Про умных и старательных: нелогичность жизни

Реальная жизнь на первый взгляд отличается отсутствием логики. Вчерашние отличники после окончания учёбы часто теряются из виду, не оправдав возлагавшихся на них надежд, в то время как тихие троечники упорно карабкаются вверх по карьерной лестнице, покоряя трудом и «выслугой лет» всё новые вершины. Порой так и хочется поменять их местами. И тем не менее, если в жизни складывается так, а не иначе — наверное, это правильно? Сложный вопрос…

…Если есть на свете диаметрально противоположные люди, то это Вика и Лариса. Они просто классическая иллюстрация строк: «Волна и камень, стихи и проза, лёд и пламень…». И внешне, и по характеру.

Худенькая изящная блондинка Вика всю свою юность была звездой. Отличница, гордость класса, да и всей школы, призёр чуть ли не всех городских и нескольких краевых предметных олимпиад от истории до химии, Вика к тому же успевала рисовать, играть на пианино, петь в школьном хоре, заниматься английским. Училась она легко и как-то красиво, схватывая на лету то, над чем остальные бились неделями. При этом она совершенно не производила впечатления зубрилки или зацикленной зануды, и хотя день её был расписан практически поминутно — «драмкружок, кружок по фото…» — Вика ухитрялась находить время и на друзей, и на прогулки, и на разные хобби типа игры в школьной команде КВН.

Вика никогда не сидела без дела. Всё время она была чем-то занята: в школе, в музыкалке, в художке, в Доме пионеров. И дома её было не застать.

Никто не удивился, когда Вика после школы легко и будто играючи поступила в университет и через короткое время стала гордостью факультета. Видавшие виды преподаватели хвалили талантливую студентку за нестандартность мышления и прочили ей блестящее научное будущее. Заманчивые карьерные предложения сыпались на Вику как из рога изобилия ещё на четвёртом курсе. Однокашники только завистливо вздыхали, но конкурировать с Викой мало кто пытался. В этой девушке, что называется, чувствовалась божья искра. Усомниться в том, что уж она-то сделает головокружительную карьеру, никому не приходило в голову.

На пятом курсе Вика вышла замуж и госэкзамены сдавала уже будучи заметно беременной. Впрочем, те, кто хорошо знал Вику и её потрясающую работоспособность, были уверены, что долго в декретном отпуске девушка сидеть не будет. Все полагали, едва родив, Вика тут же выйдет в большую жизнь. Понятия «Вика» и «домохозяйка» не могли совместиться. Ну не тот человек, и всё.

Каково же было удивление друзей и однокашников, собравшихся через несколько лет на юбилей выпуска, когда они узнали, что умница Вика после окончания университета и родов дочери даже не пыталась выйти на работу. У Вики большой дом, который она содержит в образцовом порядке, пятилетняя дочка, занимающаяся во всех мыслимых кружках и секциях, большой добрый бестолковый лабрадор — практически член семьи, и потрясающей красоты клумбы в палисаднике. Вика варит борщи и печёт пироги, вышивает, занимается с ребёнком чтением и музыкой, а в свободное время смотрит сериалы про доктора Хауса и сидит в интернете.

— Не скучно? — осторожно спрашивали её удивлённые однокашники.

— Нет, что вы! Некогда скучать! — чуть более поспешно, чем надо, отвечала всем Вика. — Какое тут скучно! У меня большой дом, собака, ребёнок, которого я просто не могу сейчас никому доверить! Вы же понимаете, пять лет! На следующий год надо в школу её готовить, мы в гимназию нацелились, а там требования к детям — ого-го! В университет легче поступить. Поэтому сейчас ни о какой работе я даже не думаю. Тем более острой материальной необходимости в этом нет. Может быть, потом… Вот первый класс дочка закончит, посмотрим.

Однако после первого класса наступил второй, с оценками; потом на горизонте замаячил второй ребёнок, и Вика как-то незаметно для себя увлеклась теорией естественного материнства.

— Сколько же я ошибок с дочкой наделала по молодости лет! — с жаром рассказывала она всем, кто хотел слушать. — Грудью почти не кормила, всё добивалась от ребёнка какой-то самостоятельности… Спока читала, вот дурочка! Всё насильно, всё через «не хочу»… Кружки эти, раннее развитие, английский с двух лет… Эх, жаль, не вернёшь! Ну ничего! С сыном теперь я гораздо умнее. Буду кормить грудью, пока сам не бросит, хоть до трёх лет. Спим вместе, в слинге его ношу. И, знаете, совсем, совсем другой ребёнок! С дочкой не сравнить…

Какая уж там карьера. Вика опять с головой погрузилась в осознанное материнство.

— Савельеву помнишь? Вику? — шептались кумушки. — Слушай, ну как так можно, а? Ну кто-кто, а она — домохозяйка? Да если бы мне кто-то сказал десять лет назад, что Савельева будет клушей сидеть дома, я бы не поверила! Вот жизнь коленца закручивает! Преступление, конечно, — такой талант зарыла в землю… Вика Савельева — домохозяйка! Потрясающе!

…Лариса, учившаяся с Викой в одном классе, с детства была полной противоположностью даже внешне — маленькая, кудрявая, темноволосая и шумная. Хотя она тоже была почти отличницей, старательно училась, тем не менее «старательно» здесь было ключевое слово; учёба её пахла пóтом и зубрёжкой. То, что Вике давалось легко и свободно, Лариса брала трудом и измором.

Тем не менее к учёбе Лариса относилась очень серьёзно. Перед контрольными и уж тем более экзаменами её успокаивали всем классом.

