Время и мысли. Часть I

«Мало, что мысль стремится к действительности. Надо чтобы и действительность стремилась к мысли.» К.Маркс

История России – перманентный кризис.
Причина – невежество.
Остальное – следствия.

Уроки российской истории очевидны:

• невежество это не столько отсутствие знаний, сколько воображаемое «знание»
• образование без научного мировоззрения в отношении прогресса всё ещё невежество
• невежество не только ещё никому не помогло, но и неизбежно приводит к результатам противоположным ожидаемым
• не исторические бедствия повергают общество в социально-экономический регресс, а наоборот: исторический регресс общества порождает его социально-экономические бедствия
• общество, неспособное по причине своего невежества идти дорогой созидания в будущее, обречено на крестовый поход в прошлое
• всякое насилие содержит в себе изначальную ложь и конечное поражение
• время от непонимания обществом «его требований» своё движение не останавливает, а лишь проявляет их «для доходчивости» во всё более разрушительных формах
• причина невежества тривиальна – воображать проще, чем думать; верить легче, чем познавать, однако проблема заключается в том, что в конечном итоге дело всегда приходится иметь не с субъективными прихотями, а с объективной реальностью
• всё, что не соответствует научному мировоззрению, а тем более противоречит ему, исторически обречено

И т.д.

Россия вполне способна в течении ближайших нескольких лет не только разрешить все свои основные проблемы, но тем самым помочь и миру разобраться в клубке тех противоречий нынешней цивилизации, которые превращают его будущее в лабиринт всё более глобальным образом.

Совершенно очевидно, что историческое прозябание России, при её созидательном потенциале, является полным абсурдом и весь вопрос упирается лишь в разумную организацию общественной жизнедеятельности, что имеет судьбоносное значение для всего человечества.
Однако, вместо того, чтобы его решением наконец вывести страну из болота собственного невежества во флагманы мирового прогресса, наше общество, любящее бить себя кулаками в грудь с ура-патриотическими воплями и размазывать сопли в обиде за державу, усердно ожидает уже даже не манны небесной, а чечевичной похлёбки от бог весть какой по счёту бюрократии - исконной «благодетельницы» земли русской.

Стоило ли ради этого России проливать столько крови и пота, приносить такие жертвы?
Уж если уповать на чиновничество, то явно с намного большим успехом лучше было сдаться шведам под Полтавой или хотя бы французам под Бородино. Думается, однако, что Россия заслуживает иной исторической судьбы.

Вооще-то любопытно было бы узнать: чего ждёт наше общество от власти, когда глава государства само олицетворение исторического вырождения российской бюрократии и явно не в состоянии не только сделать что-либо путное, но даже и сказать? Казалось бы: со своим пресловутым рейтингом и вожделенной вертикалью власти – иди, сворачивай горы! Куда там…Гора общественных проблем родила типичную бюрократическую мышь – маленькую и серую, но юркую и прожорливую…

И порицать глупо: шёл-то ведь на свою должность не как идейный борец за судьбу России, а в качестве арьергарда команды своего предшественника. И если кто-то сам что-либо напутал у себя в голове, принимая его за лидера общества, а не ставленника бюрократии, или не способен отличить программу развития страны от плана укрепления власти правителя, то кто же в этом виноват?
Собственно говоря, спецоперация, как способ его привода к власти, именно тем и была обусловлена, что он являет собой юркого функционера, а не яркую личность.

На что надеется наше общество, если правительство заложило в так называемый Стабилизационный фонд, по сути, открытое признание в том, что власть ни на что неспособна, кроме воровства?

О чём наше общество грезит, когда всё, чего удосужились достичь думские депутаты, это из своих привилегий сплести венок бессмертия на чело Мольера от мещан во дворянстве?

