О нашем достоинстве

О достоинстве

(очерк нравов)

В пятницу, тринадцатого ноября, столица Франции подверглась террористической атаке. Погибли полтораста человек, двести получили ранения разной степени тяжести. Запрещенное в России «Исламское государство Ирака и Леванта» взяло на себя ответственность за нападение на Париж. Кто-то из террористов даже заявил, что «это была атака не одинокого волка, а целого батальона ревущих львов в самом центре Франции». Сама Франция после этой атаки погрузилась в траур, а весь остальной мир, как уверяют отечественные СМИ, скорбит. Ну, скорбит или нет – не нам судить. А то, что «батальон ревущих львов» поднял шум на весь мир – в этом сомневаться не приходится.

Всякое событие, выходящее за рамки повседневности, как правило, обнажает то, что скрывается за размеренным течением жизни. Но в последнее время такого рода события настолько участились, что создалось впечатление, будто и обнажать уже нечего: из раза в раз все та же тупость и банальность.

Так случилось и ныне: «Толя пел, Борис молчал, Николай ногой качал». Заранее было известно, что скажет ВГТРК, что – оппозиционный журналист, а что – щирый украинец. Правда, к этой компании присоединился еще и российский обыватель, явно перестаравшийся в выражении сочувствия. В самом деле, граждане России во главе с представителем МИДа и прогрессивными СМИ так старались выразить соболезнования, что почти забыли о чувстве собственного достоинства.

Достоинство – это прежде всего самоуважение. Человек с чувством собственного достоинства знает себе цену, он не позволит манипулировать собой, он не станет суетиться, заискивать и унижаться. Он сам принимает решения и способен взять на себя ответственность. С близкими людьми он открыт и приветлив, с посторонними – сдержан и вежлив. Его отличительная особенность – это чувство меры. Такой человек не станет скандалить и лицемерить, лебезить и хамить. Но в то же время он не позволит унижать себя и посягать на свое достоинство. Все то же самое относится и к достоинству национальному, проявляющемуся, кроме того, в любви к своей культуре и истории, в ответственности за страну, в способности представлять ее перед другими народами.

Неспроста украинский государственный переворот 2014 г. был назван его режиссерами «Революцией достоинства». Тем самым заводилам майдана хотелось внушить, что они сами ответственны за свою судьбу, сами способны улучшить свою жизнь. В отличие от россиян, они не раболепствуют, не заискивают перед властью и не зависят от нее слепо. «Революция достоинства» прекрасно вписывалась в проект «Украина – не Россия. Она быстрее, выше, сильнее». Украинцам все это, конечно, очень нравилось, и они, решив: «а ведь действительно…», вышли на майдан. Но все происходящее на Украине к достоинству не имеет никакого отношения. Как недостойно все то, что случилось в России в ответ на теракты в Париже.

Например, оппозиционные или либеральные журналисты. Еще вчера они требовали отставки Путина за неспособность ответить на угрозы «Исламского государства» и гарантировать право на жизнь граждан России, а сегодня всхлипывают: «Франция, мое сердце с тобой…» И как тут не вспомнить Писание: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф 6:21) Еще вчера они проводили опросы на тему «Должна ли Россия после падения самолета А321 остановить военную операцию в Сирии» и уверяли, что 66% опрошенных соотечественников считают, что должна. А сегодня на тот же вопрос в отношении Франции те же 66% соотечественников говорят: не должна.

Но ладно, пусть их, оппозиционеров. У них, что называется, служба такая. Гораздо любопытнее наблюдать за Всероссийской государственной телевизионной и радиовещательной компанией, с утра до ночи то перечисляющей глав государств, выразивших соболезнования Франции, то с какой-то гордостью и умилением демонстрирующей ворох цветов у французского посольства. Кстати, либеральные СМИ тоже оценили эту цветочную гору. Очевидно, с их точки зрения, это лучшее, на что способны москвичи.

И как приговор, как свидетельство торжества пошлости звучит отовсюду набившая оскомину, ничего не выражающая, но что-то призванная выразить фраза: «Люди несут цветы, иконы, зажигают свечи…» И каждый раз, стоит узнать о случившемся несчастье, о разразившейся катастрофе, как тут же, внутренне сжимаясь от фальши и лицемерия, от пустоты и бездушности, слышишь об этих людях, которые несут куда-то свои цветы и свечи. Людей этих бывает совсем немного, а бывает очень много, как у французского посольства на Якиманке.