Лариса краснела, бледнела, лихорадочно перелистывала учебники и тетради, рыдала и заламывала руки: «Я не сдам! Не напишу! Ужас!!! Кажется, я всё забыла! Я вообще ничего не помню!» Двоечники-тунеядцы-лоботрясы смеялись над ней в голос, более добрые и сентиментальные девочки утешали и поддерживали по мере сил.

Учителя жалели Ларису и ставили ей пятёрки. С минусом. За старательность и аккуратность, словно приз зрительских симпатий. Потому что объективно на пятёрку она не тянула — ведь рядом была Вика, по сравнению с отличной оценкой которой ларисины заработанные таким трудом пятёрки выглядели неубедительно.

По окончании школы Лариса вслед за Викой поступила в университет на тот же факультет, где благополучно проучилась пять лет, держась в середнячках и не хватая звёзд с неба, тем не менее добросовестно посещая лекции, аккуратно ведя конспекты и точно так же, как в детстве, впадая в истерику перед контрольными и экзаменами. Примерно в одно время с Викой Лариса вышла замуж, однако обзаводиться ребёнком не спешила.

— После универа надо хоть несколько лет поработать, — решительно говорила она. — На ноги встать, место застолбить, да и вообще. Стоило пять лет учиться, чтоб сейчас родить и уйти в декрет. Какие мои годы! Вся жизнь впереди! Родить я ещё успею, а вот с карьерой надо суетиться сейчас.

Получив диплом, Лариса кинулась делать карьеру.

Хотя получалось, честно говоря, не очень. Руководство фирмы быстро выяснило, что выпускать Ларису к клиентам не стоит — она необычайно волнуется, заикается, краснеет, бледнеет и заваливает переговоры. Она неплохо знает английский, но у неё совершенно «дубовое» произношение. Она хороший специалист, но по большей части тогда, когда на неё никто не смотрит. Поэтому Ларисе поручали всё более простые задачи. Составить «рыбу» договора. Перевести это письмо на английский. Сделать копии. Отвезти платёжку. «Лариса, сделайте нам, пожалуйста, кофе! — услышала она в один прекрасный день. — Четыре кофе, два без сахара…»

Лариса обижалась и видела в этом происки врагов. Наташка вон на год позже пришла, а уже ведущий специалист. Начальником отдела назначили какого-то придурка с непонятным образованием, тут люди с университетом сидят в простых работниках. Светку хвалят на планёрках, а по сути, что она такого сделала-то? Подумаешь, переговоры провела с японцами!.. Что там было не провести? Японцы ведь за этим и приехали!

Лариса честно старалась соответствовать. Она совершенствовала английский, ходила в спортзал, старательно сидела на диетах, боролась со своей природной склонностью к полноте. Тем не менее ситуация не менялась.

«Нет, в этой конторе карьеру не сделаешь», — понимала в какой-то момент Лариса и меняла работу. Однако на новом месте начиналось то же самое. Заваленные переговоры, договор, перевод, подай-принеси… Четыре кофе нам сделайте, Лариса… Карьера почему-то каждый раз шла не вверх, а вниз.

— Везде нужна волосатая рука, — философствовала Лариса в узком кругу друзей. — Просто так, с улицы, нигде сейчас пробиться невозможно. Люди с образованием сидят на месте годами, а посредственности с глубоким декольте или с богатым папой в анамнезе идут в гору. Везде так… Я уже в третьей фирме работаю, одно и то же всюду.

…К тридцати годам Лариса быстренько сбегала в декрет, родила сына и посадила с ним свою маму, к тому времени вышедшую на пенсию.

— Бросай ты свою контору, Ларка! — говорил муж. — Проживём без твоей зарплаты. Всех денег не заработаешь. Сиди с сыном, домом занимайся. На фитнес свой ходи, если хочешь. А то давай второго родим, а? Сестрёнку?

— Ну уж нет! — решительно отвечала Лариса. — Женщина должна работать. Реализовывать себя. Дома я не смогу, я просто озверею. Мне необходимо развиваться, понимаешь? Идти вперёд. Совершенствоваться. К тому же я что, зря училась пять лет в университете? Нет уж. Я буду работать.

И Лариса продолжает упорно делать карьеру. Карабкаться наверх, срывая ногти и искренне не понимая, что не так — в ней, в корпоративной иерархии или в этой жизни в целом. Тем не менее она уверена, что рано или поздно всё получится. Ей всегда всё давалось тяжёлым трудом, но — давалось же! Училась отлично, универ закончила, семья, ребёнок — всё успела. Ещё немного поднажать — и Лариса взберётся наконец на свой Эверест…

…Мне кажется, правильнее и логичнее было бы поменять их местами, Вику и Ларису.

Уговорить бы Ларису осесть дома, чтоб жарить котлеты, поливать традесканции, рожать детей и возить их в музыкальную школу пять раз в неделю. Ларка с детства была уютной домашней толстушкой, совсем не похожей на офисную служащую, а в роли домохозяйки, окружённой детьми, она смотрелась бы великолепно. Ей самой было бы гораздо комфортнее дома, где не надо было бы никому ничего доказывать и изображать светскую львицу.

А Вику бы убедить нанять няню и попробовать выйти в большую жизнь. С её великолепным английским, который наверняка быстро восстановится, с её целеустремлённостью, лёгкой обучаемостью и успешностью ей будет нетрудно сделать карьеру даже после тридцати.

Но откуда нам знать, как лучше. В жизни почему-то сложилось так, а не иначе. И Вика, и Лариса находятся на своём месте, и что-то менять в своей жизни не собираются, что бы мы не говорили. Правы ли они? — сложный вопрос.