Наконец, о чём оно думает, если, судя по разнице между убогим существованием ветеранов войны и труда и роскошной жизнью чиновничества, сия публика явно полагает, что сделала для страны гораздо больше, и вообще сама по себе несоизмеримо ценнее, хотя более всего она проявила себя в разрушении расхищением и запустением всего того, что народ самоотверженно создавал и защищал - на что же общество уповает, если такое отношение даже к самой заслуженной его части?

Но зачем вообще чего-то от кого-либо ждать, ломать копья в спорах о каких-то мистических путях России и устраивать политические баталии, если даже уже по определению ясно, что прогресс требует не благих намерений «радетелей счастья народного» (как показывает практика, главным образом: всяких «балалайкиных», воодушевлённых успехами демагогии в России), а - овладения научным мировоззрением?

«Процесс познания обуславливается не озарениями разума, доселе скрывавшимися от него истинами, а избавлением от довлеющих веками над ним предрассудков». К. Маркс

Нынешние проблемы страны уходят своими корнями в глубокую древность. Связь времён совершенно очевидна – «земля наша велика и обильна, а наряда в ней нету» - эти слова и сегодня не менее актуальны, чем в 9-ом веке. Что тогда произошло на русской земле?

Образовалось государство. Легенда о призвании варягов это довольно откровенный плагиат из хроники Видукинда Корвейского о посольстве бриттов к саксам. На самом деле: варяги не создавали русское государство, а, наоборот, будучи наёмниками, спасали его, т.е. защищали знать от черни, поскольку появление государства означило возникновение на русской земле эксплуатации одной части населения другою и соответственно классовой борьбы.

Фактически это попросту фальсификация истории властью через своего служку - духовенство - с целью внушения народу, что без её руководящей роли, предоставленный сам себе, он неспособен к обустройству собственной жизни. Однако эта легенда весьма органична для русского национального сознания по той простой причине, что полностью соответствует окружающей действительности, т.е. минуло одиннадцать с половиной столетий, а «наряда» как не было, так и нет, разве что земля наша уже не столь велика и обильна!

Между тем, вековая неустроенность России легла в основу нацистской идеологии расовой неполноценности славян. И нынешние высказывания некоторых зарубежных государственных деятелей говорят о том, что проблема ограниченности ресурсов вполне может быть увязана в мировой политике недалёкого будущего с «очевидной неспособностью русских к рациональному использованию природных богатств», т.е. обустройство страны это стратегический вопрос национальной безопасности.

Увы, как показывает история, законы политической экономии умеют заставлять здравый смысл отступать на задний план. Как и то, что российская власть способна решать такие проблемы лишь ценой народной крови либо национального унижения. Очевидно, что действительной причиной отсутствия «наряда на Руси» является эксплуатация, порождающая классовую борьбу, и, как явствует практика времени, пока на русской земле существует эксплуатация, никакого «наряда» не будет! Причём знаменитые русские лень, пьянство и халтура это тоже в массовом явлении своего рода формы социального протеста, только извращённые безысходностью - дегенеративный саботаж окружающей реальности. Русский народ плохо переносит эксплуатацию. Хуже всех. Есть лишь один способ покончить с эксплуатацией и классовой борьбой – создать бесклассовое общество. Иными словами: сделать то, о чём говорил Маркс.

Если легенда о призвании варягов призвана внушить, что народ сам по себе дурак, то миф о монголо-татарском иге имеет целью добавить, что он к тому же и слабак, а потому единственное спасение для него в сплочении вокруг государства, т.е. в поддержке власти.
Однако истина нашей истории заключается даже не столько в том, что никакого монголо-татарского нашествия в действительности никогда не было, сколько в том, что иго никуда не исчезало, т.е. - «золотая орда» это эмбрион российской государственности и нынешняя власть – её исторический реликт.

Государство это по существу дотянувшая до нынешних времён «золотая орда» и поэтому впереди у нашего общества: «вся Россия – поле Куликово». Упразднение государства означает конец многовекового ига собственного невежества, поскольку каким бы источником социально-экономических проблем, исторических бедствий и житейских напастей государство не было, само по себе оно всегда есть лишь следствие неразвитости общественного сознания.
Это тоже обращение к научному мировоззрению.