И глядя на них, на то, как они с тревожными лицами и глазами, полными слез, объясняют, что сегодня они с Францией, во-первых, приходишь к ощущению, переданному героиней А.Н. Островского: «Вот мы ни в чем не виноваты, а стыдно, стыдно, так бы убежала куда-нибудь», а во-вторых, понимаешь, что они всегда с Францией, что было бы странно для них не прийти сюда с цветами и свечой в красном стаканчике. Потому что они – «европейцы». Как написал В. Шендерович, «все, что происходит сейчас в ночном невеселом Париже, – происходит в нашем доме, в Европе… И если мы ощущаем происходящее как-то иначе, то плохо наше дело. Наше, подчеркиваю, потому что Европа выстоит, выстоит непременно, а вот мы-то без нее – кто? Нефтегазовая недвижимость? Галлюцинация Дугина? Пространство для заселения будущими поколениями китайцев? Мы – европейцы, и это наш единственный шанс на продолжение сюжета, в котором были Толстой, Менделеев, Чехов, Павлов, Вернадский… Без русской цивилизации, как минимум с девятнадцатого века, европейский мир неполный. А мы без принадлежности к европейским ценностям и ее культуре – просто очень большая, забытая богом, территория с ядерным арсеналом». И в этой точке Вселенной сходятся как либералы, так и патриоты, как сторонники присоединения Крыма, так и его противники.

Это то, чем одержима Россия со времен Петра: мы европейцы и нам непременно, всеми силами нужно доказать это тем, кто еще сомневается. Украина, к слову, больна тою же болезнью, которая всего лишь протекает несколько иначе. Мы – европейцы, и нам все равно, что думают о нас сами французы. Нам безразлично, нужны ли мы французам в качестве соседей по общему дому. Мы сделаем все, чтобы нас заметили и оценили. А потому, парижане, Франция, мы с вами! Держитесь!!! Ваша боль – наша боль!.. И вот уже восторженные записи в блогах о проекции французского флага на Останкинскую башню. Ура! Мы тоже в тренде, мы такие же, как Лондон и Сан-Франциско, Берлин и Сидней, Нью-Йорк и Торонто, Мехико и Рио-де-Жанейро… И хоть проекции, как выяснилось, не было, зато всем было приятно. А вот уже российский сектор Фейсбука наперегонки укутывается, как в оренбургские пуховые платки, в полупрозрачное изображение все того же флага.

И грозная реплика на странице в Фейсбуке представителя российского МИДа: «Кто хоть слово скажет о карикатурах или тому подобное – будет заблокирован», адресованная подписчикам и напоминающая булгаковское «Отрежу руку!».

Ах, как все это напоминает строки Ф.И. Тютчева: …Как перед ней ни гнитесь, господа, Вам не снискать признанья от Европы: В ее глазах вы будете всегда Не слуги просвещенья, а холопы. Холопы… А как иначе можно описать нашу скорбь, более похожую на подобострастие? Пусть нас грубо высмеяли в злополучном Charlie Hebdo, пусть издевались над нашими согражданами и говорили нам, что так и надо, потому что это демократия и извиняться здесь не за что. Пусть никто не проецирует российский флаг на телебашни и не укутывается им в Фейсбуке во дни наших регулярно случающихся несчастий. И вообще пусть к нам относятся свысока и как бы с недоумением. Пусть обманывают и нарушают договоренности, обвиняют и клевещут, поучают и воспитывают, глумятся над недавно погибшими в терактах и авиакатастрофах и убитыми семьдесят лет назад при защите все тех же европейцев, пусть уничтожают и оскверняют наши памятники, вытесняют наш язык, унижают наших соплеменников.

Все равно, Европа, твоя боль – это наша боль, потому что мы помним, кто мы, а кто – ты. Мы – твоя тень, а тень должна знать свое место. Мы знаем, что ты выстоишь непременно, а вот мы без тебя – просто очень большая, забытая Богом территория. Представитель МИДа, очевидно, думает точно так – раз объявила долгом каждого россиянина скорбеть и воздыхать. И россияне вняли, и завалили цветами посольство и консульства, и зажгли свечи в красных стаканчиках.

