Русская идея и Русский мир: мания величия или духовная вертикаль?

Современная жизнь, государственность и целостность общества многих стран постсоветского пространства зависят не только от экономических и политических факторов, но и от гуманитарной сферы, в том числе от правильного отношения к истории и идеологии. Соответственно, тем, кто хочет расколоть единство России и Украины необходимо перекроить прошлое на фундаменте исторической мифологии и политической идеологии. Самое опасное, что такая тенденция прослеживается и в церковной жизни, когда бытие Церкви конструируется на концепциях русского или украинского национализма. К огромному сожалению, в процессы политизации и идеологизации церковной жизни вовлекаются не только лидеры политических партий, политтехнологи, но и священнослужители.

Церковь Божия на земле — колыбель духовной жизни христианина, самобытная, неповторимая сила и Свет Христовой Истины, который освещает все бытие человека. Вероучение Церкви — это целостная мировоззренческая концепция и сама практика духовной жизни, в центре которой Господь. Соответственно, Тело Христово развивается и одухотворяется благодатью Святого Духа, но многим политикам и некоторым православным христианам хотелось бы, чтобы Церковь освящалась идеологией той или иной политической партии, русской или украинской национальной идеей.

Актуальность Русской идеи в сегодняшней России связана с одной стороны, с ностальгией и неизжитыми политическими советскими амбициями, а с другой - с осознанием особой духовной миссии России в мировой истории. Но, для западной либеральной мысли Русская идея в любом варианте — империалистическая и абсолютно деспотическая концепция развития России. Для правильного понимания феномена Русской идеи необходимо четко определить духовную составляющую основу и политическую конструкцию в этой идее. Можно говорить о существовании Русской идеи как об идеи политической и как об идеи духовной, влияющей на развитие духовной жизни человека. Многообразие подходов к изучению Русской идеи вполне допустимо, если смотреть на них с позиций свободы научно-исследовательских инициатив, противоречивости современной политики и многообразия идеологий множества политических партий.

Термин «идея» происходит от греческого слова «idea», переводимого как «понятие» или «представление». В области философских систем, еще со времени Платона понятию «идея» придавался трансцендентный, сакральный смысл, ее было принято трактовать как «божье семя». Видный русский философ Федор Степун (1884 – 1965) писал: «Понятие идеи непрестанно менялось в истории человеческой мысли. В своих размышлениях я исхожу из понимания идеи как Божьего замысла о сущностях вещей, людей, времен и народов. Так как весь мир замышлен Богом, а не кем-либо иным, то необходимо признать, что все народы, великие и малые, таят в себе свои идеи, как бы сокровенные духовные зерна, из которых растет и развивается душевно-физическая плоть народа; становится и слагается его судьба»[1]. Идея, там, где она проникает в жизнь, дает неизмеримую силу и мощь, и только идея является источником силы развития общества. История показывает, что поиск «высшего предназначения» просто является неотъемлемой чертой православного человека.

Русская идея мыслится богословием и философией как направление широкого спектра идейного структурирования общественного сознания, исследований, анализов, прогнозов и проектов. На этот призыв сегодня откликаются все новые и новые интеллектуалы, философы, богословы, историки, ученые, мыслители. Безусловно, Русская идея как феномен религиозной философии — это не догма, не законченная философская система, тем более не готовый политический проект. Это приглашение к философскому, богословскому и политическому творчеству, изложение интуиции и догадок, анализ новых условий развития современного мира и попытка переосмысления прошлого. Само же понятие «Русская идея» трактуется православным богословием вне текущего политического контекста. Это сакральное религиозное устремление, эсхатологическое задание на будущее. Поэтому сводить Русскую идею к политическому империализму или горделивому российскому шовинизму, значит не понимать глубинных основ самой этой идеи. Русская идея — это нравственная ответственность перед Богом за возложенную Творцом миссию на наш народ, это святость и любовь к Богу, а не политические чувства гордыни и мании величия. И самое главное, что лежит в основе Русской идеи — без духовного обновления, без возрождения эсхатологического мышления Церкви и религиозной философии не произойдет возрождение русского народа. Восприятие «Русской идеи» в жизни христианина допустимо на фундаменте духовного развития и, как правило, вне социальных утопий, и вне текущего политического контекста. «Говорить о «Русской идее» — значит выявить в истории ту идею, которой народ живет втайне, идею, которую, как Божественную реальность, можно раскрыть лишь в процессе духовного созерцания»[2].