Маркс и Энгельс о государстве:

• Государство во всех своих современных формах содержит требования разума и даже подразумевает их осуществлёнными, но точно так же оно всюду впадает в противоречие между своим идеальным назначением и своими реальными предпосылками.

• Государство никоим образом не представляет собой силы, извне навязанной обществу. Государство не есть также «действительность нравственной идеи», «образ и действительность разума», как утверждает Гегель. Государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах «порядка». И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, всё более и более отчуждающая себя от него, есть государство.
• Существенный признак государства состоит в публичной власти, отделённой от массы народа.
• Для содержания этой публичной власти необходимы взносы граждан – налоги.
• Налоги – это экономическая основа правительственной машины, и ничего другого.
• С развитием цивилизации даже и налогов недостаточно: государство выдаёт векселя на будущее, делает займы, г о с у д а р с т в е н н ы е д о л г и.
• Обладая публичной властью и правом взыскания налогов, чиновники становятся, как органы общества, н а д обществом…носители отчуждающейся от общества власти, они должны добывать уважение к себе путём исключительных законов, в силу которых они приобретают особую святость и неприкосновенность.
• Должностные лица развращаются в бюрократов, т. е. в оторванных от масс, в стоящих над массами привилегированных лиц.
• Бюрократия считает самое себя конечной целью государства. Государственные задачи превращаются в канцелярские задачи, или канцелярские задачи – в государственные. Бюрократия есть круг, из которого никто не может выскочить. Её иерархия есть и е р а р х и я з н а н и я. Верхи полагаются на низшие круги во всём, что касается знания частностей: низшие же круги доверяют верхам во всём, что касается понимания всеобщего, и, таким образом, они взаимно вводят друг друга в заблуждение.А в т о р и т е т есть поэтому принцип её знания, и обоготворение авторитета есть её о б р а з м ы с л е й.
• Что касается отдельного бюрократа, то государственная цель превращается в его личную цель. В п о г о н ю за ч и н а м и, в д е л а н и е к а р ь е р ы.
• Одно из нелепейших утверждений заключается в том, что центральные функции не функции правительственной власти над народом, а функции, необходимость которых вызывается главными и общими потребностями страны.
• Законодательство, суд и вооружённая сила – всё это лишь плоды ненормальных общественных условий, препятствующих установлению между людьми таких отношений, которые делали бы ненужным насильственное вмешательство третьей верховной силы.
• По учению философов, государство есть «осуществление идеи» или, переведённое на философский язык, царство божие на земле, государство является таким поприщем, на котором осуществляется или должна осуществиться вечная истина и справедливость. А отсюда вытекает суеверное почтение к государству и ко всему тому, что имеет отношение к государству, - суеверное почтение, которое тем легче укореняется, что люди привыкают с детства думать, будто дела и интересы, общие всему обществу, не могут быть иначе выполняемы и охраняемы, кроме как прежним способом, то есть через посредство государства и его награждённых доходными местечками чиновников. Люди воображают, что делают необыкновенно смелый шаг вперёд, если они отказываются от веры в наследственную монархию и становятся сторонниками демократической республики. В действительности же государство есть не что иное, как машина для подавления одного класса другим, и в демократической республике ничуть не меньше, чем в монархии.
• Паразитический нарост, кормящийся за счёт общества, задерживающий его свободное движение.
• Современное государство, какова бы ни была его форма, есть по самой своей сути капиталистическая машина, организация капиталистов, абстрактный совокупный капиталист. Чем больше производительных сил возьмёт оно в свою собственность, тем полнее будет его превращение в совокупного капиталиста и тем большее число граждан будет оно эксплуатировать. Капиталистические отношения не уничтожаются, а, наоборот, доводятся до крайности, до высшей точки. Но на высшей точке происходит переворот. Государственная собственность на производительные силы не разрешает конфликта, но она содержит в себе формальное средство, возможность его разрешения.Это разрешение может состоять лишь в том, что общественная природа современных производительных сил будет признана на деле и, что, следовательно, способ производства, присвоения и обмена будет приведён в соответствие с общественным характером производства.А это может произойти только таким путём, что общество открыто и не прибегая ни к каким окольным путям возьмёт в своё владение производительные силы, переросшие всякий другой способ управления ими, кроме общественного.Тем самым общественный характер средств и продуктов, который теперь оборачивается против самих производителей и периодически потрясает способ производства и обмена кризисами, прокладывая себе путь только как слепо действующий закон природы, насильственно и разрушительно,- этот общественный характер будет тогда использован производителями с полной сознательностью и превратится из причины расстройств и периодических крахов в сильнейший рычаг самого производства.