Плакали и крестились, не замечая, как фальшиво и лицемерно все это выглядит. Ведь вряд ли кто-то возразит, что добрый и отзывчивый человек добр и отзывчив ко всем, а вовсе не выборочно. И если вы искренне скорбите по поводу гибели неизвестных вам французов, то не меньшую жалость должны вызывать у вас все вообще невинно погибшие люди. Тринадцатого ноября случились теракты в Париже. А днем ранее – двенадцатого числа – террористы атаковали Бейрут. И что же? Принесли вы свои красные стаканчики к посольству Ливана? Поднимали на камеры глаза, полные скорби и слез? Нет, не было этого. Да и камер не было, а в новостях сообщение о погибших в Бейруте промелькнуло и забылось. А между тем погибло около пятидесяти человек, более двухсот получили ранения. Взрывы так же, как и во Франции, были организованы ИГИЛ. И это был самый кровавый теракт в Бейруте за последнее время. Первый взрыв произошел возле мечети, второй – в оживленном квартале. А кто вспомнит сегодня апрельский кошмар в Кении? Когда террористы из сомалийской группировки «Аш-Шабаб» напали на университетское общежитие в городе Гарисса. Все убитые были студентами, просто молодыми людьми. Кенийцев погибло столько же, сколько и французов – полтораста человек. Но разве это кому-нибудь интересно? Разве ВГТРК крутила целыми днями кадры цветов? Да и были ли цветы? Кому вообще есть дело до Кении с ее безысходной бедностью? Никому и в голову не пришло писать: «Кения, мое сердце с тобой…» «Они не рисовали оскорбительных карикатур. Они просто дети в Африке, так кого это волнует?» – писали в Фейсбуке африканцы, сравнивая театральное шествие мировых лидеров по поводу убитых в редакции Charlie Hebdo и реакцию на убийство кенийских студентов. Кое-кто уверяет сегодня, что до нас просто не дошла новость об убитых в Гариссе. Но это неправда. О Гариссе, как и о Бейруте, в новостях сказали и написали несколько строк под рубрикой «Просто орер, орер, орер!» Потом отвлеклись и забыли. И никаких флагов, цветов и свечей.

Правда, Запад, включая Францию, все давно для себя решил: они – «золотой миллиард». И нас туда не приглашают. А нам хочется. И мы стараемся, мы изо всех сил тщимся доказать, что мы не африканцы, как Кения, и не азиаты, как Ливан. Мы – как французы, наш дом – Европа. Вот и господин Шендерович мнит себя европейцем, рассуждает о европейских ценностях, как будто забывая, что происходят они из христианского и просвещенческого универсализма. На самом же деле господин Шендерович и иже с ним всего лишь выступают с проповедью расизма или социал-дарвинизма, намекая на то, что существует избранное меньшинство и профанное большинство. При этом и те и другие имеют свой цвет кожи, свой тип ментальности. И эта ментальность никак не связана с религией, ведь убитые в Кении были христианами. Можно, скорее, говорить о расе господ, об «исключительной нации», победившей в холодной войне и усвоившей с тех пор самоуверенность и нетерпимость, неумение слушать других и неспособность к адекватной самооценке и самокритике. Меньшинству по праву принадлежит лучшее, а большинство может отбросить коньки в любой момент. Смерть от взрывов террористов, как это было в Ливане, Кении, да и в России, вымирание от нищеты, как в России 90-х, или в результате войны и разрухи, как в Ливии и Сирии, – ничто по сравнению с гибелью людей «высшего типа».

Конечно, Франция – страна развитая, с развитой экономикой и системой безопасности. Оттого и неудивительно, когда теракты происходят на Ближнем Востоке, и удивительно, когда атакам террористов подвергаются сильные и способные защитить себя государства. Но скорбим-то мы не по французской системе безопасности, давшей сбой. Скорбь наша обращена к людям. И, как выясняется, мы весьма избирательны по части предмета нашей скорби. Например, ливанцев или кенийцев нам попросту неинтересно жалеть. И совсем другое дело – французы.

Мы хотели продемонстрировать, что мы – европейцы? Хотели доказать Франции, что мы свои? Ну что ж, как это выглядело из-за границы – неизвестно. Скорее всего, на нас просто не обратили внимания. Зато у себя дома с красными стаканчиками в руках и слезами в глазах выглядели мы жалко. Существование такой проблемы, как «терроризм» – это одно. Причины того или иного теракта – другое. А вот отношение к случившемуся мирового сообщества – это уже третье. «Вы что же, не скорбите? Или не хотите скорбеть вместе со всем миром?» – может возникнуть вопрос. Нет, просто мы не понимаем, почему по кому-то нужно скорбеть больше, а по кому-то – меньше. Почему кто-то заслуживает проекции на телебашне, а с кого-то довольно будет упоминания вскользь в новостях. Просто мы считаем, что достаточно было бы выразить сочувствие и успокоиться, а не пытаться взапуски заглянуть Франции в рот. Другими словами, стоило бы вести себя достойно, как, впрочем, и в любой другой ситуации. А это значит, как мы установили выше, не суетиться, не лебезить и не стараться привлечь к себе внимание. А главное – не лезть всеми правдами и неправдами в ту компанию, куда нас никогда не звали и никогда не позовут.

Светлана ЗАМЛЕЛОВА

[19/11/2015]