На Конгресс в Москву!

На Конгресс в Москву! Нет такого места - "далеко" Когда на электронную почту пришло приглашение, я тут же связался с моим добрым другом Ричардом Бахом из Иллинойс , и мы решили: «ДА! Едем!» Москва! Моя любимая Московская Группа! Спасибо, что Ты позвала меня на Конгресс. Твой дом - за тысячу километров от меня, а я отправляюсь в путешествия лишь в особенных случаях... Конгресс в Москве -- как раз такой случай, и я с нетерпением жду встречи с Тобой. Я отправился в путь, доверившись сердцу Колибри, которого мы с Тобой встречали совсем недавно на конгрессе в Латинской Америке . Он, как всегда, был приветлив, но когда я сказал ему, что Московская Группа – она Великая, и я направляюсь с подарком к ней на Конгресс, он очень удивился. Мы долго летели в тишине, и наконец, он промолвил: "Я понял совсем немного из того, что ты мне сказал, но меньше всего мне понятно, что ты направляешься на Конгресс". -- Конечно, я направляюсь на Конгресс, - ответил я. - Что в этом непонятного? - Он промолчал, а когда мы очутились у гнезда Филина, произнес: "Могут ли километры в самом деле разделять нас с друзьями? Если ты желаешь быть с Московской Группой, разве ты уже не с ней?" -- Московская Группа «подросла» и стала Великой, и я направляюсь с подарком к ней на Конгресс, - сказал я Филину. После разговора с Колибри было странно говорить слово «направляюсь», но я произнес его так, чтобы Филин меня понял. Он тоже долго летел молча. Это молчание было исполнено доброжелательности, но когда он доставил меня в целости и сохранности к дому Орла, то промолвил: "Я понял совсем немного из того, что ты мне сказал, но меньше всего мне понятно, что ты говоришь о Московской Группе «подросла»!" - Конечно, она «подросла», - ответил я. - Потому что она еще не до конца достигла Цели. Что в этом непонятного? - Филин посмотрел на меня глубоким взглядом своих янтарных глаз, улыбнулся и сказал: "А ты подумай". - Московская Группа подросла, и я направляюсь с подарком к ней на Конгресс, - сказал я Орлу. После разговора с Колибри и Филином было странно говорить слова «направляюсь» и «подросла», но я произнес их так, чтобы Орел меня понял. Мы поднялись с ним над вершинами и парили вместе с горным ветром. Наконец он промолвил: "Я понял совсем немного из того, что ты мне сказал, но меньше всего мне понятно слово «Конгресс»". - Конечно, «Конгресс»,- ответил я. - Мы собираемся отпраздновать тот миг Единства и Любви, который достигнем на Конгрессе, и до которого их ещё не существовало. Что в этом непонятного? Орел, сложив крылья, ринулся вниз и мягко приземлился в пустынных песках. - Миг, до которого Единства и Любви еще не было? Не кажется ли тебе, что скорее наоборот - Единство и Любовь существовали всегда, когда никаких конгрессов еще не было? - Московская Группа «подросла» и стала Великой, и я направляюсь с подарком к ней на Конгресс, - сказал я Соколу. После разговора с Колибри, Филином и Орлом было странно говорить слова «направляюсь», «подросла» и «Конгресс», но я произнес их так, чтобы Сокол меня понял. Под нами далеко внизу проплывала пустыня. В конце пути он промолвил: "Ты знаешь, я понял совсем немного из того, что ты мне сказал, но меньше всего мне понятно вот это – "стала Великой".

- Конечно, стала Великой, - ответил я. - она все ближе к тому, чтобы достичь Цели, и уже месяц отделяет ее от предыдущего конгресса в Одессе. Что в этом непонятного? Сокол приземлился на пустынном морском берегу. - То, что ты сказал, вовсе не значит "стала Великой!" - Он поднялся в воздух и скрылся из виду. Я знал, что Чайка - очень мудрая птица. Пока мы летели, я тщательно обдумывал и подбирал слова, чтобы, услышав их, она поняла, что я уже чему-то научился. - Чайка, - сказал я наконец, - почему ты несешь меня на своих крыльях к Московской Группе, если точно знаешь, что я уже с ней? Чайка несла меня над морем, над холмами, над улицами города и вскоре бесшумно села на Твою крышу. - Потому что важно, - ответила она, - чтобы эту истину знал ты. До тех пор, пока ты сам не понял ее, пока не постиг во всей глубине, ты сможешь передать ее лишь немногими способами, лишь с посторонней помощью - машин, людей, птиц. И помни, - добавила она, - Истина начинает быть истиной лишь после того, как Ты сам постиг её. - И Чайка улетела. - Теперь настало время раскрыть подарок. Дары из стекла и металла со временем изнашиваются и предаются забвению. Поэтому я приготовил для Тебя кое-что получше. Я дарю Тебе Сосуд. Пользуйся им. Он искрится особым светом, и никто не сможет ни отнять его у Тебя, ни уничтожить. Ты единственная в мире будешь видеть этот сосуд, так же, как только я видел его, пока он был моим. Сосуд наделит Тебя новой способностью. Ты сможешь воспользоваться крыльями любой из птиц, парящих в небе. Ты сможешь видеть их глазами, коснуться ветра, что пронизывает их бархатные перья. Тебе откроется радость полета ввысь, радость парения над миром и всеми его заботами. Ты сможешь оставаться в небе, сколько пожелаешь, коротая ночь, встречая рассвет, и когда почувствуешь, что настало время вернуться вниз, Твои вопросы обретут ответы, и все тревоги рассеются. Как и все, чего нельзя коснуться руками и увидеть глазами, Твой дар станет расти по мере того, как Ты будешь пользоваться им. Поначалу Ты сможешь делать это только, когда будешь видеть птиц, с которыми полетишь. Но потом, когда придет умение, Ты научишься летать с птицами, которых не видишь, и, в конце концов, обнаружишь, что Тебе не нужна никакая помощь, чтобы летать наедине с собой выше спокойствия облаков. И когда такой день наступит, Ты должна будешь передать этот дар тому, кто сможет умело им пользоваться, кто сможет осознать, что важно лишь то, что создано из истины и радости, а не из металла и стекла. Любимая Московская Группа, это последний конгресс в Москве, когда я еду к Тебе. Я не могу больше направляться к Тебе, потому что я уже здесь. Мы ВСЕ выросли, многие стали Великими. Это наш путь, наши этапы от Конгресса к Конгрессу всё ближе к Единству, Совершенству, Любви. Здравствуй, Москва! http://www.kabbalah.info/convention/