«Новая идеология» джихада

Взрывы — взрывы домов, метро, рынков продолжаются в России 11 лет. Наиболее характерными чертами этих взрывов можно считать следующие.

Первое. Большая часть взрывов происходила не там, где они привлекали наибольшее внимание (то есть в Москве), а там, где боевикам легче всего было их устроить (то есть на Кавказе и в прилегающих регионах).

Второе. Любые взрывы вне Москвы не возбуждали особой реакции общества. Любые взрывы в Москве сразу же приводили к панике. К сожалению, не только власть, но и общество считали, что «где-то там на Кавказе»  — это к нам не относится. Кто из читателей помнит, что взрывы в 1999 году начались не с улицы Гурьянова 8 сентября 1999-го, а с Владикавказа 19 марта 1999-го? Кто помнит, сколько раз взрывали рынки во Владикавказе? Кто помнит страшные взрывы в электричке в Ессентуках (47 трупов) 5 декабря 2003 года или на рынке в Самаре 4 июня 2004 года?

Третье. Власти старались забыть о взрывах как можно быстрее и приуменьшить количество жертв. Я никогда не поверю, что при взрыве на «Автозаводской» 6 февраля 2004 года, когда сгорели дотла три вагона метро в час пик, было 40 жертв. Я не поверю, что на рынке в Самаре, где, по словам очевидцев, трупы «лежали кучей», было десять погибших. А одновременные взрывы рейсов Москва—Волгоград и Москва—Сочи 24 августа 2004-го? Три дня нам объясняли, что самолеты свалились сами. Об этих самолетах забыли не только власть, но и общество: иначе как объяснить множество прозвучавших в эти дни утверждений, что никогда еще в Москве ничего не взрывалось одновременно? (Для справки: одновременные взрывы произошли и 6 октября 2000 года в Пятигорске и Невинномысске, 8 декабря 2000 года — в Пятигорске, 24 марта 2001-го — в Кавминводах, Ессентуках и Адыге-Хабле.)

Четвертое. Большую часть взрывов устраивали не чеченцы, а боевики других национальностей, вставшие на путь джихада. Уже упоминавшийся взрыв во Владикавказе устроили ингуши из села Карца. Взрыв в Буйнакске 4 сентября 1999 года устроили аварцы из села Кудали, имам которого, Ахмад-Кади Ахтаев, был одним из основоположников «чистого ислама» в Дагестане. Москву взрывали два карачаевца — Ачемез Гочияев и его шурин Хаким Абаев, и в придачу к ним татарин и полубашкир-полурусский: Денис Сайтаков и Рустам Ахмяров. Серию одновременных взрывов конца 2000 — начала 2001 года устроили опять-таки люди Гочияева. Неудачная попытка взрыва 5 октября 1999-го в Пятигорске (подрывник Расул Караев подорвался сам) была устроена ногайцами из Червленых Бурунов (дагестанское село, где распространен ваххабизм).

Итак, еще раз повторю: большинство взрывов происходило близ Кавказа — то есть там, где легче было действовать боевикам, — а не там, где они имели сильный резонанс. Организаторами большинства этих взрывов были не чеченцы (то есть народ, переживший практически геноцид во время первой чеченской), а воинствующие салафиты других национальностей, ставившие перед собой задачу освобождения Кавказа от неверных. Грубо говоря, в Самашках родственников убивали у одних, а ул. Гурьянова взрывали другие.

Идеология нынешних сторонников Имарата Кавказ радикально отличается от идеологии чеченских борцов за независимость. Центральной ее мыслью является идея оборонительного джихада. Рассуждать о ваххабизме, не упоминая об оборонительном джихаде, так же бессмысленно, как рассуждать о большевиках, не упоминая диктатуры пролетариата и классовой борьбы.

Согласно этой идеологии, Кавказ в XIX веке был землей ислама, и поэтому сейчас на нем идет оборонительный джихад. Оборонительный джихад, в отличие от наступательного, есть фарз’айн, или индивидуальная обязанность каждого члена общины. Если во время наступательного джихада нужно спрашивать разрешения кредиторов или родителей, то участник оборонительного джихада не должен спрашивать такого разрешения.

«Каково положение мусульманина, который живет сегодня в кафирском государстве,  — пишет Муса Мукожев, один из лидеров Кабардино-Балкарского джамаата, поднявшего 13 октября 2005 года восстание в Нальчике, — как ему правильно жить, чтобы не впасть в заблуждение или грех? Ответ только один — вступить в войну против куфра, выходить на джихад, сражаясь с кафирами и мунафиками».

«Мусульмане, которые словом или делом помогают неверным против мусульман, противостоят Аллаху, и поэтому с ними следует сражаться так же, как и с неверными,  — пишет Анзор Астемиров, другой лидер Кабардино-Балкарского джамаата, убитый в марте. — Сегодня создание мирных джамаатов на территории России — это не что иное, как предательство».

