Пикалево-2 на Вятке: «Молотом» по моногороду

Ну наконец то "кризис заканчивается" а модернизация набирает ход. и летали многочисленные такси. Характерная, «пикалевская» деталь: чем дольше не выплачивают зарплату на градообразующем предприятии, тем больше в городе машин с шашечками. Клиентов - раз-два и обчелся, зато есть видимость работы и видимость заработка.

Стоянки у гостиницы не было, пришлось парковать нашу машину под окнами. Мы поинтересовались: мол, с машиной ничего не случится?

- У вас номера московские? - спросила с ходу администратор гостиницы.

Еще одно совпадение - в Пикалеве на столичные номера посматривали недобро. Нас принимали за заезжих рейдеров, прибывших окончательно и бесповоротно уничтожить градообразующий завод и моногород.

- Питерские, - ответили мы.

Дама облегченно вздохнула.

ЗАРПЛАТА ПРОДПАЙКАМИ

История стремительного взлета и сокрушительного падения «Молота» выглядит так. В 41-м году в Вятские Поляны эвакуируется Загорский машиностроительный завод. На шпульной фабрике налаживается производство легендарных пистолетов-пулеметов Шпагина. Сюда же переезжает и сам конструктор. За годы войны завод дал фронту 2,5 миллиона ППШ! А после войны осваивал гражданскую продукцию - от патефонов и радиол до мотороллеров и газовых котлов. Но основные поступления на счета завода до недавнего времени обеспечивала продукция военного назначения (ПВН). Это, пожалуй, главное отличие от Пикалева. Там - цемент и частный собственник, здесь - оружие и государство. Казалось бы, государство не должно бросить родной ВПК, ведь даже на поддержку заведомо несостоятельного АвтоВАЗа вбухиваются сотни миллионов...

- Предприятие работало на оборону страны, зарплаты были нормальные, - ностальгирует сегодня в своем обшарпанном кабинете председатель профкома ОАО «Молот» Галина Судовикова. - И город отстроили, ведь вся инфраструктура Вятских Полян сделана заводом. Когда-то у нас работали 12 тысяч человек. Сейчас осталось только четыре тысячи. Вот и работаем на производстве охотничьего и травматического оружия, выпускаем мотолебедку. Но оборотных средств не хватает.

- А что с военными заказами?

- Так их нет с 2007 года, - разводит руками Галина Михайловна. - Нас просто бросили. Полноценную зарплату не выдавали уже почти год. А раньше 70 процентов всего производства обеспечивал 102-й цех - спецтехника.

- Что это?

- Военная тайна. Спецтехника в основном на экспорт шла. А теперь говорят, что такое вооружение уже не нужно.

Секретничает Галина Судовикова скорее по советской привычке. «Молот» - единственный завод в стране, выпускающий противотанковые ракетные комплексы «Метис», пользующиеся спросом за рубежом. Их остро не хватало в первые дни войны в Южной Осетии, когда на грузинские танки выходили с обычными гранатометами. Почему с 2007 года «Метисы» резко стали невостребованны, Судовикова не знает. У нее много других забот, основная - списки. В профкоме вычисляют из 4000 сотрудников завода самых нуждающихся. Как правило, в эту категорию попадают заводские семьи (в которых на «Молоте» работают сразу оба кормильца). Таким изредка перепадает унизительная «гуманитарка».

- Предприниматели сделали нам 272 набора - по килограмму гречки, риса, сахара, два килограмма макарон, бутылка масла. Село дало тонну муки. Взвешивали прямо тут, раздавали. Все это хорошо, но мало.

«МАРШ ПУСТЫХ КАСТРЮЛЬ»

В конце 2009 года заводчане вышли на улицу с кастрюлями и прошлись, стуча поварешками, по городу. После этого «демарша» к

- Муж зарплату получает - 9000 рублей, так я ее раздаю по долгам, - едва не плачет Лиза Ведерникова, работавшая в заводской охране.

Ее 10-месячный Глеб сидит рядом с нами на диване в тесной съемной комнатке и с интересом ощупывает объектив фотокамеры.

