Аль-Хадер освобождён

На въезде стоит чёрный щит, оглашающий, что мы едем по территории Ан-Нусры. Щит продырявлен автоматными очередями, как нотариальная доверенность, что Ан-Нусра врёт

Западный мир пытается выдать нам международную интервенцию радикального ислама в Сирии за народное восстание. Я уже неоднократно писал про наблюдающийся в действиях «повстанцев» стройный план, когда боевики били в ключевые точки Сирии (Хомс), занимали оазисы, где можно эффективно строить оборону (Пальмира, Мхин), захватывали стратегические электростанции (Ракка), нефтеносные провинции (Дейр-Эз-Зоор), пограничные города для подвоза снабжения из сопредельных государств (Алеппо, Даръа), контрактовали для перерезания стратегических магистралей (Хама, Дума, Хараста).

Когда смотришь на эту картину, видишь стройный план, так и выглядывают уши кукловодов из-за образа бородатого дурачка, в тапках и с автоматом Калашникова, который нелепо не умеет зарядить миномёт или глупо простреливает себе ногу по неосторожности, красуясь на камеру. Помню бумагу, которую мне показывали в одной из освобождённых деревень. Там был написано, что некто Мухаммед прошёл профилактическую беседу, идеологически подкован, его нельзя убивать, пытать и насиловать на протяжении трех месяцев.

Рано утром выезжаем в город Аль-Хадер. Едем из Алеппо. Центр города в распоряжении боевиков. По окраинам течёт мирная жизнь, на сколько она может быть мирной в городе, где не работает центральное водоснабжение и электричество. Люди запитываются от генераторов. Либо переносных, либо стационарных. Особо ушлые купили огромные генераторы и продают электричество соседям. К таким подключены несколько домов или ресторанов.

Наш проводник нервничает. Вчера с нами он спокойно ходил по передовой в Кувейрисе, а сегодня заметно нервничает, оставаясь ночевать с нами в Алеппо. Мы долго кружим по окраинам, наконец, нам некто-то даёт гарантии безопасности и мы быстро пикируем в одну из гостиниц.

При гостинице ресторан, точнее два. В одном идёт гульба. Народ танцует, обнимается, периодически кого-то поднимают на стульях и передают из рук в руки. Я думал, день рождения празднуют или корпоратив. Оказалось, просто народ собрался отдохнуть, потанцевать. Атмосфера счастья на грани с эйфорией, крики радости, топота ног и хлопков руками порой заглушают специфическую арабскую музыку, в пелене табачного и кальянного дыма. И никакого алкоголя, в зале только мужчины. Нас принимают радушно, но снимать и фотографировать не рекомендуют. Восток дело тонкое.

Рядом еще один ресторан. Начинают съезжаться машины, из них выходят девочки и женщины всех возрастов. От подростков 10-12 лет до глубоких старух. Закутаны в платки, у многих скрыты лица. Одна девочка ходит в задумчивости, приподнимает платок, чтобы поправить ресничку. Под платом оказывается красивая и очень молодая брюнетка, подросток. Девочка одергивается, пересекается со мной взглядом, резко опускает платок и убегает. Мимо идут женщины. На меня смотрят волком. Потом появляется невеста. Оказывается, свадьба. Как говорит проводник, суннитская, комсомольская, т.е. безалкогольная. Невеста в белом платье, голова закрыта фатой. Лицо в таком количестве пудры и косметики, что похожа на японскую гейшу.

Подруги издают боевой клич и в перерывах кричат какие-то частушки, похожие на кричалки футбольных фанатов. В исполнении стройного хора молодых девок производит неизгладимое впечатление. Мож ну его нафиг это православие? На свадьбе моих друзей единственный, кто орал куплеты был пьяный тесть. «За ВДВ»… Жениха нет. Он приедет в самом конце и заберёт невесту, сам с друзьями празднует в другом месте. Проводник говорит, что все эти закутанные в черные тряпки девушки сейчас разденутся, за дверью, в ресторане, останутся в коротки облегающих шортах, в топиках с глубоким вырезом и начнут беситься. Как именно, могу представить по аналогии с мужской дискотекой, что за стеной. Женщины в возрасте выполняют роль свах. Понравившимся девушкам могут напроситься в гости. Приходят с мужем, сыновьями, садятся, беседуют. При этом девушка один раз выходит, выносит поднос с чаем, здоровается.