Летом 1999 года отряды ваххабитов, которые рассматривали освобожденную Чечню примерно так же, как большевики рассматривали Советскую Россию, то есть как плацдарм для всекавказского освободительного похода (и поэтому имели довольно сильный конфликт с Масхадовым, стремившимся к независимости Чечни, а не к освобождению Кавказа), вошли на территорию Дагестана.

В конце июня 1999 года лидер дагестанских ваххабитов Багаудин Кебедов вернулся на территорию родного ему Цумадинского района и объявил его освобожденным от неверных. Россия де-факто смирилась на тот момент с потерей горного Дагестана и в течение месяца «не замечала» войны. Она обнаружила, что находится в состоянии войны, только в августе, когда наперерез двинувшимся в Цумаду внутренним войскам пошел отряд Шамиля Басаева.

Басаев не понес собственно военного поражения от российских войск; он покинул Дагестан потому, что не встретил поддержки большинства местного населения. Ваххабиты в Дагестане были многочисленны, но они были маргиналами. Куда большая часть дагестанцев была сторонниками традиционного суфийского ислама, и они ненавидели ваххабитов так же, как католики — протестантов. Вместо привычной для себя роли партизана (сильного сочувствием местного населения) Басаев оказался в роли диверсанта и вынужден был уйти.

Последовавшая война лишила чеченцев свободы, а ваххабитов — их лагерей точно так же, как война в Афганистане лишила тренировочной базы «Аль-Каиду». Волна терактов, продолжавшаяся с 1999-го по 2004-й, постепенно стала сходить на нет. К 2007-му крупные теракты в России фактически прекратились, во-первых, благодаря гибели Шамиля Басаева, во-вторых, из-за кремлевской политики чеченизации конфликта: крайне негуманной и крайне эффективной.

Однако Кремль не смог воспользоваться предоставленным ему историей шансом. Начиная с прошлого года, после того как со сменой руководителя Ингушетия перестала быть комфортным убежищем для боевиков, виртуальный Имарат Кавказ перешел в наступление.

Количество боевиков на Кавказе вряд ли резко возросло. Зато радикально изменилось их положение. В 1999 году ваххабиты в Дагестане были маргиналами, вроде «красных бригад» в Италии 1960-х годов. Сейчас значительная часть чиновников и бизнесменов Дагестана платит им дань. Количество ваххабитов в Кабарде было ничтожно как до, так и после восстания 2005 года. Однако сейчас мало кто из бизнесменов смеет отказать им в закяте. Это невозможно: сдашь одного, придет другой и убьет.

Сама структура власти в современной России такова, что она питает Имарат Кавказ. В самом деле: чтобы быть назначенным, кавказский чиновник платит в Москве взятку и, чтобы отбить ее, берет деньги. Как только он начинает брать деньги, к нему приходят ваххабиты и требуют поделиться: следует понимать, что на каждый рубль отката, который уходит в Москву, приходится другой рубль, который уходит ваххабитам.

Конечно, можно назначить президента, который не берет, например Евкурова. Но тогда возникает та проблема, что президент, который не берет, неспособен «решать проблемы» в Москве и назначать за деньги нужных ему людей.

Можно назначить президента, который является миллиардером и будет «решать проблемы» в Москве за счет собственных денег, не обирая бюджет. Именно по этой причине в Москве рассматривалась возможность назначения президентом Дагестана сенаторов Сулеймана Керимова, Магомеда Магомедова и Ахмеда Билалова. Но тут возникает третья проблема: необходимость идти на уступки перед сильным лидером.

А если вы все-таки назначите президентом республики сильного человека, то мрачные опасения могут и оправдаться. Участие Кремля в управлении Чечней сводится к тому, что Кремль платит ей дань.

Иначе говоря, некая совокупность уравнений, которыми описывается приемлемый для Москвы правитель Кавказа, не имеет рациональных решений. Виртуальный Имарат Кавказ становится все реальнее.

Идеи радикального салафизма одинаковы везде: с ними сталкиваются и США, и Египет, и Саудовская Аравия (не забудем, что бен Ладен объявлял джихад и Саудовскому царствующему дому). Однако больной и здоровый государственный организм реагируют на них по-разному. США есть что противопоставить идеям салафитов, а спецслужбы США борются против террористов, а не грабят Ходорковского. Поэтому после 11 сентября терактов в США не было.

России нечем крыть тезис ваххабитов, что это все оттого, что на Кавказе мусульманами правят неверные. А наши силовики вряд ли отвлекутся от расстрелов прохожих и грабежа бизнесменов для того, чтобы посвятить толику своего времени такому неаппетитному и опасному противнику, как террористы. Тут как с вирусом гриппа. Для здорового организма — это лишь проходящая болезнь. Для государства, ослабленного излишествами и коррупцией, болезнь может стать смертельной.

В этих условиях было ясно, что новые теракты, после «Невского экспресса», — это лишь вопрос времени. А учитывая хобби наших борцов с экстремизмом, следует опасаться, что в рамках борьбы с терроризмом они продолжат делать то, что умеют: то есть разгонять несогласных и потрошить бизнесменов.