Артемий Троицкий: государство «кормит» народ бессмысленно-попсовой баландой

— Уважаемый Артемий, Вы по образованию – математик, окончили МЭСИ, но все же изменили этой точной науке. Почему так произошло?

— Дело в том, что еще учась в экономико-статистическом институте, я понял, что экономика и даже статистика – вещи для меня мало понятные, а главное – совсем не интересные. Уже на третьем курсе я начал печататься в журнале «Ровесник», писал статьи о различных западных рок-группах, поэтому к тому времени, когда я закончил институт, а это было в 1977 году, я был уже очень известным и популярным в молодежных кругах журналистом и практически первым в стране человеком, который прилично писал о рок-музыке. Мне удалось устроиться на работу в Институт истории искусств, где я, до некоторой степени, применял те навыки, которые я получил в высшем учебном заведении и те предметы, которые меня интересовали в жизни. В результате чего я стал заниматься социологией в поп-музыке и занимался этим пять лет, пока меня не выгнали из Института истории искусств.

— Что же послужило причиной для этого инцидента?

— Это был 1983 год, правление Андропова, борьба за дисциплину и т. д., но официальным поводом для моего увольнения явилось нарушение трудовой дисциплины, а реальным поводом стало то, что у меня к тому времени уже существовали серьезные проблемы с властями, и руководство института, конечно, испытывало определенный прессинг в связи с тем, что их младший научный сотрудник ведет всяческую подрывную культурную деятельность. А я помимо того, что был не вполне лояльным журналистом (с одной стороны я писал во всякие советские лояльные издания, а с другой – писал в «Самиздат») я еще устраивал и различные рок-концерты, фестивали. А они в то время были подпольным или полуподпольными, кроме того, я общался с иностранцами, довольно сомнительного толка и т. д. Мне было строго указано на то, что моя деятельность вне стен института не очень нравится руководству: «Вы, Артемий Кивович, решайте: или вы становитесь серьезным ученым или – тусовщиком-подпольщиком. Вам надо определиться!». Я действительно очень долгое время «сидел между двух стульев», у меня к тому времени уже была написана кандидатская диссертация, но выбор я сделал в пользу карьеры не научной, а совсем другой, если это вообще можно считать карьерой и, соответственно, за это поплатился работой в институте.

— Как вы считаете, почему в последнее происходит деградация российского общества в сфере культуры? Это – осознанная государственная политика, либо население само виновато в том, что имеет подобную культуру и искусство?

— Я не считаю, что можно говорить о какой-то реальной и серьезной деградации. На самом деле наша культура и искусство по-прежнему очень сильны. Другое дело, что наша культура и искусство в своих качественных проявлениях находятся, если не в подполье, то, во всяком случае, то где-то рядом и не являются мейнстримом (от английского слова Мейнстрим (англ. mainstream — основное течение) — преобладающее направление в какой-либо области (научной, культурной, др.) для определённого отрезка времени.

Прим. автора). У нас и прекрасные писатели, отличные кино и театр, и все эти люди очень хорошо известны на Западе. Они издаются за границей, там гастролируют, получают премии на фестивалях и т.д. Но проблема в том, что для усредненных, простых российских людей все эти вещи мало доступны. Если взять кино, то у нас были фильмы того же Звягинцева, Сокурова и Германа-младшего, которые собрали массу призов на международных кинофестивалях – в Берлине, в Риме и в Венеции. Однако 95% россиян ни одного из этих фильмов не видело, потому что у нас в кинотеатрах идут фильмы типа «Ночной дозор», «Дневной дозор», «9-я рота», какие-то еще блокбастеры и патриотические драмы, тупейшие комедии и т. д. Проблема не в том, что у нас перевелась в стране качественная культура и искусство, а проблема в том, что политика государства, которая в первую очередь транслируется через СМИ (и в первейшую очередь это касается телевидения), состоит в том, чтобы «кормить» народ омерзительной, бессмысленно-попсовой и псевдокультурной баландой. Это касается кино, музыки, литературы. Если музыка, то это – Дима Билан, если литература, то это какие-то детективы, если это кино, то я вам уже приводил примеры и т. д. Поэтому и создается впечатление, особенно, если не жить внутри России, тем более в Москве или Петербурге – в городах с мощнейшей культурной жизнью, которой могли бы позавидовать Берлин, Париж и Лондон, если судить о России по тому, что показывают наши телеканалы – Первый канал, РТР-Планета, НТВ-Мир и т. д., то на самом деле может показаться, что у нас чудовищное бескультурное болото.

— А как Вы думаете: снятие цензуры отрицательно сказалось на этом процессе?

— Вы задаете странный вопрос. Формально, действительно, еще в начале 90-хх годов, цензура была отменена. Если говорить реально, то в общем-то цензура у нас существует до сих пор. В первую очередь это касается электронных СМИ и телевидения. Есть цензура, есть самоцензура. Я считаю, что самоцензура – это вещь более страшная, чем цензура, которая в конце концов разрушает произведение, а самоцензура – творческую потенцию автора, что намного хуже. Госцензура – не проблема, что она есть, что ее нет – существенной разницы это не представляет.

— Если рассматривать такую область, как юмор, то как раз он больше всего и пострадал от снятия цензуры, так как 99% российского юмора – это шутки в буквальном смысле «ниже пояса», которые в советские времена никогда бы не прошли цензуру…

— Я, честно говоря, не большой знаток российского юмора. Телевидение, где, в основном, весь юмор и гнездится, я вообще не смотрю. Естественно, у нас имеются всякие помойные юмористы типа Михаила Задорнова, Евгения Петросяна или других, чьих имен и фамилий я не знаю. Но, по-моему, еще никто не отменял Жванецкого. Наверное, он находится в серьезном меньшинстве, среди всяких уродов, но он все-таки есть! Думаю, что есть и другие неплохие юмористы, тот же Виктор Шендерович или Игорь Иртеньев. Как мне кажется, цензурные соображения на их творчество совершенно не влияют!