Надо ли уходить из Сирии? Не характерная для публикаций статья для "Эхо"

Признание катастрофы А321 терактом открывает новую главу в истории современной борьбы с терроризмом. Как я уже писала, Исламское государство кардинально отличается от существовавших ранее террористических организаций, в первую очередь, потому что все знают, где оно. Т.е. это вполне определенная территория, на границах которой сейчас идут бои с сирийскими правительственными войсками, и куда можно взять и приехать, пробравшись через дырявые турецкие погранпосты (как много кто и делает).

И такого никогда ещё не было. Можно говорить, например, о том, что «Хезболла» имеет опорную базу в Ливане, но при этом в Бейруте сидит вполне себе признанное светское правительство. И в других случаях были более или менее поддерживающие терроризм режимы, но вот такого, чтобы сам режим – и был террористическим, такого я не припомню.

Отсюда и стремление защищать свою территорию. Сбивать наши самолеты игиловцы не в силах. Дотянуться до кораблей и подлодок возможности также нет. Значит, ответ должен был быть традиционно террористическим. И здесь интересно, что сработал именно египетский агент – гражданин страны, которая пережила «арабскую весну», кратковременное владычество радикальных исламистов, и теперь вроде бы отрезвилась. Но с гибелью и арестами «Братьев-мусульман» история, как мы видим, не закончилась. В Египте же число сочувствующих исламистам, а следовательно, потенциальных агентов весьма велико. И та же ситуация во всех прочих странах региона, где во время безумства 2011-2012 гг. правительства оказались настолько сильными, что сумели сохранить свои светские режимы.

Отсюда и получается тот самый рекомендательный (не считая самого Египта, что разумно) запрет не летать пока в те теплые заморские страны, где с безопасностью плохо. Но помните, как не рекомендовали посещать Тайланд, когда там был очередной военный переворот? Или как не стоило ехать на Шри-Ланку или Индонезию во время цунами? Но российская оппозиция сейчас уже заявляет о закрытии границ и изоляции нашего государства. Они это серьезно?

Две недели мы слушали этот плач Ярославны, но неожиданно выяснилось, что это был теракт, а, значит, виноваты сами террористы, египетские службы безопасности (ибо недоглядели) и … всё? Но нет. Всё равно виноват Путин. Он развязал войну в Сирии, и теперь гибнут наши граждане. И неважно, что либералы говорили ранее, новая мантра: если мы не уйдем из Сирии, ждет нас беда и смерть.

Мы не будем с ними спорить, а посмотрим на Францию: её ВВС нанесли первый удар по позициям боевиков лишь 27 сентября 2015г. Второй удар был осуществлен, спустя почти 2 недели: два истребителя «Rafale» сбросили бомбы на тренировочный лагерь. Для сравнения, того же 8 октября Воздушно-космические силы России нанесли серию авиаударов сразу по 27 объектам, и это мы только разогревались тогда. Такими темпами Франция могла бы сражаться с ИГИЛ ещё лет 10, но именно по ней был нанесен удар террористов. К чести французов нельзя не отметить, что они не ограничились «Марсельезой» на стадионе, а начали наращивать свою активность против террористов. Пусть и во многом психологический, но удар возмездия был нанесен немедленно, даже конца траура не стали ждать. Таким образом, если уж Франция, будучи не самой, мягко говоря, опасной для ИГИЛ страной, была атакована, то чего ждать нам с 2289 боевыми вылетами и 4111 ракетно-бомбовыми ударами? Сколько фетв УЖЕ вынесено против России? И как долго нам будут мстить?

Оппозиция предлагает об этом не думать, а спрятаться и повесить табличку: «Не беспокоить». Более того, такие блогеры как навальновский соратник Руслан Левиев, весь Интернет уже завалили «расследованиями» на тему якобы погибших в Сирии российских солдат и якобы обстрелянных мирных городов. А призыв всё тот же: надо уйти из Сирии! Нет, ему не платит ИГИЛ, но угроза очередного подрыва российского метро будет сохраняться до тех пор, пока у террористов будет возможность снять хотя бы одного боевика с фронта и отправить его к нам сюда. А вот тогда, после теракта, оппозиция развернется. Риторику сами представьте. Но пока мы (а также Асад, Иран, а теперь и Франция, и много кто ещё) эту возможность не даём, и давать не собираемся.