в том, что Эрдоган попустительствует джихадистам, и несмотря на заявления о борьбе с «Исламским государством», не борется с ним. У себя дома он подавляет турецкую прессу, закручивает гайки социальным сетям. В этом году он досрочно провел парламентские выборы, потому что первоначальные результаты были недостаточно хороши, а также добился назначения своего зятя на пост министра энергетики. Однако американцы ни словом не обмолвились по поводу его гангстерского подхода к внутренней и внешней политике. Канцлер Германии Ангела Меркель даже приехала в октябре в Анкару с кучей подарков, чтобы помочь партии турецкого лидера получить большинство в парламенте. Быть Эрдоганом хорошо. В интересах единства альянса и солидарности натовские союзники будут и впредь прощать его проступки даже сейчас, когда инцидент с самолетом привел к росту напряженности между Анкарой и Москвой.

В администрации Обамы мало таких людей, которые искренне верят, что Турция будет помогать в решении сирийской проблемы. Вашингтон, похоже, вполне доволен тем, что имеет доступ к турецкой территории, и видимо поэтому Белый дом открыто идет навстречу Эрдогану, приспосабливаясь к нему. США потратили год на то, чтобы получить от турок разрешение на использование Инджирлика, и теперь они не хотят рисковать, поскольку могут потерять авиабазу. Американская политика в отношении Турции напоминает старую пословицу: «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало».

Поскольку Вашингтон сегодня признал опасность ИГИЛ и важность турецких авиабаз в борьбе с экстремизмом, выгоды от такого подхода вполне могут перевесить его недостатки. Но если Вашингтон будет молчать, не призывая турецкое правительство к ответу за его плохое поведение, Анкара будет и дальше сеять хаос.