История великой компенсации

Еще год назад все были уверены, что после проведения судьбоносного «референдума» и пафосного майского приезда Владимира Путина в Севастополь полуостров тут же заполонят российские политики, а Россию всколыхнет некий внутренний мобилизационный взрыв. Казалось, что Кремль, как заботливая наседка, возьмет республику под крыло и мгновенно решит ее проблемы: искоренит коррупцию, построит дороги, создаст рабочие места, направит инвестиции и проведет межпланетный маршрут «Джанкой – Марс».

Но этого не случилось.

Не произошло даже ожидаемой высадки московского чиновничьего десанта. Деньги на Крым выделяются огромные (по крайней мере, по российским меркам), а распоряжается ими все та же старая коррупционная клика.

«Как же так?» – спросит любой адекватный человек.

Почему власти направляют денежный поток туда, где его нельзя до конца проконтролировать из-за кучи воришек, которых приходится ловить и сажать без остановки?

Да потому, что страной де-факто правит один-единственный человек по имени Владимир Путин, который просто физически не способен уследить за всеми реализуемыми проектами, особенно если их стартовая цель – обеспечить выживание самого режима.

В октябре ВЦИОМ опубликовал исторический отчет о показателях уровня поддержки президента России – после принятия решения об участии в сирийской войне он составил небывалые 90%.

Напомним, что рейтинг российского гаранта не всегда был столь высок. В начале 2010-х Владимир Путин начал терять поддержку, чем тут же воспользовалось «белоленточное» оппозиционное движение. Например, в 2012 году действия президента одобряли всего 48% россиян.

Но крымские события мгновенно превратили гаранта в «отца нации», задав ему планку, которую теперь приходится удерживать, ввязывая страну во все новые конфликты. Иначе культу личности Владимира Путина не выжить.

Оно и понятно: на экономическое чудо в условиях современного российского феодализма рассчитывать не приходится, на силы высших эшелонов власти, погрязших в политическом непотизме, – тем более. Так что у Владимира Путина есть только два пути: медленная и мучительная политическая смерть или игра ва-банк – геополитические аферы в погоне за державным величием.

И российский гарант явно предпочитает второе.

Использованные патроны

Стратегию Владимира Путина можно условно назвать политикой «великой компенсации». Ее смысл заключается в том, чтобы подменить реальные достижения в экономике ценностями другого порядка и качества, затереть насущные внутренние проблемы внешними военно-политическими вызовами.

«Великая компенсация» – это мнимое геополитическое величие за счет экономического упадка, Крым – за счет клейстерных макарон, рейтинг – за счет борьбы с воображаемыми врагами.

Ну кому хочется отвечать за откровенно слабую экономику, намертво привязанную к нефтедоллару, если она априори обречена на постоянные системные кризисы?

Потому и появляется Крым, которым на самом деле некогда заниматься, ведь воронка военно-политической активности требует всё больших достижений на фронтах «За возвращение в мировые лидеры!». Зачем нам золото, если есть штыки?

Следующим был Донбасс – как пример того, что могло бы стать с Крымом, если бы не Кремль; как форпост мифической «Новороссии» – вечного российского якоря в теле Украины. Но эта история наскучила России еще быстрее крымской.

По сути, Донбасс – это второй отстрелянный патрон. На него, как и на Крым, россияне начинают смотреть косо, понимая, сколько денег налогоплательщиков тает в топке республиканской коррупции и необъявленной войны. В России больше не верят, что эта игра стоит свеч.

Но у Кремля уже наготове следующий патрон – Сирия. И он будет актуален ровно до тех пор, пока граждане России не начнут разочаровываться в идее военной поддержки легитимного правительства Асада.

Среди аналитиков даже сегодня принято считать, что российская агрессия в отношении Украины (прежде всего, по вопросу Крыма) была связана со стремлением не допустить европейской интеграции Киева. Но с каждой новой геополитической авантюрой, которую затевает Москва, это объяснение выглядит все менее убедительным.

Со временем становится очевидно, что поведение России продиктовано не столько холодным расчетом, сколько паническим страхом одного конкретного человека за свое персональное будущее в российской истории.

Эти безумные геополитические метания не имеют ничего общего с защитой государственных интересов России. Именно Крым и Донбасс окончательно убедили даже пророссийскую часть украинцев, что стратегическое партнерство можно строить только с Западом. Именно война в Сирии уже сейчас ставит под угрозу жизнь и безопасность российских граждан, дискредитируя правящий режим.

Климат компенсаций

Конечно, интереснее всего наблюдать за тем, как россияне реагируют на действия своего президента. Удивительно, но они искренне согласны, что боеспособная армия вместо сыра и проект «Новороссия» вместо устойчивого валютного курса – это нормально.

Стратегия «компенсации» и «замещения» действует практически в каждой сфере, где-то с большим успехом (продукты), где-то с меньшим (технологии) – но это однозначно общий тренд.

Он опасен по той причине, что формирует у народных масс ничем не подтвержденную уверенность, что от всего заграничного можно легко отказаться, ибо родное болото – это все, что нужно для счастья.

Кроме того, власть выводится за рамки критики, становится неприкосновенной, а каждый, кто дерзает ее хулить, получает позорное клеймо «нацпредателя», «иностранного агента», строящего подлые козни матушке России.

Так вырабатывается особый компенсационный климат («ну и что, что власть ворует, – зато Россию подняли с колен»), который снимает все ограничители для принятия решений.

Интересно, а в Германии 1938 года было так же?