Музыка в законе. Аппетиты РАО перешли все границы этики и совести

Самарский хор ветеранов спел песни о войне и оказался должен. За публичное исполнение песен «Лён мой, лён», «От героев былых времён» и «Смуглянка» Российское авторское общество (РАО) выставило счёт. Ветераны и авторы песен в недоумении. Будут ли ветераны платить, теперь рассмотрят в Госдуме.

Если в 1963 году героя Никиты Михалкова, поющего на эскалаторе в фильме «Я шагаю по Москве», останавливает милиционер за шум в общественном месте, то в 2010-м его остановили бы за нарушение авторских прав, требуя заплатить от одной до трёх тысяч рублей на счёт РАО.

Оговоримся сразу, РАО действует строго в рамках закона. Вот только нужен ли такой закон, когда ветераны не могут петь песни о войне? И ведь это не первый случай, который пусть и законен, но не укладывается ни в рамках логики, ни этики, ни совести.

Достаточно вспомнить историю с концертом Deep Purple, где организаторам выставили счёт в почти полмиллиона рублей за то, что Deep Purple исполняло песни Deep Purple. Или требование денег за исполнение «Футбольного марша» Матвея Блантера перед футбольным матчем. Тогда наследница композитора объявила музыку общественным достоянием и РАО не получило денег. Или историю с песней «Под небом голубым», где автором почему-то оказался Лео Каганов, от имени которого был подан иск.

Досталось от РАО даже песне La Adelita, негласному гимну мексиканской революции 1910—1917 годов, которую за основу взял Исаак Дунаевский, переделав её в свой знаменитый марш два десятилетия спустя. По требованию РАО с YouTube.com были удалены все ролики с мексиканской песней столетней давности.

Дело не только в ветеранах. Большинство законных мер РАО оборачиваются тем, что культурное наследие попадает под замок. Это особенно заметно по детскому направлению. Фильмы, мультфильмы, аудиопостановки, выпускаемые раньше в огромном количестве на виниловых пластинках. Нового ничего не делается, а старое не доступно из-за многочисленных отчислений то правообладателям, то РАО, то ещё кому-нибудь. Тормозятся новые театральные премьеры, не оцифровываются библиотеки и аудиотеки.

Буквально на днях, 17 марта, прошло заседание в Госдуме , рассматривающее все эти проблемы. И вот снова сначала. Это лишь в очередной раз показывает, насколько несовершенен закон и что его нужно менять как можно скорей.

Цена вопроса

По официальным данным, в 2007 году РАО собрало порядка 1,5 млрд рублей (около 48 млн долларов). Из этой суммы после удержания налогов авторам было выплачено 806 млн рублей (около 25 млн долларов). Куда пошли остальные почти 50% собранных в пользу авторов денег, неясно. Но то, что остаток превышает официальные комиссионные и налоги вместе взятые, ясно даже не разбирающемуся в математике человеку.

В 2008 году сборы РАО значительно возросли, было собрано почти 2 млрд 200 млн рублей. Согласно  красочному отчёту, на уплату отчислений авторам и уплату налогов ушло почти 1 млрд 100 млн рублей. Вопросы те же: неужели комиссия за хлопоты составляет 50% собранных денег?

По 2009 году цифр пока нет, кроме информации из того же отчёта, что на 1 января 2009 года у РАО было 15 618 договоров, что составило прирост за год на 52%.

По закону РАО представляет интересы чуть ли не всех авторов мира, даже если с ними не заключён договор, просто по умолчанию. На этом же основании без доверенности, подписанного договора, да и просто без ведома авторов РАО подаёт от их имени иски в суд.

Но! Чтобы автору получить вознаграждение, необходимо соблюсти два условия.

Первое — узнать, что в его пользу собрали деньги. Поиск авторов лежит на плечах РАО, собственно за это они и получают деньги.

Если в течение трёх лет автор не узнал, не подписал, не забрал — деньги оседают в РАО. Потому что через три года истекает срок исковой давности по финансовым претензиям. Много ли авторов знают о том, что их права кто-то защищает? Много ли усилий предприняло РАО, чтобы разыскать абсолютно всех авторов или их наследников? Почему-то этих данных нет в красивых отчётах, прозрачных таблицах и в графе «расходы организации».