- Я же до последнего работала, уже с пузом по машинам лазила с проверками, - продолжает Лиза. - А мне за 10 месяцев ни разу детское пособие не дали. Пошла в соцзащиту. Говорят: деньги перечисляем, идите в бухгалтерию завода. На заводе денег нет. Я вам сберкнижку покажу: вот 98 рублей мне перечислили, когда «марш пустых кастрюль» был. И что мне с ними делать? Три тысячи надо за квартиру отдавать плюс свет. Памперсы покупаю, но экономлю их. Только на ночь. Сыну мясо покупаем, а сами на окорочках перебиваемся и крупах. Ребенка балую только в полдник - покупаю творожки, и молоко он пьет с печеньками. А вот витамины, смеси - на это денег уже нет.

- Чтобы получить заказ, нужно шевелиться, предлагать свою продукцию, - подключается к нашей беседе соседка Лизы Ольга Вяткина, контролер качества «Молота». - Нужно станочный парк обновлять, а у нас большинство станков - только на свалку. Они нас как крепостных воспринимают, потому что знают, что мы никуда не денемся. Я пошла к сестре в прокуратуру: «Кать, что мне делать?» А она мне говорит: ничего.

От дома этих женщин до прокуратуры - каких-то 20 метров. За пару дней до нашего приезда представители Фемиды открыли общественную приемную и при самом «Молоте», куда заводчане выстроились в длинную очередь со своими заявлениями.

- Работать эта приемная будет до 1 июня 2010 года, - отрапортовал нам помощник прокурора Вятско-Полянской межрайонной прокуратуры Антон Жданов. - Действует комиссия по трудовым спорам о взыскании задолженности с сентября по декабрь. Движения по расчетным счетам завода нами отслеживаются. На счетах денег нет. В отношении директора 8 марта возбуждено уголовное дело, оно расследуется по статье 145.1 «невыплата заработной платы».

СЛУХИ О «КРИВОРУКОСТИ» ПРЕУВЕЛИЧЕНЫ

В России немало сторонников деиндустриализации страны. Их любимый аргумент - врожденная криворукость соотечественников. Как в насмешку, на «Молоте» много лет выпускается гражданское и спортивное оружие. Оно не просто пользуется спросом - оно в дефиците! Клиенты из Москвы и Питера, например, садятся на машины и едут в Вятские Поляны, чтобы лично забрать заказанное оружие.

Понимает толк в оружии и мастер «Молота» Федор Помыткин - его цех как раз и выпускает карабины «Вепрь», «Бекас», травматические пистолеты «Лидер», сигнальные «Блеф»... С мастером мы познакомились возле предприятия в 12 часов дня, когда бесконечная вереница рабочих шла к проходной завода. Кто-то шел делать мотопомпы, кто-то - охотничье оружие, кто-то задействован на общественных работах. Самые обеспеченные - последние. Им государством гарантирована зарплата 4300 рублей. Это участники областной программы по снятию напряженности на рынке труда. В 2009 году через нее прошли 2600 рабочих, инженеров, мастеров «Молота», взявших в руки метлы, лопаты и половые тряпки. Федор же, как и многие другие, продолжает бесплатно работать по специальности. Мы встречаемся в обеденный перерыв в кафе недалеко от завода. Здесь мы - единственные посетители.

- Все думали, что заказ придет, и никто не думал о развитии, - вздыхает Федор Помыткин. - А заказы взяли и резко закончились. У нас же руководят люди, которым ничего не надо. Вот «Метисы» делаем и хватит, зачем лишние деньги вкладывать? У меня один затвор делают 26 человек. А ведь есть станки, которые за три минуты их штампуют. Чего не купить такие? Планировали делать медицинское оборудование, но цех отдали под магазин. Мопеды сделали «Стриж». Ну ладно, опытный образец, шумит, гремит. Ну так давайте модернизировать, что-то делать... Умному человеку бы отдать завод, он явно не позволил бы предприятию простаивать. Такие площади стоят, людей сколько свободных!

КУДА ИСЧЕЗ ГОСЗАКАЗ?

До встречи с заместителем гендиректора оставался час, и для нас специально открыли музей трудовой славы завода. Впечатления остались тягостные, как после посещения морга или Мавзолея. Полная темнота, подсвечены только витрины. Мягкие ковры, искусственные цветы, кубки, оружие, черно-белые фотографии ушедших мастеров и... звук капели. Среди витрин были расставлены тазы и детские ванночки - вода с потолка свободно изливалась каплями и целыми струями. Директор музея Халида Зарипова и не скрывала, что музей доживает последние дни. Смотреть на все это было просто больно, и мы отправились в заводоуправление. Интерьеры офиса не видели ремонта со времен распада СССР - обычно бывает наоборот.