Пробудить в народе жертвенность, готовность ограничивать свои потребности и стремления ради достижения высоких исторических целей — одно из мотивационных направлений Русской идеи, «концепции Русского мира» и созидания «наднационального проекта»[3] Святой Руси. Святейший Патриарх Кирилл подчеркивает: «Я думаю, Русь—это не «где», а, в первую очередь, «что». Русь—это система ценностей, это цивилизационное понятие. Конечно, это цивилизационное понятие, которое имеет свое географическое измерение. Когда мы говорим «Святая Русь», мы имеем в виду совершенно конкретную идею: идею доминанты духовного над материальным, идею доминанты высокого нравственного идеала. Собственно говоря, в этой традиции и был воспитан народ на том огромном евразийском пространстве, которое сегодня географически составляет юрисдикцию Русской Православной Церкви. Русь — это, в конечном итоге, отличение добра от зла в соответствии с этой огромной духовной традицией, это система ценностей. И если, опять-таки, перейти к географии, то, конечно, ядром этой цивилизации, этого огромного мира являются Россия, Украина, Беларусь, если говорить в современных геополитических категориях»[4].

Таким образом, говоря о Русском мире и Русской идеи, нужно помнить и понимать:

Во-первых, современному обществу постсоветского периода необходима новая модель социального и духовного развития. Подобно нашим отцам, отрекшимся от язычества в киевской купели великого равноапостольного князя Владимира, нам надлежит отвергнуть хищнические основы западной цивилизации потребления, религии золотого тельца и обратиться к сакральному ядру русской цивилизации, к православной вере в её самых сокровенных и глубинных основах. И в этом определяющем повороте, не имеющем ничего общего с внешним фарисейским благочестием и политическими амбициями шовинистического превозношения, и заключен величайший шанс народов бывшего Советского Союза. Импульсы Русской идеи, освященные православным богословием, актуализируют инаковость, отличность «не от мира сего». Русская идея в духовно-нравственном и религиозном значении заключает в себе весь человеческий мир, универсализм Правды Божией, профетизм социальной справедливости, все богатство духовного мира. Русское сознание определяется наличием православной веры, «мы сознаем, что в этих условиях Русская Православная Церковь зачастую остается единственной нитью, связующей воедино цивилизацию Руси»[5].

В-вторых, для православного христианина всегда было характерно эсхатологическое мировоззрение, знание о конечности этого мира, о катастрофичности «последних времен», о том, как встретить это время и обновить собственную духовную жизнь. Отсюда разработка социальной концепции Церкви, политической эсхатологии как базиса реальной политики русской цивилизации - становится насущной потребностью, жизненно необходимой не только для политологии, но и для православного богословия в условиях всемирного глобального кризиса и негативных процессов глобализации. К огромному сожалению, у нас нет, сегодня, политиков, которые могли бы опереться на эсхатологическое учение Православной Церкви, на подлинно бытийную цепочку в своем стратегическом диагнозе исторического времени мира. Сколько бы ни говорили политические лидеры на конференциях и церковных приёмах о воспитательной роли Православной Церкви — сейчас Православие для политической и финансовой элиты только красивая картинка из древнерусской жизни и сияющие церковные ордена на груди.

Но, когда кризисные явления будут проявляться все сильнее, масштабнее и трагичнее, когда будут определены границы и сроки привычной спекулятивной политики, возникнет острая необходимость подлинного духовного глобального прогнозирования процессов современности. Должно произойти обращение к сакральному ядру русской цивилизации, к запредельному таинственному в русской душе, к сокровищнице духовной традиции русской цивилизации — Православию.

Русская идея — не новый имперский центр мира, а новый духовный Иерусалим, это поисковая система духовных координат и мотивационных смыслов. «Русская идея — это не политический, не географический проект, это вопрос духовный и философский, находящий свое разрешение в религии и религиозной вере»[6]. Вопрос Русской идеи относится в первую очередь к онтологии культуры, к шансам духовного просвещения общества, усмирения горделивого духа западной политики либерализма и секуляризации. В жизни православного христианина должна быть только одна Русская идея — идея спасения, преображения, обновления и одухотворения России, а не политические спекуляции и идеологическая борьба. Только такое понимание Русской идеи и Русского мира может открыть перед нами перспективы духовного просветления, нравственного совершенства и социальной модернизации.