Второе — заключить договор. Без подписанного договора денег на руки не выдадут. Договор же составлен таким образом, что автор попадает в кабалу: съездить на гастроли без ведома РАО, да и просто разрешить любимому кафе проигрывать своё творение без того же РАО невозможно.

Непонятно, почему в явных случаях выгоды автора напрямую общаться с пользователем или заказчиком контента деньги всё равно должны идти через РАО? Да, автор не в силах уследить, в скольких ресторанах на территории всей страны звучит его музыка. Но, когда организовываются концерты, гастроли или телетрансляции, всё гораздо прозрачней.

Организаторы приглашают в Россию Deep Purple, чтобы они спели песни Deep Purple. Оговорена сумма гонорара, условия приёма, гостиница, дорога, питание. Организаторы вложились в рекламу, билеты, охрану и т.д. Почему РАО должно получить полмиллиона рублей с работы других людей? Почему организаторы должны спрашивать у РАО, можно ли Deep Purple споёт песни Deep Purple и сколько это стоит, а не спрашивать у самих Deep Purple?

Почему договор РАО не гибкий, не позволяющий оговаривать различные условия и/или ограничивать сферу привлечения РАО в защите авторских прав? Почему авторы не могут сами регулировать свои права, прибегая к помощи посредников лишь в том случае, когда считают, что эти самые права ущемлены?

Почему все авторские права по умолчанию защищаются РАО, а если автор не согласен, он должен писать заявление об исключении конкретного произведения из списка охраняемых РАО? Почему не наоборот, когда автор заключает договор с РАО и только тогда РАО начинает защищать его интересы?

Недопониманий множество. Например, непонятно, почему кинотеатры должны отдавать РАО деньги за музыку, звучащую в фильме? А недавно был такой судебный процесс, который разрешился в пользу РАО на основании того, что кинопрокатчик не представил суду доказательств, что композиторам были выплачены гонорары в ином порядке. За эту музыку автору уже заплатили продюсеры фильма, она является неотъемлемой частью картины и используется законным образом. Вот если бы саундтрек отдельно от фильма где-то транслировали — другое дело. Почему тогда не выплачивают сценаристам за звучащие диалоги с экрана, а модельеру за демонстрирующиеся костюмы на экране? Актёру за его изображение и режиссёру за задумку?

Или почему гостиницы должны отдавать процент от продаж номеров, где стоят телевизоры и есть радиоточка? Человек снял номер и смотрит там телевизор или слушает радио. Назвать это публичной демонстрацией можно лишь в том случае, если он назовёт туда множество гостей. А если он там живёт, это его временное частное жилище, на которое, кстати, выдают официальную регистрацию.

Школьный концерт к 8 Марта, праздник в детском саду или детской театральной студии, благотворительное выступление в доме престарелых, даже радио в маршрутке — все без исключения должны отдать деньги РАО.

Ветераны, спевшие бесплатно на радость себе и людям песни о войне, до сих пор в недоумении, кто и за что хочет с этого денег. После поднятой шумихи РАО пошло на попятную и опубликовало новость от 25 марта о том, что они сами хотят поправки в закон о мероприятиях, проводящихся в рамках государственных праздников, а также бесплатных и благотворительных мероприятиях.

Но в сегодняшних действиях РАО присутствует лукавство. Все эти предложения поправок в закон лишь благодаря общественному резонансу и заинтересованности Госдумы. В прошлом году перед Днём Победы в РАО нисколько не переживали за святой праздник.

Велика вероятность, что поправки будут внесены. Но на самом деле нужно полностью менять закон. Нужно прекратить эту бездумную миллиардную монополию РАО. Если закон вызывает столько вопросов, его нужно менять. И по-другому быть не может.

В мае этого года будет 65 лет со дня победы в ВОВ. Те из оставшихся в живых ветеранов, кто будет в состоянии доехать, приедут в Москву. Придут в сквер перед Большим театром, чтобы разыскать однополчан. Обнимутся, заплачут, помолчат, а потом запоют про пропахший порохом день.

И за возможность петь песни о войне в День Победы мы опять должны поклониться им, ветеранам.