• Государство существует не извечно. Были общества, которые понятия не имели о государстве и государственной власти. На определённой ступени экономического развития, которая необходимо связана была с расколом общества на классы, государство стало в силу этого раскола необходимостью. Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой ступени развития производства, на которой существование этих классов не только перестало быть необходимостью, но становится прямой помехой производству. Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство. Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и бронзовым топором.
• Слом государственной машины не подвергает никакой опасности централизацию. Бюрократия есть только низшая и грубая форма централизации.
• То положение, когда народом управляют, должно быть заменено самоуправлением народа.
• Истинная свобода требует для своего осуществления иных форм, чем государство.

И т. д.

Очевидно, что если бы наше общество мыслило адекватно научному мировоззрению, т е. понимало, что государство это не руководитель страны, а эксплуататор населения, то судьба России и история мира были бы совсем иными.

Научное мировоззрение оказалось той крепостью, которую не смогли взять большевики, однако: «Дурное, ошибочное понимание истины не уничтожает самой истины» (В.Г.Белинский), как никто не отменял и необходимости прогресса. Поэтому нашему обществу никуда также не уйти от нового «Октября». Только не по Ленину, а - по Марксу.

Маркс не «устарел», а совсем наоборот – как нельзя более актуален. Это примерно как в Библии: «Находящийся позади, окажется впереди».
Достаточно пойти в прямо противоположную сторону. Ещё Фонтенель заметил: «Для того чтобы найти истину нужно только повернуться спиной к толпе». Кичась своей нынешней свободой от пут большевистской идеологии, наше общество просто пока не понимает, что считать деяния советской власти борьбой за коммунизм означает всё ещё находиться под пятой её пропаганды. Более того: принимая советскую пропаганду за научное мировоззрение оно приписывает Марксу тот «коммунизм», отрицание которого как раз сделало его о с н о в о п о л о ж н и к о м научного коммунизма и на этом основании норовит предать его учение анафеме – чудны дела твои, господи!

Наше общество весьма убедительно доказало, что оно вполне способно не понимать научное мировоззрение, но, увы, остановить колесо истории не дано даже нам.

Американский профессор П.Самуэльсон включил Маркса в немногочисленную плеяду интеллектуальных гигантов человечества.
Крупный американский социолог Нейл Смелсер провёл опрос среди наиболее известных учёных Запада, пытаясь выявить престиж какой из теорий, объясняющих жизнь общества, особенно сильно возрос за последние 20 лет. Около 80% опрошенных ответили – марксизм. 60% учёных назвали марксизм наиболее перспективным из теоретических учений.

Английский историк экономической науки, профессор М.Блаух констатировал: «Маркс подвергался переоценке, пересматривался, опровергался, его хоронили тысячекратно, но он сопротивляется всякий раз, когда его пытаются отослать в интеллектуальное прошлое».
С учением Маркса полностью согласуются выводы лауреата Нобелевской премии В.Леонтьева и дело даже не в том, что по его словам: «Если кто-либо захочет узнать, что в действительности представляют собой прибыль, заработная плата, капиталистическое предприятие, он может получить в томах «Капитала» более реалистическую и качественную информацию, чем та, которую он мог бы найти, скажем, в дюжине учебников по современной экономике», а в том видении будущего мира, к которому пришёл выдающийся экономист. Если бы он сделал в своих исследованиях ещё один шаг вперёд, то из него получилось бы «второе издание Маркса».