Если при этом тест-драйве жених ей глянется, семья может поговорить о браке.

Утром мы едем из Алеппо на юг. Некоторые участки пролетаем быстро. Слева и справа снесенные войной кварталы, отметки миномётных разрывов на асфальте, рухнувшие коробки зданий. Внутри сидят снайпера. Нет, пожалуй, родные березки и пьяный тесть на свадьбе мне нравятся больше. Едем мимо артиллерийского училища. Его долго штурмовали боевики, армейцы привычно отсыпали по периметру земляные валы. Выворачиваем к цементному заводу, напротив него очистные сооружения. Их тоже штурмовали, чтобы лишить Алеппо канализации и утопить жителей в нечистотах, а значит в болезнях. Тоже весьма странный шаг для спонтанного народного восстания.

Проезжаем гору Азам с одноименной деревней. На ней сидели армейцы до осени этого года, потом спустились и пошли в наступление. Освободили 62 деревни, 200 квадратных километров территории. Опять едем полями. Слева и справа пашни, сады миндаля, оливок, грецкого ореха, фисташек. Потрясающе красиво. Земля здесь красного цвета, за горизонт уходят пашни, мягкое желтое солнце заливает пространство. Напоминает Индию. Из этой идиллии возвращает в реальность поваленные линии ЛЭП, снесенные под ноль деревни.

Останавливаемся у здания. На нем арабская вязь. «Здесь стоит Ан-Нусра» переводит нам проводник. Стояла. Теперь откатилась на десяток километров отсюда. Их выбили в провинцию Идлиб. Подъезжаем к Аль-Хадеру. На въезде стоит чёрный щит, оглашающий, что мы едем по территории Ан-Нусры. Щит продырявлен автоматными очередями, как нотариальная доверенность, что Ан-Нусра врёт.

Здесь стоит армия. Мы въезжаем в Аль-Хадер. Аль-Хадер находится на юге Алеппо, он запирает трасу Дамаск-Алеппо, которую в данный момент блокируют боевики Ан-Нусры, захватившие провинцию Идлиб. После взятия Аль-Хадера, боевики Ан-Нусры потеряли важный опорный пункт в провинции Алеппо и можно говорить, что со дня на день война переместится в провинцию Идлиб. Так же взятие Аль-Хадера приближает момент деблокирования трассы Дамаск-Алеппо, которая имеет стратегическое значение. После деблокирования этой трассы кардинально улучшится снабжение группировки в Алеппо. Сам город очищен от боевиков. Мирные жители ещё не вернулись, хотя губернатор провинции Алеппо призывает их к этому.

В самом городе царит эйфория победы. За Аль-Хадер долго дрались. По всему городу бойцы развешивают сирийские флаги, периодически раздаются салюты из автоматов, хотя офицеры стараются пресечь, чтобы избежать небоевых потерь. Я захожу в здание городской больницы. Здесь по совместительству располагался штаб боевиков. В помещениях уютно стоят газовые горелки, раскиданы компакт-диски. У боевиков была горячая еда и музыкальный досуг. На столах стоит недоеденная еда. Значит, штурм был неожиданный и сильный. Боевики собирались покушать, а не бежать в попыхах. Проходу в медпункт. В холодильниках лежит свежая кровь в пластиковых одноразовых контейнерах. Значит, была налажена медицинская служба, ведь кровь надо где-то забрать у донора и доставить на передовую.

К вечеру того же дня передовые штурмовые группы вышли на трассу Алеппо-Хомс-Дамаск. Значит, перерезан канал снабжения боевиков под Алеппо и Идлибом. Конечно, боевики будут использовать объездные пути, но это удлинит логистику, задержит переброску подкрепления, патронов, той же донорской крови и медикаментов. А значит, у сирийской армии увеличивается простор для маневра, армейцы всё увереннее завладевают инициативой и с каждым днём приближается момент долгожданного мира на измотанной сирийской земле.

Роман Сапоньков