Зам. генерального Диана Насырова скупо перечислила нам заводские проблемы. Несколько лет завод ничего толком не производил, а зарплаты начислялись, в итоге долг сотрудникам приближается к 250 миллионам рублей. Все что можно арестовано, начиная со спецтранспорта для перевозки «изделий» и заканчивая заводской «Скорой помощью» и пожарными машинами. Но завод «Молот» в отличие от пикалевских предприятий практически полностью государственный:

- 40% акций - у госкорпорации «Ростехнологии».

50%

- Ижмаш. А контрольный пакет самого Ижмаша - тоже у «Ростехнологий». Собственника поменять не получится, собственник - государство.

По словам Дианы Насыровой, несколько лет назад у оборонных предприятий отобрали лицензии. Государство взяло продажу оружия за границу на себя, создав организацию «Рособоронэкспорт».

- И теперь мы не участвуем в переговорах, а просто сидим и ждем у моря погоды. Все разговоры о неконкурентоспособности «Метиса» - от некомпетентности. У «Метиса» множество модификаций, и, самое главное, заявки на эти изделия к нам приходят! И мы их передали в свое время в «Рособоронэкспорт»! Но нас к этим заявкам не допускают. Нам говорят: «Надо плотнее работать с «Рособоронэкспортом». У нас в Москве постоянно находится сотрудник, но в данном случае от нас ничего не зависит.

- А от кого зависит?

- Мы не знаем, от кого конкретно в «Рособоронэкспорте» зависит наш заказ, кто конкретно отвечает за «Метис» и наш завод. Но, «Рособоронэкспорт», как посредник, берет процент. Я не могу назвать точную цифру, но предполагаю, что он немаленький. Когда мы вместе с Тулой работали напрямую, это позволяло жить и работать двум заводам. Но проблема в том, что к 5 рублям стоимости изделия посредник добавляет свои 10, и заказчику такое изделие уже не нужно. Тогда посредник идет к заводам и говорит: делайте не за пять, а за два рубля!

- А прибыль, зарплаты, модернизация? Где брать на это деньги производителям?

- Не знаю. Знаю лишь одно - «Рособоронэкспорт» живет очень хорошо. И чиновники там не бедствуют.

- А вы хорошо живете?

- А мне телефон дома отключили за неуплату. Мама заплатила. Денег нет, а мама у меня учительница - ей платят.

ПРО «МОЛОТ» ЗАБУДЬТЕ!

Разговор с губернатором Кировской области Никитой Белых напоминал чтение приговора. На вопрос, удастся ли сохранить завод, он ответил жестко:

- Забудьте об этом вообще. В таких объемах, каким завод был 5 - 10 лет назад, он существовать не будет точно. И я не считаю, что это какая-то глобальная трагедия, это просто жизнь. Мы считаем, что должен быть план, чем занять этих людей. В Вятских Полянах есть и возможности, и перспективы создания других рабочих мест. Если такие места будут созданы, уезжать никому не придется.

- Спасение Вятских Полян будет осуществляться в рамках программы по моногородам?

- Пока можно сказать, что Вятские Поляны входят в шорт-лист городов, которым может быть оказана помощь из госбюджета. Но пока ни одному из 27 моногородов помощь оказана не была. Идут обсуждение и процесс согласования документов.

Как рассказал губернатор, шанс у Вятских Полян есть. Часть заводских рабочих рук заберут местные предприниматели. Часть рентабельного заводского производства сохранится. С завода снимут обременение в виде котельной и очистных сооружений, лишние площади распродадут, если они кому-нибудь понадобятся. Но гигантского завода «Молот» больше не будет.

- Кто виноват в том, что завод погиб?

- Это ошибки системного характера, потому что завод «Молот» - завод серийный, не имеющий своего конструкторского бюро. Работавший всегда по чужим разработкам. А сейчас свои разработки никто не отдаст - все вокруг друг другу конкуренты.