Маркс – о с н о в о п о л о ж н и к научного коммунизма. Это со всей очевидностью означает, что он был идейным противником тех коммунистических течений, что несколько веков существовали до него. Термин «коммунизм» это перевод с латинского слова «община» и таким образом оный является исторической колыбелью человечества. Наука зачастую общинный строй именно так и называет – первобытный коммунизм. Фактически коммунизм это высшее проявление инстинкта самосохранения человечества – вместе легче одолевать природу в борьбе за жизнь. Более того: иной возможности попросту нет. Государство это, в сущности, коммунизм наизнанку – иллюзорная общность, суррогатный коллективизм.

Идеология коммунизма возникла из естественной реакции на негативные последствия разложения общинного уклада частной собственностью, как стремление к воспроизводству прежних отношений в новых условиях - стихийной эволюции на классовой основе – породив гуманизм, осиявший Олимп древнегреческой философии словами Протагора из Абдеры: «Человек – мера всех вещей».
Наблюдая явное несоответствие идеалов гуманизма реалиям демократии, античные мыслители пришли к отрицанию частной собственности как основы общественной жизни, т.е. – к коммунистической философии.

Достаточно вспомнить стоика Зенона, который указывая на развитие в человеке природой инстинкта общественности, проповедовал свободную общину без правительства, противопоставляя её утопии государственного направления – р е с п у б л и к е Платона и предрекал наступление времени, когда люди соединятся невзирая на границы и составят «Космос», Вселенную, не нуждаясь больше ни в законах, ни в судах, ни в храмах, ни в деньгах, чтобы обмениваться взаимными услугами.

Видимо, эллинский мудрец родился в рубашке, иначе, по справедливости, он должен был бы первым огрести по полной от нашего общества за коммунизм, вместо Маркса, но, на его счастье в нынешней России, скорее всего, едва ли сыщется пять – шесть человек , хотя бы раз в жизни слышавших это имя.

Во времена приснопамятной «перестройки», помнится, общество исходило благородным негодованием по поводу известной оценки данной Лениным интеллигенции. Между тем вождь большевизма в данном случае был абсолютно прав, особенно с учётом того, что он и себя относил к этой прослойке.

Фактически, то же самое лишь в более культурной форме говорили Чехов, Горький и многие другие вплоть до сменовеховцев. Историк С.Б.Веселовский сказал без обиняков: «Об интеллигенции говорить нечего. Она оказалась самым дурным слоем русского общества и в настоящее время совершенно разбита морально и политически». В истории нашей страны трудно найти период, в котором данные слова не были бы актуальны и правдивы, а суть этого явления раскрыл А.И.Солженицын, назвав мнимую интеллигенцию «образованщиной».
Оная весьма склонна к умничанью, пафосу и мистике, заканчивая, как правило, самобичеванием.

Надо сказать – абсолютно напрасно. Ещё Гераклит заметил: «Многознание не научает быть умным». И действительно: сколько язвительного ехидства было вылито нашими столпами либеральной мысли на принцип равенства, а между тем он подразумевает не нивелирование разницы физических, духовных и интеллектуальных качеств людей (уж Марксу ли было не ощущать эту разницу!) а то, что все, независимо от различий, одинаково нуждаются в пище, одежде, жилье и т.д.

Более того: чтобы человек мог проявить свою самобытность в полную силу, он должен быть избавлен от забот о хлебе насущном, крыше над головой и прочих подобных надобностей. «Тождество интересов единственное состояние достойное человеческого общества» - вот что имел в виду Маркс.

(продолжение следует)