Как не ходить «к экстрасенсам», если у нас такое плохое медицинское обслуживание?

Ох, уж эти «ток-шоу»! За те считанные секунды, когда микрофон в твоих руках, никогда не успеваешь сформулировать не только антитезиса, но и тезиса, а уж до замыкающего их синтеза дело не доходит почти никогда. Единственное утешение, которое получаешь, любуясь потом на себя по телевизору, чести тебе делает мало: если сам выглядел дурак дураком, то и все остальные смотрелись не умнее.

Сейчас меня, впрочем, не оставляет чувство, что побывала я вчера не в Останкино на записи ток-шоу, а совершила в машине времени экскурсию в перестроечные времена. Посвящено действо было народным целителям, магам, оккультистам, экстрасенсам, а вопрос обсуждался такой: шарлатаны они или нет? Если такие вопросы снова попадают на голубой экран, значит, они витают в воздухе. Плохой, очень плохой признак, о чем я уже писала в этом сезоне.

Ну просто дежавю какое-то: стоит себе под софитами моложавая дама, разумеется, вся в черном и черноволосая (либо крашеная в черный цвет для пущей эзотеричности), представившаяся владелицей оккультного салона. Уверенно вещает о том, что есть, конечно, в их профессии «шарлатаны» и хорошо бы на государственном уровне отделить их, серьезных профессионалов, оказывающих качественные оккультные услуги «за немалые деньги», от всяких там проходимцев. И как-то при этом совершенно непонятно, где в этом «салоне» заканчиваются «услуги» медицинские и начинаются иные. Всякое там «приворожу», «порчу наведу», «засушу соперницу», «ликвидирую конкурента по бизнесу». Ведь уж воистину к гадалке не ходи – в ассортимент их «услуг» все это входит, может быть, только называется чуть изящнее.

Давно мы такого не слышали. Нет, не так: давно это не было настолько на слуху.

По большому счету оккультизм (политкорректный псевдоним сатанизма) не уходил из нашей жизни никогда. Перед катастрофой 1917 года образованная публика чаще вертела столы, нежели использовала их по прямому назначению. Классики раннего периода советской литературы очень любили описывать эти эзотерические игрища в виде иллюстрации того, как оно все до революции удручающе прогнило. При этом классики раннего периода советской литературы отчего-то не живописали фактов, вне сомнения, хорошо известных им в частной жизни: с приходом во власть пламенных Павок Корчагиных оккультизм расцвел цветом куда более махровым, нежели при «проклятом царизме». Имелось тут, конечно, двойное дно, позволяющее упомянутым классикам свободу маневра: на словах-то провозглашался кондовый материализм. Но материализм был официозом, казовой стороной. Изнанкой были экспедиции «в поисках Шамбалы», переписка с «махатмами», производство различного рода философских камней. Особенно курьезен случай, когда чистая наука выступила против шарлатанских попыток «воскрешения» перележавшего в формалине трупа ребенка. Чистую науку (медицину) представлял в этом конфликте архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий, впоследствии канонизированный РПЦ), ну а шарлатанствовали, соответственно, «ученые» молодой республики Советов. (Опять-таки о литературе: была об этом даже написана пьеска, разумеется, с противоположными знаками: «ученый» оживляет трупы, а злокозненный «поп» всяко препятствует.) Ох, каких только курьезов тогда не отмечено!

Памятник Иуде Искариоту лично товарищ Троцкий открывал в городе Свияжске, неужто от избытка материализма? (Другие кандидатуры на увековечивание были Люцифер и Каин.) Случались вещи и пострашней – не хочется о них даже писать.

А затем… Вот тут-то и самое увлекательное: что затем?

Автору этих строк знакомы (кроме своей скромной персоны) только два человека, выстраивающих полную параллель между Наполеоне Буонапарте и Иосифом Джугашвили: французский историк шуанства Ренальд Сеше и наш историк и писатель Андрей Буровский. А ведь параллель напрашивается то и дело. Во всяком случае, когда один из участников ток-шоу воскликнул, что «Наполеон-де мигом запретил всех колдунов и магов!», мне тут же пришло в голову, что кто-нибудь из адептов Джугашвили мог бы сказать подобное и о нем. Ходить по Шамбалу при Иосифе Виссарионовиче, без сомнения, перестали. Воротил, стало быть, народ к православию (ведь не только «махатм» аннулировал, но заодно и церкви открыл)? Таким же манером и Бонапарта любят выставлять «добрым католиком». Шутка ли, после робеспьеровских вакханалий взял да и разрешил служить мессу! Дело даже не в том, что последствия щедрого жеста обоих-двух ни мы, ни французы еще не расхлебали до сих пор, даже не в том, что при Буонапарте во Франции на два порядка возросло количество масонских лож… (А масонство, как ни крути, оккультизмом здорово попахивает.) Все интереснее, много интереснее.

Оккультные журфиксы товарища Блюмкина и товарища Луначарского – детские игрушки в сравнении с тем, что пришло им на смену. Была установлена (скрыто, но явно) новая государственная религия, установлена строго по формуле: сотвори себе кумира, сотвори, вот, мы его тебе уже предъявили, ты только покади ему хорошенько! А покадишь кумиру – можешь и в церковь сходить, пожалуйста! Формы прижизненного обожествления Бонапарта и Джугашвили нуждаются в специальных исследованиях историков и религиоведов. Они невероятны, они фантастичны. Они очень интересны (если, конечно, у исследователя крепкие нервы).

Лет двадцать после смерти Джугашвили – и интеллигенция снова начинает вылетать в астрал и разглядывать друг на дружке ауры. В той либо иной форме оккультизм присутствует в нашей жизни всегда, мы всегда открыты его соблазнам. Хорошо, когда нас соблазняют не приставленным к горлу ножом: человек все-таки слаб.

Нормально, к сожалению, когда интерес ко всякой магии затрагивает узкие круги. Ненормально, когда он делается массовым и повсеместным: сверху донизу (рыбка-то гниет с головы).

А меня так больше всего напугало, что (возвращаясь к ток-шоу) из уст нескольких участников прозвучала одна мысль: как же не ходить «к экстрасенсам», если у нас такое плохое медицинское обслуживание? Когда люди даже не пытаются бороться за его улучшение, а смело шагают к «альтернативе», это уже не просто плохой признак. Это уже караул.