В подтверждение своих слов Никита Юрьевич показывает нам ответ на свое обращение от гендиректора «Ростехнологий» Сергея Чемезова: «...Следует учесть, что в большинстве случаев на международном рынке вооружений Россия конкурирует не с американскими или западноевропейскими производителями, а в первую очередь с Китаем, а также с Болгарией и другими восточноевропейскими производителями, ценовые предложения которых на аналогичную ПВН оказываются на 40 - 60 процентов ниже. При этом на рынке вооружений уже в течение 15 лет не появлялись новые или модернизированные образцы ПВН производства ОАО «Молот»...

КОГДА БУНТ БЕССМЫСЛЕННЫЙ

Мы жили в Вятских Полянах напротив главной проходной завода и несколько раз в день видели сумрачную вереницу людей, идущих на работу и с работы. В гробовом молчании. Еще одна деталь поразила нас - толпы выпивших, хорошо одетых, интеллигентных людей, гуляющих без цели. И это был самый главный знак беды, поразившей этот город. Потому что всем очень хорошо известно, что в нашей стране деньги на выпивку можно найти, даже если нет ни копейки на еду. И быстрее всего в России спиваются именно думающие, работящие люди - у них нет иммунитета от безделья, они в отличие от лодырей не могут спокойно переносить собственную ненужность. Скорее всего, бунта, подобного пикалевскому, в Вятских Полянах так и не случится. Здесь нет дорог, которые можно перекрыть, здесь нет конкретных виновных - они вообще малоизвестны, как и причины случившегося. Какие-то безликие, без имен и фамилий чиновники, сидящие в теплых офисах за тысячу километров от Вятки. Какие-то горе-менеджеры, жившие сегодняшним днем и бросившие завод в дне вчерашне
м. Некому устроить разнос и отнять авторучку, как в Пикалеве. Виновных нет, конкретных врагов нет. Есть только не нужные никому золотые руки и золотые головы.

ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА

Слабых бьют

То, что происходит с «Молотом», - типичная болезнь градообразующего оборонного завода, на котором висят тяжкой гирей местная инфраструктура и «социалка». Предприятие затащили в капитализм, но, по сути, оно осталось советским. Это когда сверху обязательно спустят план, проконтролируют его выполнение, выкупят продукцию и обязательно расплатятся. Но с развалом СССР такая лафа закончилась, завод оказался в штормящем море совершенно иных экономических отношений. Хочешь выжить - сам барахтайся, следи за рынком, делай такой товар, чтобы его свои и чужие купцы разбирали, внедряй новые технологии, рекламируй себя, ищи покупателей, обходи конкурентов.

Было время, когда десяткам таких же «Молотов» разрешили самим выходить на мировой рынок (разумеется, с разрешения Генштаба). И дело вроде пошло. Наиболее успешные заводы стали получать приварок, совершенствовать технологии... Но потом правила игры поменяли, продажей оружия было дозволено заниматься лишь государственному «Рособоронэкспорту» (в прошлой жизни - «Росвооружение»). За посреднические услуги приходилось отстегивать ему проценты. Понятное дело, «чаевые» причитались только с тех, чья продукция пользовалась спросом. А у «Молота» с реализацией как раз начались проблемы: и своя армия не очень-то брала противотанковые комплексы (ПТК), и забугорный покупатель нос воротил. Предпочитал брать лицензионные (считай, еще советские, но модернизированные) болгарские, польские ПТК, по цене в полтора-два раза меньшей. Иностранные заводики ловко вписались в рынок, городские детсады, бани и больницы на своем горбу не тащили. А вкладывали деньги в новые технологии.

Тут «Молот» и расплющило о наковальню конкуренции. Снижать цену - себе убыток. А на российском рынке все дорожало - металл, электричество. Себестоимость только росла. А тут еще и свои же, российские конкуренты не дремали - стали делать аналогичное оружие, которое и Минобороны охотнее «по умеренной цене» закупало, и иностранцы. Задергался «Молот», пытался задирать цену, да еще хуже стало. Потому исподволь стал переключаться на мирную продукцию. А военное производство потихоньку начало хиреть. Вот вам и итог.

И кого же тут винить? Можно, конечно, самих заводчан. Дескать, не приноровились к капитализму, продолжали жить и работать как нахлебники государства. Нюх потеряли. Вот и расхлебывайте. Но ведь, похоже, что и государство не протянуло руку помощи провинциальному заводу, не помогло встроиться в рынок.